Россия в «голде»

Дэвид Саттер

В прошлом номере «Совершенно секретно» мы обещали пройтись по предвыборным адресам. Дэвид Саттер – герой и вдохновитель сегодняшней «Темы номера» – на первый взгляд в них явно не вписывается. Но только на первый.

Кто же он, Дэвид Саттер, чья книга «Тьма на рассвете. Становление российского криминального государства», едва появившись на свет за океаном, вызвала раздражение как в среде отечественных реформаторов всех мастей, так и в кругах, близких к американскому Белому дому? Ибо звучит обвинительным заключением и тем, и другим. Первым – за то, что знали, на что обрекают страну. Последним – за попустительски доброжелательное отношение к ее новым правителям. Коррумпированными, так или иначе, предстают и те, и другие.

Дэвид еще в студенческие годы приезжал в Москву на стажировку. В качестве журналиста переживал здесь конец эпохи Брежнева, перестройку Горбачева, перетряску Ельцина и вот теперь – переделку Путина. Он писал для уважаемых западных изданий – «Файненшл таймс», «Уолл-стрит джорнел», «Ридерз дайджест» – и заслужил репутацию авторитетного специалиста по России. Он не только знает, но, что важнее, пытается понять нашу страну. Его книга изобилует свидетельствами очевидцев – реальных маленьких и больших людей. Нам она интересна своей беспристрастностью и отстраненностью в оценке известных событий и личностей, не единожды становившихся центром политических баталий.

Саттер пишет о недавнем прошлом. Но для нас-то оно фактически прошлым не стало. Люди, идущие сегодня во власть, будь то «питерцы», «москвичи», «свердловские» или еще какие-нибудь, прекрасно знают, чего от этой власти хотят. Им-то на руку, что государство у нас получилось чисто конкретное.

В канун нового витка российской политической истории мы рискуем повторить пройденное. Более того, именно это и было заложено в сценарий перехода от ельцинского правления к путинскому. Заколдованный правящий круг.

То, что президент, как он сам считает, «равноудалился» от олигархов, еще не значит, что властная машина стала менее коррумпированной. Энтузиазм, с которым нынешние чиновники включились в новый передел собственности, дабы успеть до конца года, свидетельствует как раз об обратном.

Депутаты, разыгравшие спектакль с импичментом правительства Касьянова, стараются не переборщить. Главное для них – не поссориться с кремлевскими бюрократами. Ведь именно от последних, а не от нас, избирателей, реально зависит их политическая судьба, пока власть купается в «голде».

Можно с умным видом рассуждать о превращении президентской республики в парламентскую. Или о том, какая из «семей» – ельцинская или путинская – одержит верх. Главное в другом. Замашки власти не изменились. В кремлевских коридорах, как и прежде, выдумывают партии, составляют списки благонадежных думцев, которым помогут возглавить «проходные» партийные списки на предстоящих выборах, отчитывают за неправильное поведение, грозят санкциями. Там кипит своя жизнь, очень похожая на ту, что описывает Саттер в своей книге, и очень далекая от той, которой живут обычные граждане. Их злоключениям в коридорах криминальной власти автор тоже уделяет много внимания. Собственно, посвящение книги говорит само за себя: «Честным людям России…»

Галина СИДОРОВА

АР

– По прочтении вашей книги складывается впечатление, что нынешний режим в России – не следствие допущенных реформаторами ошибок или их поражения. Наоборот – это именно то, что они хотели построить. Вы действительно это имели в виду?

– Не думаю, что они так уж стремились создать столь экономически неэффективный режим. Однако считаю, что они не уделили должного внимания тому, что рыночная экономика требует законодательных ограничений. Они создавали рыночную экономику, которая, как они полагали, будет продуктивной. Но она такой не стала, а в точном смысле слова не стала и рыночной. Думаю, они полностью отдавали себе отчет в том, что строят криминальный капитализм в России, но предполагали, что криминальный капитализм эволюционирует во что-то лучшее. А в итоге он ни во что хорошее не эволюционировал. Вот в чем состоит мой вывод. Они были готовы терпеть определенный уровень коррупции и стремились прежде всего создать в обществе ситуацию, при которой так называемые реформы будет невозможно обратить вспять независимо от воли народа. Мне представляется, что они надеялись получить в результате своих действий процветающее демократическое общество. Но из этого ничего не вышло

– Сами они называли свои действия «шоковой терапией». И правда, на отсутствие потрясений жаловаться не приходилось. Вы считаете, что в шоке не было необходимости?

– Процесс реформ в России официально начался 2 января 1992 года либерализацией цен. Люди, которые прожили всю свою жизнь с контролируемыми ценами, а потом испытали на себе эффект хаотических экономических реформ периода перестройки, накопили большие суммы денег на своих сберегательных счетах по одной простой причине: в условиях контролируемых цен инфляция выражается в дефиците товаров. Не было ничего, что можно купить, поэтому они клали деньги на сберегательные счета. 2 января 1992 года цены были отпущены без всякого предупреждения. В результате Россию захлестнула волна гиперинфляции, и волной этой начисто смыло накопления всего населения страны.

Я был в России в то время и помню, как однажды вечером в дверь моей квартиры постучали. На пороге стояла женщина, сказавшая, что собирает деньги на похороны одного из жильцов дома. Это происходило тогда по всей стране – у людей не было денег ни на свадьбу, ни на похороны. На десять тысяч рублей, которых еще совсем недавно хватило бы на машину, теперь можно было купить лишь пару башмаков. Граждан России фактически ограбили. Когда возник вопрос, как можно было уничтожить накопления всего населения, Егор Гайдар ответил: деньги на сберегательных счетах не были реальными, потому что не соответствовали товарным ресурсам общества. Никто не спросил его, был ли реальным труд, вложенный в эти «нереальные» деньги. Этот вопрос не задавали себе и сами молодые реформаторы. Будучи теоретически радикальными оппонентами коммунистической системы, они на самом деле усвоили многие философские основы коммунизма. Они вынесли из советской эпохи и бездумно применили принцип экономического детерминизма, который гласит: экономический базис определяет характер политической и нравственной «надстройки» общества. Они просто перевернули с ног на голову постулаты марксизма. Они посчитали: если Маркс говорит, что надо уничтожить частную собственность, чтобы достичь коммунистической утопии, то все, что мы должны сделать, это восстановить частную собственность – и настанет утопия капиталистическая. А «надстройка», дескать, вырастет сама собой из правильных экономических отношений.

– Вы пишете и о втором слагаемом российских реформ – «социальном дарвинизме», законе естественного отбора, при котором люди должны были выживать в отчаянных обстоятельствах при полном безразличии государства…

– Молодые реформаторы торопились. Каким-то жутким эхом заявления Сталина, сказавшего в 1929 году, что у Советского Союза есть только десять лет на индустриализацию, звучали слова Анатолия Чубайса: «У нас есть считанные месяцы на приватизацию». Они спешили, потому что ощущали себя ничтожным меньшинством во враждебном окружении. Чисто теоретически они предвидели, что население встанет в оппозицию реформам, тогда как случилось ровно противоположное – население поддержало реформы и было готово к жертвам, если бы только люди были убеждены, что реформы проводятся справедливо и дают хоть какие-то результаты. Экономические реформы пользовались огромной поддержкой в России – до тех пор, пока они осуществлялись честно и справедливо. Спешка, с которой собственность передавалась в частные руки кого угодно, без малейшего соблюдения каких бы то ни было правил, обратила народ в противника реформ, потому что люди не видели в них ничего, кроме обыкновенного грабежа.

– И, наконец, третье – это разгул преступности, коррупция. Помню, в свое время, когда были реабилитированы экономические преступления советской эпохи, нам объясняли, что люди, осужденные за эти преступления, – на самом деле пионеры российских реформ, фактически диссиденты, что-то вроде Сахарова и Солженицына от экономики. Реформаторы сознательно шли на криминализацию экономики?

– Это был вопрос приоритетов. Их первым приоритетом было передать собственность в частные руки и сделать это как можно скорее. Их не заботило, в чьих руках эта собственность оказалась. В итоге те, кто был вхож в правительственные кабинеты и преуспел в преступных операциях, и составили основу новой России

АР

– По-вашему, молодые реформаторы создали систему, в которой все благоприятствовало и поощряло коррумпирование и криминализацию экономики и, как следствие, политики. Но сами они лично – коррумпированные люди?

– Кто-то – да, кто-то – нет. В целом же у них были другие грехи. Они создали систему с настолько искаженными стандартами, что достаточно быть чуть меньше коррумпированным, чтобы считаться честным. Они не верили в народ, не любили его. Они унаследовали самую худшую российскую традицию во взаимоотношениях власти и народа, при которой люди для политических лидеров – лишь объект для манипуляции. Странная вещь: они считали, что окружены врагами, хотя на самом деле народ поддерживал их и их реформы, несмотря на такие тяжелые испытания, как, например, уничтожение сбережений. Они не жалели народ, но при этом очень жалели себя. Я считаю позорными все эти их характеристики самих себя как «камикадзе», «жертв», «правительства самоубийц».

– Гиперинфляция разорила многих, но не всех…

– Хотя подавляющее большинство населения лишилось своих накоплений, были и те, кто аккумулировал средства благодаря операциям на «черном рынке». А связи с высокопоставленными должностными лицами помогли пустить эти средства в дело. Первые состояния в России были сделаны на использовании инсайдерской информации. В тот период нефть и газ по-прежнему продавались на внутреннем рынке по ценам значительно ниже мировых. Тот, кто имел возможность купить сырье в России по внутренним ценам, а затем экспортировать его по мировым, мог стать миллиардером чуть ли не за сутки. В чьих руках находились ключи от такого феноменального предпринимательского успеха? Ключом был подкуп чиновников. Первоначальный капитал употреблялся на взятки, чтобы добиться нужных решений, купить чиновников все более и более высокого ранга. Таким образом, коррупция росла вместе с системой.

– После либерализации цен пришли ваучеры. Гражданам России объяснили, что это их доля национального богатства. Но мало кто с толком этой долей воспользовался.

– На самом деле большинство людей, получив ваучер, не имели понятия, что с ним делать. В стране, где в течение 70 лет не было частных инвестиций, не оказалось и экспертов по инвестициям. Собирать ваучеры начали криминальные элементы, скупая их у алкоголиков и пенсионеров, не знавших, как их употребить, иногда по цене бутылки водки. Был период, когда людей всячески соблазняли подозрительные инвестиционные фонды, выпускали глянцевые брошюры, заполненные диаграммами, показывающими, как будет умножаться цена вложенного в фонд ваучера. Люди сдавали свои ваучеры и больше никогда об этих фондах ничего не слышали. Или же они пытались инвестировать свои ваучеры в предприятие, на котором работали. Что происходило в этом случае? Администрация предприятия сохраняла за собой полный контроль и принимала решения, абсолютно не считаясь с мнением «акционеров». Люди не получили никакой выгоды от вложенных в дело ваучеров. А потом предприятия переставали платить рабочим зарплату. В этот момент на их территории появлялись маленькие фирмы, предлагающие рабочим купить у них их ваучеры. Крайне нуждавшиеся в деньгах люди за бесценок продавали свои ваучеры администрации же. Все это было грандиозным жульничеством, за которое народ России так и не простил Чубайса.

– Но ведь была и приватизация жилья – люди бесплатно получили в свою полную собственность квартиры, в которых в тот момент жили.

– Да, и во всех российских городах появились квартирные банды. Я помню листовку на стене: «Вы преклонных лет и больны? Позвольте нам заботиться о вас. Мы будем платить за вашу квартиру до конца ваших дней. Единственное условие – завещайте ее нам». Я смотрел на эту листовку и чувствовал, что у меня кровь стынет в жилах. Потому что знал: ничего хорошего не случится с человеком, согласившимся подобный документ подписать. И действительно, люди, поддавшиеся на эту или на другую подобную аферу, вскоре умерли насильственной смертью. Они вошли в число 200 тысяч человек, ежегодно пропадающих в России без вести. Но самое страшное, что для заключения такой сделки гангстеры нуждаются в помощи местных должностных лиц – начальника милиции, заведующего паспортным столом, управдома – тех, кто способен указать им одиноких стариков, больных и алкоголиков. Эти должностные лица прекрасно знали, что ничего хорошего старикам и инвалидам интерес гангстеров не сулит. Но им было все равно – их безразличие было куплено взятками

– За ваучерной приватизацией последовала денежная…

ИТАР-ТАСС

– К началу денежной приватизации 1994 года население страны уже разделилось на немногочисленное меньшинство коррумпированных инсайдеров, аккумулировавших огромные суммы денег и собственности, и большинство, впавшее в полнейшую бедность. В этих обстоятельствах коррумпированные связи между так называемыми предпринимателями и правительством сыграли свою роль в денежной приватизации. Теоретически это делалось через аукционы. Но результат этих аукционов был определен заранее. Многие происходили только на бумаге. В тех редких случаях, когда кто-то всерьез претендовал на собственность, хозяин которой уже был назначен, его неизбежно вынуждали снять свою заявку с аукциона под угрозой лишения жизни.

В то же самое время значительная часть уличной торговли оказалась под контролем гангстеров, тоже аккумулировавших огромные средства и начавших превращаться в вооруженный кулак так называемой новой русской буржуазии. Функция гангстеров была сродни функции юристов в правовом государстве – они разрешали деловые споры. Только в отличие от юристов, работающих в рамках закона, эти просто убивали людей, если не могли договориться иначе. Россию захлестнула эпидемия заказных убийств, продолжающаяся до сих пор. Я уверен, Россия удерживает первое место по числу убийств. Некоторые говорят, лидирует Южная Африка. Но дело в том, что большое число убийств в России квалифицируется как смерть по неизвестной причине: то ли убийство, то ли несчастный случай. Часто убийство под него маскируют. Кроме того, как я уже сказал, в России ежегодно бесследно пропадают 200 тысяч человек.

Заключительная стадия приватизации, крупнейшая в истории мирная смена собственника, – это программа «долги за акции». К 1995 году правительство стало банкротом. Ельцину предстояли новые выборы. И олигархи, прежде зависевшие от правительства, начали диктовать свои условия. Программа «долги за акции», незаконность и аморальность которой никогда не отмечалась западными правительствами и международными финансовыми институтами, работала очень просто. Избранные банки стали кредиторами правительства под залог самых ценных, лучших предприятий бывшей советской промышленности – таких, как «Норильский никель», который обеспечивает бoльшую часть мирового производства палладия и других редкоземельных стратегических материалов, не говоря уж о никеле. Когда правительство не могло вернуть долги, а это неизбежно случалось, собственность переходила в руки олигархов. Эти олигархи финансировали успешное переизбрание Ельцина.

– Однако затем случился сбой – кремлевской коррупцией вдруг заинтересовался Генеральный прокурор…

– Да, до этого все шло как по маслу. Кучка бесчестных дельцов завладела богатством, созданным трудом населения всей страны. И им было нечего опасаться. Они разбрасывали деньги направо и налево. Легко щедро тратить деньги, которые ты украл. Дорогостоящие привычки русских нуворишей подтверждали, что они просто ни во что не ставят народ. Но день расплаты в конечном счете настал. Это случилось в 1998 году, когда вследствие неудачной попытки подвергнуть Бориса Ельцина импичменту российский президент был вынужден согласиться с назначением премьер-министром Евгения Примакова. Я далек от идеализации Примакова. Он никогда не был другом Америки и демократии. У Примакова было одно важное качество – он не был коррумпирован. И он распорядился начать расследование некоторых грязных игр русских олигархов. Исполнителем был тогдашний Генеральный прокурор Юрий Скуратов. Расследование коснулось ближайших клевретов Ельцина. Скуратов смертельно напугал тогдашних хозяев России. Он заявил, что в руководстве страны нет лица, против которого нельзя было бы завести уголовное дело. И я уверен, что это правда. Кстати, не случайно первым указом преемника было освобождение Ельцина и его семьи от ответственности за какие бы то ни было преступления, совершенные в бытность на посту президента.

– А вы верите, что Скуратов действовал из благородных побуждений, во имя истины и справедливости, а не выполнял заказ Примакова, метившего в президенты?

– Я, разумеется, уверен в последнем. В послужном списке Скуратова нет ничего, что заставило бы предполагать обратное. И, уж конечно, его поведение никоим образом не свидетельствовало, что это действия человека, исполняющего высокую миссию. Если бы он сознавал себя таким лицом, он не оказался бы в ситуации, когда его стало возможно скомпрометировать всем памятным образом. Но в известном смысле это не имеет значения. В любом случае, какой бы ни была мотивация, это была первая попытка вскрыть криминальные действия высокопоставленных и влиятельных фигур ельцинского окружения

Популярность Ельцина в тот момент упала до двух процентов, а люди, проводящие опросы, знают, что при любом опросе шесть процентов опрошенных не понимают вопроса. Так что имеются большие сомнения, поддерживал ли Ельцина в России вообще хоть кто-нибудь. Такой же опрос, касающийся новоназначенного премьер-министра Владимира Путина, показал, что два процента населения хотят голосовать за Путина. Совпадение цифр наводит на мысль, что люди, возможно, не понимали, о ком их спрашивают. Так или иначе, картина выглядела мрачно. Оппозиционный политический блок Примакова и Лужкова угрожал разрушить благосостояние олигархов эпохи Ельцина и привлечь некоторых из них, если не всех, к уголовной ответственности.

Я был в Москве в то время. Говорили о панике, охватившей правящий круг России. Циркулировали зловещие слухи, что могут произойти теракты, которыми воспользуются, чтобы объявить чрезвычайное положение. И я вспомнил, что в 1996 году был теракт – взрыв в московском троллейбусе. Его приписали коммунистическим оппонентам Ельцина. Но он, на мой взгляд, имел признаки причастности к нему спецслужб. Зловещее напряжение возросло после взрыва в Манеже, убившего одного человека. Теперь, в ретроспективе, я думаю, что это могла быть проверка общественного мнения. Затем произошло загадочное вторжение исламских экстремистов из Чечни в Дагестан. Вторжение, квалифицированное как нападение на Россию, приобрело весьма серьезное значение после того, как за ним последовали взрывы жилых домов в Москве, Буйнакске и Волгодонске. Приемы везде были одни и те же – в качестве взрывчатки применялся гексоген, заряды были заложены либо в подвалы зданий, либо рядом с ними, взрывы в большинстве случаев произошли посреди ночи, с тем чтобы поразить максимальное число жертв и терроризировать всю страну. Именно этого они и достигли.

АР

До тех пор в России никакого энтузиазма по поводу новой чеченской войны не наблюдалось. После взрывов страна сплотилась. Руководство заявило, что в деле присутствует чеченский след. Но прямых улик против Чечни до сих пор никто не представил, а места преступлений быстро расчистили, хотя хорошо известно, что критически важные улики могут быть найдены в развалинах, как это произошло, к примеру, в 1998 году на развалинах американских посольств в Танзании и Кении. По всей стране жильцы начали сами охранять свои дома по ночам, и подавляющее большинство поддержало новую войну в Чечне.

– А вам не кажется, что обвинения в «постановочности» политической ситуации конца 90-х следует доказать?

– Вы знаете, требования «доказать» искажают доктрину англосаксонского права о презумпции невиновности. Презумпция невиновности придумана, чтобы защитить права частного лица от посягательств государства, а не наоборот.

– Поговорим о политике нынешней администрации США. Республиканцы были когда-то непримиримыми критиками Клинтона и Гора, которые, по их словам, «потеряли» или «проиграли» (мне нравится второй вариант) Россию. В ходе президентской кампании 2000 года Джордж Буш заявил, что не допустит, чтобы деньги американского налогоплательщика «оседали в карманах Черномырдина и других». (Черномырдин угрожал Бушу судом, но в конце концов счел за благо отказаться от этой безнадежной затеи.) Однако администрация Буша-младшего превратилась в одного из самых лояльных союзников Владимира Путина…

– Ну, во-первых, важно иметь в виду, что фундаментальная роль, которую сыграл в поддержке российских экономических реформ МВФ, была продуктом политических решений, принятых администрацией Буша-старшего. А в администрации Буша человеком, подготовившим почву для этих решений, была Конди Райс, впоследствии превратившаяся в критика российской политики Клинтона. Клинтон следовал тем же курсом, что и его предшественник Буш, и в конечном счете довел дело до крайности, до полной идентификации с Ельциным. Думаю, что сегодня осознание, что Соединенные Штаты не отдавали себе полный отчет в происходящем в России, не понимали природу этого общества и давали плохие советы, растет, но внимание законодателей занято другими проблемами

– Почему, как вы считаете, не было доведено до конца ни одно дело по российской коррупции, так или иначе связанное с Соединенными Штатами? Бородин отпущен и, как сам он, во всяком случае, считает, оправдан, дело Bank of New York тоже кануло в Лету… Может быть, российской коррупции удалось перекинуться и на американскую почву?

– Конечно, я этого не исключаю. Искушение – универсальная вещь. Как говорил Оскар Уайльд, «я могу сопротивляться всему, кроме искушения». Ясно, что миллионы долларов, которые текли из России в Соединенные Штаты, пошли не на цели благотворительности. У российских коррупционеров были партнеры на Западе. Мне известен по крайней мере один человек, чье имя я пока по понятным соображениям раскрыть не могу, занимающийся такого рода расследованием, и я надеюсь, что рано или поздно оно будет доведено до конца.

– Ваша книга завершается главой под названием «Есть ли будущее у России?». Глава эта, в свою очередь, заканчивается цитатой из Николая Бердяева о том, что «свободная религиозная и социальная психология должна победить внутри каждого человека рабскую религиозную и социальную психологию» и что тогда «инстинкты творческие победят инстинкты хищнические». Честно говоря, в бердяевском поучении практического смысла немного. Как все-таки вы отвечаете на вопрос о будущем России?

– Я думаю, Россия в близком будущем столкнется с системным кризисом. Это произойдет если не в эту кампанию, то уж точно в следующую. Потому что страна действительно находится в угрожающем положении вследствие экономической стагнации и демографической катастрофы. Сейчас в стране настолько неблагоприятное соотношение смертности и рождаемости, что тенденцию нельзя переломить, не изменив дух общества. Есть русская фраза: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Судьба России в ее собственных руках. Она лишь должна понять раз и навсегда, что никакого «особого пути» не существует, что необходимо принять универсальные ценности. Только таким образом миллионы достойнейших людей в России получат возможность влиять на политический процесс. Только на этом пути страна способна избежать в будущем катастрофы. А катастрофа надвигается, потому что нынешнее благополучие неразрывно связано с высокими ценами на нефть. А это не будет продолжаться вечно.

Необыкновенный концерт конца ХХ века: соло на баяне — Виктор Черномырдин ИТАР-ТАСС

– Книга написана, что называется, вовремя. Если она выйдет в России накануне выборов, то, совершенно очевидно, получит политический резонанс. Каким-то политическим силам она окажется на руку, а каким-то – совсем наоборот. Вы думали об этом?

– Нет. Я писал, не оглядываясь на выборы и политическую конъюнктуру. Мне хотелось осветить современную ситуацию в России и определить, каким образом страна могла бы избежать системного кризиса. Но, конечно, если книга как-то повлияет на ход событий в России, я буду только рад.

«Выкуп» за Ельцина. Отрывок из книги «Тьма на рассвете»

15 мая 1999 года. Депутат Думы от фракции «Российские регионы» готовился к голосованию по проекту постановления об импичменте Ельцину, когда в дверь его кабинета постучали и вошел незнакомец, представившийся как «доброжелатель», который хочет предложить «очень выгодную сделку». «Вы можете получить большие деньги, помочь себе, а заодно помочь и нам», – сказал вошедший, не уточняя, кто такие эти «мы».

Из пяти обвинений против Ельцина только одно (война в Чечне) имело высокий шанс собрать большинство в две трети голосов, необходимых для импичмента. Поэтому для депутата не стали неожиданностью слова незнакомца о том, что его главным образом заботит, не собирается ли депутат голосовать за обвинение по Чечне. «Вы можете голосовать за импичмент, – сказал он. – Только не голосуйте за пункт о Чечне. Вы можете сказать, что выступаете за импичмент, но не можете поддержать обвинение в развязывании войны против Чечни, потому что вы не считаете, что ответственность за нее несет президент».

Повисла многозначительная пауза, и незнакомец сказал: «Я могу предложить вам 30 тысяч долларов».

Депутат встал с кресла: «Простите, но вы, кажется, ошиблись дверью».

В то же самое время другого депутата от фракции «Российские регионы» посетил точно такой же визитер, тоже предложивший хозяину кабинета 30 тысяч. Депутат не принял предложение с порога, но проявил интерес к сделке. Он настаивал, что должен проголосовать хотя бы за один пункт обвинения. Посетитель спросил, за какой именно. Депутат сказал, что будет голосовать за обвинение в незаконном развале Советского Союза

предвыборное па-де-де-1996 — Борис Ельцин AP

Визитер повеселел. «Мы уважаем ваш выбор», – сказал он. Сошлись на 52 тысячах долларов.

…Когда дебаты подошли к концу, заместитель главы президентской администрации Сергей Зверев, хорошо знающий депутатов, сказал журналистам, что постановление об импичменте принято не будет. Лоббисты, имевшие вид «братков», собрались в буфете на первом этаже, беспрерывно курили и пили пиво.

Когда был объявлен перерыв на обед, персонал Думы начал печатать бюллетени для голосования по каждому пункту обвинения. Депутаты должны были получить их до трех часов пополудни. Зюганов заявил репортерам, что пункт относительно Чечни соберет 300 голосов, необходимых для импичмента, и что обвинение в Беловежском сговоре, возможно, тоже. Его оптимизм пошел на убыль вследствие нескольких обстоятельств. Во-первых, появились сведения, что ряд депутатов не забрали бюллетени для голосования. Кроме того, некоторые депутаты и их помощники сообщили журналистам, что ставки продолжают расти – лоббисты предлагают колеблющимся народным избранникам от 50 до 70 тысяч долларов.

Коммунисты и фракция «Яблоко» приняли решение голосовать за импичмент по чеченскому пункту. «Российские регионы» тоже склонялись к импичменту, однако «регионалы» могли голосовать по собственному усмотрению. Именно на членах этой депутатской группы лоббисты и сконцентрировали свои усилия.

Лидеры коммунистов собрались на совещание за закрытыми дверями и, когда вышли к журналистам, были молчаливы и мрачны; контраст особенно бросался в глаза по сравнению с их недавним оптимистическим оживлением. В конце концов секретарь компартии по идеологии Александр Кравец появился в зале для пресс-конференций и занял место перед микрофоном. Толпа репортеров умолкла и обратилась в слух. «Депутатов купили, – сказал Кравец. – Начальная цена составляла 30 тысяч долларов. Если депутат соглашался голосовать против всех обвинений, он мог получить гораздо больше».

Голоса все еще подсчитывались, но после заявления Кравеца напряжение спало. Теперь уже никто не ожидал, что постановление об импичменте Ельцину будет принято.

В 5:30 счетная комиссия объявила, что по критически важному пункту о Чечне «за» подали голоса 283 депутата. Это было значительное большинство, однако для квалифицированного большинства в две трети не хватало 17 голосов.

Приключения голодной утки в Москве. Отрывок из книги «Тьма на рассвете»

Геннадий Зюганов АР

Москва, Покровка, август 1996 года.

«Даг, – раздался голос, – садись в машину». Было 7:45 утра. Даг Стил, владелец бара Hungry Duck («Голодная утка»), собирался отправиться пешком домой после долгой и трудной ночи. Он обернулся и увидел черный лимузин с тремя пассажирами внутри. Одного из них, на заднем сиденье, он узнал: это был Али, гангстер-чеченец, его бывший деловой партнер.

Даг окликнул Ганнибала, кубинца-бармена, который находился на улице метрах в тридцати от него. Ганнибал подбежал к Дагу, и тот попросил его переводить.

«Давай покатаемся, – сказал Али. – Поговорить надо».

«Если вы хотите о чем-нибудь поговорить, – сказал Даг, – говорите с моей охраной».

Едва Даг свернул во двор, все трое выскочили из машины и схватили его сзади. Пытаясь помочь, Ганнибал начал колотить водителя, пока из бара не показался знакомый и не побежал обратно за охранниками. Чеченцы пытались затолкать Дага на заднее сиденье, но он упирался, вцепившись в дверцу. Он был слишком крупный, справиться с ним было нелегко. Собралась небольшая толпа, а потом в арке показались охранники, бегущие что есть мочи с пистолетами наготове. Чеченцы, видя, что они в меньшинстве, отпустили Дага, нырнули в машину и умчались прочь.

Спустя час Даг совещался в баре с шефом своей службы безопасности, бывшим генералом КГБ. «Откровенно говоря, – заявил ему тот, – дело зашло слишком далеко. Они знают, что бар приносит хороший доход и, по их мнению, принадлежит им. Они или захватят тебя и потребуют выкуп, или убьют. Они тебя приглашали не на чашку чая».

Канадец из Галифакса, Даг Стил впервые приехал в Москву в сентябре 1992 года. Во время прогулки по улицам его осенило: он решил открыть в Москве бар. В свой второй вечер в Москве Даг познакомился с бельгийским бизнесменом и рассказал ему о своем плане. Бельгиец заявил, что идея хорошая, но Дагу нужна «крыша». И объяснил: «крыша» – это организация по защите предприятия. Это может быть либо официальная структура, либо мафия. Его, бельгийца, «крыша» – солнцевская группировка. Он рекомендовал Дагу воспользоваться ее же услугами, потому что, объяснил он, в случае возникновения проблем нужна своя группировка, которая решит вопросы с группировкой, эти проблемы создавшей. «Сначала заведи «крышу», а уж потом открывай свой бар, – посоветовал бельгиец. – Они помогут тебе найти помещение, с ними ты можешь вести переговоры. А вот если ты откроешь бар самостоятельно, тогда уж переговоры придется вести на их условиях».

Даг вернулся в Москву в ноябре и стал искать потенциальную «крышу». Саша, переводчик одного знакомого Дага, канадского юриста, сказал, что у него есть друг Вася, брат которого – лидер кунцевской криминальной организации. Вася согласился устроить Дагу встречу с членами группировки.

соло на саксе — Билл Клинтон АР

Встреча состоялась в начале декабря. В 6 часов пополудни у входа на станцию метро «Октябрьская» Дага и Сашу встретили шестнадцать человек на четырех машинах, и все вместе отправились в ресторан в Кунцевском районе. Длинный стол был уставлен едой и напитками. Высокий бандит со шрамом поперек шеи уселся рядом с Дагом. Это был Васин брат.

«Мы поможем тебе найти помещение и возьмем под охрану тебя и твой бизнес, – сказал главарь…