НОВОСТИ
Два фигуранта дела о теракте в «Крокусе» обжаловали свой арест
ЭКСКЛЮЗИВЫ
30.01.2024 20:29 НЕ ЗА ЛЮДЕЙ
91176
12.12.2023 08:43 ПОЙМАТЬ МАНЬЯКА
21803
02.11.2023 08:35 ТРУДНОЕ ДЕТСТВО!
22614
16.10.2023 08:30 ТЮРЕМНЫЕ ХРОНИКИ
25228
13.10.2023 09:14 КОВАРНЫЙ ПЛАН
23550
sovsekretnoru
БРАТ ИЛИ НЕ БРАТ

БРАТ ИЛИ НЕ БРАТ

БРАТ ИЛИ НЕ БРАТ
Автор: Татьяна РЫБАКОВА
Совместно с:
26.02.2015
 
Как эхо войны отражается на отношениях между бывшими республиками Югославии и их жителями?
 
В связи с конфликтом на Украине западные лидеры постоянно говорят, что происходящее там – первый серьезный конфликт в Европе после Второй мировой войны или – уж во всяком случае – после окончания войны холодной. Но на самом деле Европа уже пережила жесточайшую братоубийственную войну в бывшей союзной Югославии – войну, унесшую десятки тысяч жизней и оставившую навсегда след в истории населявших СФРЮ народов.
 
Политическое решение проблемы было найдено, война остановлена, границы проведены, но просто так взять и забыть происшедшее люди не могут. И они продолжают ненавидеть и по-прежнему преисполнены жаждой мести. Специальный корреспондент «Совершенно секретно» отправился в бывшую Югославию, чтобы выяснить, принесли ли мирные соглашения мир в души людей, воевавших друг против друга.
 
21 ноября 1995 года в Дейтоне (США) были парафированы мирные соглашения по урегулированию боснийского конфликта. В составе Боснии и Герцеговины были созданы Федерация Босния и Герцеговина (51 % территории, 60 % населения страны, из них мусульман-бошняков 73 %), Республика Сербская (49 % территории, 35 % населения, 88 % из них сербы) и Дистрикт (округ) Брчко, практически одноименный город с окрестностями, где так и не удалось провести границу, поэтому он входит в оба образования и находится под международным наблюдением.
 
Так как и в Сербии, и в Республике Сербской живут преимущественно сербы, границу между ними провели просто – по рекам Десна и Сава. Теперь напротив города Зворник в Республике Сербской Боснии и Герцеговины находится сербский городок Малый Зворник. В Зворнике осталась одна из древнейших мечетей региона и промышленные предприятия, в Малом Зворнике – церковь, вырубленная в скале и дачи жителей Зворника.
 
Сегодня жители Лозницы, стоящей на границе, ездят в Республику Сербскую чуть ли не еженедельно. Там дешевле бензин, и в Биелине, которая когда-то была центром ожесточенных боев, можно существенно сэкономить на покупках в супермаркете. Ответные визиты сербы из Боснии и Герцеговины наносят в основном родственникам и работодателям: хоть и небогата Сербия, но в Боснии и Герцеговине экономика еще более слабая.
 
Впрочем, Майя и Бранко из Лозницы свой бизнес устроили именно в Республике Сербской: там у них сеть магазинов по продаже китайской галантереи. На жизнь не жалуются: доходов хватает на то, чтобы инвестировать их в апартаменты горнолыжного Златибора и на черногорском побережье.
 
Для немногочисленных русских региона Западная Сербия – Шумадия поездка в Биелину или Зворник позволяет продлить свое пребывание в Сербии. Дело в том, что без визы здесь можно находиться не более месяца подряд. А въезд в Боснию и Герцеговину для россиян также без визы. Вот и ездят те, кто приехал, к примеру, на весь горнолыжный сезон поработать инструктором, каждый месяц на пару часов в Республику Сербскую: заправили машину, прикупили недорогих продуктов – и назад. И так – до трех месяцев.
 
НАЦИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ДРУЖБЫ
 
Боснийская война – одна самых кровавых, именно здесь были самые сильные бомбардировки силами НАТО. Тем не менее сегодня ненависти у сербов к боснийцам нет. Возможно, потому, что между бошняками и Сербией лежит Республика Сербская. Возможно, потому, что сами сербы до сих пор неплохо помнят турецкое владычество и признают, что у бошняков особого выхода, кроме принятия ислама, не было. Тем не менее настенные граффити с изображением Гаврилы Принципа разбросаны по всей Лознице. А газеты, кажется, с особым усердием подчеркивают бедность Боснии и Герцеговины: то сообщат, что население вынуждено массово сдавать золотые зубы, то расскажут о том, что экономика топчется на месте уже лет пять и если в Республике Сербской есть определенный рост, то в Федерации – увы…
 
Хотят ли сербы объединиться? А как же! Многолетний Президент Республики Сербской Милорад Додик говорит об этом все время своего нахождения на посту (в Боснии и Герцеговине каждая составная часть имеет свою вертикаль власти, а всей страной управляет президиум из трех человек – по представителю от каждой части страны).
 
Однако стоит отметить, что в последний раз, осенью 2014 года, он победил с минимальным преимуществом в 2 %. С другой стороны, его противник, Огнен Тадич, известен еще более радикальными взглядами и даже в конце 1990-х был отлучен от политики с запретом избираться три года за «призывы к насилию и дестабилизации Боснии и Герцеговины» и за препятствование реализации Дейтонского соглашения.
 
А вот власти Сербии относятся к идее перекройки границ прохладно: Сербия уже в 2020 году должна вступить в ЕС, ко вступлению в Евросоюз готовится и Босния и Герцеговина. В этих условиях, считают сербские политики, гораздо проще объединится де-факто под эгидой единой Европы, нежели пытаться снова перекраивать границы. Тем более что на политику Боснии и Герцеговины местные сербы влияют более чем основательно. Например, именно они сейчас настояли на отказе страны поставлять оружие на Украину.
 
Совсем другое дело – Хорватия. Здесь взаимная неприязнь тлеет до сих пор. Сербы хорошо помнят, как во время Второй мировой войны было создано Независимое государство Хорватия, треть которого составляли сербы, приравненные фашистами-усташами к евреям. Сербов, как и евреев, лишали имущества, они обязаны были носить на рукаве повязку с буквой «П» (православный), кириллица была запрещена (сербохорватский язык всегда базировался на двух алфавитах: латинице и кириллице), курс на уничтожение сербов, евреев и цыган был вполне официальным.
 
В результате за время войны было уничтожено от 197 до 800 тысяч сербов, точных цифр никто не знает до сих пор, так как многие деревни уничтожались усташами полностью: людей сжигали заживо в домах, школах и церквях, сбрасывали в пропасти, спускали в проруби. Огромное количество сербов было уничтожено в хорватских концлагерях. Трупы убитых часто сбрасывали в реки Дрина, Драва и Сава, текущие в Сербию, прикрепляя к трупам надписи «паспорт для Белграда» или «уважаемый для Сербии».
 
Объективности ради стоит сказать, что на стороне фашистской Германии воевали далеко не все хорваты: множество хорватов боролись с фашизмом в партизанских отрядах. И в то же время на стороне фашистов воевали сербские четники.
 
О ВТОРОЙ МИРОВОЙ НЕ ЗАБЫЛИ К МОМЕНТУ РАСПАДА ЮГОСЛАВИИ
 
«Усташ» и «четник» стали чуть ли не первыми словами, которыми начали клеймить друг друга сторонники и противники независимой Хорватии. О геноциде усташей напомнило уничтожение Сербской Краины в ходе операции «Буря», которая была проведена соединенными силами хорватов и боснийцев. В результате самопровозглашенная республика перестала существовать – вместе со своими жителями, сотни которых были убиты и сотни тысяч стали беженцами. Сербы в Хорватии после этого остались в незначительных количествах. О четниках же напоминает кладбище в Вуковаре, где «хорватский вопрос» сербы решили столь же жутким способом.
 
Противостояние сербов и хорватов продолжается до сих пор. Иногда это выглядит довольно смешно.
 
– Знаешь, как по-хорватски будет приятельница? – спрашивает меня Константин.
 
– Приятель, – уверенно отвечаю я.
 
– А вот и нет! По-хорватски это френдлица! – Константин смеется и выжидающе смотрит на меня.
 
Ну как же! Взяли эти хорваты английское слово и теперь пытаются сделать вид, что оно их, исконное! Вечером проверяю по словарю – нет, все же по-хорватски приятель остался приятелем, а мне озвучили местный фольклор.
 
Иногда это противостояние выливается в хулиганство. В Сербии одинаковую силу имеют и кириллица, и латиница, дети в школе учат оба алфавита. Но на практике официальные бумаги составляют на кириллице, а в деловом обороте пользуются латиницей. Впрочем, формальностей здесь нет: так как в сербском языке нет буквы «ы», чиновница, недолго думая, вписала в документ на кириллице мою фамилию в латинской транскрипции. Но время от времени на надписях, сделанных латиницей, к примеру, на вывеске магазина, появляются размашистые граффити: «На латинице не разумем!»
 
А на Украине хорваты и сербы снова смотрят друг на друга через прицел: на стороне войск АТО воюют хорватские добровольцы, на стороне сепаратистов – сербские. Обе страны при этом утверждают, что никого не посылали, а по возвращении накажут вояк за наемничество.
 
Зоран – четник и выглядит типичным скинхедом. Зловещая кличка Геноцид навевает самые неприятные мысли. Откуда кличка? Оказывается, Зоран работал на строительстве олимпийских объектов в Сочи.
 
«Так меня там называли местные, – с трудом подбирает он русские слова. – Такие… смуглые… не русские. Как-то гено… гена… трудно».
 
«Генацвале?» – догадываюсь я.
 
«Точно!» – радуется Зоран. Его друзья недоуменно переглядываются, когда я начинаю хохотать. Объясняю, в чем дело. По реакции Зорана и его друзей понимаю, что только что кличка Геноцид прилипла к нему навеки.
 
Зоран был еще в России, когда начался конфликт на Украине, но воевать к ополченцам не пошел. Хотя, признается он, вербовщики среди сербов ходили. Почему не пошел? Ведь Зоран – непременный участник местных сборищ четников. Геноцид машет рукой и бормочет что-то вроде: «Пусть сами разбираются».
 
То, что насилие ничего не решает, что любая война когда-нибудь окончится миром, начинают понимать и в Сербии, и в Хорватии. 3 февраля этого года суд ООН в Гааге, рассмотрев встречные иски обеих стран, постановил: ни сербы, ни хорваты не виноваты в геноциде в ходе войны при распаде Югославии, хотя серьезные преступления совершали обе стороны. «Мы должны научиться жить друг с другом рядом», – заявил по результатам суда министр юстиции Сербии Никола Селакович.
 
БАБЛО ПОБЕЖДАЕТ ЗЛО
 
Рано или поздно экономика теснит идеологию. Но есть у этого процесса и обратная сторона. Иосип Броз Тито, правивший Югославией 35 лет, с конца Второй мировой войны до своей смерти в 1980 году, явно придерживался этой формулы. Разругавшись со Сталиным, который хотел объединить Югославию, Румынию, Албанию, Болгарию и, возможно, Грецию, в Балканскую федерацию, Тито установил в Югославии режим, в основных чертах напоминающий нынешний китайский социализм: монополизм коммунистической идеологии и широчайшие экономические свободы.
 
Многие десятилетия действительно «бабло побеждало зло» – югославская экономика не просто росла удивительными темпами, уровень жизни в стране был выше, чем во многих европейских странах. Однако за все приходится платить. Последовательное подавление реформистских сил в югославской компартии привело к тому, что большая часть оппозиционеров стала разделять националистические позиции. И тогда Тито придумал гениальный, как казалось, ход: Конституцией 1974 года была создана так называемая система сдержек и противовесов: сербское население в Хорватии и Боснии было противовесом национальным устремлениям хорватов и боснийцев, а созданные в Сербии автономные края Косово и Воеводина сдерживали сербский национализм.
 
Во время Второй мировой войны итальянцы создали в Албании коллаборационистский режим – Великую Албанию, в состав которой было включено и Косово. Албанцы произвели этническую чистку, убив или изгнав большую часть сербского населения. Общее число беженцев составило 400 тысяч. После войны Тито, надеясь на вхождение в состав Югославии Албании, в обмен на передачу ей Косова и Метохии, принял 400 тысяч беженцев из Албании и переселил из Косова и Метохии в другие регионы Югославии 200 тысяч сербов. Одновременно расширялось самоуправление провинции: в 1946 году она была национальной областью, а с 1963 года – автономным краем.
 
К этому времени соотношение албанского и сербского населения достигло 9:1. Но распределено оно было неравномерно: на севере, в Косовской Митрице, а также на западе, в Метохии, сербы по-прежнему оставались большинством. Этнический перекос вылился в межнациональную напряженность: косовские албанцы выступали за выход края из состава Югославии, сербы, для которых Косово поле – это как для нас Куликово и Бородинское вместе взятые (именно на Косовом поле состоялись две самые значительные битвы за независимость Сербии), а Печский патриархат – начало начал для сербской церкви, – выступали в защиту «национальных сербских святынь».
 
Нарыв прорвался через год после смерти Тито: 11 марта 1981 года студенты Приштинского университета в Косове вышли на митинг. Вообще-то они протестовали против плохой кормежки в студенческом общежитии, но сегодня об этом уже не вспоминают. Беспорядки быстро переросли в требование отделения Косова от Югославии и присоединения к Албании, а затем – к требованию воссоздания «Великой Албании» времен фашистской оккупации. Повторяясь из года в год, сопровождаясь погромами сербских сел (700 поселений исчезло за десятилетие тлеющего конфликта), косовское движение автономии стало той кузней, в которой выковался и сербский национализм. В 1989 году, в годовщину битвы на Косовом поле, лидер коммунистов Слободан Милошевич, стоя на ее месте, произнес свою знаменитую речь «Югославия не существует без Косова», после которой стал общенациональным лидером – приведшим Югославию к краху.
 
И сегодня Косово – самая больная точка на теле бывшей Югославии. Любовь сербов не просто к России, но к ее президенту Владимиру Путину объясняется не только памятью о развороте самолета Примакова и марш-броске российских десантников на Приштину, но и тем, что только российское вето удерживает Совет безопасности ООН от признания независимости Косова.
 
До сих пор в Сербии существуют органы власти Косова и Метохии, как официально именуется эта территория, на всех картах она включена в состав Сербии (хотя и отделена стыдливо тонкой линией), а православные монастыри и церкви, которых все еще немало в этом крае, подчиняются сербскому патриархату. «Косово йе Сербие!» – эту надпись можно увидеть не только на плакатах сербских националистов, но и на множестве неформальных «носителей»: она красуется, например, на стене стадиона основной школы рядом с моим домом.
 
В конце января между властями Сербии и Косова пробежала очередная кошка: косовские власти хотели изменить законодательство, чтобы приватизировать один из крупнейших в Европе горно-обогатительных комплексов «Трепча», находящийся в собственности Сербии. Вспыхнули беспорядки, сербские власти выступили с резкими заявлениями, и приватизация не состоялась.
 
ЗА РУССКИХ НЕВЕСТ ДАЮТ ВСЕГО 1000 ЕВРО
 
Как раз в январе Зоран надумал жениться. И даже невесту подобрал – албанку из Косова. По словам его приятелей, это очень круто: за албанскую девушку дают приданого 3 тысячи евро, большая, по меркам сербских селян, сумма. За русских невест, кстати, приданого дают гораздо меньше – всего 1000 евро.
 
За сербский биометрический паспорт, кстати, албанцы из Косово готовы платить 5 тысяч евро. Сейчас более 60 тысяч косовских албанцев просят выдать им сербские паспорта, и министр внутренних дел Небойша Стефанович понимает это как желание албанцев признать Сербию своей страной. Но, возможно, все объясняется гораздо проще: сербский паспорт дает право безвизовых поездок по Европе, а косовский, как документ непризнанного государства, – нет. С другой стороны, прагматичность – разве это плохо? Сегодня для получения сербского паспорта косовары регистрируются в приграничных областях, завтра – работают в гораздо более благополучной Сербии, а послезавтра, глядишь, отношения между сербами и косоварами начнут улучшаться.
 
О том, что подобное возможно, говорит и пример Словении: она тоже отделилась с войной, но длилась та всего 10 дней, жертв было менее двух сотен. Сыграло роль и то, что в Словении не было этнических чисток по причине однородности национального состава. И сегодня между двумя странами вполне деловые отношения. Так, известная всем россиянам словенская фирма «Горенье» собирает свою продукцию на заводе в Сербии. Словенская минеральная вода «Донат» стоит на полках сербских магазинов, а сербский «Кнез Милош» – на полках словенских. Если в чем страны и соперничают – так это в курортном деле: и там, и там множество бальнеологических курортов, хороших и недорогих.
 
Кстати, на бытовом уровне сербы больше всего обижены сегодня на черногорцев. Черногория стала последней, кто отделился от Сербии, похоронив последнюю надежду на общий дом для всех сербов. И ведь причиной не были ни этнические, ни религиозные разногласия. Просто черногорские политики решили, что без разрушенной войной Сербии им будет проще и сытнее. Вот это-то и не могут простить им в Сербии. Внешне это не очень заметно: множество сербов имеет жилье в Черногории, а черногорцы – в Сербии. Летом все дружно едут отдыхать на черногорские пляжи, зимой – на сербские горнолыжные трассы Златибора и Капаоника.
 
Но всякий раз, когда есть законная возможность как-то осложнить черногорцу жизнь, это делается, жалуется Власта. Ее жених живет в Нови-Саде, они давно хотели пожить вместе (гражданский брак в Сербии приравнен к официальному), но получение вида на жительство, жалуется Власта, оказалось сложнее, чем для китайцев, которые и в Сербии успели создать свою диаспору. А уезжать из города, где крутится большая часть финансов Сербии, в сонный черногорский городок не хочет уже ее жених.
 
СПРАВКА
 
У государства Босния и Герцеговина – сложная и тяжелая судьба. Славяне начали заселять эти земли в VI–VII веках. В XII веке Боснийский банат, а затем и Герцеговина (Хем) находились под управлением Венгрии. В XVII веке сюда пришла Османская империя, независимость от которой в результате восстания Сербия и Черногория получили только в конце XIX века, а Босния и Черногория были аннексированы Австро-Венгерской империей.
 
В 1918 году все они вошли в состав Королевства сербов, хорватов и словенцев, ставшего с 1929 года Югославией, в 1941 году Босния и Герцеговина были включены в состав созданной фашистами Хорватии.
 
При этом этнический состав страны довольно однороден: в основном это одни и те же южные славяне сербохорватской группы. А вот религии здесь разные.
 
Первым на территорию Герцеговины в Х веке пришел католицизм. Православие распространилось среди славян этого региона позже. Причем в основном – богомильство: в XII–XV вв. Королевство Босния было центром этого религиозного течения, преследуемого Византией как еретическое. Впрочем, православным богомильство было совершенно формально – скорее, это было отдельное христианское течение, в которое входили манихейцы, катары и альбигойцы. Предвестник Реформации, богомильство приняло страшную судьбу – его последователи были разбиты и на территории Западной Европы больше частью уничтожены: их сжигали на кострах как еретиков, их города вырезали поголовно, включая младенцев.
 
В Боснии богомилы держались до прихода турок. Османская империя поставила перед ними выбор: либо принятие ислама и получение всех тех же прав, что имеют турки, либо – рабство. В рабство были проданы тысячи боснийцев обоего пола, малолетних сыновей боснийцев массово забирали в янычары. Не приняв ислам, невозможно было торговать, поступить на службу, получить освобождение от налогов. Турки объявили, что знать, принявшая ислам, будет приравнена к турецкой знати. Остальные теряли все свои привилегии.
 
На фоне христианских костров для еретиков ислам богомилам казался гораздо более миролюбивым. Первой дрогнула знать, стремившаяся сохранить свое положение, имущество и привилегии. За ними потянулись и другие – практически все богомилы перешли в ислам. Сохранить религию удалось в основном католикам и православным: за их спинами стояли мощные религиозные центры. За спинами богомилов – лишь разбитые надежды и костры. Так появились славяне-мусульмане, называющие себя бошняками.
 
В конце XVII века, когда Австрия отвоевала у Османской империи Венгрию и Хорватию, мусульмане из этих стран также переселились в Боснию. Это уже были не только принявшие ислам славяне, но и сами турки, но и они вскоре смешались с местными бошняками.
 
В 1875 году в Герцеговине, оставшейся в основном католической, вспыхнуло восстание крестьян-христиан против турок, которое поддержали и христиане Боснии. В результате место Османской империи заняла империя Австро-Венгерская, что вызвало недовольство Сербии и боснийских сербов (то есть православных боснийцев). Они мечтали о создании Великой Сербии, в которую войдут все братья-славяне: бошняки, сербы, хорваты, словены.
 
Приверженцем этой идеи был и боснийский серб Гаврила Принцип, чей выстрел в Сараево привел не только к началу Первой мировой войны, но и к распаду Австро-Венгрии, результатом чего и стало образование Королевства сербов, хорватов и словенцев. Так что, с точки зрения сторонников Великой Сербии, выстрел Гаврилы Принципа попал точно в цель. Недаром в Сербии и в Республике Сербской он один из самых почитаемых национальных героев. А вот Австро-Венгрии присоединение Боснии и Герцеговины стоило собственной государственности.
 
Впрочем, и для Югославии эта страна стала могильщиком. Именно хорватские и мусульманские депутаты боснийского парламента в октябре 1991 года приняли меморандум о суверенитете республики. В ответ через месяц боснийские сербы провели референдум о создании Великой Сербии вместе с Сербией и сербами из Хорватии. 9 января 1992 года была провозглашена Республика Сербская, а 3 июля – хорватская Герцег-Босния. Католики, мусульмане и православные, говорившие на одном языке, много веков мечтавшие о единой стране, начали братоубийственную войну, в которой около 100 тысяч человек были убиты, 1,4 млн стали беженцами, а большое количество мечетей, православных храмов и католических церквей было разрушено.
 

Автор:  Татьяна РЫБАКОВА
Совместно с: 

Комментарии



Оставить комментарий

Войдите через социальную сеть

или заполните следующие поля



 

Возврат к списку