Правильная церковь для солидных господ
Совместно с:
27.01.2014
Очередная большая победа Российской Федерации на международной арене свершилась – 24 декабря 2013 года префект Парижа подписал разрешение на производство работ на набережной Бранли, где наше светское государство уже много лет мечтает построить церковь. Газета «Совершенно секретно» больше года назад уже знакомила читателей с этой историей. С тех пор выигравший конкурс и принятый ранее проект франко-испанского архитектора Мануэля Нуньеса-Яновского был отвергнут. Волевым решением новый проект было поручено подготовить архитектору Жану-Мишелю Вильмотту, занявшему когда-то на конкурсе второе место. Как неожиданно выяснилось, у Вильмотта все готово, посчитано и нарисовано. И именно так, как нравится и мэрии Парижа, и Управлению делами Президента РФ, которое выступает заказчиком проекта. Жану-Мишелю вообще везет с российскими заказами. Он много и плодотворно работает у нас в стране, а недавно выиграл конкурс на проект Большой Москвы.
На фото: Жан-Мишель Вильмотт много и плодотворно работает с российскими заказчиками (фото Михаила Гохмана)
Надо заметить, что в районе, где собираются строить храм, русские прежде никогда не селились. Там исторически жила французская служивая аристократия – квартиры дорогие, не по карману ни разночинцам, уезжавшим из России в XIX веке, ни белым офицерам, сохранившим честь и погоны, но потерявшим в России все, что было нажито поколениями предков, ни тем более третьей волне эмиграции. Сейчас – другие времена. Квартира в Париже для многих российских чиновников, политиков и бизнесменов – как ближняя дача (дальняя – в Майами). Да и тем из них, кто не обзавелся пока парижской недвижимостью, тоже расположение новой церкви понравится. Они могут, выйдя из своего скромного отеля класса люкс Plaza Athenee или George V, пройтись по магазинам на авеню Монтень, отобедать у Дюкасса, перейти мост Альма – и вот она, долгожданная духовность. Можно грехи замаливать. Солидный Господь, как любят сейчас говорить, – для солидных господ.
Так или иначе, но 17 января в резиденции российского посла на улице Гренель – в бывшем здании посольства еще царской России, среди позолоченных дверей, портретов российских императоров, хрустальных люстр и местами треснувших китайских ваз, – собрали российских и французских журналистов, чтобы сообщить им о победе российской духовности. Представлять проект приехал из Москвы управляющий делами президента Владимир Кожин. Он сидел в центре, а по бокам скромно примостились российский посол Александр Орлов и архитектор Жан-Мишель Вильмотт. Говорил в основном тоже он. Архитектор только ознакомил собравшихся с некоторыми деталями проекта – строить будут из бургундского известняка, из которого построены почти все исторические здания города, собор будет возвышаться на 35 метров, остальные здания вдвое ниже – так, чтобы они вписывались в городскую застройку.
Кожин коротко рассказал о «непростой, подчас драматичной» истории согласования строительства, подтвердил, что конкурс выиграл Нуньес-Яновский, но его проект согласовать не удалось, поэтому пришлось пригласить нового архитектора.
На фото: Проект Мануэля Нуньес-Яновского, отвергнутый французскими властями и Управлением делами Президента РФ
Непосредственно перед пресс-конференцией был подписан контракт с компанией Bouygues («Буиг»). Пока только на разборку здания компании «Метео-Франс» и подготовку стройплощадки. С поставленной задачей, считает кремлевский завхоз, удастся справиться быстро. «Срок строительства не более двух лет. Один из руководителей «Буиг» подарил мне сегодня планшет, на который будут ежедневно посылаться отчет о строительстве и фотографии с площадки. И если меня что-то не будет устраивать, я буду ему звонить», – сказал Кожин.
Вопросы российских журналистов в основном были предсказуемы. Владимира Игоревича спрашивали о перспективах сотрудничества России и Франции, о духовном и политическом значении строительства храма. Французских же коллег интересовали более прозаические вещи – вопросы касались главным образом стоимости проекта и правомочности отстранения Нуньес-Яновского.
Что касается стоимости – Кожин молчал или давал уклончивые ответы. Так, не сообщив даже примерную сумму всего контракта с «Буиг», он попытался оценить стоимость работ по демонтажу здания «Метео-Франс». «Это не очень большая сумма, исчисляется несколькими миллионами долларов-евро». Впрочем, когда сумма всего контракта будет согласована, господин Кожин обещал ее огласить. Будет ли это сделано – вопрос риторический. По крайней мере, на просьбу корреспондента «Совершенно секретно» рассказать, сколько денег потрачено на проект, Владимир Игоревич ответил: «По договоренностям с властями Франции цена контракта на участок не подлежит оглашению. Что касается (других) расходов, которые мы уже понесли, то они в основном связаны с компенсацией или обязательствами по проведению международного конкурса, в частности компенсациями архитектору, который победил, но его проект не был реализован. Эти цифры исчисляются десятками тысяч евро»
После пресс-конференции, в беседе с корреспондентом «Совершенно секретно», Владимир Кожин рассказал об этом подробнее: «Когда речь идет о внутрироссийских процедурах, конечно, все должны понимать и знать, куда уходят деньги налогоплательщиков. Но в данном случае мы говорим о межгосударственных отношениях. Если бы это было только наше решение, вы вправе были бы задать вопрос: «Почему вы не открываете?» Но это совместное решение.
Когда я начинал эти переговоры, я их проводил, находясь в Министерстве финансов. Это был непростой этап. Вы знаете, что в проекте участвовали несколько стран. Разных стран, с разными подходами, с разными предложениями, в том числе и финансовыми. Сразу договорились, на этапе еще того конкурса, что все предложения от разных стран – и стран арабского мира, других стран, других регионов, которые хотели получить участок, – французские власти не объявляют. Поэтому мы не вправе этого делать». Управделами отказался и комментировать цифры, публиковавшиеся как в российских, так и в зарубежных СМИ.
Что же касается отстранения от проекта архитектора, выигравшего конкурс, это объяснялось исключительно требованиями французской стороны. Также Владимир Игоревич не считает, что у российской стороны могли остаться какие-то обязательства перед архитектором.
Тайной остались не только финансовые вопросы, но и то, что напрямую относится к идейному наполнению проекта. Например, господин Кожин затруднился сказать, в честь кого будет освящен храм.
«Что касается конкретно храма и какому святому он будет посвящен, это прерогатива исключительно патриарха Русской православной церкви Кирилла. Уже есть, так я понимаю, понимание в РПЦ, какой такой святой… Не берусь это сегодня объявлять, я думаю это сделает сам патриарх», – сказал Кожин.
На вопрос об убранстве храма завхоз Кремля также ответил более чем уклончиво. По его словам, компания, которая займется росписью и внутренним убранством храма, пока не выбрана, но это будет российская компания и, скорее всего, из Санкт-Петербурга, которая будет работать по контракту с компанией «Буиг».
Я попросил прокомментировать последние события вокруг строительства храма архитектора, создавшего первый проект, – Мануэля Нуньес-Яновского:
.jpg)
– Что же все-таки произошло с вами? Почему вас отстранили от работы?
– Я сейчас говорю от имени французской архитектурной компании, которой руковожу. Все очень просто. Французские чиновники сказали России, что меня видеть не хотят, мой проект не будет утвержден. Мы с социалистами друг друга не любим, это факт. Несмотря на то что я всегда придерживался левых взглядов, был в компартии Испании, боролся с режимом Франко. Но французские социалисты – они не левые. Это просто мелкие буржуа. У них нет ни критического подхода к себе, ни понимания путей развития страны, ни правильных отношений с Россией. Они ведут Францию к пропасти.
– С российской стороны вы полностью снимаете ответственность? Представители России могли бы настоять на том, чтобы все изменения делались как минимум в сотрудничестве с вами.
– Мне сделали такое предложение. Я сказал, что против прихода Вильмотта в команду ничего не имею. Мы работаем со строительной компанией «Буиг», с самой крупной французской инженерной компанией «Эжис». Если в эту команду придет Вильмотт – замечательно. Кстати, он не архитектор по образованию, а дизайнер, так что в этом качестве мог бы дополнить нашу группу. Я знаю его еще с семидесятых годов, когда он рисовал и торговал мебелью.
Ну и что получили в итоге? Французская администрация совместно с российскими заказчиками отодвинула меня от проекта и получили нечто невразумительное. Когда я увидел эту картинку, мне стало обидно. Не за себя – за Россию. Люди голосовали, выбирали проект, а их унизили дважды. Первый раз, когда отказались от выигравшего конкурс проекта, а второй раз, когда всучили вместо него эту вульгарную поделку. Конечно, российская сторона обязана была настоять на своем. Был конкурс, он прошел честно, открыто и прозрачно, представители мэрии были в жюри. Можно было бы пойти на принцип.
– Вильмотт много строит в России, он лично знаком со многими российскими менеджерами, принимающими решения. Вы не думаете, что именно эти связи могли сработать и изначально планировалось отдать проект ему?
– Вильмотт – человек системы. Он знает, как к кому подойти не только в России. Благодаря знакомствам с нужными людьми, он тоже плавает как рыба в воде.
Жан-Мишель – поц, как говорили в моем детстве в Одессе. Он и его окружение не умеют играть чисто, а я таких не люблю. Моя одесская бабушка говорила мне: Мануэль, вещи делаются или не делаются. Но если ты делаешь, ты должен сделать так, чтобы никто не сделал лучше. Ну что это такое! Человеку дали карт-бланш, а он сделал офисное здание в полосочку, как будто одетое в пижаму и еще с этими несуразными куполами в мавританском стиле, как будто одолженными из сказок «Тысячи и одной ночи». Кстати, наши купола, как и требовалось в конкурсном задании, были исполнены в стиле эпохи Рублева – купола-шлемы. Не дай Бог, если я встречу Вильмотта на улице – мне будет трудно сдержаться, чтобы не набить ему морду. Но это наши мужские дела, архитектурные – мы будем решать в суде.
У меня есть серьезные доказательства того, что министр культуры госпожа Филипетти давила на экспертов, требуя от них дать отрицательное заключение на мой проект. И если это будет доказано в суде, я добьюсь сноса здания, на каком бы этапе строительства оно ни было. Я приду первый с киркой, устрою им ленинский субботник. Я и Вильмотта привлеку к ответственности за нездоровую профессиональную конкуренцию.
Наш проект храма был очень элегантным. И представители обоих государств и православной церкви согласились с нашей концепцией: «Есть сад, в саду храм, накрытый прозрачным покровом, который в свою очередь объединяет храм с культурным центром». Этот прозрачный покров давал бы возможность людям собираться вокруг храма и в непогоду, под ним можно было бы устраивать выставки, проводить концерты на открытом воздухе.
И, кстати, еще одно замечание. Площадь участка земли – 4230 квадратных метров. Мы спроектировали сад, здания, сад поднимался наверх террасами… Общая площадь наземных и подземных сооружений – 8000 квадратных метров. Да еще прозрачный покров – сложнейшее современное инженерное сооружение! По расчетам компании «Буиг» и наших инженеров, стоимость работ без внутренней отделки должна была составить около 75 миллионов евро. А по тем данным, которые у меня есть, проект Вильмотта оценивается в 100 миллионов. При этом площадь зданий – около 4 тысяч квадратных метров. Разница в стоимости квадратного метра более чем в два раза!
– Выполнили ли обязательства по отношению к вам? Расплатились ли с вами за работу?
– Формально – да. Со мной расплатились за выполненную работу. Но контракт был расторгнут незаконно. В контракте было три пункта, на основании которых он мог быть расторгнут. Адвокаты, представляющие Россию, придумали четвертое основание, которого в контракте не было.
И вообще, когда мэрия предъявила свои претензии к проекту в сентябре 2012 года, кто мешал российским заказчикам вызвать меня и попросить срочно доработать проект в соответствии с требованиями префектуры и службы охраны культурного наследия, которые дали ему отрицательную оценку?
Кроме того, помимо контрактных обязательств, по которым Россия расплатилась со мной за выполненную проектную часть работ (тут Кожин совершенно прав), – кто возместит мне моральный и профессиональный ущерб, да еще и незаконное расторжение договора? На нас вылили ведра грязи – как во Франции, так и в России. Наш проект, выигравший конкурс, тайком заменили другим…
Знаете, я родился в СССР, и я люблю то, что осталось от этой страны, моей родины. У меня много друзей и в Москве, и в Киеве, и в Одессе. Мне нравится работать в России. Я когда-то, еще в СССР, проектировал и начал строительство микрорайона в Севастополе. Я был первым западным архитектором, который попал в этот закрытый город. Я сейчас консультирую по разным строительно-реставрационным делам моего друга Иосифа Райхельгауза, у которого, как вы знаете, сгорел театр. Иногда я думаю, смог бы я жить и работать в России? А почему бы и нет?
Поэтому я с большой неохотой сужусь с Управлением делами Президента РФ. Но что я могу сделать? С точки зрения права мой контракт по-прежнему действует, я отстранен от работы незаконно. Придется как минимум заплатить нам большую компенсацию. Я не знаю, кто заплатит в конце концов. Россия? Франция? Или оба государства? Это их дело. Государственные чиновники обеих стран договорились между собой выгнать нас, теперь они должны договориться, как компенсировать нанесенный нам ущерб.
– Вас никогда не смущало, что светское государство на бюджетные деньги строит культовое здание?
– Я неверующий человек. Я сам себя называю атеистическим мистиком. В Испании или во Франции отношения церкви и государства четко разделены. Здесь подобное строительство было бы невозможно. Как это происходит в современной России, я не знаю.
– Что все-таки с ценами на землю? Сколько заплатили за здание «Метео-Франс» с землей?
– Это не секрет во Франции. Примерно 75 миллионов, об этом писала французская пресса.
– Могла ли французская сторона потребовать засекретить сумму сделки?
– Это невозможно. Об этой сделке писали многие французские издания. Правда, цифры «гуляли» от 61 до «меньше 80» миллионов евро. Но я знаю настоящую цифру. Она была на символическую величину больше того, что предложила Саудовская Аравия. Французские власти не хотели, чтобы на Сене появились минареты. Говорят, что русским подсказали, какую сумму надо предложить, чтобы перебить предложение арабов (об этом опять же много писали).
– Как вы могли бы прокомментировать слова Владимира Кожина о том, что расходы российской стороны после приобретения участка составили несколько десятков тысяч евро и в основном это выплаты вам и вашим сотрудникам?
– Речь идет о гораздо больших суммах. Расходы на адвокатов, нотариусов, специалистов в самых разных областях французской инженерии. Интересы России как заказчика работ в переговорах с нами представляла крупнейшая французская девелоперская компания – Nexity. Им наверняка заплатили. И немало. Кроме того, сюда не раз прилетала российская рабочая группа во главе с господином Кожиным. Летали они не на чартерах и селились здесь не в хостелах. В моем представлении после покупки земельного участка Россия на все это потратила несколько миллионов евро.
Автор: Михаил ГОХМАН
Совместно с:
Комментарии