С чего начинается коррупция

Ректор Российского университета дружбы народов, экс-министр образования Владимир ФИЛИППОВ считает, что ЕГЭ поможет решить многие коренные проблемы России, не только образовательные
С введением ЕГЭ у руководителя Рособрнадзора Любови Глебовой работы только прибавилось: с мест продолжают приходить сообщения о нарушениях при сдаче экзаменов
По словам Виктора Болотова (на фото), предложение разделить на два уровня экзамены по математике и русскому языку не было реализовано ввиду «отсутствия политической воли»

– Владимир Михайлович, насколько выставленные в ходе ЕГЭ оценки соответствуют реальным знаниям первокурсников?
– Само по себе введение ЕГЭ и подготовка школьников мало связаны. ЕГЭ – это измеритель того, как дети учились в школе в течение многих лет. Если качество образования, как демонстрирует ЕГЭ, неудовлетворительное, то нечего на «зеркало» пенять. ЕГЭ лишь высветил те проблемы в среднем образовании, которые раньше прятались за субъективными оценками на выпускных и вступительных экзаменах.
В первую очередь это проблема кадров, которые, как известно из курса советской истории, решают все. Многие учителя, особенно те, что уже в возрасте, не владеют информационными технологиями, например мультимедийными досками. И потом, у них уже устаревшие взгляды на историю, литературу, воспитательный процесс. Они не учитывают влияние на учеников Интернета, СМИ, процессов, происходящих в обществе.
– Можно подумать, молодые педагоги блещут знаниями…
– Здесь тоже не все удачно складывается. По данным ЕГЭ видно, что в последние годы в педвузы поступают в основном троечники. Неслучайно президент Дмитрий Медведев объявил этот год Годом учителя. Необходимо поднять общественный статус учителей, например, перевести их из категории бюджетников в госслужащие.
Очень хорошо, что сейчас общество ставит вопрос об объективности оценок. Раньше – до ЕГЭ – об этом не думали. 65 тысяч школьных экзаменационных комиссий ежегодно выставляли оценки выпускникам. Их, кстати, в начале 2000-х годов было до 2 миллионов. И разве было неочевидно, что тройки, четверки и пятерки, выставленные в разных школах, были абсолютно разными по реальному наполнению? Двойки, чтобы не обременять себя проблемами, вообще старались не ставить. А сейчас ЕГЭ поставил вопрос объективности оценок, что называется, ребром. Если 10-15 лет назад двойки по русскому языку и математике получали максимум 1,5-2 процента выпускников, то во время экспериментального проведения ЕГЭ в 2001-2008 годах  – 20-25 процентов. Это значит только одно: правды стало в 10 раз больше!
– Не слишком ли эта правда пугающая?
– Это нормально, когда четверть выпускников получают неудовлетворительные оценки по ведущим предметам. Ни в одной развитой стране нет 100-процентной сдачи аналога нашего ЕГЭ. Во Франции, например, максимум 70 процентов выпускников сдают на бакалавра, что позволяет им продолжить обучение в вузе. В Германии, как правило, после 9-го класса происходит разделение учеников по профильным направлениям. И кому-то приходится забыть об университете. В СССР также многие после 8-го класса шли в ПТУ.
Неизбежно некоторое ухудшение качественного состава первокурсников. Это глобальный процесс, вызванный полномасштабным переходом от обязательного полного среднего образования к массовому высшему. Современные информационные технологии с каждым годом требуют все больше высококвалифицированных кадров. Высшее образование давно утеряло элитарный характер. К тому же в рамках высшего образования давно придумали способ отсеивания менее способных – кто-то ограничится дипломом бакалавра, а кто-то пойдет в магистратуру. Кстати, отсутствие диплома магистра еще никому не помешало сделать карьеру. Вот Джордж Буш – только бакалавр, а два президентских срока оттрубил. И всегда отвечал обличителям, критиковавшим его за краткость пребывания на рабочем месте: «Конечно, от перерабатывания еще никто не умирал. Но зачем же рисковать?» 
Другое дело – престижность тех или иных учебных заведений. Когда меня спрашивают, куда деваться абитуриенту, если он по результатам ЕГЭ не добрал баллов для поступления в МГУ или МГИМО, то я отвечаю: разве эти элитные вузы созданы только для москвичей? Пусть едет в Рязань или Тамбов. Там тоже есть неплохие университеты.
А что касается ухудшения качества абитуриентов вообще, то ректоры заметили эту проблему еще лет двадцать назад. Тут сказывается и демографический спад. В прошлом году было 960 тысяч выпускников, а в этом – 830 тысяч. Не все бюджетные места заполняются. Так что шансы поступить в вузы есть в этом году практически у всех, кто не получил двойки.
– Необходима ли дальнейшая доработка ЕГЭ? Вице-президент Российской академии образования Виктор Болотов предлагает ранжировать обязательный ЕГЭ и по математике и по русскому языку в зависимости от выбранной выпускником будущей специальности.
– Виктор Александрович говорит о том, что еще в 2002 году было сделано на официальном уровне в Министерстве образования. (Владимир Филиппов был министром образования РФ с 1998-го по 2004 год. – Ред.) Мы тогда отработали схему, согласно которой на последних годах обучения в школе вводились бы профильные классы. Количество обязательных предметов было бы ограничено тремя-четырьмя, остальные факультативно. ЕГЭ соответственно ранжировался под профильные предметы. Кроме того, в феврале 2004 года в министерстве разработали проекты федеральных стандартов знаний и навыков школьников по годам. Предложено было также разгрузить на 20 процентов всю учебную нагрузку с перенесением части углубленных знаний со средних классов в более старшие – профильные. Я специально спрашивал учителей биологии в разных регионах: назовите все 11 видов кольчатых червей. Никто не ответил. Так зачем же это требовать от учеников?
– Почему же нововведения не были реализованы?
– Они готовятся. Федеральные стандарты, по-видимому, вскоре будут введены.
– Не считаете ли вы, что многообразие учебников овладевать знаниями мешает?
– Есть такая проблема. Многообразие учебников запутывает учителей и родителей. Использование целого ряда учебников требует повышения квалификации преподавателей. Наконец, это ведет к возникновению коррупционных схем в издательском бизнесе, построенном на бюджетных деньгах. Поэтому уже есть предложения ограничить учебный ряд тремя основными пособиями с грифом «рекомендовано». Четвертый-пятый  учебники с грифом «допущено» должны выпускаться для пробы.
– ЕГЭ увеличил коррупцию или снизил?
– Бороться с коррупцией – это дело скорее МВД, а не министерства образования и науки. В 2007 году в Лондоне встретил коллегу – бывшего министра образования Соединенного Королевства Чарльза Кларка. В это время он поменял кресло в тогдашнем лейбористском правительстве – стал министром внутренних дел. «Чем ты сейчас занимаешься?» – «Расследую то, что натворил в министерстве образования!»
Проблему коррупции многие мои коллеги преувеличивают. В прошлом году ректоры устроили диктанты поступившим студентам. Что-то я не слышал, чтобы раньше кто-то перепроверял «блатняков». А вообще вы знаете, откуда берется коррупция?
– Догадываюсь. Но интересно узнать ваше мнение.
– Коррупция в обществе начинается со списывания в школе. Дети сызмальства привыкают к тому, что все можно купить или своровать (списать) – даже хорошую оценку. И это им сойдет с рук. ЕГЭ – пусть не непробиваемая, но серьезная преграда на пути коррупции. Знаете, как с образовательной коррупцией борются в Камеруне?
– Неужто казнят, как в Китае?
– Хуже, «мочат» репутацию. Наш выпускник Пьер Нарцисс (тот, что поет «Я шоколадный заяц»)  рассказывал, что тех, кто списал на бакалавриате, показывают по национальному телевидению вместе с родителями. Очень действенная мера.
– Осталось пригласить Нарцисса на ЕГЭ в качестве общественного наблюдателя.
– Тогда точно всем будет не до списывания.