Трианон

TOPSEC

Дело «Трианон» началось с очень скупой информации, полученной от источника в Колумбии. Он сообщал, что американская разведка провела вербовку советского дипломата в Боготе. Все попытки уточнить ранг, должность или хотя бы возраст этого дипломата оказались безрезультатными. Судя по всему, информация попала к источнику в результате пренебрежительного отношения американцев к правилам конспирации. Они не учли, что в Латинской Америке достаточно много людей симпатизировали идее социализма в целом и Советскому Союзу в частности.

«Будем искать иголку в стоге сена», – недовольно заключил Виталий Бояров, получив ориентировку.

Иголка в стоге сена

По счастливому стечению обстоятельств к этому моменту в Министерстве иностранных дел обрела свой вес группа безопасности.

<…> Внедрение группы в МИД потребовало от госбезопасности солидных усилий. Внешнее ведомство страны в то время возглавлял член Политбюро Андрей Громыко. Он строил внешнюю политику еще в сталинские времена, когда в качестве строительного материала признавался только гранит. Вся внешняя политика была твердокаменной, а сам Громыко приобрел репутацию «мистера Ноу». Таким он остался и в 70-е годы. Об интеллекте Громыко никто толком судить не мог, потому что если возникала какая-то сложная ситуация, он немедленно включал не ум, а память, из которой тут же вытаскивал один из многих накопленных за долгие годы службы прецедентов и следовал по уже известному пути. Группа же безопасности создавалась в МИДе впервые. Прецедента не было.

Виталий ознакомил сотрудников службы с информацией, полученной из Колумбии. Начались поиски человека без имени, без должности, даже без внешних примет.

Единственным претендентом на роль предателя после изнурительной проверки стал некто Огородник, сотрудник отдела Америки Управления по планированию внешнеполитических мероприятий МИД СССР (УпВМ). Прямых доказательств его предательства не было, но факты, дающие основания его подозревать, были.

Огородник обладал почти всем набором качеств, на которые американская разведка в многочисленных инструкциях обращала внимание своих сотрудников, нацеленных на вербовку советских граждан: отчаянный карьерист, эгоист, с невероятно завышенной самооценкой. И вот что еще насторожило. По возвращении в Москву Огороднику было предложено достаточно солидное место в Институте Латинской Америки АН СССР с немалым по тем временам окладом – 350 рублей. Он предложение отверг и приложил максимум усилий, чтобы остаться в МИДе, где оклад почти вполовину меньше. А ведь у Огородника была репутация скряги.

Оперативный анализ некоторых фактов также складывался не в пользу Огородника. Его возвращение из Колумбии совпало с появлением в эфире нового канала шифрованных передач, которые велись на Москву американским разведывательным радиоцентром во Франкфурте. Проанализировали передачи и пришли к выводу, что принимающий их человек, скорее всего, холост и живет в отдельной квартире или хорошо изолированной комнате, потому что передачи шли в очень позднее время. Служба наружного наблюдения сообщала, что Огородник при передвижениях по городу постоянно проверяет, нет ли слежки, и нередко ставит бригаду в сложное положение.

Огородник действительно по приезде в Москву с женой развелся, жил в двухкомнатной квартире, в которой занимал одну изолированную комнату. В результате наблюдения были отмечены случаи, когда в его квартире ночью загорался свет именно во время передач франкфуртского радиоцентра.

Работал Огородник хоть на небольшой должности, но зато в солидном месте. В УпВМ сосредоточивались годовые отчеты послов, итоговые и аналитические материалы управлений и отделов МИД СССР – в общем, все, что несомненно могло представлять интерес для американцев.

В практике Виталия не раз бывало, что совпадения оказывались случайными. Но он знал, что количество совпадений не может быть бесконечным. На каком-то этапе они превращаются в доказательства.

Ольга, Пилар и другие

В Колумбии после нескольких бурных романов с женами дипломатов Огородник остановил свой взор на жене сотрудника торгового представительства Ольге Серовой. Единственная дочь известного московского терапевта, умная, наблюдательная и отнюдь не легкомысленная. Брак ее был неудачным. Она не устояла перед ухаживаниями Огородника и стала с ним встречаться, что было совсем непросто в советской колонии, где все на виду. Тайные любовники договорились, что по возвращении домой каждый из них разведется и они соединят свои судьбы

Однако Огородник однолюбом не был. И в его орбите появилась еще одна дама. На сей раз очаровательная Пилар из благородной испанской семьи. Французы недаром поучают: в каждом преступлении в первую очередь ищи женщину. Пилар была искусна не только в любви, но и в делах. Не теряя зря времени, она привела Огородника в отель «Хилтон», где прилетевшие из Штатов вербовщики предложили Огороднику сотрудничество с американской разведкой. Ему было обещано стабильное вознаграждение в долларах, в будущем американское гражданство и безбедное существование. Огородник не долго думая согласился.

Из всех уроков, которые Ким Филби дал после войны будущим сотрудникам Центрального разведывательного управления, американцы хуже всего усвоили раздел конспирации. Ольга, не имея контрразведывательной подготовки, но обладая хорошо развитой женской интуицией, очень быстро разобралась в связях Огородника с Пилар, а затем и с американцами.

По возвращении в Москву Огородник и Ольга осуществили первую часть своего плана – развелись и, постоянно встречаясь, готовились к совместной жизни. Однако и здесь мимо внимания Ольги не прошли некоторые моменты странного поведения Огородника. И она совершила роковую ошибку – честно рассказала «жениху» о своих подозрениях. Огородник постарался успокоить ее: он якобы является глубоко законспирированным советским разведчиком вроде Штирлица и готовится к выполнению сложных заданий за границей. Ольга была слишком умна, чтобы поверить в эту чушь…

Жизнь с человеком, который знает о тебе больше, чем ты желаешь, превращается в кошмар. Американские разведчики в работе усердны, но, инструктируя Огородника, они забыли сообщить ему главную заповедь: человек, работающий против своей страны, не должен оставлять никаких записей, даже самых невинных. Огородник же вел дневник, в который, естественно, не записывал что-либо о своих отношениях с американцами, но свое душевное состояние описывал весьма подробно.

Виталий читал снятые с него копии и удивлялся не только беспечности американцев, готовивших предателя, но и поведению самого Огородника. Осторожный же человек – и вдруг делает записи, по которым даже неискушенному понятно, что с их автором происходит что-то необычное. Так, сразу же после вербовки Огородник записал в дневнике: «Я никогда не переживал так сильно, как вчера. Теперь я человек, который давно для себя решил, что не умрет дряхлеющим в постели… Я вдруг начал бояться больше, чем надо, опасности».

После неудачной беседы с Ольгой Огородник почувствовал себя еще более уязвимым. Любимая женщина, с которой он хотел заключить брак, становилась угрозой. Любая незначительная ссора могла подтолкнуть ее поделиться с кем-нибудь своими подозрениями. А это означало его гибель. Спастись можно было, только убрав Ольгу. Другого выхода он не видел.

Огородник поддерживал связь с сотрудниками американской резидентуры в Москве через тайник. Он попросил передать ампулу с ядом на случай провала. Ему передали. Именно эту ампулу он и использовал для того, чтобы убрать опасного для него свидетеля – Ольгу. Готовился к убийству серьезно, купил книги о воздействии ядов на человеческий организм. (Книги эти навели на определенные мысли сотрудников, посетивших негласно его квартиру.)

Чтобы скрыть преступление, Огородник все хладнокровно рассчитал и приурочил убийство своей подруги к началу эпидемии гриппа в городе. Яд подсыпал в еду Ольге малыми дозами, разрушая ее организм постепенно, о чем вычитал в книгах о ядах. Когда Ольге стало совсем плохо, он позвонил ее отцу. Тот немедленно забрал дочку к себе в больницу, где она и умерла. Вскрытие отец делать не разрешил. Во время похорон Огородник, безутешно рыдая, надел покойнице обручальное кольцо. Возможно, он искренне горевал и сокрушался. Но страх перед разоблачением оказался сильнее.

Израсходовав ампулу с ядом на Ольгу, Огородник обратился с просьбой прислать ему другую, чем немало озадачил американских хозяев. И тем не менее просьбу его они выполнили. Второй контейнер с ядом был доставлен опять через тайник. К нему прилагалось письменное пожелание: «Мы очень неохотно даем вам еще один спецрезервуар для вашей авторучки. Надеемся, что вы будете с ним обращаться бережно и не используете опрометчиво… Всегда помните точно, куда его положили…»

Ольга-2, или Зять секретаря ЦК

Покончив с одной дамой сердца, Огородник немедленно стал подыскивать ей замену. И потому решил возобновить знакомство с семьей секретаря ЦК КПСС Русакова. С их дочерью Ольгой он общался еще во время учебы в МГИМО и аспирантуре. Теперь этот брак открывал перспективы немыслимые: роскошная карьера в МИДе и невероятный взлет в глазах американских хозяев. Но брак нельзя было форсировать, надо было дать ситуации созреть

Подчиненные Виталия продолжали следить за Огородником, сопоставляя факты, казалось, несопоставимые.

Был конец апреля 1977 года. Шесть часов вечера, на улице совсем еще светло. Вернувшись домой с работы, Огородник плотно зашторивает окна и зажигает свет. В это же время начинает передачу на Москву американский радиоразведцентр. Передача из Франкфурта закончилась, шторы на окне раздвинулись, люстра погасла. Чтобы дезориентировать советскую контрразведку, франкфуртский центр повторял свои передачи несколько раз на дню. Поведение Огородника во время одной из них могло выглядеть случайным совпадением.

Слежкой были зафиксированы прогулки Огородника по Старо-Можайскому шоссе возле Парка Победы. Насторожило то, что у Огородника была автомашина, но он добирался до Парка Победы на городском транспорте, да еще пересаживаясь с троллейбуса на автобус, на одной и той же линии. Однажды Огородник гулял на Старо-Можайском шоссе во время сильного дождя. По тому же маршруту, точно его повторяя, шлепал по грязи сотрудник управления военной разведки США Джек Даунинг.

Огородник вел себя как завербованный агент. Но все это лишь подозрения, нужны были факты.

В УпВМ Огородник имел доступ к секретной информации. Иногда, в отсутствие сотрудницы секретариата управления, он замещал ее. В это время через него проходили все шифрованные телеграммы. Читать их разрешалось только в специально оборудованной комнате. Когда он дежурил, комната была закрыта на ключ, многие считали, что Огородник там или отсыпается, или занимается своими делами: то ли пишет докторскую, то ли читает книжки. Коллеги были недалеки от истины. Огородник действительно, запираясь в комнате, читал, но не художественную литературу, а секретные документы, и не только читал, но и фотографировал. Аппарат был вмонтирован сначала в зажигалку, а после того как Огородник бросил курить – во фломастер. Само по себе фотографирование документов, даже секретных, квалифицировать как шпионаж было бы сложно. Разоблаченный «фотограф» мог бы оправдаться тем, что хотел использовать материалы для закрытой диссертации.

Во второй половине мая 1977 года Огородник вместе со своей новой невестой поехал отдыхать в Грузию. В ЦК Компартии республики последовал звонок из аппарата секретаря ЦК КПСС Русакова. От имени Константина Викторовича сообщалось о приезде в Тбилиси некоего Огородника, которому нужно уделить особое внимание и обеспечить его комфортное и беззаботное пребывание.

Контрразведчики использовали отсутствие Огородника, чтобы «оборудовать» его дом своими системами.

Через месяц Огородник с невестой вернулся в Москву. По приезде Ольга отправилась к родителям, а Огородник уединился у себя в комнате. Анализируя поступившие сведения, Виталий пришел к выводу, что отпуск не пошел Огороднику на пользу. Как сообщали наблюдатели, он то молча мотался по комнате из угла в угол, то вдруг садился и долго, не двигаясь, смотрел в одну точку, то начинал вести разговоры сам с собою. Спал он плохо, во сне что-то выкрикивал.

Даже привычные манипуляции с микропленкой теперь требовали от него большего нервного напряжения.

Смерть шпиона

У любого агента, работающего на иностранную разведку, имеется план спасения на случай угрозы провала – обычно нелегальный вывоз его из страны пребывания. Такой план был разработан американцами и для Огородника. При опасности разоблачения он должен был дать сигнал американской резидентуре в Москве. Затем выехать на поезде в Ленинград, а оттуда на местной электричке в Сестрорецк. Там на бензоколонке, вблизи станции, сесть в поджидающую его машину американцев, которые вручат ему американский паспорт и вывезут через Выборг в Финляндию. Он, конечно, мог поступить и иначе – порвать связь с американцами, уничтожить все улики и, как говорят, лечь на дно. Это чрезвычайно осложнило бы его дальнейшую разработку. Нельзя было исключать и того, что, впав в депрессию, Огородник наложит на себя руки.

В разработке оставалось еще совсем небольшое, но существенное белое пятно – тексты на микропленках. Что они собой представляют? Контрразведчики проникли в квартиру Огородника и сняли копии с пленок.

«Дорогой С.! – писали американцы. – Благодарим за ваше майское послание. Документ «А» оказался очень ценным, и мы сразу передали его высшим инстанциям». И далее: «Ваша работа чрезвычайно важна для нас. Благодарим вас и за отличный выбор материалов, переданных в апреле, особенно о КНР и США… Вы много сделали для пользы нашего общего дела… Выражаем искреннюю благодарность. Рон Н., Москва и Центр совместно приветствуют вас».

После трогательных благодарностей и приветствий следовали финансовые расчеты: «В этом пакете находятся две тысячи рублей, по одной тысяче за июнь и июль… а также премия. Итого – шестьдесят тысяч американских долларов. Общий итог 319. 928. 92. Вычтено на покупки драгоценностей в мае 1977 3. 337. 63»

Арест Огородника назначили на 22 июня 1977 года. Вечером группа захвата, следователи и понятые сосредоточились вблизи дома Огородника на Краснопресненской набережной. Ждали долго. Уже стемнело, когда его машина въехала во двор. Поднявшись на свой этаж и подойдя к двери, Огородник вставил ключ, но замок не поддавался. Видимо, специалисты, вскрывавшие дверь для негласного обыска, обошлись с замком не слишком мягко. «Здесь кто-то был», – громко произнес Огородник. Подоспевшие сотрудники из бригады захвата помогли бедолаге открыть дверь и вошли с ним в квартиру. Огородник предложил им сесть и тут же громко включил приемник. Дом Огородника находился недалеко от американского посольства, и манипуляции с приемником могли являться сигналом для американской резидентуры. Приемник попросили выключить. Следователи зачитали постановление прокурора об аресте и обыске. Пригласили понятых. Огородника обыскали и усадили на диван между двумя сотрудниками. Предъявили ему вещественные доказательства – фонарик, батарейки с микропленками. Потом нашли шифровальный блокнот с кодом передач из разведцентра во Франкфурте. К величайшему удивлению следователей, были обнаружены рассованные по различным книгам листы уже расшифрованных передач. Поразительно, но Огородник не уничтожил их, вопреки строжайшей инструкции.

И все же ему удалось усыпить бдительность следователей. Около двух часов ночи он сказал, что готов признать свою вину. Его усадили за стол, положили перед ним лист чистой бумаги, и он начал писать: «В Комитет государственной безопасности СССР. Объяснение. Я, Огородник Александр Дмитриевич, признаю…» Закончив лишь первую строчку, он что-то сделал с авторучкой – и вдруг откинулся на спину, захрипел и стал сползать со стула. Вызвали «скорую». Однако все попытки спасти его не увенчались успехом. Примерно в 4 часа утра врачи зафиксировали смерть.

Провал, ставший победой

Бояров, руководивший операцией, вынужден был признать происшедшее как серьезный провал. Естественно, за ним последует целый набор неприятностей – объяснения, выговор, приказ о несоответствии должности, но самое обидное – упрек в непрофессионализме. И все это правильно, потому что он руководитель и за все в ответе.

Позвонил Григоренко, начальник управления, попросил зайти. Выслушал внимательно ночную «сагу», поинтересовался, грустно улыбаясь:

– Ну, чем мы можем порадовать нашего шефа, кроме твоего печального рассказа?

– Перспективой, – мрачно ответил Виталий. – У нас в руках шифры, связь с американцами, можем получать от них инструкции и поддерживать тайниковую связь. Можно организовать радиоигру, вывести американского разведчика на связь и во время тайниковой операции провести его задержание.

– А вот это уже интересно, – оживился Григоренко. Радиоразведигры были его коньком. Еще во время войны он организовывал их в рамках фронтовой разведки, выманивая агентов германского абвера с целью их захвата или уничтожения.

Не успели обсудить до конца план игры с американцами, как раздался звонок из секретариата Андропова. Шеф приглашал «на ковер». Вопреки ожиданиям, Андропов оказался совсем не в таком дурном настроении, как можно было предполагать. Внимательно выслушал рассказ о самоубийстве Огородника, прервал лишь в одном месте – попросил не вдаваться в детали. План продолжения игры с американцами выслушал не перебивая и тут же подвел итог:

– Что ж, поздравляю, агент противника обезврежен, и это очень важно. Что касается разоблачения американского разведчика, то полагаюсь на ваш высокий профессионализм. Одна только просьба: все должно быть на самом высоком правовом уровне.

Обстоятельства, столь смягчившие приговор, Боярову и Григоренко не пришли в голову. А они были таковы. Огородник ухаживал за дочерью секретаря ЦК КПСС Русакова. Строились даже планы о браке. Для Русакова любое упоминание его имени, а тем более его дочери и жены на процессе предателя было бы серьезным ударом со стороны госбезопасности, а значит, со стороны Андропова, которого и без того не очень жаловали члены Политбюро.

Был еще один серьезный фактор. Шпион под боком старейшего члена Политбюро, министра иностранных дел Андрея Громыко, который любил подчеркнуть, что сотрудники его министерства предательством не грешат!

Андропов ясно представлял себе, что любой судебный процесс – это трибуна и для самого обвиняемого. Огородник на процессе вполне мог поведать много интересного и о своих связях личного порядка, и о порядках в Министерстве иностранных дел. К тому же Громыко ориентировал внешнюю политику СССР прежде всего на США. При любом повороте событий он всегда имел в запасе непотопляемый аргумент: «А стоит ли нам понапрасну раздражать американцев?

Так что громкий судебный процесс мог серьезно подорвать престиж Русакова и Громыко. В планы Андропова не входило приобретать в их лице врагов.

Виталий Бояров позже придет к выводу, что трагическая развязка в деле Огородника устроила даже Соединенные Штаты. Американский посол в Москве Тун явится в МИД СССР, принесет свои извинения и выскажет настоятельную просьбу не предавать случившееся гласности, «что будет высоко оценено правительством Соединенных Штатов Америки».

Но извинениям посла предшествовала блестящая операция контрразведки. Одним из непременных сигналов для встречи была оставленная в определенном месте машина Огородника. Необходимо было срочно подготовить его двойника, да и его спутницы – Ольги-2. Управление госбезопасности, занимающееся слежкой, – самое, пожалуй, многочисленное. Именно из его сотрудников по внешнему сходству была отобрана молодая пара. Об остальном позаботились театральные гримеры. Статисты и машина были выставлены точно в том месте и в то время, как и предписывалось в радиограмме, полученной из Франкфурта. Американские разведчики проехали мимо, слегка притормозили, однако пристально разглядеть припаркованную автомашину, а-ля Трианона и его спутницу им не позволил поток машин, в котором они двигались.

Встреча, согласно инструкции, должна была состояться 15 июля. А контейнер, закамуфлированный под кусок цемента, должен был находиться в проеме башни старого Красно-Калужского железнодорожного моста через Москву-реку.

Виталий руководил операцией на месте: на противоположном берегу реки в строившемся здании установили танковый прибор ночного видения. Группа захвата расположилась в непосредственной близости от башни моста.

Когда стемнело, неожиданно появилась женщина – вице-консул американского посольства Марта Петерсон. Она поднялась по лестнице и подошла к проему башни, где тотчас была задержана. Быстро оценив ситуацию, в которую попала, Петерсон стала громко кричать, чтобы предупредить Трианона: по ее расчетам, он должен был находиться где-то поблизости.

Петерсон отвезли в приемную госбезопасности. Вызвали американского консула, который, ознакомившись со всеми деталями происшедшего, увез ее в американское посольство. При вскрытии контейнера сотрудники обнаружили письменное предупреждение: «Внимание, товарищ! Ты случайно проник в чужую тайну, подобрав чужой пакет и вещи… Оставь деньги и золото у себя, но не трогай других вещей, чтобы не подвергать свою жизнь и жизнь твоих близких опасности… Ты предупрежден!!!» Под предупреждением лежал пакет с деньгами и золотыми вещами.

После того как Петерсон взяли с поличным и выдворили из страны, Андропов посчитал дело «Трианон» завершенным.

Книгу В.Кеворкова «Генерал Бояров», выпущенную в свет издательством «Коллекция «Совершенно секретно», можно заказать по телефонам (095) 291-51-44 и 290-04-38.