Последний золотой эшелон

1944 год. Отправка нацистами евреев из Венгрии в концентрационный лагерь Освенцим-Биркенау (Польша) АР

Одиннадцатого октября этого года министерство юстиции США опубликовало заявление в связи с подписанием соглашения сторон по иску «Рознер против Соединенных Штатов». Ирвинг и Ана Рознер – дети венгерских евреев, уничтоженных в лагере смерти Освенцим, и сами – бывшие узники нацистских лагерей. От имени группы истцов, таких же, как они, чудом выживших жертв Холокоста, они требовали возместить им конфискованные ценности. Имущество находилось в «венгерском золотом поезде», оказавшемся в последние дни войны под контролем американских войск.

Этот судебный спор – сравнительно мелкий эпизод глобальной тяжбы, развернувшейся в американских и европейских судах в 90-е годы прошлого века и потрясшей финансовые основы свободного мира.

Почему они не верили?

В июле 1943 года в Вашингтон приехал молодой польский дипломат Ян Карский. Это был курьер, поддерживавший связь между польским вооруженным подпольем, Армией Крайовой, и польским правительством в изгнании. В свои 28 лет он претерпел уже немало испытаний, побывал и в советском плену, и в застенке гестапо. Летом 1942 года ему удалось, переодевшись в обноски со звездой Давида на груди, дважды тайно проникнуть в варшавское гетто. Кроме того, под видом охранника он побывал в одном из транзитных концентрационных лагерей – конечной остановкой формировавшихся там эшелонов был лагерь смерти Бельзек. Об ужасах, которые он увидел, Карский рассказал высоким должностным лицам сначала в Лондоне, добравшись до Британских островов через Францию, Испанию и Гибралтар, а затем и в Вашингтоне.

Сообщения о нацистском проекте поголовного истребления европейских евреев доходили до обеих столиц и прежде. Но Ян Карский был очевидцем – такое свидетельство союзники получили впервые.

Подробности его приватного разговора с президентом Рузвельтом неизвестны. Зато известна реакция другого высокопоставленного собеседника Карского – члена Верховного Суда США Феликса Франкфуртера, личного друга президента. «Г-н Карский, вам известно, что я еврей?» – спросил судья. Карский кивнул. Выслушав рассказ гостя, Франкфуртер после тяжелого раздумья заявил ему: «Я не в состоянии верить вам». «Феликс, как ты можешь! – вскинулся присутствовавший на встрече польский посол. – Говорить человеку в лицо, что он лжец! За ним стоит авторитет моего правительства». «Г-н посол, – грустно ответил Франкфуртер, – я не сказал, что молодой человек лжец. Я сказал, что не в силах поверить ему. Это не одно и то же».

О том, почему союзники ничего не сделали ради спасения обреченных на смерть евреев, написана обширная литература. Но, быть может, квинтэссенция восприятия Холокоста выражена в словах судьи Франкфуртера: не спасали, потому что не могли поверить, правда оказалась слишком страшной.

Были и сугубо практические резоны: Черчилль и Рузвельт не хотели превращать войну с Гитлером в битву «за евреев» – ведь Гитлер обвинял «плутократов» Англии и Америки именно в том, что они действуют по указке мировой жидомасонской закулисы. Безусловным приоритетом и целью войны был военный разгром Германии. После войны оставшиеся в живых узники тоже оказались никому не нужны – приоритетом стало восстановление разрушенной Европы. А потом наступила холодная война, посреди Европы с лязгом опустился железный занавес, и об уцелевших жертвах Холокоста забыли на несколько десятилетий. Лишь в середине 90-х годов, в период особого настроя мирового общественного мнения, когда пришло время отмечать полувековые годовщины высадки в Нормандии, Арденнского сражения и окончательной победы, когда на экраны вышла картина Стивена Спилберга «Список Шиндлера», когда лидеры Германии, Польши и Папа Римский каялись за грехи своих предшественников, оказалось возможным поставить всерьез вопрос о реституции еврейской собственности, конфискованной нацистами.

Главный кассир войны

Не сумев, к своему изумлению, договориться с Черчиллем о мире, Гитлер в 1940 году понял, что Германии нечего противопоставить практически неисчерпаемым возможностям могучего заокеанского союзника Британской империи. Война с Советским Союзом не была войной идеологий – эту трактовку сам Сталин называл смехотворной. Это была война за ресурсы. Рейху были жизненно необходимы продовольствие и уголь Украины, нефть Майкопа и Грозного. Нейтральные страны сыграли ключевую роль в снабжении немецкой военной промышленности стратегическим сырьем. Германия не могла обойтись без шведской железной руды, португальского вольфрама, испанской ртути, турецкого хрома

За все это добро, однако, нужно было платить. Уже в самом начале войны торговые партнеры Германии старались не принимать к оплате рейхсмарку. Единственной устойчивой валютой в Европе остался швейцарский франк. Для оплаты контрактов германский Имперский банк был вынужден конвертировать в швейцарские франки золото. Так Швейцария стала главным кассиром войны.

Для аккумуляции ценностей, конфискованных у евреев, в Имперском банке был открыт специальный счет на имя гауптштурмфюрера СС Бруно Мельмера, отвечавшего за их учет и доставку.

Союзники знали о нацистских операциях с золотом и не раз предупреждали деловых партнеров Берлина о том, что не признают законность сделок с конфискованными ценностями. В последние месяцы войны нацисты приняли решение об эвакуации золотого запаса Рейха на юг. В апреле 1945 года американские солдаты случайно нашли первый и самый крупный клад. В Тюрингии, в соляной шахте Меркерс, обнаружилось огромное хранилище, где были спрятаны до лучших времен мешки и ящики с немецкой и иностранной валютой, золотыми платиновыми и серебряными слитками, золотыми монетами, золотыми изделиями и произведениями искусства. Отдельно были упакованы обручальные кольца, столовое серебро, портсигары, очковые оправы, золотые зубные коронки и пломбы – их не успели переплавить. Здесь же, в шахте, хранилась документация Рейхсбанка.

Самое большое хранилище награбленных нацистами ценностей обнаружили американцы на соляных копях Меркерс в Тюрингии U.S. NATIONAL ARCHIVES

При сокровищах находился и их хранитель – глава департамента драгоценных металлов Имперского банка Альберт Томс. Впоследствии удалось найти и допросить и других свидетелей, в том числе гауптштурмфюрера Мельмера. Из их показаний следовало, что летом 1942 года рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер и министр финансов Рейха Лютц Шверин фон Крозиг договорились о порядке обращения с немонетарным золотом и драгоценностями, оказавшимися в распоряжении СС. Первый грузовик прибыл в Имперский банк в августе. Золотые слитки, монеты и иностранная валюта покупались по лучшему курсу. Ювелирные украшения, представлявшие художественную ценность, продавались на внешнем рынке. Мелкие золотые предметы отправлялись в переплавку. Все вырученные средства аккуратно зачислялись на банковский счет СС.

После находки в Тюрингии начались целенаправленные поиски сокровищ. Во Франкфуртском банке был оборудован центральный депозитарий, куда свозились все ценности. Вскоре там просто не хватило места. 4 тонны золота нашли советские оккупационные войска, но они, как выразился в разговоре с автором один из российских экспертов, «растворились в закромах родины». В феврале 1946 года американцы нашли и передали советскому военному командованию 801 мешок советских рублей.

На Потсдамской конференции вопрос о репарациях впервые обсуждался главами победивших держав. Сталин отказался от претензий на золото, оказавшееся в руках союзников, в обмен на банковские активы стран советской зоны оккупации. А союзники провели в Париже в ноябре-декабре 1945 года конференцию по репарациям, где было решено учредить Трехстороннюю золотую комиссию для возвращения золота правительствам ограбленных стран. Комиссия действовала вплоть до февраля 1997 года. Последней свою долю получила Албания. В общей сложности комиссия распределила 329 метрических тонн золота, стоимость которых по нынешним ценам составляет около четырех миллиардов долларов.

Что касается золота, оказавшегося в банковских сейфах нейтральных стран, то его судьба решалась на отдельных переговорах. Некоторые, например Швеция, вернули все или почти все, некоторые, скажем, Турция, – ничего. Берн и Вашингтон подписали соглашение о реституции золота третьих стран в 1946 году. Сумма несколько раз корректировалась и в итоге превратилась из 250 в 28 миллионов долларов, каковые и были выплачены в 1952 году. Поэтому когда от швейцарских банков потребовали вернуть вклады мученикам Холокоста или их наследникам, банки встали в позу незаслуженно обиженных. Они явно недооценили угрозу.

Грета против «гномов»

По прихоти случая инициатором тяжбы со Швейцарией стала уроженка Румынии Грета Беер – дочь преуспевавшего владельца фирмы по пошиву готового платья. Никто из ее семейства не был заключен в лагерь смерти и не погиб в газовой камере. Отец Греты умер в 1940 году от болезни почек. После прихода к власти в Германии нацистов он не раз говорил жене и детям: не дай бог с ним что случится – без куска хлеба они не останутся, потому что все его сбережения надежно хранятся на номерном счете в швейцарском банке. Семья знала номер счета, но не ведала, в каком банке следует искать вклад. Уже на одре смерти Грета пыталась спросить отца об этом, но тот впал в кому и вскоре скончался

Примерно половина еврейского населения Румынии пережила войну. Среди них была и Грета Беер. С величайшим трудом вырвавшись из советской зоны оккупации на Запад, она начала поиски отцовских денег. Она методично обращалась в каждый швейцарский банк и просила проверить, не в нем ли хранится вклад за таким-то номером. Она получала самые фантастические ответы. Банки придумывали множество предлогов, не позволяющих им ответить на запрос. Между тем каждый такой запрос обходился в круглую сумму, взимаемую независимо от результата. Грета была не единственным просителем. Она пришла к выводу, что столкнулась с согласованными действиями по обструкции интересов законных наследников.

В 60-е годы прошлого века Швейцария впервые занялась проблемой «спящих» счетов. Под нажимом американского и британского правительств швейцарский парламент принял закон, обязывающий банки проверить свои активы и обнаруженные бесхозные деньги вернуть владельцам или их наследникам. На ревизию закромов ушло без малого 10 лет. В период с 1964 по 1973 год банки опубликовали перечень тысячи «спящих» счетов, общая сумма вкладов на которых составляла 10 миллионов швейцарских франков. Однако подавляющее большинство претензий, в том числе Греты Беер, было отклонено. Владельцы и наследники получили менее полутора миллионов на круг, 2,4 миллиона, владельцы которых не объявились, были перечислены еврейским благотворительным организациям. Остальные деньги остались в банках.

По мере приближения к юбилейному 1995 году отмалчиваться и отмахиваться становилось все труднее. В мае в своей речи по случаю 50-летия окончания войны в Европе президент Швейцарской Конфедерации Каспар Филлигер принес извинения за то, что в 1938 году Берн попросил немецкие власти ставить в паспорта еврейских беженцев, покидающих Германию, штамп «J» (Jude), дабы швейцарские пограничники могли отказать им во въезде.

Но давление не ослабевало. В июне Wall Street Journal в серии материалов, посвященных окончанию Второй мировой войны, опубликовала на первой полосе очерк о мытарствах Греты Беер. В Брюсселе статья попалась на глаза американскому послу при Европейском Союзе Стюарту Айзенстату. Помимо посольской должности, он исполнял еще одно специальное поручение заместителя госсекретаря Ричарда Холбрука – содействовал реституции церковной собственности в странах бывшего Восточного блока. В большинстве случаев речь шла о возвращении синагог еврейским общинам.

Предки Айзенстата по мужской линии происходят из России, по материнской – из Литвы. Из этой литовской родни три двоюродные бабки погибли в аду Холокоста. Прочитав статью в WSJ, посол позвонил в Вашингтон Холбруку и попросил расширить его мандат, чтобы он мог заняться «спящими» счетами. Холбрук ответил согласием.

Тому, кто верит в глобальный еврейский заговор, бесполезно что-либо доказывать. А вменяемому читателю будет полезно узнать, что антисемитизм в США имеет старые и крепкие корни. Ненависть к евреям появилась там раньше самих евреев.

Когда первые 23 еврея прибыли в 1654 году на остров Манхэттен из Бразилии (они спасались от инквизиции, которая начала там гонения против нехристиан после победы Португалии над Голландией в войне за эту колонию), губернатор Нового Амстердама (будущего Нью-Йорка) Петер Стуйвесант сделал все, чтобы изгнать их с подведомственной ему территории. Беженцы апеллировали к совету директоров Вест-Индской компании и получили разрешение остаться, но были ограничены в правах; христианской общине было запрещено помогать бедствующим евреям, хотя бы те околевали от голода и холода. Еще в 30-е годы прошлого века многие американские гостиницы не принимали на постой евреев, о чем вывешивали на дверях любезные уведомления. Не скрывали своей нелюбви к евреям авиатор Чарльз Линдберг и автопромышленник Генри Форд.

U.S. NATIONAL ARCHIVES

Ярым и откровенным юдофобом был генерал Джордж Паттон, чьи войска освободили многие лагеря смерти. Как сообщал президенту Трумэну глава специально назначенной комиссии, «освободители» практически ничего не поменяли в условиях содержания узников, только что не травили их в газовых камерах. Антисемитом был президент Ричард Никсон – он считал «Уотергейт» местью евреев за его политику на Ближнем Востоке. Джимми Картер в 1979 году, когда к власти в Иране пришел аятолла Хомейни, отказался принять еврейских беженцев из Ирана, дабы не раздражать вождей исламской революции; в конце концов он согласился выдать им туристические визы, срок действия которых истечет лишь после восстановления шахского режима. Когда в 2000 году Эл Гор предложил в паре с ним избираться в вице-президенты правоверному иудею Джо Либерману, это стало едва ли не большей сенсацией, чем выдвижение женщины или негра

Иными словами, еврейская тема в США такой же обоюдоострый предмет, как и в любой другой стране мира.

В сентябре 1995 года президент Всемирного еврейского конгресса Эдгар Бронфман впервые встретился в Берне с руководством Ассоциации швейцарских банкиров. Встреча в роскошном банкетном зале началась с речи президента ассоциации Георга Крауэра, которую он зачитал по бумаге. Тщательная проверка, заявил он гостям, выявила 774 невостребованных счета времен Второй мировой войны, часть из которых, возможно, принадлежит жертвам Холокоста; общая сумма вкладов на них составляет 38 миллионов швейцарских франков. Когда Бронфман, у которого, по словам знающих его людей, «низкая точка кипения» (автор встречался с ним однажды, но особой раздражительности не заметил), выразил возмущение такой постановкой вопроса, его спросили, сколько же он хочет получить. «Они приняли нас за шайку попрошаек, – рассказывал впоследствии Бронфман Айзенстату. – Они не поняли, что мы не просим отступное, а требуем вернуть собственность законным владельцам».

Ни до чего не договорившись, Бронфман отправился в США. Он понял, что только внешнее давление способно убедить швейцарских банкиров. Будучи другом Билла и Хиллари Клинтонов, Бронфман, тем не менее, обратился не к ним, а к их злейшему врагу – сенатору-республиканцу от штата Нью-Йорк Альфонсу д’Амато. Д’Амато был могущественным человеком. Он возглавлял комитет верхней палаты по банковской деятельности.

Находка бдительного охранника

В апреле 1996 года в Сенате открылись организованные д’Амато слушания по «нацистскому золоту», звездой которых стала Грета Беер. В октябре того же года бывший узник Освенцима Гизелла Вайссхаус вчинила в американском суде иск швейцарским банкам на сумму 20 миллиардов долларов. (Это был так называемый групповой иск – class action, пострадавшие могли присоединиться к нему позднее.) Страсти накалились. Правительства штатов Калифорния и Нью-Йорк объявили бойкот швейцарским банкам. Их примеру готовились последовать Нью-Джерси, Флорида, Массачусетс, Вермонт, Пенсильвания, Иллинойс. Это была не пустая фраза: власти штатов управляют пенсионными фондами, которые входят в число наиболее серьезных участников мирового инвестиционного рынка.

«Цюрихские гномы» сопротивлялись до последней возможности. В завязавшейся дискуссии они говорили о том, что их страна проявила инстинкт самосохранения. Да, объявив о нейтралитете, Швейцария спасала себя от вторжения. Это право и долг любого правительства. И разве не сыграла она позитивную роль в дипломатической истории войны? А Красный Крест – какова была бы участь военнопленных без Женевской конвенции? Это правда. Но правда и то, что, находясь под неослабевающим давлением правительства Швейцарии, Красный Крест ничего не сделал для облегчения участи евреев. Даже среди союзников Германии была страна, не выдавшая своих евреев не верную смерть, – Болгария. Оккупированная Дания упорно отказывалась депортировать евреев. Нейтральная Швеция принимала еврейских беженцев из соседних стран. А Швейцария принимала вклады в виде золота, выплавленного из зубных коронок замученных узников. Мы не знали, из чего оно выплавлено, говорили гномы. Но 8 января 1997 года произошло событие, доказавшее, что знали.

В этот день в половине пятого пополудни молодой охранник главной конторы банка SBG в Цюрихе Кристоф Мейли отправился на свой ежевечерний обход вверенного объекта. В комнате, где стоят бумагорезки, он увидел стопу старых бухгалтерских книг, погруженных на две ручные тележки и предназначенных к измельчению. Самые ранние были датированы 1864 годом, самые поздние – 1970-м. Внимание Мейли привлекли две большие книги в черных переплетах, на которых значилась дата «1945–1965», – это были отчеты об операциях с ценными бумагами и недвижимостью. Среди клиентов банка значились немецкие промышленные компании, такие как химический концерн Degussa, который занимался переплавкой мелких золотых предметов, в том числе зубных коронок (компания существует по сей день – это крупнейший в мире производитель материалов для стоматологии), и Degesch, поставлявшая газ Zyklon B для газовых камер лагерей смерти (и эта компания существует по сей день – производит пестициды для сельского хозяйства)

Мейли читал в газетах о проблеме «спящих» счетов. Его поразило, что банк уничтожает книги спустя всего три недели после подписания соглашения с адвокатами американских истцов, по которому швейцарские банки обязались сохранить вещественные доказательства, имеющие отношение к предмету судебного спора.

Охранник вырвал из обеих книг записи 1945 года и по окончании дежурства унес их с собой домой. Книги он положил на прежнее место. Прежде чем бить тревогу, Мейли решил выяснить, не по ошибке ли книги оказались в комнате для бумагорезок. 9 января посреди рабочего дня он вошел туда снова и увидел пустые тележки, а в мусорной корзине – переплеты книг, из которых он вырвал страницы. После этого все сомнения отпали.

Первым долгом он позвонил в редакцию цюрихской газеты Tagesanzeiger, но там находкой не заинтересовались. В посольстве Израиля, опасаясь провокаций, просто попросили прислать документы по почте. Но Мейли решил, что это слишком рискованно. Наконец, он нашел в Цюрихе израильскую журналистку Гизеллу Блау, которая и опубликовала некоторые документы.

Реакцию швейцарских властей можно было предвидеть. Против Мейли завели уголовное дело по обвинению в хищении банковской документации с целью ее уничтожения, то есть именно в том, в чем он пытался обвинить банк SBG. (Впоследствии обвинение было переквалифицировано на нарушение банковской тайны.) В Швейцарии началась форменная травля «предателя». Хватало и антисемитских выпадов; на этом поприще особо отличился Кристоф Блохер – миллиардер, лидер праворадикальной Народной партии и кумир швейцарских скинхедов. Миф о благородном швейцарском нейтралитете рушился на глазах.

Одновременно в США развернулась кампания в защиту Мейли, сбор средств на его судебные издержки. Сенатор д’Амато пригласил его свидетелем на свои слушания. 25 февраля Кристоф Мейли с женой и двумя детьми четырех и двух лет прилетел в нью-йоркский международный аэропорт имени Джона Кеннеди, где должен был сделать пересадку на рейс в Вашингтон. Перед тем как лететь дальше, он созвонился с израильским культурным центром в Цюрихе и со своим швейцарским адвокатом. Оба абонента убеждали его отказаться от участия в сенатских слушаниях. В культурном центре сказали, что швейцарские банки создают фонд помощи жертвам Холокоста, но откажутся от этого проекта, если Мейли даст показания Сенату. Адвокат сказал, что отказывается от защиты, если клиент не вернется немедленно домой. Мейли отправился с семейством переночевать в дом адвоката Эда Фэгана, который вел в американском суде групповой иск к швейцарским банкам. Их багаж улетел в Вашингтон. Но переночевать в США им не удалось – жена Фэгана выставила их из дома, предварительно объяснив, что сенатор д’Амато собирается лишь использовать дело о «спящих» вкладах для собственного переизбрания. Удрученный Мейли в итоге взял билеты на поздний ночной рейс в Цюрих.

Председатель управляющего совета Всемирного еврейского конгресса Израэль Сингер (в центре) и глава комиссии по «нацистскому золоту» Стюарт Айзенстат перед сенатскими слушаниями в 1996 году АP

Родина встретила его неприветливо. Частная охранная фирма, в которой он работал, уволила его. Другую работу он найти не мог. Каждое утро Мейли вынимал из почтового ящика груду писем с угрозами и оскорблениями. Не умолкал и телефон. Анонимы грозились похитить детей и потребовать выкуп 30 сребрениками, которые Мейли якобы получил «от евреев». Газеты копались в его прошлом, возводя на него невероятнейшую напраслину. В конце апреля Кристоф Мейли решил, что его поезд ушел бесповоротно, и согласился свидетельствовать перед комитетом д’Амато.

В этом сюжете было еще много перипетий. Стюарт Айзенстат, возглавивший учрежденную президентом Клинтоном комиссию по «нацистскому золоту», проделал основную работу по рассекречиванию и изучению американских архивных документов, вел переговоры, созывал международные конференции. По его настоянию были рассекречены материалы американской разведки. Он доказал, что Национальный банк Швейцарии не мог не знать происхождение нацистского золота – хотя бы просто потому, что объем этих операций значительно превышал довоенные золотовалютные резервы Германии. Если в начале войны швейцарские власти еще могли верить в угрозу нацистского вторжения (на самом деле Гитлеру нужна была именно нейтральная Швейцария), то в конце ее такой угрозы не существовало; между тем операции с золотом продолжались. После войны Швейцария заключила секретные соглашения с Польшей и Венгрией о возвращении денег с невостребованных счетов при условии, что швейцарские компании получат компенсацию за национализированную в этих странах собственность. Компенсацию вычли из причитающихся сумм, но остатка ни Варшава, ни Будапешт не увидели вплоть до 1973 года, когда им было перечислено по 200 тысяч долларов

Вслед за банками наступил черед промышленных концернов, эксплуатировавших труд заключенных, и страховых компаний, не признававших страховым случаем смерть в газовой камере, дошла очередь и до произведений искусства. За шесть лет Айзенстат вернул жертвам Холокоста собственность на сумму почти восемь миллиардов долларов. Грета Беер получила 510 долларов от гуманитарного фонда, учрежденного Ассоциацией швейцарских банкиров; данные о банковском счете ее отца так и не нашлись. Альфонс д’Амато проиграл выборы в Сенат. Кристоф Мейли получил политическое убежище в США и стипендию на учебу в университете. В американских отделениях банка Credit Suisse произошла серия загадочных пожаров, уничтоживших всю отчетность. Дело о «венгерском золотом поезде» стало, по-видимому, одним из последних в длинной веренице судебных тяжб.

Венгерский марш смерти

Регент Венгрии адмирал Миклош Хорти упорно сопротивлялся депортациям венгерских евреев. Гитлера бесило это упрямство. К началу 1944 года из всех союзных Германии или оккупированных ею стран Венгрия оставалась страной с самым многочисленным еврейским населением – 725 тысяч человек. Кроме того, он опасался выхода Венгрии из войны. Поэтому в марте он потребовал от Хорти назначить министром-президентом Дёме Стояи, который занимал до этого пост венгерского посла в Берлине и пользовался доверием фюрера, и ввел на территорию союзника немецкие войска. Гиммлер считал задачу депортации венгерских евреев настолько важной и сложной, что направил для ее исполнения своего главного палача Адольфа Эйхмана.

Стояи начал с того, что издал декрет об обязательной сдаче евреями ценностей «на хранение» в банки. У тех, кто уклонялся от исполнения декрета, имущество отбирали силой. Однако и в этом случае на руки выдавалась квитанция. За изъятием ценностей в апреле последовали депортации в Освенцим. За три месяца было вывезено 437 тысяч человек.

Конфискованное имущество доставлялось в Будапешт. 14 октября 1944 года, когда советские войска уже вошли в Венгрию, из Будапешта по направлению к Австрии вышел эшелон из 18-22 вагонов, загруженных еврейскими ценностями. Здесь были ювелирные украшения, ковры восточной работы, произведения искусства, предметы религиозного назначения (одних золотых менор и ритуальных чаш три тонны), фарфор, меха, музыкальные инструменты, фотоаппараты и даже постельное белье. По пути его догоняли дополнительные партии конфискованного имущества. Эшелон продвигался на запад с остановками и приключениями, то и дело оставаясь без локомотива.

В ноябре к власти в Венгрии пришел откровенный нацист Ференц Салаши, и у поезда сменился начальник – им стал Арпад Толди, уполномоченный министерства внутренних дел по операциям с еврейскими ценностями. Он догнал поезд в долине Обанья и, расположившись в замке графа Таттенбаха, устроил сортировку, отделив самый ценный груз.

Поезд пересек границу 30 марта, чудом раздобыв паровоз, когда Красная Армия находилась уже в нескольких километрах. В его составе теперь было 46 вагонов; охраняли его 40 солдат. Начальник поезда Толди покинул его, перегрузив 54 коробки с наиболее ценными предметами на машины. Иностранную валюту он присвоил, взяв в долю четырех своих подчиненных. Старшим остался командир охраны Ласло Авар. Уже в Австрии его отряд отразил попытку эсэсовцев завладеть поездом. 8 апреля «золотой эшелон» проследовал Зальцбург и остановился в Хопфгартене, а затем продвинулся до станции Верфен. Там Авар и дождался конца войны, спасая себя и вверенное имущество от бомбежек и грабителей.

Он сам попросил американских военных взять под охрану состав (имеющиеся в некоторых популярных изданиях сообщения о том, что американские войска «захватили» или «угнали» поезд, не соответствуют действительности). Некоторые время венгры и американцы охраняли поезд вместе. Затем товар перегрузили в американский военный склад в Зальцбурге. 28 июля ценности перешли под полный контроль американских войск. Командиры клятвенно заверили Ласло Авара в том, что все имущество будет возвращено законным владельцам, как только представится такая возможность. Автомобильный же конвой во главе с начальником поезда Арпадом Толди попал во французскую зону оккупации.

Истории, рассказанные истцами, похожи одна на другую как капли воды. Все они были в 1944 году детьми или подростками. Сначала в дом пришли полицейские и забрали по декрету имущество, а потом вместе с родителями их отправили в Освенцим. Родители там и сложили головы, а детям пришлось претерпеть еще много страданий. В середине января началась Висло-Одерская операция советских войск. Части Красной Армии успешно продвигались по направлению к Кракову. Командование СС приняло решение эвакуировать из лагерного комплекса Освенцим–Биркенау 66 тысяч остававшихся в живых узников. Это было начало печально знаменитого пешего «марша смерти» – Todesmarsch. Эвакуировали не только заключенных, но и 514 843 предмета одежды, оставшихся от ликвидированных узников. Крематории тоже было приказано демонтировать и перевезти, чтобы на новом месте можно было продолжать уничтожение евреев. Но времени не хватило, крематории пришлось взрывать; последний был взорван 22 января, за пять дней до прихода советских войск. В Биркенау последние 600 заключенных были убиты за несколько часов до появления советского авангарда; сжигать трупы было уже негде

Наследники сокровищ «золотого поезда» находились в изнуренных колоннах «марша смерти». Их гнали в лагерь Берген-Бельзен. Своих родителей они больше никогда не увидели. Но у некоторых чудом сохранились квитанции на реквизированное имущество. Их они и предъявили американцам. Корешки квитанций, говорили они, должны лежать в архиве Национального банка Венгрии.

Мародеры были и в Америке

Конечно, обвинять страну, осуществившую беспрецедентную программу восстановления разрушенной войной Европы – план Маршалла, – в том, что она присвоила еврейскую собственность, по меньшей мере нелепо. США были инициатором проекта реституции «нацистского золота» законным владельцам. Венгрия была одной из ограбленных нацистами стран и единственной страной Центральной и Восточной Европы, где в ноябре 1945 года в соответствии с ялтинскими соглашениями прошли свободные выборы. Победу одержала Партия мелких хозяев, ее лидер Ференц Надь стал премьер-министром. В июне 1946 года он находился с визитом в Вашингтоне, в ходе которого и был решен вопрос о возвращении венгерского золотого запаса в целях укрепления национальной экономики. 6 августа того же года из Франкфурта в Будапешт прибыл поезд, доставивший в венгерскую столицу золото на сумму 32 миллиона долларов (по нынешнему курсу это почти в 10 раз больше). Венгрия стала крупнейшим получателем «нацистского золота».

Кристоф Мейли получает из рук Альфонса д’Амато документы на право постоянного жительства США и флаг страны АP

Надь пытался договориться и о реституции ценностей «золотого поезда», однако не успел. В мае 1947 года, находясь на отдыхе в Швейцарии, Надь узнал о своей отставке. Больше свободных выборов ни в Венгрии, ни в какой-либо другой стране коммунистического лагеря не было.

Как явствует из документов, американские должностные лица знали происхождение ценностей «золотого поезда». Однако их возвращение представляло немалые трудности как юридического, так и политического порядка. Прежде всего, не представлялось возможным установить личности законных владельцев. Как же так, изумлялись наследники (и этот аргумент имеется в их исковом заявлении), ведь все предметы были упакованы самими владельцами, по распоряжению властей на каждой упаковке имелся ярлык с именем и адресом владельца. Да в том-то и беда, что начальник поезда Арпад Толди вскрыл упаковки и рассортировал груз по-своему – не по владельцам, а по наименованиям: часы к часам, кольца к кольцам.

Но почему, в таком случае, ценности не были переданы правительству Венгрии, которое действовало по уполномочию еврейской общины? Здесь возникла трудность иного рода. Будучи союзником Германии, Венгрия значительно расширила свои границы за счет территорий Румынии, Чехословакии и Югославии. Мирным договором от 10 февраля 1947 года она была лишена всех территориальных приобретений. Поэтому передавать ей имущество еврейского населения этих временно входивших в состав Венгрии областей было бы юридически некорректно. Ну а когда в стране была установлена «социалистическая демократия», вопрос отпал сам собой. Правительство Франции поступило иначе: оно вернуло ценности, которые начальник поезда отделил и повез на машинах, новым венгерским властям. Жертвы Холокоста не получили в результате этой реституции ни гроша.

Пока в Вашингтоне решали, как быть с содержимым «золотого поезда», американские генералы распорядились его частью по собственному усмотрению. Они украсили коврами и картинами свои штабы и квартиры; нашлось применение и посуде, белью и серебру. В каждом отдельном случае составлялась опись, предметы выдавались под расписку. Тем не менее немудрено, что часть товара затерялась или пришла в негодность. Были и кражи со склада. По крайней мере, некоторые похитители были установлены и наказаны.

В 1948 году правительство США наконец нашло решение. После консультаций с наиболее авторитетными еврейскими организациями все ценности «золотого поезда» были переданы учрежденной после войны Международной организации по делам беженцев (теперь она называется Управлением Верховного комиссара ООН по делам беженцев), которая и должна была реализовать их. Для проведения аукционов была выбрана нью-йоркская частная галерея Парк-Бернет. Аукционы начались летом 1948 года и продолжались весь 1949-й. О владельцах в каталогах говорилось, что они не установлены, однако тот факт, что ими были венгерские жертвы Холокоста, ни в коей мере не скрывался и не замалчивался. Первые же торги превысили ожидания аукционеров на 40 процентов. Согласно финансовым отчетам, в общей сложности Международная организация беженцев выручила 2,96 миллиона долларов; две трети этой суммы получены от продажи предметов венгерского «золотого поезда».

Нью-йоркские аукционы привлекли большое внимание публики. В двух случаях бывшим владельцам удалось вернуть свое имущество. Отец истицы Элизабет Брейер, бывший раввин Будапешта, опознал золотую чашу, которую иудеи употребляют при обряде «киддуш» – молитве освящения субботы. Хуго Хоффман сумел доказать свое право на владение двумя золотыми шкатулками, уже проданными и выставленными в другой галерее. Аукционеры выплатили ему 13 тысяч долларов компенсации.

90 процентов вырученных средств были направлены крупнейшим еврейским организациям для обустройства еврейских беженцев. Остальные 10 были израсходованы на помощь беженцам-неевреям. Ни цента из этих денег правительство США не присвоило. Точная стоимость ценностей, находившихся в «золотом поезде», никому не известна.

По всем этим основаниям министерство юстиции США, выступавшее ответчиком по иску, который наследники жертв Холокоста вчинили американскому правительству в 2001 году, настаивало на том, что вопрос исчерпан. Однако после вмешательства ряда видных политиков, в том числе сенаторов Хиллари Клинтон и Арлена Спектера, администрация Буша-младшего изменила свою позицию. Тяжущиеся стороны вступили в переговоры. 26 сентября этого года в федеральном окружном суде в Майами, штат Флорида, состоялось зак