Собачье сердце и другие эксперименты

Доктор Сергей Воронов в зените славы
Изобретатель чудо-эликсира «Секардин» Шарль Эдуард Броун-Секар
Создатель незабвенного сыщика Шерлока Холмса писатель Артур Конан Дойл
Сергей Воронов и его ассистент оперируют собаку. Обложка парижского журнала Le Petit Journal за 22 октября 1922 года

Фантастический сюжет повести Михаила Булгакова «Собачье сердце» основан на реальных событиях

Да разве могло такое быть – пересаживать людям органы животных для омоложения, для  создания более совершенной, так сказать, породы человека? Ну ладно прививать черенки растений по методу Мичурина, но чтобы такие опыты над людьми…
Однако наука в XIX веке опережала порой самую смелую фантастику. И Михаил Афанасьевич Булгаков, опытный врач с широким профессиональным кругозором, прекрасно знал о таких экспериментах. Кстати, они отразились в произведениях и других известных авторов.

«Секардин» – эликсир молодости
В 1817 году в британской колонии на острове Маврикий в американо-французской семье появился удивительный ребёнок. Даже имя и фамилия у него были двойные, франко-саксонские: Шарль Эдуард Броун-Секар. Можно было поставить через запятую: гражданин мира.
Отец его, моряк, однажды не вернулся из плавания, и мать одна воспитывала сына. Шарль Эдуард усвоил в основном французскую культуру, хотя до конца своих дней говорил с заметным английским акцентом. Юношей он уехал в Париж учиться на врача. Впоследствии много ездил по свету, работал в разных странах, но именно Франция оставалась его alma mater, а затем и родиной его славы.
В 1846 году молодой врач вернулся на остров Маврикий. Как раз в это время на острове вспыхнула эпидемия холеры, и Броун-Секар самоотверженно сражался за жизнь больных. Уже в эти годы он сочетал врачебную практику с научными исследованиями.
Затем он отправился на родину отца, в Соединённые Штаты, работал в ведущих госпиталях, преподавал в Гарвардском университете. Через несколько лет Броун-Секар переехал в Лондон, где несколько лет трудился в госпитале для паралитиков и эпилептиков. И всюду он проводил глубокие исследования, писал учёные труды, обогатившие медицинскую науку. Часто учёный ставил опыты на самом себе, хотя в печатных трудах ссылался на анонимных пациентов.
Ему было уже за пятьдесят, когда он получил французское гражданство и с тех пор уже не покидал Францию. В 1869 году он стал профессором медицинского факультета, а ещё через десять лет возглавил факультет экспериментальной физиологии в Коллеж де Франс. Там и проходили его смелые эксперименты по трансплантации тканей и органов животных. В 1886 году Броун-Секар был избран членом французской Академии наук.
К семидесяти годам профессор ощутил заметное снижение умственной и физической активности. А впереди ещё столько работы, столько замыслов!.. Он вспомнил, что у животных пик активности совпадает с периодом полового созревания. Это наблюдение и послужило толчком к новой серии экспериментов. Причём в качестве «подопытного кролика» выступил сам учёный. Он делал настой из тканей, взятых из яичек молодых собак и морских свинок; эту жидкость учёный впрыскивал себе под кожу. Инъекции были чрезвычайно болезненны. Но вот боли утихли, и старик профессор ощутил, что к нему постепенно возвращается былая сила, острота ума, повышается и сексуальный тонус.
1 июня 1889 года Шарль Эдуард Броун-Секар сделал доклад в Биологическом Обществе. Это была научная сенсация! Профессор сообщил коллегам о полученных результатах: приводил конкретные данные об увеличении мышечной массы, улучшении работы прямой кишки и мочеполовой системы, активности мозга. Коллеги стоя аплодировали учёному.
Доклад вскоре вышел брошюрой и стал широко известен. Стареющие богачи и знаменитости, особенно женского пола, завалили профессора мольбами: верните нам молодость! В целях финансового обеспечения дальнейших исследований Броун-Секар начал продавать экстракт для инъекций под названием «Секардин». Публика сразу окрестила препарат «эликсиром молодости».
В разгар ажиотажа вокруг «Секардина» его создатель с ужасом почувствовал, что его состояние ухудшается, наступает полный упадок сил, умственной и сексуальной активности. Процесс старения ускорился, светило медицины закатилось и угасло через пять лет.
Уже при жизни имя Броун-Секара обросло легендами. Рассказывали, что во время эпидемии холеры он ел экскременты инфицированных больных, чтобы на себе испытать симптомы наступления болезни; что он вводил свежую кровь в отсечённую голову казнённого преступника, пытаясь её оживить; что он пересадил собаке вторую голову, привил кошачий хвост петуху… Неудивительно, что образ этого учёного-экспериментатора отразился в современной ему литературе. Например, поэт и писатель Вилье де Лиль-Адан изобразил Броун-Секара в новелле из цикла «Странные истории».
Впоследствии учёные выяснили, что вещество, извлечённое Броун-Секаром из яичек животных, не влияло на гормональную деятельность организма человека. А первоначальный эффект, испытанный стариком профессором и некоторыми пациентами, был следствием психологических причин, так называемого плацебо.
Эксперименты доктора Воронофф
Несмотря на это заблуждение Броун-Секара (сколько их знает история науки!) медики высоко ценили его труды. А для некоторых коллег конфуз с «эликсиром молодости» выглядел не как поражение, а как заманчивое направление для дальнейших исследований. Таким продолжателем оказался наш соотечественник, ставший знаменитым французским хирургом.
Самуил Абрамович Воронов родился в еврейской семье, в деревне под Воронежем, в 1886 году. В возрасте восемнадцати лет он эмигрировал во Францию и там стал именоваться Серж Воронофф (в русской печати его принято называть Сергеем Вороновым, не будем нарушать традиций).
Сергей Воронов учился на медицинском факультете, это был необыкновенно талантливый юноша, и с учителями ему тоже повезло – его наставником стал выдающийся биолог и хирург Алексис Каррель, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине. Благодаря своим учителям и собственным успехам Воронов получил французское гражданство.
Молодой хирург с большим интересом отнёсся к экспериментам старшего коллеги Шарля Эдуарда Броун-Секара. Сергей Воронов впрыснул себе «Секардин», но не испытал заметного изменения состояния. Он понял, что препарат не содержит гормонов, омолаживающих организм и задерживающих старение. Но эта чрезвычайно заманчивая идея уже не оставляла его всю жизнь.
Вскоре Сергей Воронов получил весьма выгодное предложение – стать личным врачом вице-султана Египта. Четыре года он работал в этой стране  и там неоднократно общался с евнухами. Изменения в организмах евнухов после кастрации чрезвычайно интересовали Воронова, он собрал уникальные данные по этой теме. Уже тогда он понял, что не инъекции, а лишь хирургическое вмешательство может привести к омоложению организма.
Вернувшись в Париж, Воронов начал серию экспериментов по трансплантации тканей животных больным людям. Срезы с желёз шимпанзе он пересаживал пациентам, страдающим заболеваниями щитовидной железы. Операции приносили заметный эффект. Этот метод оказался действенным и при лечении слабоумия. Имя Сергея Воронова прогремело и в России. Иллюстрированный еженедельник «Искры» писал в 1914 году:
«Сенсационное открытие. Во французской медицинской академии наш соотечественник, доктор Сергей Воронов, сделал сенсационное сообщение об операции, произведённой им в его клинике над 14-летним мальчиком-идиотом. С шестилетнего возраста умственное развитие этого мальчика остановилось, причём явно обозначались все признаки ненормальности и кретинизма: потухший взгляд, тупость и непонимание самых обыкновенных вещей. Воронов сделал этому мальчику прививку зобной железы обезьяны. Успех превзошёл ожидания. У мальчика ожил взгляд, появились умственные способности, понятливость, любознательность. Доктор Воронов – бывший сотрудник Карреля».
Одновременно Воронов проводил эксперименты по омоложению на животных – овцах, козах и быках. Он пересаживал тонкие срезы с яичек молодых особей в мошонку старых животных, в результате они обретали энергию и прыть юных. Наконец дошла очередь до обезьян и людей. Рассказывают, что первые пересадки людям Воронов сделал для миллионеров, а яички он брал у казнённых преступников. Понятно, этот «материал» был ограничен, поэтому основными «донорами» стали шимпанзе и бабуины. Первая официально зафиксированная операция по пересадке желёз обезьяны человеку состоялась 12 июня 1920 года. А уже через три года Сергей Воронов сделал сенсационный доклад на международном конгрессе хирургов в Лондоне. Семьсот коллег аплодировали успехам Воронова. Его опубликованные работы, например «Омоложение прививанием», стали широко известны во всём мире, в том числе и в Советской России.
Уникальный метод доктора Воронова сделал его богатейшим медиком мира. Операции в его клиниках во Франции и в Алжире были поставлены на поток. Его клиентами стали миллионеры, политики, звёзды сцены и экрана. Чтобы удовлетворить растущий спрос на пересадочный материал, ему пришлось завести собственный обезьяний питомник.
Воронов и сам вёл жизнь богача и звезды: снимал первый этаж первоклассного отеля, содержал двух любовниц, большой штат прислуги, секретарей, охранников и шофёров. Впрочем, и его законные жены не жаловались на недостаток внимания со стороны супруга, но первые две умерли одна за другой, лишь третья пережила своего мужа.
Слава Воронова была немного «засалена», как говорят французы. Доктор не скрывал, что его операции ведут в том числе к бурной сексуальной активности, отсюда нездоровый ажиотаж вокруг его деятельности. Манипуляции с яичками стали темой множества анекдотов и эстрадных куплетов в Старом и в Новом Свете. Во Франции в эти годы вошла в моду пепельница, украшенная статуэткой обезьяны, прикрывающей лапами гениталии, и надписью: «Нет, Воронофф, меня не возьмёшь!» С другой стороны, вдумчивые авторы высказывали опасения – ведь никто не знал, какие последствия ждут пациентов Воронова в будущем и каким будет их потомство.
В действительности эффект операций Воронова, как и инъекций Броун-Секара, оказался непродолжительным. Впоследствии учёные установили, что вещество, содержавшееся в яичках, – это тестостерон, он оказывает лишь временное воздействие на организм человека. Научное сообщество отвернулось от Воронова, газеты, прославлявшие его эксперименты, теперь издевались над ним. На него возводили напраслину, например, уже в 1990-е годы высказывались предположения, что это он в ходе своих операций занёс вирус СПИДа человеку. Только в последнее время медицина вновь признала заслуги Воронова в борьбе со старостью.  

Загадка для Шерлока Холмса
Эксперименты Броун-Секара и Воронова нашли отражение в рассказе Артура Конан Дойла «Человек на четвереньках» – он был опубликован в периодике в начале 1920-х годов, а затем вошёл в книгу «Архив Шерлока Холмса» – последний сборник о великом сыщике. «Человек на четвереньках» не совсем обычный рассказ этого цикла, его сюжет основан на фантастике. Поскольку он редко публиковался в России, кратко перескажу его содержание.
Молодой человек, ассистент пожилого учёного-физиолога, обратился к Шерлоку Холмсу, предчувствуя неминуемую беду. Поведение патрона стало необъяснимым: в старике проснулась пылкая страсть к юной девушке; периодически, через равные промежутки времени, им овладевали приступы агрессии; профессор получал загадочные письма и посылки от тщательно скрываемых адресатов; наконец, и собственная собака стала бросаться на него. Последнее обстоятельство особенно заинтересовало сыщика: «…Отчего овчарка профессора Пресбери, верный пёс по кличке Рой, норовит искусать хозяина?» (Заметим в скобках, что главные действующие лица этой истории, как и в «Собачьем сердце», – профессор, ассистент и собака.)
Тем временем события развивались стремительно – однажды ночью ассистент столкнулся в тёмном коридоре с профессором: «Он продвигался ползком, мистер Холмс, да-да, ползком! Точнее, даже на четвереньках, потому что он опирался не на колени, а на полную ступню, низко свесив голову между руками. При этом двигался он, казалось, с лёгкостью».
Потом и дочь профессора видела ночью лицо отца за своим окном на третьем этаже: «Да, это было его лицо, прижавшееся к оконному стеклу: он глядел на меня, подняв руку, словно пытаясь открыть окно. Если бы ему это удалось, я, наверное, сошла бы с ума».
Сыщику и его верному компаньону доктору Ватсону удалось установить адресата, от которого профессор получал письма и загадочные снадобья.
«Холмс пробежал глазами надпись на бумажке и спрятал её в карман.
– Дорак – занятное имя! Славянское, как я понимаю. Что ж, это важное звено…»
(Может быть, это звено – Серж Воронофф?)
В конце концов тайна профессора Пресбери была открыта: старик принимал «…чудо-сыворотку, дарующую людям силу», содержащую гормоны обезьяны. Но она, наряду с явным омоложением, вела к озверению человека, если можно так выразиться. (В сущности, к подобному результату привёл и эксперимент профессора Преображенского в «Собачьем сердце».)
В финале рассказа Шерлок Холмс обещает пресечь опасные опыты изобретателя «чудо-сыворотки». Но великий сыщик предвидит грядущие напасти: «…Найдутся другие, они будут действовать искуснее. Здесь кроется опасность для человечества, и очень грозная опасность. Вы только вдумайтесь, Ватсон: стяжатель, сластолюбец, фат – каждый из них захочет продлить свой никчёмный век. И только человек одухотворённый устремится к высшей цели. Это будет противоестественный отбор! И какой же зловонной клоакой станет тогда наш бедный мир!»
Не об этом ли сокрушался и профессор Преображенский в финале «Собачьего сердца»:
«Вот, доктор, что получается, когда исследователь вместо того, чтобы идти ощупью и параллельно с природой, форсирует вопрос и приподнимает завесу: на, получай Шарикова и ешь его с кашей!»
Да, опасения Льюиса Стивенсона («Странная история доктора Джекила и мистера Хайда»), Герберта Уэллса («Остров доктора Моро»), Артура Конан Дойла и Михаила Булгакова начинают сбываться. Сегодня человечество уже не может не подправлять самоё себя: стволовыми клетками, «кремлёвскими  таблетками», анаболиками, пластической хирургией, генной инженерией. И кто знает, как это всё аукнется в будущем?

***
Неизвестно, читал ли Михаил Булгаков рассказ «Человек на четвереньках», но писатель определённо знал об экспериментах Броун-Секара, Воронова и многих других. Они и послужили первоосновой сюжета.
А дальше… Дальше Булгаков-фантаст и Булгаков-сатирик пошли разными путями. И если первый следовал уже установившейся литературной традиции (Стивенсон, Уэллс и, возможно, Конан Дойл) и собственным успешным произведениям («Дьяволиада» и «Роковые яйца»), то второй, сатирик, совершил смелый прорыв в запретные для литературы того времени области. Судьба повести была решена уже при первом прочтении рукописи в кругу литераторов – там присутствовал агент ОГПУ, написавший подробный отзыв-донос. Произведение заклеймили как контрреволюционное и запретили.
После долгожданной публикации «Собачьего сердца» в Советском Союзе в 1987 году симпатии читателей и зрителей оказались всецело на стороне профессора Преображенского.
Возможно, через много лет утихнут политические страсти. История и литература перестанут быть полями идеологических битв. И мы прочтём наконец «Собачье сердце» полностью. В том числе финальный вывод Филиппа Филипповича Преображенского:
«Можно привить гипофиз Спинозы или ещё какого-нибудь такого лешего и соорудить из собаки чрезвычайно высокостоящего. Но на какого дьявола? – спрашивается. Объясните мне, пожалуйста, зачем нужно искусственно фабриковать Спиноз, когда любая баба может его родить когда угодно. Ведь родила же в Холмогорах мадам Ломоносова этого своего знаменитого. Доктор, человечество само заботится об этом и в эволюционном порядке каждый год упорно, выделяя из массы всякой мрази, создаёт десятками выдающихся гениев, украшающих земной шар…» 

Сергей МАКЕЕВ: www.sergey-makeev.ru, post@sergey-makeev.ru