Борьба с коррупцией: кто прав?

Два высокопоставленных российских чиновника – председатель Верховного суда Вячеслав Лебедев и генеральный прокурор России Юрий Чайка – высказали противоречащие друг другу оценки коррупции в России. Вячеслав Лебедев сказал, что «в России неуклонно снижается количество осужденных за коррупцию», в то время как Юрий Чайка сказал, что в ряде регионов России борьба с коррупцией «практически провалена». 

«Основную часть осужденных составляют люди, попавшиеся на мелких суммах. 60% взяток были получены на сумму от 5. до 10 тыс. руб., а еще 21% – от 10 тыс. до 50 тыс. руб. Среди чиновников, уличенных в мздоимстве, 22% работали в сфере здравоохранения, 11% – в сфере образования, 5,4% – во ФСИН», — приводит слова Лебедева РБК.

«В некоторых регионах данная работа практически провалена. Так, в Тверской области за весь год выявлено всего 22 факта получения взятки, в Липецкой области — лишь 19. В этом субъекте федерации вопреки многократно объявленным приоритетам антикоррупционной деятельности борьба со взяточничеством сведена в основном к выявлению взяткодателей, таковых было выявлено 49 человек,» — цитирует агентство «Интерфакс» генпрокурора России Юрия Чайку.

Наблюдатели отметили, что Лебедев и Чайка по-разному квалифицировали коррупционеров. Так, Лебедев говорил в основном об учителях и врачах, а Чайка — о чиновниках.

Кто из чиноников прав? Об этом в интервью «Совершенно секретно» рассуждает руководитель Центра международной безопасности Российской академии наук Алексей Арбатов.  

– Совершенно очевидно, что заявления Чайки и Лебедева не согласованы. Почему? Потому что отсутствует система борьбы с коррупцией. Есть избирательные, точечные уколы по коррупции, которые наносятся, потому что хоть что-то надо делать, отвечая на запрос людей, которые регулярно сталкиваются с коррупцией: десятки миллионов людей страдают от этого.

Чтобы борьба с коррупцией была системной, прежде всего надо выяснить, где она больше всего распространена. Мне кажется, что точка зрения Чайки хотя бы более обоснована, но и она не охватывает не все. Учителя и врачи — это мелкая, вынужденная коррупция. Если бы этим людям нормально платили, в этой сфере вообще бы не было коррупции. Что касается высокого административного уровня, здесь коррупция поставлена на широкий поток, и касается это и исполнительной власти, и законодательной власти, которая подчинена не избирателю, а исполнительной власти. Коррупция касается, например, и Министерства обороны, и государственных органов, которые связаны с распределением ассигнований национальной обороне — это самые большие ассигнования и самая ёмкая коррупция. Разоблачения, которые начались недавно в Министерстве обороны, затрагивают маленькую верхушку айсберга. 

Системной борьбы с коррупцией нет, поскольку она ведется как кампания, отвечающая общественным запросам. Чтобы эта борьба была системной, нужны прежде всего независимые законодательные органы, отвечающие прежде всего перед избирателем, а не перед бюрократией. Эти законодательные органы будут опираться на избирателя, выискивать коррупцию, в том числе с помощью прессы.

– Если два высокопоставленных чиновика заявляют вещи, в общем противоречащие друг другу, значит, сама идеологическая кампания якобы по борьбе с коррупцией в кризисе?

– О кризисе едва ли можно говорить. Можно говорить о том, что эта кампания не носит систематического характера. Поэтому каждый чиновник, кто во что горазд, излагает свою версию об источниках коррупции. Дело в том, что эта проблема не может решаться внутри исполнительной власти. Это и есть главный стержень коррупции: чиновники, которые зачастую связаны с криминальным бизнесом. Если законодательная власть не контролирует их, то становится к этой же кормушке. Ни один депутат ни в Государственной думе, ни в законодательных собраниях субъектов федерации на самом деле не зависит от избирателя. Он зависит от начальства. В лучшем случае он будет выискивать отдельные примеры коррупции и, по принципу советской отчетности, будет представлять примеры того, как якобы активно борются с коррупцией в том или ином регионе или селе. Но чтобы государство всерьез начало бороться с коррупцией, нужно разделение властей. 

Не котролируемое чиновничество, огромная бюрократия, опирающаяся на рыночную экономику, — это феноменальный источник коррупции. Победить ее можно лишь благодаря реальному разделению властей и соответствующей цивилизованной рыночной экономике. Когда этого нет, зря надеяться, что отдельные честные люди в этой бюрократии смогут совладать с коррупцией.

– Значит, для настоящей борьбы с коррупцией необходимо пересмотреть решения начала 1990-х годов, когда и образовалась срощенная с бюрократией так называемая рыночная экономика.   

– Существуют разные точки отсчета. Механизм сложился с середины 1990-х годов. Но главным инструментом борьбы с коррупцией остается разделение властей.