Патриотка Сандра Зарубина

Когда 6-летнюю Сандру вернули из Португалии в деревню под Ярославлем, это праздновали как патриотическую победу. Сегодня об этой девочке мало кто вспоминает.

Пречистое, расположенное в 350 километрах от Москвы, – поселок скособоченных домов, бродячих собак и погребенных в снегу машин – вряд ли сильно изменилось за десятилетия. Супермаркет с вежливыми продавцами, редкий признак цивилизации, соседствует со столовой – «самым лутшым рестораном», если верить аккуратной надписи у входа. Неподалеку – двухэтажная деревянная изба, не без гордости именуемая Торговым центром.

В центре поселка, напротив старой церкви и памятника Ленину, стоит покосившийся дом девятнадцатого века, без газа и водоснабжения, который теперь знают далеко за пределами Пречистого. Здесь живет Сандра Зарубина, о переезде которой из Португалии в Россию в 2009-м узнали все.

Успех

Сандра живет здесь с мамой, бабушкой и дедом. Ее отец, Георги Циклаури, на заработках в Португалии и дочери не помогает. Мама Сандры Наталья тоже нелегально жила там несколько лет. После знакомства с Георги в апреле 2003 года у нее родилась Сандра. Наталья жила в португальском городе Брага бурной жизнью и не очень интересовалась дочерью: несколько раз Сандру находили ночующей в телефонной будке. Сжалившись над беспризорной русской девочкой, хорошо обеспеченная португальская пара – Жуан Пиньеру и Флоринда Виейра – взяли ее под опеку.

– Мне рассказали, что маленькая девочка из России нуждается в помощи, – вспоминает Жуан в интервью «Совершенно секретно». – Она голодала, и мы с женой решили ей помочь – нельзя же было позволить ей умереть. Когда мы нашли ее, ей было полтора года, а весила она меньше пяти килограммов.

Португальцы поселили Сандру у себя и растили как дочь. Жуан, владелец небольшой металлургической компании, взял на работу Наталью Зарубину и ее друга. Видеться с дочерью Наталья могла столько, сколько ей хотелось. Хотелось ей нечасто.

Все так и шло, пока в 2009 году португальские власти не постановили депортировать Зарубину в Россию. Суд забрал девочку у Жуана и Флоринды и выдворил из страны вместе с матерью.

За то, что Сандра оказалась дома, ее бабушка Ольга Ивановна не устает благодарить российское посольство в Португалии. Это его усилиями Сандру забрали у португальских приемных родителей и вывезли в Россию.

Когда после первого слушания португальский суд оставил Сандру в Португалии, Ольга Ивановна по совету адвоката написала письмо на имя президента Путина. Она попросила предоставить Сандре гражданство – и уже через несколько дней просьбу исполнили. Если бы она не получила гражданства России, Наталья Зарубина вернулась бы на родину без ребенка – это признает даже бабушка: «Когда было второе слушание в суде, там присутствовал сам посол. Он привез паспорт, и оказалось, что девочка – гражданка России. И суды уже не могли ничего сделать и вынесли решение – отдать ребенка матери».

Сандра триумфально приехала в Россию – государственные СМИ представили приезд девочки как внешнеполитическую победу Москвы. (Одновременно развивались скандалы вокруг детей других россиянок, вышедших замуж за иностранцев, – Риммы Салонен, Ирины Беленькой, Натальи Захаровой, – и Москва показательно болезненно реагировала на ущемление их прав; однако возвращение Сандры Зарубиной было единственным успехом в этой кампании.)

Уже первые кадры того, как мать обращается с девочкой, шокировали многих: не стесняясь телекамер, Наталья Зарубина прямо в аэропорту отшлепала ее за непослушание и с силой оттолкнула. Девочка заплакала в сторонке, а Зарубина громко пожаловалась на «придурочное португальское воспитание»: «Что это за воспитание? Ей все позволяли!»

В Португалии началась кампания за возвращение Сандры, но было поздно. Ни слова ни понимая по-русски, она стала жить в Пречистом, пошла в школу и наконец выучила русский – начисто забыв португальский. В Португалии ее тем не менее по-прежнему помнят – и не теряют надежды увидеть вновь.

[gallery]

Биоматериал

В марте 2013-го в доме Зарубиных нас встречают, помимо Сандры, ее бабушка и дед – Ольга Ивановна и Сергей Николаевич. Мать Сандры Наталья заранее предупредила нас, что встретиться не сможет – ложится в больницу лечиться от псориаза. Вопрос о том, кто в доме хозяин, решается быстро: нас сажают за стол с бабушкой, а Сергей Николаевич занимает скромное место поодаль, у стены. Пока Ольга Ивановна разговаривает с нами, ее муж лишь изредка вставляет свои комментарии и первый же им смеется.

Ольга Ивановна говорит уверенно, спокойно. Раздражение появляется в ее лице и голосе, только когда мы спрашиваем о португальских родителях Сандры:

– Чего там делать, в той Португалии? Им Сандра нужна. Зачем им Наталья там? Флоринда как-то сказала: приезжайте, отдохнете на море. А Наталья говорит: давайте я одна приеду посмотреть. И они сразу замолкают, она там не нужна. Им надо, чтобы она ребенка туда увезла. Наталья сказала: я туда не поеду… Я знаю, что Наталью можно вывести из равновесия в пять минут. А когда ее выведут из равновесия, она может хорошо поддать, чтобы залить горе. Они воспользуются моментом, определят ее в частный дурдом, а ребенка заберут. Это им на самом деле надо было. Они ее закроют там! – такое мнение сложилось у Ольги Ивановны о португальских нравах

Жуан и Флоринда предлагали оплачивать Сандре с мамой каникулы в Португалии, но Зарубины не хотят и этого.

– Они билеты купят туда, а назад могут и не купить, – прогнозирует бабушка. – Она туда приедет в страну, а потом что? Бомжевать, под заборами спать? Денег на билет нет, виза кончится – и кто ты там есть? А то и в тюрьму могут запрятать.

К нашему удивлению, когда мы спрашиваем о жизни в Португалии, Ольга Ивановна заговаривает не о дочери и внучке, а о себе:

– Я у Жуана и Флоринды спрашиваю: а вот я приеду – и как мне без пенсии? И они отвечают: ну вы обратитесь в социальную службу… Это, представьте себе, я должна прийти и просить! А мне завтра скажут: а ты че сюда ехала, да? Я говорю: извините, это я должна до гробовой доски здесь работать, никто никаких гарантий мне не дает. Так я че поеду-то? Я лучше буду тут сидеть. У меня пенсия, по крайней мере, государственная.

О том, чтобы отдать Сандру добровольно, Ольга Ивановна и слышать не хочет:

– Я, например, и дети у меня тоже – мы патриоты своей страны, – внушительно говорит она. – Плохо ли мы здесь живем, хорошо ли – это наша страна. В первую очередь надо думать о ребенке. Я вот работала в нашем детском доме – там дети живут отлично, не видят ни в чем нужды. И все равно они хотят к маме, хоть она и пьет, и не думает про них. Пусть она ребенка не воспитывала, но ведь родила. Как можно говорить, что ребенку лучше с чужой тетей? Да никогда!

Даже материальное благополучие португальских родителей Сандры вызывает у Ольги Ивановны сомнение: дом у них большой, но «даже не в собственности» – съемный; Жуан владеет «каким-то заводишком» – но в Португалии кризис, и неизвестно, что будет с этим бизнесом дальше. «Я чувствую людей, – утверждает Ольга Ивановна. – Я почувствовала, что Жуан не тот человек. Он такой все – хи-хи, ха-ха, а что у него в душе – потемки».

Почему португальские родители так отчаянно пытаются вернуть Сандру? Ольга Ивановна недолго думает над ответом:

– У них нет такого наплыва людей, как у нас. Это у нас много национальностей, много смешанных браков. А в тех странах нет свежей крови, и там тугоумные дети рождаются. У них даже родные брат с сестрой могут жить и детей рожать. И какие это будут дети? Поэтому им желательно получить другого человека. Его дети будут умнее, чем те, которые рождаются у португальцев.

В этот момент к нам подходит Сандра. «Вот спросите у нее. Сандра, ты хотела бы поехать в Португалию?» – спрашивает бабушка. Сандра качает головой: «Там гулять нельзя, только во дворе. Они не дают. Там еще суп в блендере перемешанный, зеленый».

Обычное счастье

В Ярославской области суп в блендере Сандре не готовят. Пока мы разговариваем с бабушкой, девочка старательно выводит в тетрадке рейтинг любимых продуктов. В списке только простая еда, а любимый Сандрин суп теперь – вермишелевый.

Комната Сандры на втором этаже отделена от коридора двумя занавесками. Она невелика: здесь едва помещаются кровать и письменный стол. Рядом – комната просторнее, что-то похожее одновременно и на спальню, и на гостиную. Потрескавшийся потолок, старая мебель, отклеившиеся обои, скрипучий пол. Здесь хорошо видно, как труба от печки, поднимающаяся с первого этажа, заваливается набок, грозя обрушить стены. Как говорят местные власти, дом ремонту не подлежит – только сносу. Сергей Николаевич рассказывает, как недавно, во время уборки, нашел на полу копейку 1825 года. Зарубины всерьез боятся жить в своем доме. Но в новый власти их не переселяют, а только водят по кругу, называя отказы друг друга незаконными.

Сандра показывает нам свое хозяйство – тряпичных кукол, фотографии на стене и большой розовый рюкзак.

Спешит достать цветастую сумку, привычным движением вытряхивает на пол все содержимое и раскладывает в ряд заколки, духи, баночки с косметикой.

– Вот это мне мама подарила, – говорит она, не дожидаясь вопросов, – и это тоже мама.

– А из Португалии ты получаешь подарки?

– Да, но очень мало.

– А ты была рада, что Жуан приезжал к тебе?

– Ну да, – совсем тихо говорит Сандра, резко вскакивает с пола и приносит еще несколько маленьких сумочек. «Вот эту мне мама сшила, а эту купила», – монотонно продолжает она.

Узнав, что и мы когда-то учили португальский, Сандра оживилась. Вытащила из тумбочки русско-португальский разговорник и стала нас проверять. Читала по слогам. Когда поменялись ролями, оказалось – Сандра забыла даже элементарные слова. Английский, который она стала учить в пречистенской школе, уже дается ей лучше португальского

Главное – свобода

Ольга Ивановна не переживает из-за того, что связь внучки с Португалией потеряна окончательно. Она не то что в Португалию – в Москву не хочет отправлять ее после школы:

– Пусть учится у нас в области. Во-первых, в Москве не по нашим деньгам жить. Она говорит: хочу стать артисткой. А у нас в Ярославле есть театральный вуз. Если голова есть, то можно учиться хоть где.

– Вы были бы довольны?

– Конечно. Какая разница – в Москве или в Ярославле? Тут тоже не хуже преподносится. Это все будет зависеть от ее способностей. Будет у нее желание – она везде найдет себе нишу со своими знаниями и талантами, – убежденно говорит Ольга Ивановна.

Жить в Москве Зарубиным действительно не по деньгам. Работы в области практически нет.

– Наталья устроилась в Ярославле, – рассказывает Ольга Ивановна о дочери. – Поработала без оформления, а толку нет. Обещают одно, а платят другое. Ездила-ездила, а на дорогу больше уходит, чем заработаешь. Потом она работала в Данилове, это километрах в двадцати пяти отсюда. Тоже без оформления. Сказали: поработайте месяцев шесть, а потом оформим. Она хотела встать в очередь на жилье или получать пособие на ребенка – так везде нужны справки о доходах. А где их возьмешь, если нигде не оформляют на работу? Везде обман, – вздыхает Ольга Ивановна.

Трудоустроиться не смог и отчим Сандры, с которым Наталья Зарубина расписалась после возвращения домой. Он уехал искать работу на родине, в Украине. Говорить про него Ольге Ивановне явно неприятно – на вопрос о том, вернется ли зять, она жмет плечами, а Сергей Николаевич машет рукой: «Да вряд ли!»

Семья живет на пенсию бабушки и деда и позволить себе может немногое. Как воспринимает это Сандра после благополучной Португалии?

– Она ходит по подружкам, понимает, что наш дом старый, что бытовых таких условий нет, – отвечает бабушка. – Ну всем же хочется пожить получше, да? Но не особо ее это угнетает. У нее терраса. Там она с куклами, с подружками. У нее тут свобода полная! Может ей и хочется, чтобы вода в кране текла и чтобы печку не топить, но так ей все нравится.

«Папа будет биться за меня»

Нравится Сандре все или нет – выбора ей не оставили. Жуан Пиньеру, однако, надеется, что когда-нибудь девочка все-таки вернется в Португалию:

– Даже если она захочет приехать сюда через 30 лет, мы будем по-прежнему готовы ее принять. Мы любили ее, и это было взаимно. Она называла меня отцом и была для меня как родная дочь. Знаете, я никогда не забуду фразу, которую она произнесла перед отъездом в Россию. Она сказала: «Папа будет биться за меня». Теперь я все время думаю о том, как ей там живется. Я очень волнуюсь, потому что не уверен, что ее родители смогут хорошо ее воспитать и дать ей хорошее образование. И еще я волнуюсь, что в какой-то момент ей будет некому помочь…

Впрочем, Сандра, которой в апреле исполняется десять лет, вряд ли увидит Португалию до совершеннолетия. «Я уже сыта по горло этой Португалией, я там ничего хорошего не видела и не увижу, – говорила нам по телефону мать Сандры Наталья. – Даже связываться больше с этим не хочу».

Московские журналисты, часто приезжавшие сюда в последние годы, настроены оптимистично. «Вполне себе счастье по-российски. Никто девочку не бьет, все у нее есть», – написал, например, в прошлом году автор «Аргументов и фактов».

С этим согласны не все соседи. «У меня у самой двое детей, – говорит соседка, которая просит не называть ее имени. – Чисто по-матерински могу сказать: надо было оставить девочку в Португалии. Как ни говорите, все равно семья у них малообеспеченная, родители выпивают. У девочки было бы там будущее, а здесь – какое будущее?»

***

Недавно по Пречистому ходили слухи, будто Зарубины получили новую квартиру. Это не так – и, видимо, не могло быть так. Четыре года назад российское государство выжало из истории с Сандрой все, что хотело. Семья Зарубиных помогла ему, чем могла. На этом они расстались.

ЭКСПЕРТИЗА

Как скажется все, что случилось с Сандрой Зарубиной, на ее психике? С этим вопросом корреспонденты «Совершенно секретно» обратились к детскому психологу Виктории Юркевич:

– То, что ребенок получил травму, это факт. Сначала от нее фактически отказалась мама, потом она попала в хорошую семью в Португалии, а затем ее изъяли из этой семьи и отправили в Россию.

Но какими будут последствия травмы – пока сказать трудно. Сама стрессовая ситуация может быть и полезной для развития, и разрушительной для психики. Дело не в самом стрессе, а в том, что ему сопутствует.

Может быть, ребенок, пройдя через такие испытания, захочет выскочить из той среды, в которой оказался, и многого добьется в жизни. А может быть, напротив, сломается, и эта травма будет оказывать разрушительное влияние на всю ее жизнь.

* * *

Присоединятесь к сообществам газеты в социальных сетях:  «Совершенно секретно» в Facebook, ВКонтакте, Twitter