Надежда Толоконникова, зэка

В этом номере я решила отказаться от своей традиционной колонки. А вместо нее опубликовать выдержки из письма заключенной Надежды Толоконниковой, осужденной участницы группы Pussy Riot, отбывающей срок в мордовской колонии ИК-14. Когда этот номер готовился к печати, Толоконникова объявила голодовку, а под письмом в ее поддержку за два дня подписались 33 тысячи человек. Мне показалось, что комментарии в этом случае – лишние.

«…Вся моя бригада в швейном цехе работает по 16–17 часов в день… Выходной случается раз в полтора месяца. Почти все воскресенья – рабочие. Осужденные пишут заявления на выход на работу в выходной с формулировкой «по собственному желанию». На деле, конечно, никакого желания нет. Но эти заявления пишутся в приказном порядке. Ослушаться (не написать заявление на выход на промзону в воскресенье, то есть не выйти на работу до часа ночи) никто не смеет…

…Две недели назад норма выработки для всех бригад колонии была произвольно повышена на 50 единиц. И если до этого база составляла 100 костюмов в день, то сейчас она равна 150 полицейским костюмам.

Курса обучения швейному мастерству в колонии не предусмотрено. Новеньких сразу же сажают за машинку и дают операцию… «Если бы ты не была Толоконниковой, тебя бы уже давно *********» – говорят приближенные к начальникам зэчки. Так и есть, других бьют. За неуспеваемость. По почкам, по лицу. Бьют сами осужденные, и ни одно избиение в женском лагере не происходит без одобрения и ведома администрации.

С жалобой к администрации никто обратиться не смеет, потому что администрация улыбнется в ответ и отпустит обратно в отряд, где «стукачку» изобьют по приказу той же администрации.

Санитарно-бытовые условия колонии устроены так, чтобы зэк чувствовал себя бесправным грязным животным. И хотя в отрядах есть комнаты гигиены, в воспитательно-карательных целях в колонии создана единая «общая гигиена», то есть комната вместимостью в пять человек, куда со всей колонии (800 человек) должны приходить, чтобы подмыться. Подмываться в комнатах гигиены, устроенных в наших бараках, мы не должны, это было бы слишком удобно. В «общей гигиене» – неизменная давка, и девки с тазиками пытаются поскорее подмыть «свою кормилицу» (как говорят в Мордовии), взгромоздившись друг другу на головы. Правом помыть голову мы пользуемся один раз в неделю. Однако и этот банный день время от времени отменяется. Причина – поломка насоса или затор в канализации. Иногда по две или три недели отряд не мог помыться.

Когда забивается канализация, из комнат гигиены хлещет моча и летит гроздьями кал. Мы научились самостоятельно прочищать трубы, но хватает ненадолго – она опять засоряется. А троса для прочистки нет. Стирка – раз в неделю. Прачка выглядит как небольшая комната с тремя кранами, из которых тонкой струей льется холодная вода.

О бытовых и промышленных нарушениях в ИК-14 можно говорить бесконечно. Но главная, основная моя претензия к колонии лежит в другой плоскости. Она в том, что администрация колонии самым жестким образом препятствует тому, чтобы хоть какие-либо жалобы и заявления, касающиеся ИК-14, выходили за ее стены. Основная моя претензия к начальству – то, что они заставляют людей молчать. Не гнушаясь самыми низкими и подлыми методами…»

***
Бывшая заключенная той же колонии экс-юрист ЮКОСа Светлана Бахмина подтвердила: ИК-14 – страшное испытание, и это не исключение, а система. Бахмину система не сломала. Толоконникову тоже. Хотела написать «пока». Не буду.