Ходорковский без скидок

Михаил Ходорковский пока не сможет вернуться в Россию, так как Верховный суд России 23 января оставил в силе вынесенное ранее постановление о взыскании с Ходорковского и Лебедева 17,4 миллиарда рублей неуплаченных налогов. В то же время суд снизил срок уголовного наказания бывшему главе «Менатеп» Платону Лебедеву до уже отбытого и постановил освободить его из колонии.

Долг в 17 миллиардов, как говорил сам Ходорковский, не позволяет ему вернуться в Россию. Значит, в ближайшее время экс-главе ЮКОСа придется заниматься общественной деятельностью, находясь за пределами России. Какие еще препятствия могут возникнут на пути общественной карьеры бывшего олигарха?

Экс-владелец ЮКОСа хочет заняться общественной деятельностью. Что может ему помешать?

Двадцатого декабря 2013 года перестал существовать заключенный Ходорковский Михаил Борисович. Кто образовался на его месте? На этот вопрос есть разные ответы, но интереснее всего, конечно, послушать самого героя дня.

Что-то новое?

Покинув колонию, Ходорковский обрел одно и потерял другое. Он, с одной стороны, теперь свободен в своих поступках и высказываниях. С другой – лишился скидки, которой пользовался на протяжении последних десяти лет, выражавшейся формулой «Нельзя задавать неудобные вопросы человеку, сидящему в тюрьме, вот выйдет – тогда поговорим». Вот вышел.

Что нового мы узнали о Ходорковском за месяц с небольшим его пребывания на свободе?

Он сохранил хорошую физическую и отличную интеллектуальную форму. По-прежнему предельно точен в высказываниях и запредельно сконцентрирован (что, правда, дается ему теперь с заметно большим трудом, чем раньше). Как обычно, осторожен и не ищет лишних приключений: все четыре интервью Ходорковского российским СМИ, которыми он пока ограничился, даны людям, в чьей симпатии (порой переходящей в обожание) он был заранее уверен.

Самую сильную реакцию в этих интервью вызвало сообщение Ходорковского о том, что территориальная целостность России для него сакральна и в случае необходимости он готов защищать ее с оружием в руках. Непонятно, правда, отчего сейчас разгорелись такие страсти. Еще четыре года назад в переписке с Людмилой Улицкой Ходорковский рассказал, что ЮКОС нелегально финансировал войну в Чечне. Не выразив по этому поводу ни раскаяния, ни сожаления: просто констатировал, что компания это делала, и все.

Итак, садился Ходорковский умным, волевым, предусмотрительным и последовательным в своих взглядах человеком. Таким и освободился, здесь никаких открытий нет.

[gallery]

Чем собирается заняться?

Определенно на этот вопрос Ходорковский отвечает только в части отрицания: точно не бизнесом, это ему уже не интересно, и не борьбой за власть, это не его. Но эта позиция – всего лишь повторение того, что было им впервые сказано в 2004-м и с тех пор неоднократно подтверждено.

Но чем же тогда?

И здесь ответ не нов: общественной деятельностью. Но если вслушаться и вчитаться в слова Ходорковского, когда он описывает свое будущее, то возникают новые вопросы.

Никто из собеседников пока не спросил бывшего заключенного и будущего общественного деятеля: а где, собственно, пролегает та грань, которая отделяет деятельность общественную от политической? И нежелание бороться за личную власть – оно полностью тождественно отказу от участия в политике? И как тогда понимать то, что главная цель, к которой, по его словам, стремится Ходорковский, осталась неизменной еще с начала 2000-х – добиться перераспределения властных полномочий в пользу выборных органов государственной власти и в ущерб исполнительным? Или то, что совсем недавно сказал Ходорковский в своей книге «Тюрьма и воля»: меня интересует парламентская и общественная деятельность, но если ситуация будет безальтернативной, придется согласиться и на работу в исполнительной власти?

Будем надеяться, что эти вопросы будут заданы и ответы на них найдутся. Пока будем исходить из того, что сказано: Михаил Ходорковский намерен служить обществу.

Вступительный взнос

Ум, воля, обаяние, чувство собственного достоинства и многие другие личные качества Михаила Ходорковского вызывают к нему у многих безусловную симпатию. Достаточно ли этой благожелательности для того, чтобы Ходорковский стал крупной общественной фигурой? И что может ему помешать на этом пути?

Возможно, его собственное прошлое. Оно же – настоящее.

Репутация не критична для крупного предпринимателя; она совершенно необязательна для российского политика; без нее легко обходится отечественный шоу-бизнес – но репутация абсолютно необходима тому, кто затеял стать в России общественной величиной. Проблема в том, что репутацию нельзя купить или нарастить с помощью пиара. Только нажить

Биография Михаила Ходорковского к масштабной общественной деятельности готова пока не вполне, и десять последних лет, прожитых с достоинством, эту проблему не решают. И с прежних времен остались вопросы, требующие прояснения, и за последние десять лет появились новые.

Про коррупцию, например.

В своих публицистических работах Михаил Ходорковский многократно указывал, что коррупция является основополагающей проблемой российского общества. И с этим мнением трудно не согласиться, несмотря на его тривиальность. Но Ходорковский имеет больше прав, чем многие, высказываться на эту тему. Еще в 2003-м он в глаза президенту Путину сказал: «Коррупция началась с нас (крупного бизнеса. – Ред.), на нас она и должна закончиться». Браво.

И вот теперь, когда Ходорковский на свободе и вне досягаемости своих антагонистов, нельзя ли узнать подробнее, что он имел в виду, когда на этой встрече приводил в качестве примера коррупции покупку государством компании «Северная нефть» у бывшего заместителя министра финансов РФ Андрея Вавилова?

И не известны ли Ходорковскому какие-нибудь еще случаи коррупции в российской экономике? Скажем, при приватизации вообще и во время залоговых аукционов в частности? При переходе компании ЮКОС из государственной собственности в руки группы лиц? Не говоря уж об обратном процессе.

И не мог бы Михаил Ходорковский вспомнить в деталях эпизод шестнадцатилетней давности, когда в разгар кризиса 1998 года грузовик с документацией банка «Менатеп» заблудился по пути из Москвы в Питер, отклонился от маршрута километров на сто и упал с моста. Никто, слава богу, не пострадал, только документы утонули. Там было что-то существенное?

Если не в экономике, то, может быть, Михаилу Ходорковскому что-то известно о коррупции в российской политике? Например,  случаи покупки мест в партийных списках на парламентских выборах ради благой цели лоббирования интересов нефтяных компаний?

Что касается войны в Чечне: помогла ли финансовая помощь крупного бизнеса (а Ходорковский утверждает, что ЮКОС был совсем не одинок в этих затеях) сохранить территориальную целостность России? Есть чем гордиться?

Если никакими новыми сведениями об устройстве отечественной экономики и политики Михаил Ходорковский не обладает, имеет смысл обратиться к гуманитарной сфере.

Свобода слова, точнее ее подавление, и вред, причиняемый этим российскому обществу, – об этом в своих статьях Ходорковский тоже писал не раз. И тоже не вызывал желания поспорить. Но раз эта тема его так волнует, может быть, теперь он сможет пролить свет на судьбу газеты «Московские новости», сложившуюся так странно? ЮКОС приобрел это издание в сентябре 2003-го, за месяц до ареста Михаила Ходорковского. Спустя три года «Московские новости» через несколько специфических перепродаж  (Леонид Невзлин – Вадим Рабинович – Аркадий Гайдамак) были переданы в распоряжение российской исполнительной власти, и на этом газета перестала существовать как независимое средство массовой информации. Эпизод представляется частным? Тогда тем более не составит труда рассказать: кем принималось это решение? И если не самим Ходорковским, то было ли оно с ним согласовано?

Интересна и судьба другого гуманитарного актива ЮКОСа – Российского государственного гуманитарного университета, ректором которого опять же незадолго до ареста Ходорковского стал Леонид Невзлин. Это учебное заведение, так же как и «Московские новости», оказалось – без конфликтов и скандалов – в распоряжении государства. Как это произошло? Кто-то с кем-то расплатился? Кто, с кем, за что? И это не праздные вопросы, речь ведь идет о крупном очаге просвещения, на недостаток которого Михаил Ходорковский совершенно обоснованно сетует во всех своих последних интервью.

Известно, что после ареста Ходорковского активами ЮКОСа распоряжается Леонид Невзлин. Человек, чьи отношения с Михаилом Ходорковским, похоже, могли бы вдохновить Шекспира. Ни разу за последние десять лет Ходорковский не отозвался на публичные обращения Невзлина – несколько натужные, но в целом дружеские. Ни разу открыто не поддержал его, хотя Невзлин – один из видных фигурантов дела ЮКОСа, заочно осужденный к пожизненному заключению за организацию убийств.

И после своего освобождения Ходорковский, рассказывая о людях, чья судьба его волнует, назвал Платона Лебедева и Алексея Пичугина, но Невзлина не упомянул. Почему? Потому что первые двое находятся в заключении, а третий всего лишь переживает пожизненную разлуку с родиной? Или потому, что отношения Леонида Невзлина с российской прокуратурой больше напоминают договорной матч, а не поиск осужденного за особо тяжкие преступления человека?

И что же все-таки обсуждали Михаил Ходорковский и Леонид Невзлин во время своей недавней встречи в Израиле? Погоду и семейные обстоятельства, как утверждает второй? Или иск акционеров ЮКОСа к Российской Федерации, который настолько тревожит российские власти, что побудил их освободить Михаила Ходорковского, как предполагает бывший советник президента по экономике Андрей Илларионов? Здесь любой ответ важен, поскольку речь идет о сумме в 130 миллиардов долларов, способной существенно сказаться на российском бюджете, то есть на обществе, служению которому, не забудем, хочет посвятить себя Михаил Ходорковский

Что там вообще происходило, в этом ЮКОСе, и происходит до сих пор, хотя формально такой компании не существует? Если Михаил Ходорковский описывает состояние системы управления при президенте Путине как «бордель» (и эта оценка выглядит достоверной), очевидно, ему есть что показать в качестве антитезы. Правда, общие рассказы о том, что ЮКОС был самой прозрачной и законопослушной компанией в истории России, уже кажутся не вполне достаточными.

И опыт некоммерческих проектов ЮКОСа тоже интересен, и узнать об этом будет полезно, особенно с учетом планов его бывшего руководителя на будущее. Верно ли, например, что  цели и задачи благотворительной организации «Открытая Россия» Михаил Ходорковский в разное время формулировал по-разному?
Все эти знания об истоках и подробностях отечественной коррупции, о деталях недавнего отечественного прошлого (следовательно, и настоящего), полученные из такого авторитетного источника, безусловно послужили бы общественному благу.

Аналоги и примеры

Случаев, когда люди, на много лет лишенные свободы, становились потом заметными общественными фигурами, в российской (царской, советской, постсоветской) истории больше, чем хотелось бы. Из ныне живущих самый яркий, наверное, пример – Сергей Адамович Ковалев. Тем более что лет в заключении они с Ходорковским провели одинаковое количество – десять.

Принципиальное отличие этих двух биографий состоит в том, что Сергей Ковалев делал публичную общественную карьеру уже после падения той системы, за противодействие которой он оказался в лагере. А Михаилу Ходорковскому еще только предстоит ответить на вопрос: дело ЮКОСа со всеми его последствиями – экономическими, политическими, персональными – это системный сбой? Или случайное стечение обстоятельств?

Если все произошедшее – досадная случайность, то и говорить не о чем. Остается, конечно, вопрос – какая такая серьезная общественная деятельность нужна при системе, которая работает исправно? Но это меньшая из проблем: всегда, в конце концов, есть простор для малых дел, улучшающих хорошее.

А вот выбор первого варианта будет крайне непростым для отвечающего, поскольку он не может быть односложным. Если речь идет о системном сбое, то где, в какой момент эта машина сломалась и пошла крушить все вокруг?

Сергей Ковалев мог в свое время ответить на подобные вопросы без труда. Не был, не состоял, не участвовал. Противостоял, в конце концов.

Михаилу Ходорковскому будет гораздо сложнее. Потому что в истории создания постсоветской государственной системы немного можно найти людей, так активно (и эффективно) участвовавших в ее строительстве, как он.

Ходорковский и теперь не отрицает своей роли в историческом процессе: «Я всегда дрался за Ельцина – и в 1993-м, и в 1996-м, и в 1999-м». То есть во время кровопролитного конфликта, приведшего к ликвидации парламента; во время выборов, ставших первым примером сговора крупного капитала и исполнительной власти; и во время второй чеченской войны, призванной укрепить авторитет кандидата в президенты Владимира Путина.

И все, что произошло потом с ним самим, его сотрудниками и созданной ими компанией, представляется Михаилу Ходорковскому нелогичным?

Сергей Ковалев легко определяет ту точку, в которой началась неудача постсоветского строительства со всеми вытекавшими и продолжающими вытекать последствиями. Это произошло, по его мнению, в тот момент, когда Борис Ельцин, сторонником которого Ковалев тоже был, решил, что лучших методов управления, чем кулуарные интриги, не существует, равно как и более надежных кадров, чем советская номенклатура. Ответ Ходорковского впереди. И никто на нем настаивать не вправе, это может быть только свободным выбором самого Михаила Ходорковского. Или отказ от ответа, что тоже возможно. И этот вариант поведения не будет означать, что общественный деятель Михаил Ходорковский не состоялся, вовсе нет. Всего лишь уступил по масштабам Ходорковскому-предпринимателю. Разве это беда?

* * *
Пресс-секретарь Ходорковского Ольга Писпанен сообщила, что Ходорковский будет готов ответить на вопросы, интересующие редакцию и читателей «Совершенно секретно», не ранее марта.

* * *

Алексей Пичугин – убийца или заложник? (№ 2, февраль 2014). За что отбывает пожизненное заключение один из бывших руководителей службы безопасности компании ЮКОС Алексей Пичугин.

«Совершенно секретно» № 2 ( февраль 2014) выходит 27 января.