Сочи: казаки против террора

Две проблемы осталось решить в столице Олимпийских игр: достроить недостроенное и предотвратить теракты

О том, какие меры безопасности принимаются в Сочи в преддверии Олимпиады и насколько они будут эффективны, корреспонденту «Совершенно секретно» рассказал ведущий российский эксперт в области борьбы с терроризмом, основатель сайта Agentura.ru Андрей СОЛДАТОВ.

– Особый режим безопасности формально действует в зоне проведения Олимпийских игр с 7 января. Но я побывал в Сочи за несколько дней до этого и убедился, что он начал действовать раньше.

– И в чем это выражалось?

– Усиленный досмотр всех прибывающих в город и покидающих его, досмотр автотранспорта, проверка личности и водителей, и пассажиров, блокпосты вокруг аэропорта и гостиниц. Все эти меры таким образом действуют уже около месяца. Они распространяются на всех – и на российских граждан, и на иностранцев.

– Кто дежурит на блокпостах?

– Сотрудники местной полиции и прикомандированные из других регионов. Вместе с ними на блокпостах находятся люди в папахах и лампасах, называющие себя казаками. Каков эффект от их присутствия, понятно не вполне, поскольку заметно, что никакими навыками правоохранительной работы, не говоря уже о противодействии терроризму, они не обладают. Может быть, расчет на психологический эффект? Но как-то сложно представить себе террориста-смертника, который пугается присутствия этих людей. Правду сказать, сомнения вызывает и качество досмотра, который проводят полицейские. Они, например, не пользуются никакими техническими средствами – ни современными приборами для дистанционного обнаружения взрывчатых веществ, ни даже обычными зеркалами для осмотра днища машин. Все ограничивается проверкой содержимого багажника.

– Присутствие гостей Олимпиады в Сочи уже заметно?

– Пока приехали только журналисты. Они делятся на две части. Спортивные журналисты, которых интересуют голы, очки, секунды, и те, кто приехал освещать ситуацию вокруг Игр. Последние, конечно, в первую очередь интересуются вопросами безопасности, таково их редакционное задание. Их водят в основном в ситуационный центр администрации Сочи – красивое помещение, где на множестве мониторов можно увидеть, что происходит в городе. Но получить комментарии от силовых ведомств и спецслужб журналистам крайне тяжело.

– А на ваш взгляд, Сочи готов к чрезвычайным ситуациям?

– Это непростой вопрос. Например, когда едешь по безлюдному городу и все равно натыкаешься на пробку, возникшую из-за того, что отличная новая дорога не состыкована с эстакадой, естественно, возникает вопрос – а что здесь будет происходить, когда народу станет в разы больше? Но это, предположим, мелочная проблема, которая к моменту открытия Игр будет решена. Опаснее другое. Люди, которые отвечают за безопасность в Сочи, до сих пор оглядываются на советский опыт, конкретнее – на Олимпиаду 1980-го в Москве. Более того, все нормативные документы, которыми они руководствуются, с тех пор принципиально не изменились. Терминология осталось такой же.

– Но это логично. Никакого более крупного мероприятия, чем та Олимпиада, ни Советский Союз, ни Российская Федерация не проводили.

– Да. Но это была другая страна, другая система, а самое главное – мир вокруг был совсем иным. Соответственно, другим был и характер террористических угроз. Ничего страшнее палестинского терроризма мир в 1980-м не знал. С тех пор прошло тридцать с лишним лет, все поменялось, но отечественные чиновники (сотрудники спецслужб, не состоящие на оперативной работе, – это те же чиновники) не хотят это признавать. Почему, например, за безопасность Олимпийских игр отвечает генерал ФСБ Олег Сыромолотов, который всю жизнь занимался контрразведывательной деятельностью? Все очень просто: как считалось в 1980-м, главная угроза Олимпиаде исходит извне, от злокозненных вражеских сил. Так считается и сейчас. Кто должен этому противостоять? Ясное дело, человек, всю жизнь боровшийся со шпионами.

– Это единственная проблема?

– Она серьезнее, чем кажется. Специалисты в области борьбы с терроризмом и контрразведчики – это люди с разной ментальностью. Вторые, например, в силу специфики профессии гораздо менее склонны к международному сотрудничеству, чем первые. А во время таких масштабных международных событий, как Олимпийские игры, координация усилий спецслужб имеет принципиальное значение. В Канаде и Штатах в преддверии олимпиад создавались даже специальные центры, где военных и сотрудников спецслужб обучали взаимодействию – слишком разные у них оказались подготовка и методы работы. При подготовке к Играм в Сочи эта проблема никого не озаботила. Точно так же были проигнорированы и новые методы противодействия терроризму, которые появились в мире. Например, в России не готовят специалистов по бихевиористике – людей, способных по поведенческим признакам выявлять в толпе потенциальных террористов

– И взаимодействие со спецслужбами других стран отсутствует?

– Какая-то координация наверняка есть, по крайней мере на уровне обмена информацией. А вот достаточно ли она глубокая – сомневаюсь. Хотя известно, что американцы предлагали помощь как минимум дважды – после теракта в Бостоне и после того, что произошло недавно в Волгограде. Англичане тоже предлагали содействие и даже объявили, что ради безопасности Олимпиады они готовы восстановить сотрудничество между спецслужбами двух стран, прерванное из-за дела Литвиненко.

– А чем мотивировали свой интерес американцы?

– Желание американцев понятно, с одной стороны – их делегация будет на Играх самой многочисленной (на втором месте – канадцы). Но при этом создается впечатление, что многочисленные, но неконкретные предложения о сотрудничестве – это некоторое лукавство, желание американских чиновников ФБР подстраховаться. Если что-то случится, они смогут сказать: мы предлагали, нам отказали.

– Нападение на израильскую делегацию на Олимпиаде в Мюнхене (1972) – это самый громкий террористический акт в истории олимпийского движения?

– Первый и, по сути, единственный. Были попытки перед Играми в Лейк-Плэсиде и Лондоне, взрыв в Атланте, но непосредственно во время соревнований больше событий такого масштаба не происходило. Хотя, конечно, такое событие – соблазнительная цель для террористических группировок, особенно тех, которым надо заявить о себе.

На фото: 27 июля 1996 года более ста человек получили ранения и один человек погиб вследствие взрыва бомбы в олимпийском парке Атланты (FOTOBANK / GETTYIMAGES)

На фото: Члены олимпийской сборной Израиля 1972 года, перед отбытием в Мюнхен. 11 захваченных в заложники были убиты

– Откуда может исходить угроза для Игр в Сочи?

– У всех на слуху Дагестан, но это поверхностный взгляд. Весь регион Северного Кавказа должен рассматриваться как потенциальный источник угрозы. Не забудем, например, что Сочи находится в Краснодарском крае – месте, где исконно жили черкесы, серьезно пострадавшие в результате кавказской войны в XIX веке. К сожалению, подтверждается информация о том, что в Сочи за месяц до начала Олимпиады ведется розыск нескольких шахидок. Раз розыск идет – значит, они смогли проникнуть на эту территорию несмотря на все кордоны. Вообще, проведение Олимпиады в Сочи – это новость семилетней давности, и если кто-то планировал теракт, время у него было. Не забудем, например, что  бомба, с помощью которой убили предыдущего президента Чечни Ахмата Кадырова, была заложена еще на стадии строительства стадиона в Грозном.

– На ваш взгляд, реформа, которую пережили российские спецслужбы в 2006–2007 годах, повысила их эффективность?

– Проблема в том, что она была направлена на решение специфической задачи – научиться противодействовать крупным формированиям боевиков, атакующих населенные пункты или захвативших заложников. Толчком для проведения этой реформы стали нападения на Назрань и Нальчик, теракты в Беслане и на Дубровке. И эту задачу решить удалось. Но самоподрыв шахида – это угроза совершенно иного характера, исходящая от малочисленной группы. Здесь на первый план выходит агентурная работа и обмен информацией. С этим у российских спецслужб дело обстоит плохо. Причина? С одной стороны, каждый новый теракт влечет за собой ужесточение законодательства. Например, теперь заговорили о введении уголовной ответственности для родственников. Даже если оставить в стороне моральную сторону этого нововведения, оно вредно тем, что порождает ожесточение в той среде, которая всегда и везде служит самым важным источником информации о террористическом подполье. Второе обстоятельство – глубочайшее недоверие всех ко всем внутри  российских спецслужб: агентов и кураторов, москвичей и кавказцев, начальников и подчиненных. 

– Теракты в Волгограде могут быть связаны с Олимпиадой?

– Если не забывать опыт Беслана и Дубровки, то тогда в преддверии крупных акций террористы осуществили отвлекающие маневры. Это то, чего, на мой взгляд, стоит опасаться.