Pussy Riot как образ жизни

Надежда Толоконникова, Мария Алехина: уже не панк, еще не политика

В России стартовал проект освобожденных по амнистии участниц группы Pussy Riot Надежды Толоконниковой и Марии Алехиной «Зона права». Девушки намерены защищать права заключенных, о нарушениях которых лично узнали, проведя почти два года за решеткой. За это время они стали не менее известны миру, чем подписавший документ об их амнистии президент Владимир Путин, притом известны в качестве его перспективных оппонентов.

Толоконникова и Алехина за это время обрели поддержку Мадонны, Пола Маккартни, Йоко Оно и еще более десятка мировых звезд. Их изображения стилизовали под иконы. Цветные балаклавы, наподобие тех, в которых они выступали, надевали на акциях протеста тысячи людей в России и за ее пределами. Pussy Riot посвящали концерты, песни, фильмы и голодовки.

Как образовался этот международный феномен – и в чем он состоит?

Скоростной панк

«Анонимная феминистская панк-группа», перевод названия которой звучит как «бунт вагины», прославившаяся выступлениями на Красной площади и в храме Христа Спасителя, появилась всего три года назад – накануне выборов в Госдуму, положивших начало самым массовым в истории постсоветской России протестам.

На ее творческом счету всего пять композиций.

В ноябре 2011-го в Интернете появилась первая – «Освободи брусчатку». Она была записана на станциях метро и крышах автобусов и троллейбусов. «Египетский воздух полезен для легких / Сделай Тахрир на Красной площади // Проведи буйный день среди сильных женщин. / Поищи на балконе лом, освободи брусчатку!.. Тахрир, Тахрир, Тахрир, Бенгази… Триполи…»

Вторую – «Кропоткин-водка» – участницы Pussy Riot исполняли в бутиках и ресторанах неподалеку от Кремля. «Оккупируй кухонной сковородкой город / Выйди с пылесосом, добейся оргазма / Соврати батальоны полицейских девиц / Менты голые радуются новой форме…», – говорилось в этом произведении, направленном, по словам исполнительниц, против гламура и «богатых путинистов».

Третья песня группы – «Смерть тюрьме, свобода протесту» – была записана на крыше спецприемника, куда поместили задержанных участников самых первых массовых выступлений против фальсификации выборов в Госдуму в декабре 2011 года. «…Заставь ментов служить свободе, / Протесты ведут к хорошей погоде. // Оккупируй площадь, сделай мирный захват / Отбери у всех ментов автомат…»

Известность – как оказалось впоследствии, на тот момент еще весьма относительная – пришла к Pussy Riot после четвертой их песни, которую они исполнили почти в Кремле – на Лобном месте. Название песни цензурно звучит как «Путин испугался». В ней также говорится об уличных протестах, но уже не совсем мирных: «К Кремлю идет восставшая колонна… В ФСБшных кабинетах взрываются окна… Атака на рассвете…» После этого произведения появились первые большие интервью и фотографии девушек в цветных платьях и колготках, а также закрывающих лицо балаклавах. Они были сделаны на фоне Спасской башни и на подпольных репетиционных базах. После исполнения именно этой песни девушек впервые задержали и оштрафовали – на 500 рублей каждую, за нарушение правил проведения пикетов.

В этих первых интервью анонимные участницы группы под псевдонимами Манько, Балаклава, Тюря, Серафима и Шумахер цитировали Славоя Жижека, Симону де Бовуар, Игоря Кона и Рози Брайдотти и высказывались против вождизма, «сексизма и патриархальных взглядов», которые символизирует, по их мнению, президент Путин, за «левый антиавторитаризм», «культуру и харизму протеста». Они называли себя «неавторитарными левыми».

Еще одна тема, волнующая, как выяснилось, Pussy Riot, – «прогрессивное православие», которое откроет храмы для панк-групп и изгонит из Русской православной церкви «агентов КГБ в рясах». Именно песня Pussy Riot на эту тему – так называемый панк-молебен в храме Христа Спасителя – стала кульминацией творчества группы. Она была исполнена в конце февраля 2012-го, вскоре после того, как патриарх Кирилл фактически выразил поддержку кандидату в президенты Владимиру Путину.

«Богородица, Путина прогони, – говорилось в ней. – Стань феминисткой».

«Черная ряса, золотые погоны / Все прихожане ползут на поклоны… Глава КГБ, их главный святой / Ведет протестующих в СИЗО под конвой… Патриарх верит в Путина / Лучше бы в бога… верил…»

Этого Pussy Riot уже не простили.

Трех из пяти участниц панк-молебна арестовали и обвинили в хулиганстве, совершенном группой лиц по мотивам религиозной ненависти. Девушки настаивали, что верующих оскорбить вовсе не стремились, что акция носила политический характер. Религиозную ненависть в молебне обнаружили лишь после третьей экспертизы, чьи авторы обосновали свои выводы решениями Церковных соборов IV и VII веков. В августе 2012-го арестованных участниц Pussy Riot – Надежду Толоконникову, Марию Алехину и Екатерину Самуцевич – признали виновными. Толоконникову и Алехину – матерей маленьких детей – приговорили к двум годам колонии общего режима. Екатерину Самуцевич осудили условно. В конце декабря 2013-го на них распространилась амнистия, приуроченная к 20-летию российской Конституции, – за два месяца до окончания срока наказания, за полтора месяца до начала зимней Олимпиады в Сочи

Выросли на «Войне»

Никто из троих не признал своей вины, лишь Надежда Толоконникова назвала выбор храма в качестве площадки для выступления «этической ошибкой».

Толоконникова родилась в 1989-м в Норильске. Училась на философском факультете МГУ, пока, по словам одного из доцентов факультета, не отчислилась в середине пятого курса. На факультете она познакомилась со своим будущим мужем и менеджером Pussy Riot Петром Верзиловым. В 2008 году у них родилась дочь Гера. Интерес к политике Толоконниковой, по ее словам, привил отец, приучая дочь, в частности, читать газеты и слушать радио «Эхо Москвы».

Мария Алехина родилась в 1988 году в Москве. Училась в Институте журналистики и литературного творчества, писала стихи, участвовала в акциях экологов Greenpeace, в качестве волонтера вела творческие занятия с тяжелобольными детьми. В 2008 году родила сына Филиппа.

Екатерина Самуцевич окончила Московский энергетический институт и работала в оборонном концерне, где занималась программированием системы вооружений для подводной лодки «Нерпа», но позже выбрала для себя другое занятие – политическое искусство.

Когда участницы Pussy Riot утратили анонимность, их риторика изменилась. Из их речи исчез сленг, стало меньше научных терминов. Они теперь говорят просто: про то, что гласность, искренность, любовь, на которой основана истинная вера, и солидарность – это, на их взгляд, хорошо. А ненависть, унижение, тоталитаризм, нечестный суд и несменяемая власть – плохо.

Выяснилось, что все они ходили на митинги «За честные выборы», защищали Химкинский лес и представителей секс-меньшинств на неразрешенных гей-парадах, участвовали в акциях арт-группы «Война».

Эта группа известна главным образом двумя своими акциями – имитацией группового секса в Московском Биологическом музее им. К.А. Тимирязева в знак протеста против «рокировки» Владимира Путина и Дмитрия Медведева и гигантским фаллосом, который ее участники нарисовали на Литейном мосту в Санкт-Петербурге напротив местного управления ФСБ (интервью с идеологом группы «Война» филологом и философом Алексеем Плуцером-Сарно – на стр. 12).
В конце 2000-х «Война» то ли раскололась (как рассказывают участницы Pussy Riot), то ли изгнала из своих рядов будущих участниц Pussy Riot и Петра Верзилова «за предательство и провокации» (как утверждает Плуцер-Сарно). В этой истории столько же неясного, сколько в эпизоде с отказом Екатерины Самуцевич от адвокатов Фейгина, Волковой и Полозова, которых она обвинила чуть ли не в мошенничестве, а также с появлением песни «Как в красной тюрьме», исполненной якобы Pussy Riot. В июле 2013-го в Интернете появился клип с этой песней, в ней упоминается президент нефтяной компании «Роснефть» Игорь Сечин, почему-то «с крокодилами», а также «посаженный Навальный» и «живой Уго Чавес». Муж Надежды Толоконниковой Петр Верзилов сказал «Совершенно секретно», что его супруга «приложила руку к тексту», в то время как участница Pussy Riot Екатерина Самуцевич назвала произведение «фейковым» и заявила, что группа не имеет к песне никакого отношения и «никогда ее не признает», поскольку ее авторы «прикрывались именами Нади и Маши».

Точные ответы на эти вопросы, наверное, интересны, но отвлекают от главного: как Pussy Riot превратились в сильнейшую головную боль Владимира Путина и не только его?

На фото: Мария Алехина и Надежда Толоконникова

Религархия и другие неприятности

Произведения Pussy Riot с музыкальной точки зрения однообразны: шум, состоящий из звуков ударных, ревущих бас- и соло-гитары, выкрики вместо пения. Один из этих криков почти всегда – «менты-ы-ы», у которых необходимо, по мысли авторов текстов, отобрать автомат и которых следует «заставить служить свободе»…
Тексты и музыку девушки, по их словам, сочиняли вместе. Впрочем, музыку в произведениях Pussy Riot услышали очень немногие – хотя Мадонна, например, утверждает, что ей понравилось. Однако, скажем, лидер «Гражданской обороны» Егор Летов, творчеством которого вдохновлялась в свое время запрещенная ныне Национал-большевистская партия, по сравнению с девушками – гармоничный Вольфганг Амадей Моцарт, а легендарная панк-группа Sex Pistols – исполнители мелодичных народных песен

Музыки в творчестве Pussy Riot гораздо меньше, чем эпатажа, но творчество это оказалось удивительно востребованным. Хотя бы потому, что в течение многих лет на митингах слышать только одну песню Виктора Цоя «Перемен!» – это подвиг, для которого необходима редкая самоирония, присущая очень немногим оппозиционным активистам.

Pussy Riot наконец и стали, в частности, этими переменами – так, как умели. Они не столько составили конкуренцию Виктору Цою, сколько оттенили бездействие и апатию творческой интеллигенции, в том числе в борьбе с религархией. Этот неологизм появился несколько лет назад: в 2009 году он лидировал на конкурсе «Слово года», который проводит известный философ и филолог Михаил Эпштейн (см. стр. 28).

Религархия, образовавшаяся в результате слияния слов «религия» и «олигархия», означает положение дел, при котором патриарх получает звание почетного доктора Российской академии госслужбы при Президенте РФ, одобряет безвозвратный вывоз икон из федеральных музеев в храм при коттеджном поселке – так вывезли из Государственного Русского музея «Богоматерь Одигитрию» – и передачу других художественных ценностей церкви. При котором подчиненные патриарха называют представителей сексуальных меньшинств «больными», упрекают либералов в слабости и отсутствии патриотизма и – гласно или закулисно – поддерживают радикальные православные группы, члены которых требуют цензуры и вполне могут избить посетителей выставок, показавшихся им кощунственными. И при котором, наконец, церковь – вне зависимости от мнения верующих – постепенно лишается права устанавливать моральные нормы, потому что ее превращают в идеологическую базу обоснования такой стабильности, какой ее понимает президент Владимир Путин и его приближенные.
В России не находится при этом своего Ричарда Докинза – британского ученого, который финансирует такие социальные рекламные кампании, как, например, надписи на лондонских автобусах «Наслаждайтесь жизнью и не волнуйтесь – бога, может быть, и нет вовсе».

Протест Pussy Riot в меньшей степени касался религии, скорее – попыток заменить ее видимостью веры. В том же храме Христа Спасителя каждый православный праздник почти по всем федеральным каналам можно видеть высокопоставленных чиновников со свечками, которые до и после него не проявляют христианского человеколюбия.

Протест Pussy Riot против религархии оказался противоречивым. Но самым громким – в той тишине, которую нарушали лишь такие мероприятия, как, например, прошедшая в Сахаровском центре художественная выставка «Осторожно, религия!». Ее организаторов Самуцевич, Толоконникова и Алехина последовательно защищали от агрессивных православных организаций вроде «Народного собора» еще в составе «Войны». Однажды они выпустили тараканов в зале Таганского суда Москвы, где рассматривалось дело против организаторов выставки по обвинению в оскорблении чувств верующих. Как умели.

Кто-то должен был занять и ту нишу, которую Pussy Riot называют феминизмом. Они и заняли.

Освобожденные участницы Pussy Riot, как следует из их последних выступлений, устали объяснять суть панк-молебна, из-за которого оказались в тюрьме, как и других своих «антипатриархальных выступлений». «Обратите внимание, что, если бы из колонии освободились мужчины, никто бы не спрашивал, почему они поехали первым делом не к детям, а к правозащитникам», – спокойно отвечает Алехина на вопрос журналистов о том, почему она поступила именно так – отправилась сначала не к сыну Филиппу, а в нижегородский «Комитет против пыток». Симону де Бовуар они при этом уже не цитируют. 

Есть и другие проблемы, главная из которых сегодня – положение людей в российских тюрьмах. «Тюремный опыт объединяет нас больше панк-молебна» – так сформулировала эту позицию Надежда Толоконникова.

* * *
В итоге от борьбы за свободу художественного творчества, прав гомосексуалистов и Химкинский лес Pussy Riot перешли к протесту против коренных российских проблем – несменяемости власти и отсутствия политической конкуренции. Но затем снова обратились к теории малых дел, озаботившись правами заключенных. Речь идет по крайней мере о тех участницах группы, фамилии которых известны широкой публике.

Такой путь за последние несколько лет проделали практически все оппозиционные активисты. В этой схеме ничего предосудительного нет, как нет и большой надежды.

Впрочем, Pussy Riot все же занимают особую нишу. Набор в Pussy Riot по-прежнему открыт. «Анонимная группа с горизонтальной структурой» перестала быть группой и дала название образу жизни, для сторонников которого авторитетов, в том числе среди освобожденных участниц, и ограничений, в том числе по выбору бед, с которыми предстоит бороться, нет.