Мина

Собирая материалы для этой статьи, мы получили семь предупреждений: доброжелательных – «Лучше бы вам не ввязываться в это темное дело, а то не оберетесь неприятностей» – и угрожающих – «Зароют вас на свалке, и никто следов не найдет». А ведь рассказать мы планировали не о кровавых злодеяниях крутых российских мафиози, а всего лишь о деятельности скромных владельцев подмосковного полигона «Некрасовка».

Закон что дышло

В 1997 году администрация Люберецкого района задумала создать полигон для складирования твердых бытовых отходов (ТБО), а попросту говоря – свалку. Вообще-то таковая в районе уже имелась – у деревни Торбеево, но вновь избранное районное руководство и Комитет по охране окружающей среды пришли к выводу, что торбеевский полигон организован без учета природоохранных требований.

За желающими эксплуатировать новую свалку далеко ходить не пришлось. Супруги Марина Мартынова и Семен Брозалевский (по слухам, старые знакомые главы Люберецкого района И.Ю.Аккуратова, бывшего спортсмена-тренера-бизнесмена) специально для этих целей создали ООО «Некрасовка». Себя Марина Ефимовна назначила директором, а мужа – заместителем с правом подписи финансовых документов. В июле 1997 года г-н Аккуратов издал постановление о выделении в бессрочное пользование земельного участка (на иловых картах Люберецкой станции аэрации) в 17,36 гектара ООО «Некрасовка» – «для организации полигона по утилизации твердобытовых и строительных отходов». (В 2000 году областной комитет по землепользованию и землеустройству заявит, что участок был выделен с нарушением существующих правил и объединенного постановления правительств Москвы и Московской области.)

Мартынова с Брозалевским – бывшие работники потребкооперации, а затем коммерсанты средней руки – были страшно далеки от «свалочных» дел. Но, как известно, не боги горшки обжигают, а смелость города берет. Для начала обратились за консультацией к юристам. И вот тут-то выяснилось, что открыть желанный полигон им вряд ли кто позволит. По санитарным нормам, расстояние между подобными свалками и населенными пунктами должно быть не менее километра. Выделенная же под полигон территория располагалась в 600 метрах от поселка Кожухово и в 320 метрах от люберецкой школы № 11. Может быть, юристы, а может быть, специалисты по охране окружающей среды помогли руководству ООО найти выход из этой тупиковой ситуации.

Никто не утвердит проект полигона, по которому поля аэрации завалят отходами со всей Москвы и Московской области по самое некуда. Но совсем другое отношение будет к планам рекультивации полей аэрации с последующим возвратом деградированных земель в народное хозяйство. На эту самую рекультивацию ни у района, ни у области средств нет, а тут «Некрасовка» за свои деньги вызывается провести гигантское природоохранное мероприятие. Вначале карты очистят от ила, затем дно и борта полученного котлована выложат для гидроизоляции полиэтиленом, обработанным сажей, устроят дренажный слой и т.п. Котлован надо заполнять грунтом, а он дорог, вот тут-то и пойдут в ход твердые бытовые отходы, завезенные исключительно из Люберец да из двух поселков – Кожухово и Некрасовка, что позволит району сэкономить на транспортировке. Но сваливать ТБО будут не просто так, а по строго определенной технологии, изолируя двухметровые слои мусора инертными материалами. А уже потом отходы засыплют землей, на которой, радуя глаз, зазеленеют трава и кустарник.

О том, что от свалки до люберецкой школы рукой подать, лучше не упоминать. В проекте указать, что: а) маршрут мусоровозов не будет проходить через жилые кварталы Люберец; б) между полигоном и Люберцами пролегает 500-метровая санитарно-защитная зона и половину этой территории «Некрасовка» озеленит.

Авось да небось

Складирование бытовых отходов – мощнейший удар по экологии. Чтобы район как можно меньше пострадал от этого удара, полигон необходимо соответствующим образом оборудовать. То есть надо вложить огромные деньги, а потом в течение десяти лет потихоньку окупать все затраты. Открытие полигона – дело хлопотное. Вначале создается его проект, который рассматривают в районном управлении архитектуры, Комитете по земельным ресурсам и землеустройству, в управлении пожарной охраны, Госсанэпиднадзоре. Затем документ проходит государственную экологическую экспертизу в Комитете по охране окружающей среды Московской области. После утверждения проекта начинается строительство полигона, потом объект принимает межведомственная комиссия, о чем составляется акт. И только после этого владельцы получают лицензию и начинают складировать отходы. На полигоне «Некрасовка» все было шиворот-навыворот

Приступая к организации свалки, руководство «Некрасовки» могло надеяться лишь на авось, небось, как-нибудь и доброту чиновников. И, как ни странно, их надежды оправдались. Оплачивалась ли «доброта», утверждать не беремся, а вдруг г-жа Мартынова так очаровывала чиновников, что они ей ни в чем отказать не могли, или же г-н Брозалевский обладал гипнотическими способностями и люди, сами того не желая, подписывали нужные ему бумаги.

Пока по заказу руководства «Некрасовки» АО «Экопром» разрабатывало рабочий проект «Экспериментального участка 1-й очереди рекультивации деградированных земель с применением ТБО в Люберецком районе», Мартынова с Брозалевским хлопотали о выдаче им временного разрешения на ведение лицензионной деятельности. 5 ноября 1997 года зампредседателя Мособлкомприроды В.Т.Григорьян выдает «Некрасовке» такое разрешение, а в конце года продлевает его еще на три месяца. (В 2000 году, когда сотрудники ГУВД Московской области попытаются выяснить у пенсионера Григорьяна, на каком основании он выдал разрешение «Некрасовке», тот ответит, что «все было давно и он ничего не помнит».)

Представьте, что у вашего дома на газоне отвели место для сбора мусора, а мусорные баки не привезли. В считанные дни газон превращается в грязную, вонючую помойку. Так и с полигоном «Некрасовка». Г-жа Мартынова еще только приступила к изучению науки по складированию ТБО на специальных курсах, а выделенную территорию уже обнесли немудреным забором и с 1 декабря стали принимать мусор. Через десять дней директор «Некрасовки», спохватившись, просит главу района И.Ю. Аккуратова разрешить начать эксплуатацию полигона. Тот накладывает резолюцию: «Согласен». (Как выяснится позже, принятие подобных решений вообще не входило в его компетенцию.)

В феврале 1998 года Мартынова повторно обращается к руководству района с просьбой «выдать решение о начале эксплуатации полигона». Ответ она получила от начальника правового управления районной администрации: «Эксплуатация построенных объектов возможна при наличии разрешений от экологических служб, служб санитарного и пожарного надзора. По нашему мнению, было бы незаконным установление какого бы то ни было разрешительного порядка для осуществления предпринимательской деятельности… В противном случае имело бы место неправомерное ограничение прав и свобод граждан и юридических лиц».

В Люберецком районе проект рекультивации прошел «на ура», а в Мособлкомприроды возникла заминка. Заведующий отделом санитарной очистки городов и утилизации отходов Н.Ф. Абрамов, разгадав далеко не невинные хитрости «Некрасовки», предложил отклонить проект и отправить его на доработку: «На экспертизу представлен рабочий проект высоконагруженного полигона ТБО, а не проект рекультивации деградированных земель. <…> Непонятна сама необходимость создания полигона ТБО емкостью более 3 млн. куб. м и продолжительностью эксплуатации 11,5 лет… в районе с тяжелой экологической обстановкой. Инженерное обеспечение и санитарно-бытовые сооружения разработаны, как для полигонов малой мощности (30 тыс. куб. м)… Отсутствует экологическое обоснование проекта… Санитарно-защитная зона для полигонов ТБО принимается 2000 м, что не выдержано в проекте».

Директор «Экопрома», сотворившего проект, С.В. Делятицкий прислал на замечания Абрамова маловразумительный ответ, что, впрочем, не повлияло на решение комиссии. Четыре эксперта дали свое заключение. Малоопытными или же неискушенными в природоохранных делах людьми их не назовешь, а потому будем считать, что они искренне поверили в рекультивацию. Эксперты пришли к выводу: с учетом их замечаний (на участке необходимо устроить газовый дренаж, организовать газохимический мониторинг и контроль за экологическим состоянием отходов) реализация проекта при соблюдении действующих норм и правил и надлежащем контроле не вызовет негативных экологических последствий, а посему проект можно рекомендовать к реализации. (Забегая вперед, скажем, что на замечания экспертов руководство «Некрасовки» начихало с высокой мусорной горы.)

После этой экспертизы 25 марта 1998 года «добрый дядя» Григорьян с легкой душой выписывает лицензию ООО «Некрасовка», но… задним числом – от 5 ноября 1997 года. Через месяц глава Люберецкого района разрешает начать строительство полигона. 16 июня 1998 года межведомственная комиссия подписывает акт приемки первой очереди полигона. Только с этого момента «Некрасовка» могла начать эксплуатацию полигона. На деле же отходы сюда завозились (без какой-либо технологии и контроля) почти семь месяцев. Интересно, что этого предпочитали не замечать как районные, так и областные природоохранные организации

Мусорное закулисье

В любой организации, которая «производит» мусор, вам скажут, что избавиться от него крайне сложно. Чтобы свалить машину мусора, нужно пройти семь кругов ада: проверка на радиоактивность, на наличие взрывчатых и воспламеняющихся веществ и т.п. И тут при желании придраться можно к чему угодно. Поэтому многие водители готовы ехать за десятки километров, чтобы заплатить и спокойно вывалить свое «добро». Другой вариант: водителю говорят, что нет места для мусора, и предлагают подождать два-три часа. Для тех, кто отстегивает деньги, место находится. Таким образом, для ловких господ отдельные свалки стали прямо-таки золотым дном.

Если верить рассказам очевидцев, таким «золотым дном» был и полигон «Некрасовка». В отчетных документах «Некрасовки» записано, что за 1997–1998 годы они приняли 222 628,9 тонны отходов. Но это – от организаций, с которыми у них были официальные договоры. А сколько они в действительности складировали, никому не известно. Отходы ведь укатываются и уминаются. А маркшейдерских обмеров на этом полигоне никто не производил.

Чтобы понять, что Мартынова и Брозалевский пешки, не надо к бабке ходить. Ну посудите сами: кто же им такой жирный кус даст? Официально полигоном владели они и за хлопоты, вероятно, получали неплохие деньги, но львиная доля прибыли за «левак» шла настоящему мусорному королю, который оставался в тени. По воспоминаниям очевидцев, родственник этого короля, дежуривший при въезде на полигон, лично собирал мзду с «левых» машин.

Потом с Брозалевским случилось несчастье – его избили и вроде бы даже сломали обе ноги. Поговаривали, что это дело рук конкурентов. Человек чуть не стал инвалидом, несколько месяцев пролежал в больнице, а заявления в милицию не написал. Выписавшись, завел себе охрану, которую за 400 долларов в месяц возглавил подполковник милиции.

Руководители «Некрасовки» – люди неглупые. Они понимали, что рано или поздно им придется отвечать за все, что творится на полигоне. Поэтому в октябре 1998-го Мартынова назначила на должность директора ООО Синицу Ю.Ф. С того дня все документы исходили за подписью (факсимильной) Синицы. Случись что, Мартынова с Брозалевским могли сказать: какие к нам претензии, полигоном руководит Синица, с него и спрос. Любопытно, что Синицу никто не видел и по телефону не слышал; мало того, никто не знал – мужчина это или женщина.

Что нам стоит полигон освоить

В 1999 году Комитет по охране окружающей среды Московской области разрешил «Некрасовке» принять не 300 тысяч тонн ТБО, как было запроектировано, а 450 тысяч. Полигон принял аж 1 миллион 200 тысяч тонн. (ТБО, которые должны были постепенно складировать в течение 5 лет, на полигоне ухитрились принять за 2,5 года.) Окрестные жители этот подвиг не оценили – от натужно ревущих, чадящих мусоровозов, мчащихся в десяти метрах от их домов, не было покоя ни днем, ни ночью; люди жаловались на недомогания, возмущались тем, что их дети вынуждены учиться рядом со свалкой. Местный экологический союз начал рассылать жалобы. Реагировали официальные структуры на них по-разному.

Мособлкомприроды «заметил», что полигон превышает лимит, только в августе 1999 года. И принял меры – наложил штраф в десять МРОТ (834 рубля) да побеседовал с Мартыновой и Брозалевским «по вопросам природоохранной деятельности». А в начале 2000 года природоохранители не только засчитали

1 миллион 200 тысяч тонн в счет общего лимита, установленного на 1999 год, но и выделили лимит в 400 тысяч тонн на новый год. Мол, работайте, ребята, и дальше.

Более решительно взялся за полигон областной Госсанэпиднадзор, выявивший многочисленные нарушения при его эксплуатации: отсутствует ограждение со стороны жилой застройки, не устроены площадка с очистными сооружениями для мойки транспорта и сборники фильтрата, не используется по назначению ванна для дезинфекции колес мусоровозов; территория полигона не озеленена; люди ведут отбор вторичного сырья, не имея необходимых прививок.

Мониторинг на полигоне осуществляло ЗАО «Экопром-мониторинг», возглавляемое г-ном Делятицким, тем самым, который разрабатывал проект рекультивации. Наблюдая за единственной контрольной скважиной (остальные четыре не работали), ЗАО бойко рапортовало, что полигон не оказывает негативного влияния на окружающую среду. А Госсанэпиднадзор зафиксировал в районе улицы 8 Марта и школы № 11 превышение предельно допустимых концентраций (ПДК) диоксида азота, оксида углерода и углеводородов в 1,3 – 1,7 раза, а допустимого уровня шума – на 3–7 дбА. (Вместо запланированных тринадцати мусоровозов в час проходили тридцать.)

Центр независимой экологической экспертизы движения «Кедр» обнаружил в пробах земли, взятых у школы № 11, органические токсиканты, превышающие ПДК в 5 раз. А эти самые токсиканты при длительном воздействии могут привести к возникновению заболеваний верхних дыхательных путей, печени, глаз, нервной и сердечно-сосудистой систем

В то время как Госсанэпиднадзор заваливал «Некрасовку» своими актами, налагал на полигон штрафы и пытался на различных совещаниях призвать к порядку ее руководителей, Мартынова с Брозалевским подали на утверждение рабочий проект «Рекультивация деградированных земель 2, 3 и 4 очередей», разработанный ЗАО «Экопром-мониторинг». По нему предполагалось складировать свыше 4,5 млн. куб. м ТБО (из них 90 процентов – отходы Москвы); число мусоровозов должно было увеличиться до 167 машин в час!

Девять экспертов Мособлкомприроды на этот раз повторили слова их коллеги Абрамова: «Речь в проекте идет не о рекультивации земель, а о строительстве и эксплуатации высоконагруженного полигона». Высказав много-много замечаний, эксперты… отправили проект на доработку. Но Госсанэпиднадзор, решительно выступив против организации полигона на участке перспективной застройки Люберец, отклонил проект и отказался его согласовывать.

Мы люди бедные

Как и любой полигон, «Некрасовка» была обязана платить за загрязнение окружающей среды в федеральный, областной и местный бюджеты. Тем более что загрязнение это видать невооруженным глазом. Во избежание неприятностей в федеральный бюджет налоги перечисляли исправно. В 1998 году заплатили и области. Что до местного бюджета…

В мае 1998 года Мартынова обратилась к главе Люберецкого района: «Воплощение технических решений по обустройству экологически безопасного полигона потребовало крупных капитальных вложений… Фактически предприятие прибыли не получает. <…> Запланирован пуск еще трех очередей полигона, что потребует больших затрат. <…> Просим Вас освободить нашу фирму от уплаты платежей в экологический фонд района в размере 60 % от начисляемых сумм на 1998 год».

И.Ю. Аккуратов отправил письмо на рассмотрение в Люберецкий комитет по охране окружающей среды. Тот счел возможным освободить «Некрасовку» от выплаты экологических платежей (751 879 руб.)… «при условии соблюдения требований природоохранного законодательства при эксплуатации полигона». Учитывая это заключение, г-н Аккуратов издал соответствующее распоряжение. Проверить же «соблюдение требований» никто не удосужился. (В июле 2000 года арбитражный суд отменит распоряжение Аккуратова об освобождении «Некрасовки» от экологических платежей.)

А в 1999–2000 годах с просьбой зачесть средства, затраченные «Некрасовкой» на природоохранные мероприятия, в счет экологических платежей руководство ООО обращалось и в Люберецкий комитет, и в правительство Московской области. Ответа не было. Несмотря на это, «Некрасовка» не перечислила экологические платежи ни району, ни области. Взяла да и оставила себе 17 миллионов бюджетных рубликов…

Полный улет

В начале марта 2000 года жалобы жителей Люберец дошли до губернатора Московской области Б.В. Громова, и тот издал распоряжение приостановить размещение ТБО на полигоне, перекрыть ведущие к нему дороги. Главе Люберецкого района И.Ю. Аккуратову поручили разработать меры по рекультивации полигона. Областное ГУВД должно было начать проверку хозяйственно-финансовой деятельности ООО «Некрасовка». С этой проверкой вышел смех и грех.

После закрытия полигона адвокат «Некрасовки» опротестовал решение губернатора в арбитражном суде. Судятся с переменным успехом по сей день, но на заседания со стороны истца является только адвокат. Потому как больше являться некому. Г-жа Мартынова с супругом и с дочерью исчезли еще в марте. Говорят, улетели то ли в США, то ли в Израиль. Офис «Некрасовки» в одноименном поселке, дом в ближайшем Подмосковье, где проживала Мартынова с мужем, во дворе которого стоят две «хонды» и «мерседес», сторожат сотрудники вневедомственной охраны. И кто-то за эту охрану вовремя платит.

Синица тоже «упорхнула». Если верить менеджеру полигона, старому знакомцу Мартыновой и Брозалевского, то зовут Синицу Юрий Флорентьевич. Еще один рабочий видел директора – невысокого, полного, светловолосого мужчину – несколько раз на полигоне. Менеджер предполагал, что Синица живет в Балашихе, а рабочий слышал, что в Салтыковке. До сих пор найти Синицу никто не может, а между тем у ГУВД к нему (как и к прежним руководителям «Некрасовки») накопилось немало вопросов, и в первую очередь природоохранных.

В феврале 2000 года в письме, адресованном правительству Московской области, Синица объяснял, что за прошлый год плата за размещение отходов составила чуть больше 12 миллионов рублей, тогда как на природоохранные мероприятия «Некрасовка» затратила десять миллионов. В подтверждение к письму было приложено заключение Люберецкого комитета по охране окружающей среды. Комитет счел природоохранными мероприятия, за которые «Некрасовка» перечислила фирмам «Стройтехнокомплект», «Стройтехнооил» и «КЛ Джи» 10 миллионов рублей. По документам, «Стройтехнокомплект» и «КЛ Джи» устроили на полигоне глиняный противофильтрационный экран, а «Стройтехнооил» – подъездную площадку и мойку на три поста. Последняя фирма в 1998 году произвела еще и «монтаж ангара типа БСЗ с устройством освещения и электрооборудования», за что получила 505 546 рублей. Заинтересовалось ГУВД этими фирмами

Житель Балашихи С.А. Кочетков приятно удивился, когда узнал, что он является учредителем и директором ООО «Стройтехнооил», имевшего до недавнего времени счет в «Мастер-банке» и возводившего ангары и мойки на каком-то полигоне. Жаль только, что зарегистрировали фирму по паспорту, который Кочетков потерял в 1994 году.

Директор ООО «Стройтехнокомплект» П.М.Емельянов (образование среднее, три судимости, общий срок отсидки 11,5 лет), туберкулезник и алкоголик, никогда и нигде не работал, трудовой книжки не имеет, зато дважды терял паспорт.

Мало этого, руководство «Некрасовки» ухитрилось в 1999 году заключить три договора (два на создание глиняного экрана, один на приемку полиэтилена) с директором ООО «КЛ Джи» Т.И. Пятковой. Наверняка это было сделано во время спиритического сеанса, ибо г-жа Пяткова, царство ей небесное, скончалась в 1997 году.

Если перечисленные выше работы никто не выполнял, то кто может гарантировать, что были выполнены другие природоохранные мероприятия, к примеру, изоляция слоев ТБО с помощью суглинков? Не исключено, что вместо глины «Некрасовка» использовала завозимые на полигон строительные отходы, шлаки ТЭЦ, графит и асбест. Был у них такой пункт в проекте, но поскольку экологическая безвредность вышеперечисленного вызывала большие сомнения, эксперты не рекомендовали их использовать.

Будем ждать, когда рванет?..

В конце августа нынешнего года на очередном заседании арбитражный суд признал распоряжение Громова о закрытии полигона правомочным. Сотрудник одной из природоохранных организаций в телефонной беседе так прокомментировал это решение: «Местные жители за что боролись, на то и напоролись. Сидели бы тихо, может быть, «Некрасовка» и засыпала отходы землей. А теперь они будут жить с помойкой под боком, потому что ни у района, ни у области денег нет на рекультивацию». «Но ведь «Некрасовка» работала с такими нарушениями, заразила территорию…» «Хорошо они работали, нормально», – отрезал мой собеседник. Нет слов…

Сегодня полигон «Некрасовка» представляет собой мину замедленного действия. Никто не знает, сколько и каких экологически вредных отходов приняла свалка, как они со временем повлияют на водоносные слои, на атмосферу, здоровье людей. Хочется надеяться, что Московская региональная природоохранная прокуратура не будет ждать, когда рванет экологическая мина, и уже сегодня всерьез займется полигоном «Некрасовка». А областные налоговики разыщут бывших владельцев свалки и заставят их заплатить за все содеянное.