Народ – новая нефть

ФОТО: КИРИЛЛ КУХМАРЫ/ТАСС

Спикер уходящей Госдумы Вячеслав Володин высказался прошлой осенью о проекте бюджета на 2021–2023 годы. В частности, он заявил: «Мы преодолеваем вызовы не за счет граждан, как это было в 90-е… Сегодня вызовы преодолеваются за счет поддержки государства – будь то ситуация, связанная с пандемией или связанная с падением темпов роста». Откуда, в свою очередь, берет деньги государство, видный единоросс не пояснил. Но вряд ли он думает, что они возникают в бюджете сами по себе. Конечно же, знает Володин и высказывание Маргарет Тэтчер: «Не существует денег государства – есть деньги налогоплательщиков». Но ему хочется создать у своих слушателей образ некоей премудрой власти, которая осыпает милостями доставшийся ей несуразный народ. Даже по 10 тысяч на ребенка выплачивает – не напоминая, что ежемесячно забирает из сорокатысячной зарплаты отца семейства 5,2 тыс. рублей налога, а поверх этой зарплаты – 12 тыс. рублей страховых взносов. Так кто же тут чей благодетель?

Как бы ни изощрялись в формулировках сановные мужи, бюджет России в странные коронавирусные времена начал опираться в первую очередь на граждан, на физических лиц. И есть серьезное опасение, что этот почетный груз, окажется слишком тяжел, для нашего небогатого населения. Но сначала мы поговорим не о наполнении бюджета, а о его экономии.

СЭКОНОМИЛИ НА МИНИМУМЕ

В конце 2020 года власти срочно, в ускоренном порядке, приняли закон о новом порядке расчета прожиточного минимума. Этот минимум – важнейшая экономическая величина, в первую очередь, определяющая минимальный размер пенсии: она никак не может быть ниже минимума.

Многие годы прожиточный минимум был привязан к потребительской корзине – определенному набору товаров и услуг. Подорожала корзина – вырос минимум. Индексация минимума в зависимости от стоимости корзины, безусловно, не исключала манипулирования (вы можете проверить среднюю цену на обувь по России?), но все же давала определенную стабильность, ибо потребительская корзина – вот она, в любой «Пятерочке», и если цифры там сильно расходятся со статистикой, к этой статистике у журналистов и экспертов закономерно возникают вопросы.

С 2021 года минимум отвязали от корзины и привязали к медианному доходу нации (медианный доход – сумма, больше и меньше которой получают по 50% населения; не путать со средним доходом, который в России намного выше. – Прим. ред.). Очень важная смена парадигмы: раньше минимум был связан с расходами, теперь с доходами. И тут простор для манипуляций стал значительно шире: без мощных статистических данных проверить медианный доход решительно невозможно: как напишет Росстат, так и будет. Карманные правительственные СМИ хором писали тогда о том, как волшебно вырастет прожиточный минимум, но это вызывало большие сомнения: с чего бы прожженным шулерам вдруг захотелось играть честно?

Разгадка оказалась скорой и не потребовала даже подсчетов медианы: стоило вступить в силу новому закону, как цены на продовольствие, в первую очередь из той самой отмененной потребительской корзины, стали расти космическими темпами, впервые за пять лет. При прежней методике пришлось бы резко поднимать прожиточный минимум, а с ним и пенсии, и многие социальные выплаты. Теперь же – тишь и благодать: ведь зарплаты не растут, медианный доход не растет, а значит, и прожиточный минимум топчется на месте. Тратить дополнительные деньги не надо.

Совпадение? Не думаем. Похоже, потому депутаты и приняли спешно закон, что осознали невозможность далее удерживать цены в узде. На чьи же плечи переложить тяжесть будущего подорожания? Не секрет, что и агрохозяйства, и перекупщики, и ритейлеры накрепко связаны с власть имущими – или прямым владением, или родственной близостью бенефициаров и чиновников, или, наконец, давними и далеко не всегда законными экономическими связями. Они прекрасно знали о будущем росте цен, потому и уберегли казну от дополнительных социальных выплат. Казна эта все менее похожа на государственный бюджет и все более – на банальный общак.

УСТАНОВИЛИ РЕКОРДЫ

Выражение «Люди – новая нефть» было запущено в экономический оборот бывшим министром обороны Сергеем Ивановым, когда он говорил об экономике знаний, о необходимости инвестиций в человеческий капитал. К сожалению, многие ведомства поняли эту мысль совсем иначе – с нефти они привыкли стричь купоны, так почему бы не делать того же с людьми? Через 11 лет после лукавой фразы Иванова этот подход привел к полному успеху: по итогам 2020 года сборы налога на доходы физических лиц (НДФЛ) наконец превысили государственные доходы от нефтегазовой отрасли. Понятно, что отчасти это связано с недолгим, но впечатляющим падением цен на нефть, но сбор налогов с граждан действительно постоянно растет, а его методы совершенствуются: недаром нынешний премьер-министр почти 10 лет возглавлял Федеральную налоговую службу (ФНС).

Заметим, что налоги на доходы физических лиц с нефтяными деньгами в общей казне не пересекаются: первые идут в региональный (85%) и местный (15%) бюджеты, вторые – главным образом в федеральный бюджет в виде налога на добычу природных ископаемых (НДПИ), а также в Фонд национального благосостояния (ФНБ). Сумма местных, региональных и федерального бюджетов называется консолидированным бюджетом; в котором доля федерального несколько превышает половину.

Федеральный бюджет 2020 года наполнялся таким образом: главный доход – налог на добавленную стоимость (НДС) – порядка 50%, НДПИ – более 30%, акцизы (главным образом на табачную продукцию и бензин) – 3%, примерно столько же – налог на прибыль организаций (в федеральную казну идет 15% сборов этого налога, остальные 85% остаются в регионах). Из этих сумм практически весь НДС и почти все акцизы скалькулированы в розничных ценах товаров; даже НДПИ в некоторой мере ложится на плечи граждан, так как поднимает стоимость минеральных товаров, в первую очередь бензина.

Если же посмотреть на региональный бюджет, куда поступает 85% собранного НДФЛ, то очень красноречив пример Москвы. НДФЛ дает ей более 40% доходов: 1,2 трлн рублей из 2,9 млрд рублей общего дохода за 2020 год. Практически все самые богатые компании России платят налоги в Москве, но в совокупности они перечислили в городскую казну менее 800 млрд рублей налога на прибыль и 140 млрд налога на имущество. НДФЛ 2020 года оказался в Москве рекордным и по абсолютным цифрам, и по доле в доходах.

Федеральные деньги идут на большие проекты, великие дела и выплату пенсий. Все повседневные расходы государства – это деньги региональные и местные. То есть фактически – напрямую собранные с доходов людей.

РАСКУЛАЧИЛИ БОГАТЫХ

Граждане России, кстати, не в первый раз вытягивают бюджет на себе – то же было в кризисном 2009 году, когда физические лица напрямую обеспечили 32% всех государственных сборов (включая, правда, страховые взносы), а с НДС и акцизами не менее 55% консолидированного бюджета страны – больше, чем платящий им зарплаты бизнес. Что ж, такая тенденция полностью соответствует западным системам налогообложения, где основная нагрузка приходится не на предприятия, а на людей. Причем нагрузка эта на успешных граждан настолько высока, что некоторые из них (Жерар Депардье, Стивен Сигал, Джефф Монсон и ряд менее известных персонажей) пытаются получить спасительный российский паспорт и декларировать налоги в нашей доброй ФНС с ее 13% НДФЛ.

Доброта эта, правда, на йоту уменьшилась в 2021 году, когда, наконец, заработала прогрессивная шкала НДФЛ – это когда богатые платят чуть большую долю дохода, чем бедные. С суммы свыше 5 млн рублей в год (417 тыс. рублей в месяц) теперь берут аж 15% вместо общих 13% – все-таки совсем не как у Депардье, которого вынуждали во Франции отдавать более 70% заработанного. Эту микрореформу осуществили под самым благородным из возможных предлогов – создать фонд «Круг добра» для помощи детям с орфанными – то есть редкими и трудноизлечимыми – заболеваниями. Подсчитав число высокооплачиваемых работников, в правительстве прикинули, что за год должны собрать 60 млрд дополнительных рублей. Чтобы понять масштаб этого «успеха» (который пока остается воображаемым – слегка повышенные налоги соберут только по итогам 2021 года), достаточно вспомнить криминальную хронику – как отдельные граждане в погонах с легкостью хранили дома по 8–10 млрд рублей в различных валютах и ценностях. Да что там – 60 млрд рублей по нынешнему курсу – менее 3% состояния одного только хозяина «Северстали» и по факту Череповца Алексея Мордашова, впервые в этом году возглавившего список русского Forbes.

К чему же все это привело? К тому, что совокупное состояние российских миллиардеров в 2020 году выросло на $13,8 млрд – и это несмотря на то, что их основные активы находятся в России, где сильно просел рубль. А реальные располагаемые доходы населения (включая миллиардеров) – это то, что остается после всех обязательных выплат – сократились на 3,5%.

Потому что если в одном кармане что-то исчезло, то в другом немедленно завелось. Жаль только, что сообщаются эти бассейны все время в одном и том же направлении. Так что «раскулачивают» вроде бы богатых, а беднеют при этом бедные.

РЕГРЕССИВНЫЕ ВЗНОСЫ

Более того, в России по-прежнему функционирует невиданная за ее пределами система, когда люди с меньшими зарплатами платят в бюджеты и фонды большую часть своих доходов, чем их более высокооплачиваемые начальники.

Немного простенькой математики. НДФЛ у специалиста и его начальника, положим, одинаковый (зарплаты по 500 тыс. не рассматриваем), взносы в Фонд обязательного медицинского страхования тоже (5,1% сверх зарплаты). А вот взносы в Пенсионный фонд, составляющие 22% для сотрудников с зарплатой, округленно, до 120 тыс. рублей в месяц, для превышающих эту сумму зарплат снижаются до 10%. То есть за человека с зарплатой 120 тыс. рублей работодатель платит 26,4 тыс. рублей ежемесячно – полноценные 22%. А за менеджера, получающего 240 тыс. рублей, – 22% со 120 тыс. и 10% с остальных 120 тыс. – итого получается 38,4 тыс. рублей, всего 16% от зарплаты. Примерно та же картина с взносами в Фонд социального страхования, который вскоре будет слит с Пенсионным – 2,9% с сумм до 80 тыс. рублей в месяц (округленно), и ничего – с превышения этой суммы.

Есть ли логика? Определенная есть – суммы пенсий и больничных ограничены законом, значит надо ограничивать и взносы. Если ты все равно не получишь больше 2434 рублей за день больничного, почему должен платить заведомо превышающие эту сумму деньги? Если максимальный размер государственной страховой пенсии без надбавок составляет 34 тыс. рублей, почему надо вносить в фонд намного больше?

Есть ли справедливость? Ни в малейшей степени. Отдавать надо хотя бы равную долю дохода, а в идеале все-таки богатые должны платить больше.

ЭФФЕКТИВНЫЕ НАЛОГОВИКИ

Более всего впечатляет даже не падение доходов от нефти, а высокая динамика НДФЛ, – говорят об итогах 2020 года эксперты. То есть в ситуации, когда государство испытывало тяжелейшие потрясения, когда люди миллионами оставались без работы, фискальные органы выполняли свою работу на пять с плюсом.

ФОТО: АЛЕКСАНДР РЮМИН/ТАСС

Налоговая система России работает все более эффективно. Благодаря росту прозрачности экономики удается снижать страховые взносы для занятых в малом и среднем бизнесе, вводить льготные налоговые режимы, в том числе для самозанятых.

Это одна из причин, по которой доля налогов с граждан в общих доходах государства почти постоянно растет: растет налогооблагаемая база, число людей, попавших в поле зрения налоговиков. Скажем, сборы с самозанятых пока выглядят каплей в бюджетном море, но главное сделано: этих граждан уже заметили, их уже приучают платить налоги. Со временем и ставку постараются уравнять со ставкой работающих по найму.

Оговоримся, что в то же время были несколько снижены страховые взносы с работников малого и среднего бизнеса – это значительная часть населения, и их работодателям теперь будет чуть легче работать «в белую».

Да и сами налоговые инспекции приобрели человеческое лицо, по крайней мере, для граждан. Платить налоги становится просто и даже в чем-то приятно. По удобству оплаты чего бы то ни было наша страна, вообще стремительно обогнала весь мир: деньги с нас берут с максимальным для нас комфортом.

Жаль только, что федеральное правительство зачастую не считает нужным тратить деньги налогоплательщиков (НДС и часть акцизов, повторимся, идут в федеральный бюджет) на поддержку региональных экономик, а стало быть, и самих налогоплательщиков. Такой подход может привести к тому, что в следующие годы сборы вновь станут меньше – много ли возьмешь с безработного?

Хотя эти ребята способны облагать налогом и мертвых. Прецеденты уже есть: не от злого умысла, конечно, а из-за несовпадения разных баз данных, которых у нас, кажется, слишком много.

И еще одно грустное обстоятельство: правительство очень грамотно выводит людей из тени, но само не то чтобы находится на свету. Процедуры государственных тендеров (одна из основных форм траты собранных с граждан налогов) остаются несовершенными, число закупок у единственного поставщика не уменьшается, реальная конкуренция присутствует только в «малых формах» – на местном уровне. Даже на региональном, как правило, все уже поделено и выигрывают нужные игроки. У народа не спрашивают, на что тратить собранные с него же деньги, не предлагают выбора – поддержать очередного попавшего под санкции олигарха или повысить пенсии в контролируемой им области, расширить квоты на бюджетные места в вузе для граждан Киргизии или улучшить образование среди собственного народа…

Вернемся к цитате, с которой мы начали статью. В 90-е годы прошлого века государство действительно не рвалось помогать гражданам, но и практически не брало с них налогов. Мы и власть существовали автономно друг от друга: мы не мешали власти дербанить советское наследство, власть не мешала нам влачить свою маленькую жизнь и при везении делать маленький гешефт. Это было отвратительно, цинично, но в этом не было лицемерия.

Сегодня же ряд государственных деятелей старательно делают вид, что правительство просто нашло в тумбочке деньги налогоплательщиков и понятия не имеет, как они туда попали.

* * *

Люди неизбежно становятся «новой нефтью», ибо углеводородов в мире все меньше, а людей все больше. Тем более что с точки зрения хозяев мира, разница невелика: и те, и другие, в конечном счете, разлагаются на углекислоту и воду. И мы для них – даже не черное золото Сергея Иванова, а черное дерево Себастьяна Перейры.