Планов громадье

ФОТО: ECONOMIST.COM

Выступив 15 января этого года с ежегодным Посланием Федеральному собранию, Президент РФ Владимир Путин рассказал не только о необходимости изменений в Конституции. На самом деле, большая часть речи была посвящена тому, что и обещали перед выступлением «источники Кремля» – повышению социальной поддержки населения. Но деньги нужно откуда-то брать и, чтобы, как в известном историческом анекдоте, стало не меньше богатых, а меньше бедных, было заявлено также о необходимости запустить новый инвестиционный цикл, который позволит российской экономике обогнать среднемировые темпы роста. Как и писали в газете «Совершенно секретно» в статье «Мы ждем перемен» (№ 1 (436), январь 2020 года), именно под эти задачи, видимо, было сменено правительство: на место Дмитрия Медведева пришел «технократ» Михаил Мишустин. Прошедшее с момента перемен время не дало ответа на многие вопросы, поставленные нами в предыдущей статье. А вот новые вопросы уже появились.

Объявленные главой государства меры социальной поддержки не выглядят грандиозными. Так, предложено ввести выплаты для бедных семей на детей от трех до семи лет, продлить программу материнского капитала до 2026 года и выплачивать его уже при рождении первого ребенка, а также в ближайшие три года обеспечить всех младших школьников с первого по четвертый класс горячим питанием. Как по этому поводу писали в соцсетях, даже в Индии бесплатными обедами обеспечены вообще все школьники, да и сравнимое пособие при рождении детей, а также пособие бедным семьям на детей до их совершеннолетия, платят в такой небогатой стране, как, например, Сербия.

ДЕТЯМ – ОБЕДЫ, ЖЕНЩИНАМ – ДЕНЬГИ

Однако новый председатель правительства Михаил Мишустин оценил расходы на эти нововведения в более чем 4 трлн рублей за три года, хотя изначально речь шла о 2 трлн рублей, а глава Минфина Антон Силуанов подтвердил эти цифры. При этом, по расчетам аналитиков Центробанка РФ, сами по себе эти расходы дадут небольшую отдачу. Так, реализация обещанных мер добавит экономике в 2020 году только 0,2–0,25 процентного пункта (п.п.) роста по расчетам аналитиков ЦБ и 0,3 п.п. – по расчетам правительства за счет повышения покупательной способности беднейших слоев населения.

Конечно, не ростом экономики единым важна социальная помощь. Теряющее доходы, скатывающееся на грань выживания население – штука опасная. Да и просто стыдно великой державе, одному из ведущих мировых производителей и экспортеров нефти, газа, металлов, зерна и других, ценных для мира товаров, иметь, по данным Росстата, более 20 млн бедняков, что составляет более 14% населения. И ведь это речь о тех, кто имеет доходы ниже прожиточного минимума, – который и так в России один из самых низких в Европе. Если же считать по набору услуг, которыми пользуются в Европе, людей, которые не могут себе их позволить окажется более 60% (читайте статью «Бедность не порог», «Совершенно секретно», № 8 (424), апрель 2019 года).

Но беда в том, что, как подсчитали в ЦБ, предложенные меры увеличат реальные доходы населения всего на 0,45–0,55 п.п. Правительство и тут оптимистичнее – по его мнению, доходы увеличатся на целый 1 п.п. Чтобы понять, сколько это в реальности, достаточно посмотреть отчетность Росстата о социально-экономическом положении в 2019 году. Так, согласно статистике, в 2019 году реальные денежные доходы населения увеличились на 1,5% по сравнению с 2018 годом. Вы заметили, что стали жить на 1,5% лучше? Если нет, неудивительно. Потому что реальные располагаемые доходы (учитывают и обязательные платежи) выросли всего на 0,8%. То есть, доходы выросли – но и обязательные платежи (а это и налоги, и «коммуналка», и многое другое) увеличились еще больше. Проще это увидеть по денежным доходам, которые считаются до вычета всех платежей и денежным расходам: если доходы в прошлом году выросли на 6%, то расходы – на 6,9%. Причем, расходы на покупки увеличились меньше общей цифры расходов – на 6,7%. То есть, основной удар по кошелькам нанесла даже не потребительская инфляция, которую увеличило прошлогоднее повышение НДС с 18% до 20%, а те самые обязательные платежи, уменьшить размер которых может правительство, но никак не сами граждане. Неудивительно, что в прошлом году сбережения сократились на 13,7%: люди продолжают распечатывать «кубышки», тратя на текущую жизнь все больше и больше.

Итак, понятно, что увеличение благосостояния на полпроцента или даже на целый процент вряд ли поможет выбраться из бедности. Конечно, для кого-то и бесплатный обед в школе станет подарком, кто-то ради маткапитала быстрее решится родить первенца. Может, найдутся смельчаки, которые решатся завести третьего ребенка, чтобы скостить долг по ипотеке на 450 тыс. рублей. Но очевидно, что одними мерами соцподдержки проблему бедности не решить: расходы высокие, отдача низкая.

ПО НОВОМУ КРУГУ

Вероятно, эти соображения имели место, когда президент заявил, что нужно запустить новый инвестиционный цикл и добиться экономического роста выше среднемирового уровня. Мировой рост ВВП в 2019 году МВФ оценивает в 3%, на 2020-й прогнозирует 3,3%, а на 2021-й – 3,4%. Значит, чтобы обогнать среднемировой рост, российская экономика должна расти темпами не менее 3,5%. Российские чиновники озвучили пожелание роста в 4–5%.

Это уже серьезная цифра. Напомним, что Китай в этом году должен был получить 6% роста ВВП, а из-за коронавируса прогнозы снижены до 5% и даже менее. И это бурно развивающаяся экономика. Если же говорить о Европе, то, к примеру, Сербия в прошлом году добилась роста экономики на 4%, и этот рост был весьма заметен на самом низовом уровне: от проблемы безработицы страна перешла к проблеме дефицита кадров в ряде отраслей, выросли заработные платы, больше стало покупаться автомобилей и жилья. И большая часть экономического роста произошла как раз за счет притока иностранных инвестиций – страна стала рекордсменом Европы по этому параметру.

Вопрос в том, как добиться таких результатов? Ведь пока рост российской экономики в этом году, даже в самых оптимистических прогнозах оценивается не более чем в 1,7% – а многие говорят о 1,3%.

В своем послании президент очертил контуры того, каким видится политика стимулирования экономического роста: упор сделан на инвестиции, ежегодный прирост которых должен быть не менее 5%. Проблема только в том, что речь идет не о притоке денег извне, а о внутренних инвестициях. То есть, в реальности, денег не прибавится – просто они распределятся по-иному. Впрочем, в условиях, когда вывод капитала за рубеж принял совершенно неприличные размеры, это тоже хорошо: если хоть на 5% в год меньше будут выводить в офшоры и больше начнут вкладывать в производство, экономике точно полегчает.

Предлагаемые для этого меры стимулирования весьма характерны. Так, глава государства в своем послании призвал депутатов и правительство ускорить принятие пакета законопроектов о защите и поощрении капиталовложений, отметив, что налоговые условия для крупных и значимых проектов должны быть неизменными на срок до 20 лет, а требования и нормативы при строительстве производственных объектов зафиксированы на три года.

Для малого и среднего бизнеса тоже есть поблажки: налоговый вычет, который и сегодня «в законе» часто не предоставляется регионами из-за отсутствия денег. Помимо вычета «малышам» обещают и облегчение с проверками – как только в 2020 году завершится реформа контрольно-надзорной деятельности.

Ну и предлагается поправить Уголовный кодекс, чтобы следователи не трактовали компании как организованную преступную группу, собравшуюся исключительно для преступной деятельности.

То есть, по сути дела, бизнесу государство обещает перестать его «кошмарить». Вопрос в том, сумеет ли бизнес в это поверить: после неоднократных нарушений обещаний. Достаточно вспомнить, как после амнистии капиталов, когда было обещано простить прежние нарушения в случае возврата в Россию и декларирования доходов, силовики начали преследовать бизнес на основе им же поданных деклараций.

НАЦИОНАЛЬНОЕ ДОСТОЯНИЕ

Похоже, надеяться на то, что разбогатевшее население понесет деньги бизнесу, а тот, окрыленный новыми перспективами, начнет вкладываться в российскую экономику, особо не стоит. Надеяться на существенный приток иностранных инвестиций, что обычно лежит в основе быстрого экономического роста, тоже: во-первых, санкции, во-вторых, дело руководителей компании Baring Vostok, которые год просидели в СИЗО из-за корпоративного конфликта с партнером, приближенным к власти, отпугнули и самых рисковых инвесторов.

Но резервы у России есть. Это – Фонд национального благосостояния (ФНБ), чей размер составлял, на 1 января 2020 года, грандиозные 7 773 062,6 млн рублей, или 6,9% ВВП, прогнозируемого на 2020 год. Плюс еще триллион рублей, которые в прошлом году не смогло потратить правительство Медведева. Во многом потому, что бюджетная политика до сих пор остается столь же жесткой, как во времена кризиса: тратить как можно меньше, не допускать излишнего укрепления рубля, собирать больше налогов.

Это было видно и по тому, как поднимали НДС. Изначально задумывался «налоговый маневр»: поднять НДС и на ту же сумму либо снизить социальные взносы (медстрахование и пенсионный) до 22%, либо давать налоговый вычет на самые низкие доходы. НДС подняли – а про маневр забыли. Сейчас уже не идет речь о налоговом вычете, обсуждается только возможность снижения социальных взносов. Между тем, налоговые вычеты на минимальные доходы существуют во многих странах. В Германии, к примеру, это годовой доход до €10 тыс. Даже в Китае, как рассказывал «Совершенно секретно» руководитель факультета мировой экономики и мировой политики Школы востоковедения НИУ ВШЭ Алексей Маслов, есть налоговый вычет для доходов до $500.

Это не благотворительность. Во-первых, таким образом, правительства упрощают налоговое администрирование: из него выпадает огромная масса мелких предпринимателей и низовых работников. В результате, налоговики могут сосредоточиться на действительно крупных налогоплательщиках – и это, в частности, дает возможность раскрывать схемы с «черными» зарплатами и дроблением бизнеса – когда, к примеру, все сотрудники крупного ритейлера оказываются индивидуальными предпринимателями с минимальным доходом. Во-вторых, правительства, таким образом, подстегивают покупательский спрос. А спрос на отечественные товары во всем мире самый высокий именно среди нижнего слоя населения – вот и национальному бизнесу выходит поддержка.

В России не только не решились ввести налоговый вычет, но даже «докопались до мышей»: ввели налог на самозанятых, начав всерьез преследовать продающих в соцсетях домашние тортики и вязаные кофточки. Так что, если «налоговый маневр» когда-то и завершится, преференции получит бизнес, а не население. Да и то, что председателем правительства стал бывший глава ФНС, при котором и усилилось фискальное давление, сигналом к тому, что налоговая нагрузка снизится, считать сложно.

Однако грандиозные средства, скопившиеся в ФНБ, решили все-таки начать тратить.

Во-первых, оттуда возьмут те самые 4 трлн рублей, необходимые на социальные меры. Но так как закон прямо запрещает тратить средства ФНБ на эти цели, решили пойти обходным путем. Для этого придумали схему с переброской денег ФНБ через покупку правительством у ЦБ доли в Сбербанке. Однако пакет ЦБ (50% плюс 1 акция) оценивается в 2,8 трлн. Еще порядка 500 млрд составят дивиденды за 2019 год, из которых ЦБ получит половину. Искомых 4 трлн все равно не наберется. А главное, этих денег хватит на три года, а как финансировать взятые обязательства дальше?

Во-вторых, средства ФНБ Владимир Путин в своем послании предложил вкладывать в инфраструктурные проекты, например, автомобильные обходы крупных городов, магистрали и выходы на федеральные трассы. «Такие проекты обязательно потянут за собой рост малого бизнеса, туризма, социальной активности в регионах и на местах», – сказал он. Хорошая новость здесь в том, что решено тратить деньги ФНБ не на нефтегазовые проекты, чего добивалось нефтегазовое лобби. Плохая – в том, что государство в принципе не очень эффективный инвестор, а уж, на фоне громких коррупционных скандалов, сомнений в том, что метр федеральной автотрассы будет стоить как космический корабль Илона Маска, и вовсе никаких. Тем не менее, по мнению экономиста Сергея Хестанова, нацпроекты смогут ускорить экономический рост за счет роста госрасходов. «Впрочем, это ускорение вряд ли выйдет за пределы 0,5%–1,5%», – оговаривает он. То есть, в целом, эффект будет немногим выше, чем от мер социальной поддержки.

ОТКРЫТЬ ФОРТОЧКУ

Итак, горячие завтраки и маткапитал экономику особо не поднимут, убедить бизнес вкладываться в Россию тоже вряд ли получится. Нацпроекты могут прибавить рост, но не кардинально. Конечно, все в совокупности может и позволит, скрипя, натянуть рост на 1 п.п. выше среднемирового. Но смысл ведь не в цифрах, а в оживлении экономики и росте благосостояния населения. Есть ли такие возможности у нового правительства?

«Важнейшая причина нынешнего слабого роста российской экономики – жесткая бюджетная и фискальная политика. Стоит смягчить их, и небольшой (+0,5–1,5%) рост обеспечен», – уверен Сергей Хестанов.

Меры ослабления «удавки» известны: это и налоговые льготы, и увеличение трат бюджета на статьи, способствующие экономическому росту, и, главное – дешевый кредит. Между тем, не только Минфин скуп на траты, а ФНС – на поблажки. ЦБ также неохотно снижает ключевую ставку, от которой зависят и кредитные ставки для населения и бизнеса. Более того – банки также охотнее дают деньги на ипотеку и даже на потребительские товары, нежели кредитуют бизнес. Сложилась парадоксальная ситуация: часто ставка кредита застройщику выше, чем ипотечный кредит для покупателя его квартир. А уж малому бизнесу получить кредит и вовсе нереально. Хотя давно известно – получить деньги с бизнеса гораздо легче, чем с населения. И не только потому, что у бизнеса есть активы под залог – для бизнесмена банкротство и пятилетний запрет на кредиты страшнее, чем для обычного гражданина.

Скуп ЦБ и на рубли. Последний «индекс Биг-Мака» от журнала Economist, когда подсчитывается стоимость гамбургера в разных странах, показал, что по этому индексу доллар должен стоить 24 рубля. И хотя, конечно, «индекс Биг-Мака» далеко не самый точный индикатор, о заниженном курсе рубля говорят уже много лет. Да, дешевый рубль выгоден экспортерам – он позволяет на вырученные за рубежом доллары меньше заплатить российским работникам. Выгоден такой рубль и бюджету – его социальные обязательства при этом дешевеют. Однако наладить или модернизировать производство – а это, как правило, достаточно большие импортные закупки, – дешевый рубль мешает. Мешает он и гражданам, чьи зарплаты в валюте продолжают снижаться, в то время, как товары и услуги продолжают дорожать из-за того же роста их цены в дешевеющем рубле.

«Вообще для стран, не зависящих от сырьевого экспорта, смягчение денежно-кредитной политики в условиях плавающего валютного курса (при любой политике в отношении движения капитала), как правило, является наиболее эффективным инструментом макроэкономической корректировки», – соглашается заместитель директора Института «Центр развития» НИУ ВШЭ Валерий Миронов. Однако, отмечает он, в условиях сырьевой экономики возможны спекулятивные атаки на рубль и возникновение т.н. «теневого» курса рубля при высоком росте его стоимости. Плюс в России постоянно ждут усиления инфляции, а именно борьбу с высокой инфляцией ЦБ считает своей основной задачей, отмечает он. Но рубль может чрезмерно укрепиться, и как раз из-за роста бюджетных расходов, предупреждает Миронов, и тогда пострадает не только экспорт, но и тот же экономический рост. Сам он считает крайне затруднительным рост ВВП даже до 3% в следующем году, как это предусмотрено текущей версией среднесрочного прогноза Минэкономразвития. А ведь речь идет о достижении более высоких темпов.

Надо признать, что новому правительству распутать этот Гордиев узел будет нелегко. А тут еще и внешние факторы не слишком способствуют успехам: санкции не снимают, нефть, на фоне распространения по миру коронавируса, дешевеет. «Возможности правительства на этом фоне не слишком велики, сильно повлиять на динамику российской экономики правительство не может», – пессимистичен Сергей Хестанов. И хотя в принципе, рост нефтяных цен и ослабление санкционного давления могут дать правительству возможность продемонстрировать быстрые успехи, добавляет он, говорить о быстрых изменениях в самой структуре российской экономики вряд ли возможно. «Любые изменения потребуют 10 –15 лет тяжелой и кропотливой работы. И говорить об этом пока рано, так как даже серьезной дискуссии о необходимых изменениях пока не было» , – резюмирует эксперт.