Ползком за крабом

В 2021 году экспортные цены на российских крабов выросли почти в два раза, дойдя до 58$ за килограмм. Российский краб пользуется повышенным спросом в КНР, США, Японии и Южной Корее. И почти 70% всего улова отправляется на экспорт. Для российских рыбаков крабы это наиболее прибыльный ресурс. Сейчас почти 50% экспортной выручки всей рыбной отрасли приходится на крабов. Российская таможня за 9 месяцев 2021 года зафиксировала поставки деликатеса в Нидерланды, Южную Корею и Китай на 1,6 млрд $. Россия могла бы зарабатывать намного больше, а крабы на прилавках стоили бы дешевле. Но в этом мало кто заинтересован.

Российская рыбная отрасль остается одной из самых непрозрачных. Понять, сколько в действительности было выловлено рыбы или краба, не всегда возможно. Это и криминальная добыча, и уход отечественных кораблей в иностранные порты, и несовершенство учета. Но главной причиной многие эксперты называют чрезмерную монополизацию рынка. Отсутствие как таковой конкуренции делает невыгодным переработку краба в России. Российские рыбаки всеми правдами и неправдами стараются продать улов за границу.

В 2018 году половина всех квот распределялась среди уже занятых в этом бизнесе компаний, а вторая выставлялась на аукцион. И стала достоянием крупных игроков. Теперь в Росрыболовстве подумывают пересмотреть эту систему и все 100% выставлять на аукцион, фактически окончательно поделив рынок между монопольными игроками. Как подчеркивают чиновники, мелкий бизнес будет принесен в жертву ради пополнения бюджета. Но как именно мелкий бизнес стал драйвером развития не только рыболовной отрасли, но и ранее депрессивных территорий можно судить по Норвегии. О своих наблюдениях за 6 лет работы рыбаком в этой стране в интервью «Совершенно секретно» рассказал Ренат Бесолов:

– В Норвегии я оказался в 2015 году, искал какое-то место работы, чтобы можно было достойно зарабатывать. И так получилось, что узнал о работе краболова в Баренцевом море в Норвегии. Мой приятель заработал здесь 35 тыс. долларов за полгода и я подумал, что и мне не мешало бы. И могу сказать, что средняя зарплата моряка здесь может составить 20 тыс. долларов в месяц, все зависит от улова. В любом случае есть минимальная зарплата в 8 тыс. долларов. По норвежским законам работодатель не имеет права платить меньше, а вот больше – обязан. В конце года подсчитываются все доходы, высчитываются расходы судна. Оставшаяся прибыль делится между компанией и экипажем – это тоже прописано в норвежских законах. И если продукцию продают дороже, значит доходов больше. Пока Россия ловит меньше, чем позволяют ее возможности. В результате цены держатся на высоком уровне. Это позволяет нам хорошо зарабатывать. За эти деньги рыбаки выкладываются по полной, и как-то воровать получается «себе дороже». Тоже относится и к судовладельцам.

– Сколько за прошлый сезон заработал владелец судна в месяц? О каких суммах идет речь, если ему не выгодно нарушать правила?

– Я так скажу, что судовладелец заработал чистыми около 10 млн. долларов после всех вычетов. Сейчас покупаем новое судно, и часть нашего экипажа отправляется туда.

– Норвегия очень дорогая страна, одна из самых дорогих в Европе. Какой отпечаток на жизнь накладывают высокие зарплаты и завышенные цены?

– Вот поэтому я не живу в Норвегии. Действительно, здесь все очень дорого. Минимальная поездка на такси, к примеру, обойдется в 3 тысячи рублей. Если сравнивать, то живя и работая в России можно позволить себе те же самые вещи, что живя и работая в Норвегии. Коэффициент одинаков. Я жил в Норвегии полгода, как раз в северном регионе Finmark, но мне не понравилось. Холодно, дорого, нечем заняться. Нет кафе и ресторанов, как у нас принято. Да и не с кем выйти. Вокруг одни моряки, старики, а вся молодежь уезжает. Поэтому самое оптимальное это работать здесь в море, расходов на это никаких. Питание и проживание за счет компании. Самое крутое – это жить в стране СНГ, а здесь работать.

ПРОСТО БИЗНЕС

– Давайте по порядку, как выстроен крабовый бизнес в Норвегии, и как норвежцы «выжимают» из него все возможное?

– Вся продукция в основном идет в Японию и Южную Корею, то, что останется в США и Европу. Постоянный спрос на морепродукты в Японии, где ежедневное потребление. И здесь в Баренцевом море суда заключают контракты с японцами и корейцами. Некоторые суда, как наше продают весь свой улов, весь сезон одним и тем же людям. Некоторые же суда сдают продукцию в Норвегию, на перерабатывающие фабрики, а после продукция идет на специальные государственные аукционы, которые разделяют их на лоты по 100 и 200 кг или тонну. И покупатели уже импортируют в Америку или Европу.

– Как в этой логистической цепочке участвует норвежское государство и насколько задействован рынок? Т.е. цепочка, начиная с судна, потом берег с рефрижераторами, холодильники, биржи…

– Вся цепочка контролируется государством. Все суда сдают улов на норвежские рыбоперерабатывающие фабрики. Их в Норвегии по всему побережью порядка 600. У нас на судне есть своя перерабатывающая фабрика, но мы все равно сдаем улов на перерабатывающую фабрику. Краб идет в морозильный ангар, на передержку или, другими словами, на хранение. На фабрике идет подсчет тоннажа, который потом высчитывают из квоты судна. Вся информация вносится в единую государственную онлайн систему. Это своеобразная внутренняя норвежская социальная сеть, которую невозможно обмануть. После этого есть грузовые суда, которые забирают товар и доставляют его уже покупателю. Вот мы за месяц готовы выловить 100 тонн краба. И это уже в готовом виде, упаковано все. И товар с фабрик забирают грузовые суда, которые идут через Северный морской путь или Египет (Суэцкий канал) уже в Японию и Южную Корею.

– Какова возможность обмануть эти норвежские правила судовладельцем?

– Интересно, что обмануть в принципе нельзя. Все пути для обмана прикрыты. Обман возможен, но чреват очень большими последствиями. И та маржа, предположим в миллион долларов за сезон того не стоит. Государство дает стабильность, возможность работать, защищает и судно, и моряков, и судовладельцев. Обманом в этом случае не выгодно заниматься.

БИЗНЕС ПО-РОССИЙСКИ!

– Исходя из общения с российскими коллегами, я делаю вывод, что в России у судовладельцев несоизмеримые с нами прибыли. Краба больше находится с российской стороны. Баренцево море разделено на 2 части. Мы ловим с норвежской части, а россияне с российской. И все наши ловушки мы выкидываем у российской границы. Это законно, но краб водится больше в России. И примерно в месяц российское судно может выловить 200 тонн, и это будет средний улов. Для нас же замечательно, если улов составит 100 тонн. Соответственно краба покупают одни и те же страны, и цена одинакова. А значит, российские судовладельцы зарабатывают значительно больше. И в этом случае я что-то не слышал о хороших зарплатах российских моряков.

По поводу нелегальной ловли. В Норвегии есть государственная онлайн система, которая распространяется на все суда, рыбоперерабатывающие фабрики. В ней же зарегистрированы все моряки. В России же такой системы нет. Многие рассказывают о том, что судна разгружаются прямо в море на другие суда, и уже они идут разгружаться в Нидерланды или в какую-то другую страну. И получается, что продукция проходит мимо России, и никто не ведет учет этой квоты, и никто не платит налоги. И я, предположим как русский моряк, провожу в море полгода и прихожу на берег со 100 тоннами и показываю только 100 тонн. Хотя в море судно сгружало 600–700 тонн краба. В России, таким образом, тяжело проследить объемы улова. Сколько было выловлено, а сколько осталось.

Когда же продукция сгружается в порт, на землю, это можно проверить. Там задействовано много людей от приемщиков до контролеров. Там есть терминалы, и в случае левой статистики могут подать рапорт на левую статистику.

– Перегрузка в море на другие суда в России, кстати, уже тоже запрещена, но вот сдавать в Норвегию можно. Почему эта оставшаяся лазейка очень популярна у российских капитанов?

– Когда мы заходим в любой норвежский порт сдать продукцию на фабрику, то практически всегда в порту в очереди стоят до нас или за нами российские суда. Причина проста. В Норвегии 600 фабрик, которые постоянно изменяют цену на морепродукты и предлагают более конкурентоспособные цены. Я как судовладелец смотрю на эти 600 фабрик и выбираю из них подходящую по цене. И могу сдать продукцию по выгодной цене. В России есть Мурманск, и там нет такого большого количества фабрик. В России больше развита монополия. А это приводит к низким ценам, что предлагают судовладельцам. Поэтому они решаются на длительный переход до Норвегии. Здесь можно подсчитать. До Норвегии неделя хода максимум. Т.е. это расходы на топливо, в среднем судно в день расходует 4 тонны топлива. Далее нужно платить зарплату экипажу. Но даже при этом русским судам выгоднее сдавать краба в Норвегии, чем в России.

ПАРАЗИТ

– Как в Норвегии относятся к крабу? Почему считают его паразитом? Такая формулировка очень часто всплывает.

– Да такое отношение к крабу есть. Как к паразиту относятся к королевскому крабу. Его раньше в Норвегии не было. Его завезли в Баренцево море во времена СССР. Было две попытки. Первая попытка (1930-е годы) везли вагонами, и они не прижились из-за долгого пути. А второй раз, в 1960-х, завезенные самолетами особи прижились. Для Советского Союза эксперимент был важен, так как крабы – для страны того времени – это твердая валюта, которая была нужна в эпоху постоянных санкций. Так вот, второй эксперимент удался, и краб расплодился настолько, что в Норвегии в начале 2000-х простые рыбаки стали его ловить на удочку. В Норвегии заметили также, что с появлением краба стало меньше трески. Тогда ученые, разобравшись, пришли к выводу, что крабы размножаются и едят икру трески. Популяции рыбы пошла на убыль. В Норвегии тогда дали огромное количество квот на вылов краба.

Говорили – убивайте краба, только дайте треске жить. Потому, что Норвегия более 100 лет славится своей треской. Потом ее стало меньше, и квоты стали регулировать.

Зато сохранили квоты для местных жителей. Например, для жителей севера выдают в год квоту на тонну королевского краба и 7 тонн трески. В свободное от работы время ты можешь выловить и сдать на фабрику. Там обязаны принять твой улов и также заплатить рыночную цену. Если на рубли, то на этих квотах можно заработать минимум 3 млн. рублей.

– Надо быть норвежцем, чтобы получить эти квоты?

– Нет, достаточно прожить на севере страны 2 года и тогда тебе выдадут эти квоты на вылов. Многие, кстати из России приезжают в Киркенес и живут там ради этих квот. В Норвегии эти квоты можно «выбрать» за 2 недели, а дальше спокойно работать по другим специальностям.

БУДНИ

– В начале нашего разговора вы упомянули, что в настоящее время плывете. Откуда и куда?

– 1 января мы начинаем новый сезон, и мы физически не можем на судно погрузить все ловушки. У нас всего их 9 тысяч и половину мы забрали и выставили в море. Сейчас идем обратно на берег, чтобы забрать оставшиеся ловушки и снова выйти в море, чтобы их поставить.

– Как дальше эта рыбалка будет происходить?

– После выброски второй партии ловушек мы уже начнем рыбачить постоянно. Получается у нас 9 тыс. ловушек. Мы их начинаем все перебирать. Один полный цикл занимает четверо суток. Т.е. поднимаем ловушку, вытряхиваем краба, меняем наживку, устанавливаем снова. И так по 200 ловушек в линии.

– Чем опасна работа краболова?

– Что тут самое опасное, так это падение за борт. Если человек физически выпал за борт, то это можно приравнивать к его гибели. Температура воды в Баренцевом море очень низкая. Наше судно, к примеру, очень большое, в длину 58 метров. Пока судно развернется, остановится, спустится шлюпка – пройдет очень много времени. В лучшем случае минут 15. А человек может продержаться в холодной воде Баренцева моря от силы 5 минут. После у него начинаются судороги, и он уже физически не способен держаться на плаву. Кроме того, здесь за полярным кругом есть полярный день и полярная ночь. Сезон ловли крабов выпадает на полярную ночь. Судну физически тяжело найти человека в темноте, особенно если немного волна поднимается.

– Какие меры предосторожности существуют, чтобы не оказаться за бортом?

– Самое первое – это обязательно и всегда иметь при себе нож на поясе. Есть морской нож со специальными зубцами, чтобы в секунду можно было бы разрезать веревку толщиной в 45 мм. Самое опасное, почему человек может упасть в воду – это зацепиться за веревку от ловушек. Она может закольцевать его за ногу, зацепить за руку. Веревки обычно и уносят на дно людей.

Важно всегда быть внимательным. Но это сложно при низких температурах. Когда на термометре – 30, то в Заполярье при большой влажности и сильном ветре эта температура ощущается как – 50. Вахта матроса 8 часов, и ты обязан простоять на палубе эти 8 часов при любой температуре. Но эта работа стоит тех денег, которые платят морякам. И понимаете еще в чем загвоздка. У человека, который получает хорошие деньги, спускаясь на землю, есть мотивация их тратить. Я говорю о коренных норвежских моряках. При высоких зарплатах здесь стали появляться кафе, какие-то мастерские, развивается мелкий бизнес. Все ухожено.

– Российские ученые говорят об огромной популяции краба на нашей территории. В связи с этим ожидается, что с 2023 года квоты на вылов краба будут увеличены. Причем разрешено будет организовывать и рыбное сафари (охота на краба туристами). Как это отразится на вашей работе?

– Если так сделают, то цена на краба упадет. Мы, как норвежские рыбаки, будем значительно меньше зарабатывать. Но Россия, конечно, получит больше денег. А если дадут возможность еще и местным жителям ловить морепродукты, то это просто оживит российский Север. Ведь кто-то, получив квоты, выловив и сдав все, заработает 3 млн. и вложит деньги в автосервис, кафе или магазинчик. Начнется движение.

То же самое произошло с труднодоступными норвежскими территориями. Где люди живут в маленьких деревушках по 300 человек. Везде есть магазины, дороги. Отдельно потеряют те чиновники, кто живет на откатах от крупных компаний, но зато это благотворно повлияет на регион.

– Почему наценка на морепродукты в российских магазинах иногда доходит до 1000%?

– Мне кажется, что искусственно создается дефицит рыбы и краба в России. Формируется мнение, что трудно добыть, достать. Тем самым поддерживаются высокие цены. Это все проявление политики монополий. Людям очень выгодно положение дел, которое сложилось сейчас, когда особо ничего не делаешь, но при этом получаешь прибыль. Если бы российские суда разгружали всю продукцию в Мурманске, то рыба в магазинах подешевела бы сразу в несколько раз. А так она идет в Норвегию. Далее, пройдя всю цепочку, попадает в Россию. В России есть своя логистическая цепочка, где проводится накрутка на каждом шагу – вот вам и заоблачные цены в магазинах. Получается, что морепродукты есть, а они уходят в другие страны, и мы не можем в РФ учесть квоты и собрать налоги. Вот с этого все и начинается. Если сделать нормальным контроль, то морепродукты будут оставаться больше в России, и бюджет будет получать больше налогов, а территория развиваться.

Фото автора