Своим – всё, остальным – закон

ФОТО: АРТЁМ ГЕОДАКЯН/ТАСС

Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования констатирует: в 2020 году в России закрылось в 2,3 раза больше компаний, чем открылось. Это худшее соотношение за 18 лет. Завершили свою деятельность 549 тыс. компаний, подавляющее большинство исключены из реестра юридических лиц по решению регистратора или из-за банкротства. Вот уж действительно: если бы коронавируса не было, крупному бизнесу стоило бы выдумать его для того, чтобы избавиться от мелких конкурентов.

Директор Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ Владимир Гимпельсон констатировал: «Кризис, по сути, разделил население на две части: первая – это преимущественно работники госсектора или крупного бизнеса, у них работа и зарплата существенно не изменились, вторая – все остальные, у которых трудности и с работой, и с зарплатой».

Таким образом, можно смело сказать, что пандемия подтолкнула нас, и без того утоптанной дорожке, к завершению построения государственно-корпоративного капитализма, когда малому бизнесу разрешается существовать лишь в тех сферах, где нет интереса «акул». Был, скажем, пестрый рынок услуг такси, потом на него вышли «Яндекс», Uber, «Сбер» и, как в той притче, «покрыли все стадо» – мелкие таксопарки существуют, но практически все их машины окрашены в ливреи собирающих дань гигантов.

Так же пестр сейчас рынок парикмахерских услуг, но как только построители «экосистем» решат создать «Яндекс.Стрижку» или «Сбер Бороду», они с их грандиозным административным и финансовым ресурсом легко смогут стать доминирующими игроками.

ПЕРВЫЙ ЛОКДАУН

Очень жестким и, как теперь видится, неудачным было решение о локдауне – закрытии практически всех небольших предприятий в марте-апреле 2020 года. Жесткость состояла в том, что оставшимся без прибыли работодателям было предписано сохранить заработок своих сотрудников.

Во-первых, сбить рост числа заражений не удалось – коронавирус отступил позже, с началом отпусков добровольных, а не принудительных.

Во-вторых, часть ограничений оказалась лицемерной – скажем, нежно любимое мэрией Москвы строительство было приостановлено всего на неделю: пандемия пандемией, а прибыль по расписанию. Мигранты, составляющие основную массу низовых работников на стройке, как известно, селятся кучно – и легко передают свою микрофлору согражданам, занятым в службах доставки. Вот вам и одна из причин апрельского разгула пандемии.

В-третьих, компенсационные меры для бизнеса оказались половинчатыми, если не «четвертичными». Перечень пострадавших отраслей оказался не полным, субсидия составила лишь минимальную зарплату (12 130 рублей в месяц за апрель и май) – все остальное было переложено на плечи бизнеса, и без того хронически стоящего перед государством в позе пьющего оленя. Кстати, даже перечисленные деньги не покрывали расходы даже на сотрудников «на минималке» – ведь с этих зарплат надо было платить взносы в социальные фонды и доход на налоги.

В Европе за исключением Швеции и Белоруссии локдауны были еще более жесткими, но они сопровождались куда более масштабной поддержкой бизнеса плюс прямой раздачей денег населению (у нас «повезло» только семьям с детьми).

ПРОСЕЛИ НЕ ВСЕ

Нам пытаются внушить, что мы победили Европу, что по итогам 2020 года Россия торжествовала победу: падение ВВП составило 3,1% против 3,5% в среднем по миру и 9,9%, например, в Великобритании. Увы, в этих цифрах есть известное лукавство: на 3,1% мы просели исключительно в рублях. Между тем среднегодовой курс рубля в 2020 году упал с 64,7 руб./$ до 72,1 руб./$ – на 11,4%! Еще немного девальвировать – и можно было бы вообще, ничего больше не делая, показать народу «рост экономики».

А вот при подсчете ВВП в универсальных долларах же ситуация куда печальнее: 1,48 трлн против 1,69 трлн годом ранее, падение на 14%. Примерно такую же динамику, вопреки ухищрениям Росстата, демонстрировала стоимость продуктов питания до прямого вмешательства государства и установления мягкого, (а где-то, как с сахаром, и жесткого) контроля цен.

Разумеется, в определенных сферах был рост. В России не закрывали крупные заводы – и они смогли перехватить часть экспортных контрактов у зарубежных конкурентов. В России бурным цветом расцвела фармацевтическая промышленность, причем активно дорожали даже лекарства, вообще не имеющие отношения к коронавирусу. Отдельно радовали и продолжают радовать своих хозяев производители масок, перчаток и антисептических спреев – не зря, например, московская мэрия предусмотрительно купила профильные предприятия.

Состояние большинства лидеров списка российского Forbes во время пандемии выросло. На фоне падения ВВП – что в рублях, что в долларах – это означает, что простые граждане обеднели еще сильнее. А моратория на рост тарифов ЖКХ никто при этом не наложил: платежки с новыми цифрами уже начали поступать гражданам. Что ж, в правительстве любят повторять остроумную мантру «Люди – новая нефть».

ВТОРОЙ ЛОКДАУН

На словах у нас «были приняты беспрецедентные меры». Вот только таковыми они кажутся лишь правительству – на «земле», в реальном бизнесе все гораздо печальнее. На пафосном Петербургском международном экономическом форуме (ПМЭФ) в начале июня 2021 года ярким контрастом общему благодушию прозвучало мнение общественного омбудсмена в сфере малого и среднего бизнеса Анастасии Татуловой (сеть кафе «АндерСон»), которая назвала московские и федеральные меры по поддержке предпринимательства «совершенно недостаточными»: «Меня выкосили две новости: вчера предпринимателя Дмитрия Богданова посадили в СИЗО, а в Москве тарифы на вывоз мусора подняли в пять раз. А на форуме красивые мужчины говорят, что у малого бизнеса все будет хорошо. <…> Каждое телодвижение государства усложняет работу бизнесменов. Налоговые платежи, пошлины и штрафы растут, снижение взносов – только на бумаге. Это вынуждает бизнес уходить в тень: если ты «серый» – тебя не трогают, как только платишь налоги – приходят все кому не лень. <…> У нас тотальный кризис доверия власти и бизнеса: вы на нас плюете, а мы вас ненавидим».

В новый период коронакризиса, когда ограничения наложили в основном на рестораторов, большие заведения, в частности фудкорты, вообще оказались без всякой помощи. Да и помощью эти меры назвать нельзя: то, что сейчас дает правительство, даже 1% убытков не покроет, полагает защитник прав бизнеса. При этом нам не предъявили ни одного исследования, согласно которому предприятия общепита действительно являются главными источниками передачи вируса; с точки зрения здравого смысла легко предположить, что они сильно уступают как транспорту, так и обычным офисным рабочим местам.

НЕ ТОЛЬКО КОРОНАВИРУС

Малый и средний бизнес только во время первой волны потерял 1,1 млн рабочих мест, тогда как в крупных компаниях сокращений практически не было. Глава Счетной палаты Алексей Кудрин в ноябре 2020 года был настроен весьма мрачно: «Я согласен со сложным положением малого и среднего бизнеса. Предполагается, что треть его с учетом второй волны может остановиться. Может быть, это даже минимум».

«Остановиться» – это такое специальное слово, оставляющее надежду на то, что остановившееся можно запустить снова. К сожалению, в большинстве случаев это не так. Трудно перезапуститься, когда твой бизнес, например, сносят экскаваторами.

Уроки пандемии показали, что, когда российские регионы по какой-то причине получают минимальную самостоятельность решений, склонны ориентироваться на Москву. А ведь почти все, что делает столичный градоначальник с первых дней своего правления, направлено на уничтожение малого бизнеса в пользу крупного.

На первом же объезде, доставшегося в управление города, Собянина возмутили киоски и заборы.

С заборами справиться не удалось, киоски оказались послабее: часть исчезла сразу, часть «незаконных» строений убрали во время «ночей длинных ковшей», не особо глядя на наличие документов у жертв стремления к красоте. Шумная торговая Москва превратилась в подобие Петербурга времен Павла I – эти люди ухитрились зачистить даже непокорный Арбат. Одновременно принимались законы, ограничивающие нестационарную торговлю в правах сильнее, чем скопинского маньяка. Сейчас производитель продуктов питания фактически не может продать собственную продукцию в обход торговых сетей. Разъездная торговля с автолавок долгое время была просто запрещена, а теперь, вернувшись, она зарегулирована страшно, до мелочей – и, например, минимальный срок действия договора на размещение мобильных объектов розничной торговли составляет пять лет. Вы серьезно думаете, что владелец маленькой фермы может планировать на пять лет вперед в условиях, когда вы же ежегодно меняете законы? Кроме того, закон до сих пор фактически запрещает размещение нестационарных объектов торговли в городах с населением свыше 100 тыс. человек, то есть в основной кормовой базе «Пятерочек» и «Магнитов».

Примерно такой же удар был нанесен по «колхозным» рынкам, которые мутировали в респектабельные торговые центры, куда случайному огороднику уже не прорваться. В выигрыше, предсказуемо, – федеральные торговые сети.

К сожалению, этот «ценный опыт» постепенно перенимают и другие регионы, порой вынужденно – из-за упомянутых изменений федерального законодательства. И сейчас, в период пандемии, малой торговле очень сложно конкурировать с «большими формами» – любой небольшой магазин можно безостановочно штрафовать за «нарушение социальной дистанции» и десятки других нарушений. А в условиях оказания государственной помощи часто важным условием значится как раз отсутствие претензий со стороны контрольных органов.

И, наконец, очень неприятно выглядит московское – и далее со всеми остановками – перекладывание усилий по вакцинации населения, опять же, на работодателей. Акционеров и директоров, по сути, принуждают быть «злыми следователями», давить на людей, увольнять их только потому, что те по каким-то причинам хотели бы отказаться от прививки. Здесь не место рассуждать об эффективности вакцин, но тащить людей в медпункты – это точно не функция работодателя.

НЕ ТОЛЬКО МИНУСЫ

Конечно, как и любой кризис, нынешний имеет и положительные стороны.

Некоторые меры правительственной поддержки объявлены не только на время ограничений, но и «навсегда» (увы, с нашей скоростью налоговых изменений это слово нельзя употреблять без кавычек). Заметно сокращены страховые взносы для малых предприятий, особенно «вкусные» льготы получил IT-бизнес. Многие важные государственные услуги для бизнеса переведены на дистанционный режим. Сделан первый робкий шаг навстречу прогрессивной налоговой системе. Заметно улучшена поддержка семей с детьми. Все это случилось бы и без коронавируса, но пандемия ускорила реформы.

Со своей стороны предприниматели получили веский повод повысить эффективность бизнес-моделей, пересмотреть бизнес-процессы, оценить стабильность своих ИП, АО и ООО. Это, конечно, слабое утешение для тех, кто не прошел проверку пандемией, но опыт подсказывает, что после каждого крупного кризиса бизнес начинает работать лучше, умнее, надежнее.

РАВНЕЕ, ЧЕМ ДРУГИЕ

Надо понимать, что бизнес в России, мягко говоря, не однороден. Его можно разделить на три большие группы:

1. Корпорации (Ростех, Росатом и т.д.) и компании со значительной частью государственного капитала («Газпром», «Роснефть», Сбербанк и т.д.), а также их частные «дочки». Прямой выход на чиновников, преимущественные права при распределении помощи, отдельный доступ к бюджетному финансированию.

2. Крупные холдинги олигархов (это старое слово вполне уместно, так как хозяева крупнейших предприятий обладают значительной политической силой в регионах своего присутствия). Налаженные связи с контролирующими органами, уничтожение конкуренции, крупные госзаказы.

3. Тот малый бизнес, о котором все неусыпно заботятся, – дает работу многим миллионам людей, вносит скромный вклад в ВВП и нескромный – в карманы контролирующих чиновников. Отдельно здесь надо упомянуть о странном регуляторном подходе к индивидуальным предпринимателям. Вплоть до нынешнего года минимальные фиксированные взносы для них по необъяснимым причинам росли существенно быстрее инфляции (а в 2013 году выросли вообще в 2 раза, из-за чего работу свернули 367 тыс. человек). Лишь коронавирус приостановил этот процесс: в 2021 году ставки остались на прежнем уровне. При этом ИП обеспечивают работой 9,4% занятых россиян – это стратегически важный элемент экономики.

ОБЩЕСТВЕННЫЙ ОМБУДСМЕН В СФЕРЕ МАЛОГО И СРЕДНЕГО БИЗНЕСА

АНАСТАСИЯ ТАТУЛОВА. ФОТО: АЛЕКСЕЙ ДРУЖИНИН/ТАСС

Периодически власть наносит удары и по представителям двух первых групп (ЮКОС, «Спецстрой»), но к этому приводят какие-то совсем уж чрезвычайные обстоятельства и происходит это крайне редко. В целом же государственно-олигархическая машина работает слаженно, по принципу «своим – все, остальным – закон».

Поэтому, к сожалению, честный легальный бизнес при нынешних правилах игры является скорее исключением, чем правилом. Россия, которую мы вроде бы хотели построить, меняя социализм на капитализм, в представлении участников митингов 1991 года выглядела примерно так:

– Бизнесмен, он же предприниматель, – это человек, который очень много и тяжело работает, создавая нужные людям продукты или услуги. Когда ему удается отладить бизнес-процессы, он, безусловно, может вести жизнь рантье – заслужил.

– Успешный человек – тот, которому хватает денег на еду, медицину, отдых и, который при этом спокойно засыпает, не опасаясь ни бандитов, ни налоговиков, ни силовиков. Такой человек может быть и рядовым специалистом высокой квалификации, и государственным служащим любого звена, и крупным предпринимателем.

– Уважения заслуживает любой легальный труд, работа на благо общества.

– Мошенничество не пользуется социальной поддержкой: люди вычеркивают из круга своего общения зарабатывающих нечестным путем.

А что получилось тридцать лет спустя?

– Отношение к предпринимателям в обществе резко отрицательное, а сами они вынуждены на каждом шагу, кто по мелочи, а кто и нет, обманывать и государство, и клиентов.

– Успешный человек – уже не бандит, но все еще почти обязательно имеющий хорошую «крышу» – иначе его успех находится под серьезной угрозой.

– Уважение к труду полностью отсутствует, телеканалы и реклама пропагандируют легкий заработок без какой-либо пользы для общества.

– В обществе взращена абсолютная толерантность к мелкому мошеннику; человек, обманувший государство, зачастую считается героем.

Таким образом, корень многих нынешних проблем лежит не только в сиюминутных решениях правительства, но и в долгосрочных идеологических установках, которые никак не способствуют вольному предпринимательству и открытой конкуренции.

* * *

А может быть, они нам и не нужны? Может быть, капиталистический эксперимент нужно считать проваленным и возвращаться к плановой экономике? Есть подозрение, что, если вынести такой вопрос на референдум, большинство проголосовало бы «за».

Но это значило бы, что тридцать лет потрачено напрасно.