Цифровизация со взломом

ФОТО: ДОНАТ СОРОКИН/ТАСС

«Цифровая экономика», «цифровые услуги», «цифровизация» стали одними из самых популярных слов 2019 года в лексиконе чиновников и околоправительственных деятелей. Эта тенденция еще более усилилась в начале 2020 года, когда любителя цифры Дмитрия Медведева (духовного отца инновационного центра «Сколково») сменил в кресле премьер-министра профессионал Михаил Мишустин.

В мире техники антонимом слова «цифровой» является «аналоговый», то есть сигнал, передаваемый «приблизительно», с помехами, возможностью толкований, в разных местах принимаемый по-разному. К примеру, запись на виниловой пластинке – аналоговая, в mp3-файле – цифровая. Многие считают это противостоянием нового и старого: помните, в «13 друзьях Оушена» программист Роман говорит талантливым ворам Дэнни и Расти: «Вы – аналоговые устройства в цифровом мире, ваше время прошло». Потом, правда, выясняется, что хорошее землетрясение и немного хитрости пока еще значат что-то, но это все же голливудская сказка, а не реальность.

ЦИФРОВОЙ ДЕСПОТИЗМ

Но вот пришел коронавирус. И как-то внезапно мир осознал, что QR-код для поездки в магазин – цифровой, хлеб и стиральный порошок в магазине – аналоговые. Запрет на использование наличных в транспорте – цифровой, необходимость куда-то добраться – аналоговая. Закрыв многие тысячи предприятий, Россия выяснила, что единицы и нули программного кода нельзя ни на хлеб намазать, ни надеть, ни вылечиться ими. И в списке организаций, которым разрешено продолжать работу, почему-то доминируют грубые производства, а не изящные цифровые разработки.

Впрочем, пригодилась и цифра – но исключительно для того, чтобы следить за нами и наказывать нас. Потому что в экономике – нечего оцифровывать: 200 крупнейших компаний контролируют 70% экономики (данные Минэкономразвития середины 2010-х годов, а с тех пор монополизация лишь усилилась). Поэтому взялись за людей.

Ведь все, чего удалось добиться «цифровикам» в России, связано с контролем над людьми, угнетением людей и поборами с людей. У нас превосходная налоговая служба, под шумок коронавируса получившая (с 2021 года) доступ к данным обо всех депозитах россиян – чтобы посчитать, у кого лежит миллион, и взять налог с депозитов. У нас идеальные механизмы оплаты чего бы то ни было – в любой нашей деревне вы можете расплатиться за бутылку водки десятком способов, тогда как в деревне французской с вас за местное мерло, скорее всего, потребуют исключительно наличные. У нас самое передовое в мире телефонное мошенничество, ежедневно обеспечивающее ворам доступ к тысячам сугубо цифровых банковских карт. Нас отлеживают по запрещенным во многих странах системам опознавания лиц (в Москве они уже начали обеспечивать пополнение казны через штрафы), по номерам автомобилей, по биллингу сотовых телефонов, нас штрафуют за отсутствие QR-кодов; без номера телефона и электронной почты ты вообще лишаешься заметной части гражданских прав (попробуйте оформить пропуск для такого гражданина).

Следующим их шагом будет попытка отмены наличных денег, единственного остатка нашей независимости от государства, единственной возможности что-то сделать без предъявления удостоверения личности. Кстати, применение дисконтной карты автоматически лишает вашу покупку анонимности – именно для этого, а не для роста продаж действуют различные программы лояльности. Государству очень хочется знать, на что вы тратите деньги, поэтому оно будет долго рассказывать о том, как вирусы передаются через купюры (действительно передаются, но надо не наличные запрещать, а носить маски и мыть руки) и как нас всех спасет повальный переход на оплату картами.

НЕНУЖНЫЙ НАЦПРОЕКТ

Кто же надо всем этим работает? Национальный проект «Цифровая экономика» – один из национальных проектов в России на период с 2019 по 2024 годы. С февраля 2020 года руководитель проекта – министр цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Максут Шадаев, куратор – вице-премьер Дмитрий Чернышенко. Среди основных задач – «повышение к 2024 году внутренних затрат на развитие цифровой экономики за счет всех источников (по доле в валовом внутреннем продукте страны) не менее чем в три раза по сравнению с 2017 годом». Это, конечно, удивительно – во главу угла ставится не прибыль, а, наоборот, затраты. Такие критерии могут быть характерны для образования и социальных программ, но никак не для бизнеса, каковым, безусловно, должны быть цифровые технологии.

Увы, в странах со слабым общественным контролем действий правительства цифровая экономика, да и вообще экономика услуг, – идеальная почва для воровства. Когда ты закупаешь древесину, автомобили, да хоть дамские вибраторы, любой человек может посмотреть на цену госзакупки, сравнить ее с рыночными расценками и закричать «Держите вора!». А цифровизацию в руке не взвесишь, аршином общим не измеришь, к тому же пожилые чиновники-контролеры чаще всего ничего в ней не понимают, но скрывают свое невежество, дабы не потерять место. Так и родились знаменитые лекции оппозиционера Ильи Пономарёва в символе цифровизации – Сколково – по $30 тыс. за выступление. К слову, упомянутый выше руководитель нацпроекта «Цифровая экономика», профильный министр на рубеже веков работал как раз на компанию Arrava Internet Management Ильи Пономарёва, то есть в деле разбирается.

Что до «гражданского» применения цифровых технологий, то с этим в России есть некоторые проблемы. Если вы читаете этот текст в Интернете, то явно не через произведенное в нашей стране устройство. Работающих отечественных операционных систем тоже, по сути, и не появилось: те из них, которые хоть как-то можно использовать, основаны на базе зарубежного Linux, правда, их разработка регулярно оказывается существенно дороже бесплатного оригинала.

Да и вообще, ребята, какая цифра? Вы не можете медицинские маски произвести! У вас бумажные закладки для детских книг – Made in China! Вы обувь даже российских марок шьете за рубежом, ибо там налоги ниже и заводы не отжимают чиновники. Все «российские» смартфоны производятся в Юго-Восточной Азии. У вас если производство эффективное, то чаще всего подпольное – швейные цеха, водочные подвалы, кирпичные заводы. У вас есть медицинское оборудование, но его путь от цеха до больницы разъеден коррупцией.

О РЕАЛЬНОМ ПРОИЗВОДСТВЕ В РОССИИ

Часто говорят, что в России вообще не строят промышленных предприятий. Это, безусловно, ложь, муссируемая недобросовестной оппозицией. Когда, скажем, Геннадий Зюганов перед президентскими выборами 2012 года говорил «Вот вдумайтесь: 10 лет – ни одного нового современного завода», он просто играл вверенную ему роль оппозиционера, и играл ее, как обычно, плохо. Впрочем, человеку, никогда в жизни не работавшему ничем, кроме языка, позволительно не разбираться в производстве.

Но факты таковы, что подавляющее большинство новых предприятий, запущенных в XXI веке, имеют прямое или косвенное отношение или к нефтегазовой, или к строительной, или к оборонной отрасли. Все остальное направлено почти исключительно на обслуживание столицы.

Строительство современных автомобильных дорог – на 90% окрестности Москвы. Новые железнодорожные пути – опять же, расширение московских радиусов плюс ветки от различных месторождений. За 10 лет (2010–2019 гг.) в Москве открылось 86 станций метро, в Санкт-Петербурге 6, в остальной России – 13, включая остановки волгоградского скоростного трамвая. Это не развитие России, а создание комфорта для одного лишь города и его окрестностей.

Есть автомобильные заводы известных американских, европейских и азиатских брендов (Toyota, Hyundai, Nissan, Kia, Peugeot, Renault, Volkswagen, Ford, BMW, Chery и т.д.) – к сожалению, их суммарная мощность сопоставима с продукцией одного только «АвтоВАЗа»; кроме того, иностранные производства в нашей стране то закрываются, то открываются в зависимости от политической и экономической конъюнктуры.

Перспективной выглядит дальневосточная верфь «Звезда», но она направлена на обслуживание проектов «Роснефти», то есть в конечном итоге все равно на вывоз сырья из страны.

А так мы видим прогресс по следующим направлениям:

– освоение новых месторождений;

– производство труб;

– металлургия (хотя тут больше предприятий закрывается, чем открывается);

– нефтепереработка;

– производство зерна и сахара;

– производство стройматериалов (главным образом для строительства, опять же, в московском регионе).

А вот, скажем, модное одно время производство птицефабрик не спасло нас от частичного снятия знаменитого «продовольственного эмбарго» – с февраля 2018 года разрешено импортировать яйца и птичье мясо. Не справились. И это лишь малая часть нашей зависимости от импорта.

Но главное, что какие бы списки открытых в этом веке предприятий мы ни читали (рекомендуем сайт Ruxpert.ru), список закрытых все равно будет существенно больше.

Характерна судьба красочного сайта Путь.РФ, претендовавшего на роль главного источника данных о российском производстве. Изначально, в 2011–2012 годах, он был основан на огромном массиве цифровых данных, причем простирающихся не только в прошлое, но и в будущее: вы могли узнать, сколько пар носков произвела, например, Костромская область в 2000 году, и сколько произведет в 2018-м – а заодно и как меняются зарплаты в ткацкой промышленности региона. Красочные ролики с современных заводов, обзорные статьи о промышленных перспективах страны, аналитические материалы о каждой отрасли и каждом регионе… Сейчас, когда все прогнозы на 2018 год оказались завышенными, все это спрятано или уничтожено – перед нами просто набор новостей, среди которых преобладают сообщения об интересных идеях, далеких от воплощения в жизнь.

То есть даже близкие к Кремлю организаторы проекта поняли, что хвалиться особенно нечем.

«БАБА-ЯГА ПРОТИВ»

При этом борьбу с «цифровой революцией», к сожалению, ведут весьма оригинальные граждане, лишь дискредитируя собой свою позицию.

Так, на рубеже апреля-мая 2020 года режиссер Никита Михалков в очередном выпуске своей программы «Бесогон ТВ» («У кого в кармане государство»), снятой с эфира, но получившей немалую популярность в Интернете, обрушился на планы по цифровизации, в которых обвинил почему-то экс-главу Microsoft Билла Гейтса и главу Сбербанка Германа Грефа. Программа вакцинации первого напомнила выпускнику ВГИКа (не разбирающемуся ни в биологии, ни в программировании) чипирование, а дистанционные образовательные программы второго – зомбирование. При этом ни словом Никита Сергеевич не упомянул про QR-кодирование Москвы руками Сергея Собянина – может быть, как раз потому, что в ноябре 2019 года попросил московские власти выкупить киноцентр «Соловей», где можно разместить киноакадемию и другие милые сердцу режиссера организации, которые он явно готов курировать?

К сожалению, из этого и многих других примеров видно, что с цифровой деспотией борются чаще всего сторонники деспотии обычной, чувствующие, как их власть уплывает в руки «молодой шпаны» – тот же Шадаев моложе Михалкова на 34 года. Потому и авторитет у «цифровых диссидентов» минимален – молодежи они попросту неинтересны.

ВЕРНУТЬ СЕБЕ РОССИЮ

Огромная цивилизационная ошибка руководства России состоит в том, что строить цифровую экономику начали, не построив «аналоговую», не ликвидировав банальную зависимость от зарубежных поставок. Мы говорим, что у нас сильная атомная энергетика, но стыдливо забываем, что с каждым годом все больше компонентов для нее мы закупаем в Китае. Показываем цифры импортозамещения в автопроме, а западные бренды сворачивают производство, плюс та же зависимость от зарубежных комплектующих. Рекламировали самолет SSJ-100 «Суперджет», но выяснили, что собирают его из иностранных деталей.

Можно ли быть провайдером виртуальных услуг, не занимаясь при этом реальной экономикой? В банковском Люксембурге (стране с самым высоким ВВП на душу населения в мире) вам скажут, что вполне можно. На самом деле здесь вполне развита реальная экономика – скажем, металлургия дает больший процент ВВП, чем в России, к тому же страна размером с две трети Москвы при желании может обеспечить себя мясом и молоком (но из-за высоких зарплат импорт оказывается дешевле). К тому же если маленькие страны могут позволить себе узкую специализацию, так как все равно зависят от соседей, то большие обязаны стремиться к автаркии – полному самообеспечению. В противном случае со временем они распадутся на ряд малых государств.

Наша страна перестала работать над самообеспечением в середине 70-х годов прошлого века, когда выяснилось, что проще продавать нефть и покупать технические товары, чем самим налаживать производство. Только в 2014 году, под штыком международных санкций, Россия отказалась от этой логики, но тягу к импортозамещению быстро задушили как раз поклонники глобализации, цифровизации и максимального сотрудничества с государствами, где нас называют «Верхняя Вольта с ракетами», «страна-бензоколонка», «империя зла».

От этих людей необходимо избавиться. И начать работу по возвращению российского суверенитета. Ибо страна, не способная выжить без иностранных товаров, услуг, технологий, суверенной в полном смысле слова не является. Что бы она ни писала об этом в своей Конституции.

Перед началом работы надо определить реально нужные нации отрасли. По-настоящему независимая нация непременно соответствует 7 главным признакам:

– имеет собственную валюту, не зависящую от иностранных – у нас этого нет, Центробанк подчиняется международным финансовым организациям;

– полностью обеспечивает себя энергией – это достигнуто, хотя углеводородные монополии пытаются уклониться от поставок на «невыгодный» внутренний рынок;

– полностью обеспечивает свою безопасность – в целом Россия почти не зависит от зарубежных поставок вооружений и их компонентов;

– полностью обеспечивает себя пищевой продукцией – в силу климатических причин мы не можем производить много, например, цитрусовых или орехов, чая или кофе, но зависеть от заграницы по молоку и мясу – это позор;

– полностью обеспечивает иные жизненные потребности населения, в первую очередь в жилье и одежде – сейчас на наших стройках работают в основном иностранные «специалисты», а наша одежда и обувь пошита в Бангладеш, Китае, Вьетнаме, Турции;

– имеет качественное образование – без слов, потому что мат в СМИ запрещен;

– может самостоятельно вылечить свое население от всех распространенных заболеваний – не можем, наша фармакология очень сильно зависит от зарубежных компонентов.

Вы скажете, что ни США, ни Китай, ни изолированные страны типа КНДР полностью всем семи признакам не соответствуют. Это действительно так, но и США, и Китай гораздо ближе к идеалу самообеспечения, чем Россия, хотя природных ресурсов у нас больше, а населения меньше.

БЕЗОПАСНОСТЬ, НАЛОГИ, КРЕДИТЫ

Первым и главным шагом в направлении подъема реального производства должна стать полная государственная гарантия прав собственности. Сейчас каждый год тысячи бизнесменов попадают в СИЗО просто так – потому что у них есть деньги, им есть что терять, а силовикам нужны новые дачи и машины. Каждый год президент требует прекратить эту практику, но региональные власти слушают да спокойно едят бизнес, не связанный с их партнерами и родственниками. Типичными стали истории людей, которые десятилетиями бились как рыба об лед, а успеха по странному совпадению добивались, только когда, например, сестра жены выходила замуж за депутата регионального заксобрания.

Если эта язва будет залечена, люди постепенно перестанут бояться заводить бизнес в России. А пока незащищенность бизнеса приводит как раз к развитию «цифровой экономики», потому что она безопаснее – с ней вы не представляете интереса для коррумпированных властных кругов, они не слишком разбираются в ваших нулях и единицах. Разумеется, если вам повезет, и вы раскрутитесь до серьезного масштаба, посланцы Алишера Усманова (Mail.ru, «Одноклассники», «Вконтакте» и т.д.) сделают вам предложение, которое неприятно принимать, но еще больше неприятностей последует в случае отказа. Даже голландский «Яндекс», долго бравировавший независимостью от власти, сейчас через свои сервисы открыто участвует в слежке за населением России.

Второй шаг – реформа налоговой системы. Нагрузка на бизнес в 2010-ых годах возросла почти в 2 раза: реформа налога на недвижимость, появление массы разовых и постоянных сборов, рост НДС, ужесточение контроля привели к тому, что эффективно работать могут почти исключительно предприятия, имеющие право на льготы. В России низкий налог на доходы физических лиц, но все остальные обременения на бизнес весьма высокие.

Третий шаг – создание государственного банка для кредитования полезного стране бизнеса по конкурентоспособным на мировом рынке ставкам. Китайский фермер, приехавший на Дальний Восток, пользуется в своем госбанке кредитной линией с нулевым процентом, а его русскому конкуренту Россельхозбанк предложит что-нибудь льготное под минимум 12% годовых. Это неравенство должно быть ликвидировано, да и вообще иностранцы в нашей стране должны быть официально признаны людьми второго сорта по сравнению с гражданами России – как это установлено в любом уважающем своих граждан государстве.

* * *

Полностью обеспечив население всем необходимым, можно будет начать погоню за более развитыми странами и в цифровых технологиях. А пока у нас телега стоит перед лошадью.

ФОТО: ДМИТРИЙ СЕРЕБРЯКОВ/ТАСС