Владимир Осечкин: с вещами в Госдуму

Как вчерашнему заключенному стать перспективным политиком

Успешный бизнесмен Владимир Осечкин не захотел давать взятки силовикам, за что и попал в тюрьму по сфабрикованному делу. Там он провел почти четыре года. Выйдя на свободу, Осечкин создал социальную сеть «Гулагу.нет» и сделал своей профессией защиту прав заключенных.

Теперь он критикует других правозащитников, поддерживает закон об «иностранных агентах» и не отказывается от сотрудничества с властью. При этом сам Осечкин убежден в том, что он «принципиальный парень» и находится «вне политики».

В какой момент общественный деятель, активно взаимодействуя с властью, становится подконтрольным? И осознает ли он, что с этого момента его борьба имеет все меньше смысла?

Аресты

Владимир Осечкин родился в 1981 году в Самаре, как он настаивает, в «интеллигентной семье». Мать – врач-кардиолог, отец – журналист, дедушка – крупный чиновник. Детская мечта Осечкина, выросшего в 1990-е, – работать в ФСБ и бороться с самарскими бандитами. Он поступил в Самарский университет на юридический факультет, но так и не окончил его.

Уже на втором курсе Владимир Осечкин решил заняться бизнесом: стал помогать другу продавать фарфоровые сервизы. И вскоре оказался в отделении уголовного розыска, где из него долго выбивали признание в совершении убийства. Осечкин очнулся в прокуратуре, когда ему зачитывали явку с повинной.
После он попросил полицейских разрешить ему зайти домой – переодеться. Там он оставил рубашку, в кармане которой лежали два выбитых зуба. Родители нашли адвоката, который доказал, что Владимир Осечкин никого не убивал, а явка с повинной была написана под давлением. Через три месяца Осечкин вышел из тюрьмы.

К тому времени он уже больше не хотел работать в ФСБ, но бизнес решил не бросать. Сначала Осечкин перегонял машины из Москвы в Самару, потом ему удалось открыть собственный автосалон на МКАДе. И, разумеется, к нему тут же начали наведываться местные полицейские и чиновники – за своей долей. Осечкин принципиально отказывал всем, стоически выдерживал многочисленные проверки. Постепенно его бизнес разросся, он управлял уже несколькими автосалонами. Кроме того, у него был пейнтбольный клуб, куда тоже регулярно приезжали с проверками полицейские. Они сверяли чеки с количеством израсходованных пейнтбольных шариков. И удивлялись тому, что все сходилось.

По словам Владимира Осечкина, среди его недоброжелателей числились мэр подмосковного города Озеры Артур Шматко, городской прокурор Анатолий Дрок, первый заместитель прокурора Московской области Александр Игнатенко.

В мае 2007 года в автосалоне Осечкина прошел обыск – полицейские изъяли все документы и компьютеры. Владимир Осечкин поехал забирать свое имущество в Коломну – и был арестован. Его свободу оценили в 150 тысяч долларов. В ответ на это Осечкин начал писать жалобы о вымогательстве. И оказался в тюрьме: его обвинили в мошенничестве в особо крупном размере.

Владимир Осечкин сидел в Бутырском, Коломенском, Можайском изоляторах, в СИЗО-4 в Медведкове. Суд долго не принимал к рассмотрению его дело. А предварительные слушания, которые обычно длятся 15 минут, в деле Владимира Осечкина затянулись на 8 месяцев.

В заключении он провел три с половиной года, пройдя за это время через противостояние и с надзирателями, и с криминальными авторитетами. «Я сохранял себя, чтобы выйти на свободу, надеть рубашку с галстуком и снова стать бизнесменом», – рассказывает он.

На суде в 2011 году всем стало очевидно, что никакого мошенничества Осечкин не совершал, потерпевших нет, а все свидетели утверждают, что он невиновен. Но судьи уже не могли оправдать Осечкина – ему дали 7 лет и сразу выпустили по УДО.
К тому времени многие из «кураторов» его дела были арестованы и осуждены.

На свободе

Выйдя из тюрьмы, Владимир Осечкин познакомился с журналисткой Ольгой Романовой. По средам они вечером встречались в кафе и обсуждали проблемы заключенных, в частности мужа Романовой Алексея Козлова, сидевшего в тот момент по той же статье, что вменялась Осечкину. На эти встречи приходило все больше людей, там и возникла идея создания «Руси сидящей».

Как рассказывает Владимир Осечкин, впервые он насторожился, когда эти встречи начали посещать оппозиционные политики. А когда Ольга Романова 10 декабря 2011 года вышла на митинг на Болотной площади и написала, что «Русь сидящая» митингует, Осечкин возмутился. С тех пор их пути разошлись. И тогда же Осечкин начал все сильнее критиковать правозащитное движение в России – в первую очередь за оппозиционность действующей власти.

Владимир Осечкин, чья энергия вызывает восхищение, создал социальную сеть «Гулагу.нет», объединяющую почти 4 тысячи волонтеров, блогеров, бывших заключенных и их родственников. Они собирают информацию о нарушениях прав заключенных, затем направляют обращения в государственные органы. Кроме того, Осечкин создал горячую линию, на которую может позвонить любой заключенный и рассказать о том, что происходит в его колонии

Осечкин и его помощники действительно проделывают огромную работу. В месяц «Гулагу.нет» поступает около трехсот жалоб – многие из них о реальных пытках и избиениях. Все это волонтеры стараются донести до общественности. Так, о голодовке заключенных в колонии в Копейске стало известно благодаря волонтеру этой организации Оксане Труфановой.

Осечкин участвовал в разработке проекта широкой амнистии. А сейчас добивается того, чтобы наблюдатели могли проносить в тюрьмы фото- и видеоаппаратуру.
В 2008 году, еще находясь в заключении, Осечкин прочитал принятый тогда Федеральный закон № 76 «Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания…». Согласно этому закону, стало возможно создавать общественные наблюдательные комиссии (ОНК), члены которых могли регулярно посещать тюрьмы и отделения полиции и проверять их работу. Владимир Осечкин тогда с нетерпением ждал визита правозащитников. Они вскоре пришли, взяли в подарок от тюремной администрации два смартфона и, закрыв глаза на многочисленные нарушения, написали отчет о том, что обстановка в колонии прекрасная. С тех пор Осечкин критически относится к «карманным» правозащитникам, большую часть которых составляют бывшие работники силовых структур.

Сейчас Владимир Осечкин также открыл сайт «онк.рф», на котором рассчитывает публиковать все отчеты правозащитников, посещающих колонии, изоляторы и ОВД. Осечкин убежден, что проходит между Сциллой и Харибдой – то есть между «карманными» и «грантовскими» правозащитниками, между оппозицией и властью. Удается ли ему это?

«Вне политики»

Власти жалуют Осечкина больше, чем оппозиционные деятели. Однажды его даже позвали в администрацию президента, где, как рассказывает сам Владимир Осечкин, ему сообщили, что все отчеты других правозащитников – просто макулатура по сравнению с тем, что делает он. И что чиновникам даже неловко, что раньше они доносили такие скудные сведения до президента.

Владимир Осечкин убежден, что для достижения результата нельзя брезговать никакими политическими силами. И он сотрудничает с президентским советом по правам человека, с членами Общественной палаты и даже с депутатами Госдумы. Последнее – предмет его особой гордости. Он убежденно доказывает, что открывает глаза на мир депутатам, которые раньше слабо себе представляли, что происходит с заключенными в России.

Например, недавно депутат от «Единой России» Александр Сидякин даже вызвался инспектировать тюрьмы. Это именно Сидякин предложил ужесточить ответственность за нарушение правил проведения массовых мероприятий, ввести ответственность за оскорбление чувств верующих, был инициатором принятия закона «об иностранных агентах».

Владимир Осечкин принял для себя, видимо, окончательное решение в тот момент, когда он активно поддержал драконовский закон о некоммерческих организациях, чем немало порадовал депутатов Госдумы и журналистов федеральных телеканалов. У «Единой России» теперь появился такой правозащитник, который не просто отстаивает ее политические интересы, но в принципиальности и честности которого не позволяет сомневаться ни одна строчка его биографии.
Владимир Осечкин считает, что «грантовские» правозащитники работают только на то, чтобы создать России негативный имидж на международной арене. «Это элитарная тусовка, в силу сложившейся субкультуры у них не принято хвалить власть, даже если она сделала что-то хорошее», – утверждает Осечкин.

По его словам, он отказался от предложенного ему в посольстве США гранта – пока что деньги Осечкину не нужны: «Как только я начну брать деньги, я стану зависимым и мне все перестанут доверять. В том числе и власть». На его социальную сеть «Гулагу.нет» уходит около 100 тысяч рублей в месяц, а регистрация общественной организации – только в планах.

При этом Осечкин считает, что со временем ему все-таки понадобятся деньги на его проекты – и тогда он не задумываясь возьмет государственный грант. Но независимость не потеряет.

Главная черта Владимира Осечкина – невероятная убежденность в собственной правоте. Обрушившуюся на него критику правозащитников он объясняет тем, что «они просто завидуют», а с ним работают «самые умные» представители гражданского общества. В качестве примера он приводит председателя Общероссийской общественной организации «Офицеры России» Антона Цветкова, ставшего на недавних выборах губернатора Московской области доверенным лицом Андрея Воробьева.

Осечкин действительно занимает последовательную правозащитную позицию, но в политике часто проявляет удивительную гибкость. Помогает ли ему это в работе?

Выбор

Владимир Осечкин считает, что правозащитников чаще всего интересуют только громкие политические дела: «С Ходорковским, Лебедевым, Pussy Riot и так все понятно, я ничего здесь не могу сделать. И в колониях у них условия все-таки лучше, чем у остальных заключенных. Но есть еще очень много людей, которым реально нужна помощь»

А бывшие силовики, теперь тоже занимающиеся общественным контролем в тюрьмах, по его мнению, своим молчанием о нарушениях и вовсе подводят президента и премьер-министра: «Из-за двух-трех людей, делящих там какие-то барыши, страдает имидж нашей страны, а властям приходится отвечать на неудобные вопросы. Оно того не стоит», – считает Осечкин. Он абсолютно уверен в том, что власть так же, как и он, мечтает избавиться от бесконечных нарушений прав человека.

*  *  *
Владимир Осечкин совершенно искренне не видит связи между политической системой и ситуацией в стране. Идея борьбы за соблюдение прав человека в сотрудничестве с теми, кто создал систему, эти права подавляющую, не кажется ему странной.

И этим путем шли многие общественные деятели до Владимира Осечкина. Заканчивали они всегда тем, что фактически встраивались во властные структуры и с тех пор точно знали, у кого есть права человека, а у кого их нет.

Не боится ли Владимир Осечкин, что в дальнейшем на этом пути власть превратит его деятельность в имитацию? Нет, потому что Владимир Осечкин вообще ничего и никого не боится.

На фото: Гуманитарная помощь от «Гулагу.нет» для лагеря мигрантов

  Экспертиза

Ольга Романова, журналист, исполнительный директор движения «Русь сидящая»:

– К вопросу о больших ученых. Обратите внимание: титр в программе Андрея Караулова «Владимир Осечкин, доктор юридических наук» – показали 4 раза для закрепления. Осечкин 1981 г.р., судим, освободился летом 2011 года, за это время успел поучаствовать в травле НКО. О его базовом образовании ничего неизвестно. («Фейсбук»)

Людмила Алексеева, глава Московской Хельсинкской группы:

– Владимир Осечкин самоотверженно и эффективно занимается действительно важным делом. Но поскольку он еще неопытный общественный деятель, он совершает много ошибок в отношениях с людьми. Он позволяет себе говорить, что фактически никто до него не занимался защитой прав человека, а он вдруг пришел и начал заниматься делом. Это неправда, и нельзя полагать, что делаешь все только ты один, это обижает людей. Но я уверена, что он еще научится общаться с людьми и подавать себя. Я не знаю, почему он поддержал закон «об иностранных агентах». Думаю, он пока просто не понимает роли этих организаций.

Игорь Каляпин, руководитель «Комитета против пыток»:

– Осечкин поддерживал и даже предлагал ужесточить закон, по которому я и многие мои коллеги должны сначала остаться без средств для помощи людям, а потом отправиться в тюрьму. Более того, в своем выступлении перед депутатами год назад Осечкин приводил именно нашу организацию – «Комитет против пыток» в качестве примера того, кто должен быть наделен клеймом «иностранный агент». Закон исполняется именно так, как Осечкин и предлагал, по единственному критерию – наличию «западных» грантов. Я считаю, что вопросы о том, кто эффективней и кто кому больше помог, можно решать в ходе вполне дружеских дискуссий. Это может быть поводом для конкуренции в хорошем смысле слова. Но зачем же друг друга в тюрьму-то отправлять? У меня нет оснований говорить, что Осечкин действует от имени власти. Я не знаю, откуда у него деньги, и вполне допускаю, что деньги у него свои. А если бы даже и не свои – я бы только порадовался, если нашлась властная структура, дающая деньги на помощь заключенным. Еще раз повторюсь – тут у меня претензий нет. Но вот почему нас («грантополучателей») нужно при этом и без денег оставить, и заставить либо прекратить работать, либо в тюрьму сесть? Мы-то чем мешаем? Я до сих пор надеюсь, что Владимир Осечкин искренне заблуждается. Но он все равно несет свою долю ответственности за закон «об иностранных агентах» и за то, что происходит в связи с его применением.

Елена Лукьянова, доктор юридических наук, член Общественной палаты России:

– Он постоянно демонстрирует безумную активность, хотя, честно говоря, я не вижу результатов его работы. Для меня Осечкин непонятная личность. Я могу сравнить его с депутатом Александром Сидякиным, тоже синеглазым красавцем. Он озвучивает самые мерзкие законопроекты, он все отлично понимает, и он знает, зачем он это делает. Владимир Осечкин еще до такого не дорос, но у него есть перспектива.