Притча о чекисте и святой

Житие святой Матроны Анемнясевской в документах Рязанского областного архива ФСБ России

С самого начала я относился к своей поездке в Рязань, в архив областного управления ФСБ России, как в некотором смысле к паломнической. Задача для историка стояла неординарная в своей двоякости: с одной стороны, искать святость и промыслительность в документах архивного уголовного дела, а с другой – понять, где заканчивается агиография, житийный образ святой подвижницы, и начинается историография, портрет исторического лица.

Имя святой Матроны хорошо известно в нашей стране, причём отнюдь не только в среде верующих – главным образом в связи с почитанием мощей блаженной старицы Матроны Московской. Но не все даже глубоко воцерковлённые люди знают, что православных подвижниц с таким именем в XX веке было три. Случайно это Троичное число или нет, но в Санкт-Петербурге в дореволюционное время жила блаженная Матронушка, известная в народе как Босоножка. А в деревне Анемнясево под городом Касимовом Рязанской губернии в 1864 году родилась Матрёна Григорьевна Белякова. В наши дни она была прославлена в лике святых как Матрона Анемнясевская. Этому немало способствовал доктор богословия, настоятель московского храма Живоначальной Троицы в Троицком-Голенищеве отец Сергий – представитель большой династии священнослужителей Правдолюбовых. Он разыскал в архиве и опубликовал Житие Матроны Анемнясевской, которое в 1933 году составили его репрессированные родственники – священник Николай и мирянин Владимир. Оно было приобщено к уголовному делу последнего как документальное доказательство «контрреволюционной церковно-монархической деятельности».

Первое, что обращает на себя внимание в житии – это поразительная схожесть судеб двух русских святых – Матроны Московской и Матроны Рязанской. Обе они, по свидетельствам очевидцев, обладали даром исцеления людских немощей, сами при этом оставаясь в их власти до смертного одра. Причём недуги подвижницы Рязанской земли, говоря молитвенным языком, были ещё более лютыми, чем Московской Матроны, которая тоже была слепа, не передвигалась, но способна была хотя бы сидеть в кровати. Матрона Анемнясевская и того не могла. По её собственным словам, после того как в детстве её жестоко избили родители, она утратила возможность двигаться и перестала расти. Руки слушались её плохо, а одна так вообще высохла. Матрона могла брать лишь небольшие предметы, например камешки, которые ей приносили из разных святых мест посетители.

Семья Правдолюбовых – священники и миряне. Крайние справа – авторы Жития Матроны Анемнясевской священник Николай и Владимир (за ним). 1924

АПОКРИФ О РАСКАЯВШЕМСЯ ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННОМ

В конце июня 1935 года оперативный уполномоченный (должностное звание) 3-го отделения секретно-политического отдела УНКВД по Московской области Калинин, увидев пожилую женщину-инвалида ростом с 10-летнего ребёнка, вероятно, не смог поверить ни житию, ни рассказу самой женщины, и решил, что она такой и появилась на свет божий. Однако, вопреки распространённым сведениям из ряда биографий святой Матроны Анемнясевской, групповое уголовное дело, по которому она проходила, в действительности не озаглавлено столь издевательски и по нынешним временам кощунственно: «Дело попов Правдолюбовых и больного выродка Матрёны Беляковой». Об этом автору рассказала сотрудница ОРАФ УФСБ по Рязанской области. В основе псевдозаголовка – взятая оперуполномоченным Калининым в скобки короткая характеристика М.Г. Беляковой из обвинительного заключения, утверждённого заместителем начальника УНКВД по Московской области Радзивиловским 28 июля 1935 года:

«В целях пропаганды церковно-монархических идей среди широких масс населения и привлечения в состав группы наибольшего количества последователей, участники к/р группировки использовали в контрреволюционных целях проживающую в д. Анемнясево Бельковского р-на Белякову Матрёну Григорьевну (болезненный выродок, слепая, неподвижно больная), выдавая её за «прозорливую и святую блаженную Матрёшу»; организовали к ней массовое паломничество верующих, идущих к ней за советами и благословением и даже для лечения от болезней».

И всё-таки кто же он был, оперуполномоченный Калинин, написавший это? В справочнике Андрея Жукова «Кадровый состав органов госбезопасности СССР» есть только один чекист с такой фамилией, чья деятельность была связана с борьбой с «религиозниками» секретно-политического отдела Московского УНКВД. Это родившийся в 1897 году Калинин Василий Спиридонович, член Коммунистической партии с 1918 года. 26 декабря 1935 года, вместе с награждением знаком «Почётного работника ВЧК-ГПУ» XV годовщины, ему было присвоено звание капитана государственной безопасности. До середины февраля 1938 года он занимал должность начальника отделения 4-го отдела областного управления. И можно смело сказать, что «дело святой» явилось важной ступенью в карьерной лестнице В.С. Калинина: обвинительное заключение он подписал уже как начальник 7-го отделения СПО

Также становится очевидно, что псевдоавтор ложного названия уголовного дела и следователь, якобы отпустивший М.Г. Белякову на свободу после чудесного исцеления его больной матери, как о том толкуют апокрифы, – это одно и то же лицо. Чьё угодно: безбожника и сына своего богоборческого времени, карьериста, прагматика – но это явно не лицо изверга. Больше того – Матрёна Григорьевна Калининым никогда не арестовывалась и в Бутырскую тюрьму не заключалась. Изустные предания и воспоминания, даже самые духоподъёмные, хороши для житийной литературы – но не для исторического исследования. История о том, как после помещения подвижницы в Бутырский следственный изолятор заключённые принялись чуть ли не всей тюрьмой петь акафисты, конечно, красива. Но это не документ. На самом деле 29 июня 1935 года Калинин постановил: «Белякову М.Г. привлечь в качестве обвиняемой по ст. 58, п.п. 10 и 11 УК, мерой пресечения способов уклонения от следствия и суда избрать подписку о невыезде с места жительства». Постановление своё оперуполномоченный вынес, находясь непосредственно в деревне Анемнясево, а не в Касимове, Рязани или Москве. Там же, в деревенской избе, и допросил обвиняемую.

Итак, под стражей святая Матрона Анемнясевская не провела ни дня. Рассказы очевидцев о том, как она покидала навсегда родную деревню, по-видимому, основаны на реальных событиях. С одной оговоркой. Увозили её не в тюрьму, а в Дом хронических больных имени Радищева, который находился на территории современного московского района Владыкино. Почему так далеко от Рязани? По двум причинам. Первая: Московская область 1935 года была куда больше нынешней по своим размерам – огромной. И входили туда и близкое к столице Владыкино, и далёкое Анемнясево. И не случайно дело находилось в производстве УНКВД именно по Московской области. Вторая причина подробно изложена в документе от 6 июля 1935 года, озаглавленном «Характеристика на гражданку д. Анемнясево Белякову Матрёну». Подписанная председателями сельсовета и колхоза имени Кирова, а также местным комсоргом, «характеристика» была адресована начальнику Бельковского райотдела НКВД. Формулировка с признанием святости «вредного элемента» Матрёны Беляковой поразительна и напоминает язык произведений Андрея Платонова:

«Данная гражданка является вредным элементом в деревне, она своей святостью сильно влияет на тёмную массу отстающего населения не только деревни Анемнясево, но и на всю округу… У неё в доме собираются тайно скрытые поповские совещания в присутствии религиозных приспешников и её родственников. По окружающим деревням проходят скрытые всевозможные сборы на пропитание и на приобретение ей коровы. Были случаи, что ей деньги шлют почтой, откуда – неизвестно. Тёмная масса женщин ходит к ней за советом, выдавать ли дочь замуж за колхозника… Настраивает массу враждебно относиться к мероприятиям партии и советской власти. В результате колхозницы не несут своих детей в ясли колхоза.

Ввиду этого по сельсовету задерживается ход коллективизации… Сельсовет просит немедленно изъять гражданку Белякову Матрёну из пределов деревни Анемнясево как вредного элемента… Белякова Матрёна занимается ворожбой. Приходящим к ней посетителям раздаёт разные камни, воду, горное масло и т.д., за что берёт деньги, всевозможные продукты и товары. Всё это поступает в хозяйство её брата Белякова Алексея Матвеевича, в результате – хозяйство крепкое…

Собрание актива колхоза имени Кирова постановило: изолировать Белякову Матрёну из деревни Анемнясево как вредного элемента, развращающего массу деревни».

Характеристике вторят показания допрошенных в качестве свидетелей односельчан, числом не менее семи. Например, некто С.П. Архипов, называвший второе пришествие происшествием, говорил:

«Матрёша Белякова пользуется большим авторитетом прозорливицы и блаженной, поэтому к ней ежедневно идёт много посетителей как из Бельковского, Ерахтурского, Касимовского районов Московской области, так и из Горьковского края и Ивановской промышленной области. Особенно количество посетителей увеличилось в последние 3–4 года. К ней часто заходят монахи, попы, нищие, которые остаются ночевать. Блаженная Матреша даёт советы не вступать в колхозы и называет таковые делом Антихриста, Сатаны, доказывает, что в колхозах состоять вредно, и колхозникам советует выходить из колхозов. Она также говорит, что скоро будет второе происшествие и Страшный суд».

Таким образом, деревенские активисты (а с ними наверняка недруги и завистники Беляковых, но все – люди местные) со своим собранием опередили даже чекистов, людей пришлых, с их Особым совещанием. Но как одни решили, так другие и сделали: именно «изъяли» М.Г. Белякову из Анемнясева и изолировали на порядочном расстоянии от деревни. 2 августа 1935 года Особое совещание при наркоме внутренних дел СССР постановило направить Белякову Матрёну Григорьевну, 1864 года рождения, без определённых занятий, на принудительное лечение. Оторвали Матронушку от родной рязанской земли, от нахоженных к ней троп народных. Почти ровно год прожила она после этого и умерла в инвалидном доме от сердечной недостаточности. Её могила, находившаяся на Владыкинском кладбище, была перенесена в подмосковный Долгопрудный и ныне является объектом паломничества

Блаженная Матрона Анемнясевская. 8 июля 1933

«ВЫ ЗРЯЧИЕ, И ВАМ ВИДНЕЕ, КАК ПОСТУПАТЬ»

Вряд ли стоит слишком превозносить гуманизм В.С. Калинина и согласившееся с его заключением Особое совещание. Арестовать Матрёну Григорьевну и отправить в лагерь в её положении можно было разве что с… сиделкой. В самом деле, кто за ней в Бутырке ухаживать бы стал? Не сокамерницы же и не надзирательницы. Племяннице М.Г. Беляковой Ирине и её сыну Алексею (которого активисты ошибочно назвали братом Матроны) также было предъявлено обвинение, но и с ними дело ограничилось подпиской о невыезде.

Кроме того, в своём заключении по делу следователь утверждал, будто Матрона признала свою вину. Между тем в протоколе её допроса, подписанном не только Калининым, но и ещё двумя чекистами – начальниками Касимовского и Бельковского райотделов НКВД – Матрёна Григорьевна хоть и называет имена и фамилии некоторых наиболее преданных своих почитателей, но признать их агитацию в антисоветском и антиколхозном духе наотрез отказывается. Впрочем, написать от имени незрячей можно было что угодно. Например, довольно сомнительна лексика этого фрагмента допроса – уж больно странно в устах неграмотной звучат некоторые речевые обороты и слова:

– Скажите, по каким вопросам и за какими советами обращались к вам верующие и что вы им говорили?

– Действительно, ко мне, как к пользующейся среди верующих авторитетом блаженной и прозорливицы, обращалось множество народа… Главным образом по бытовым вопросам, на которые я давала соответствующие ответы. Спрашивали меня также о том, вступать ли в колхоз и т.п., но на это я отвечала, что не знаю: вы зрячие, и вам виднее, как поступать.

Наверное, так было предначертано свыше, чтобы в последней фразе ответа Матроны сквозь редакторскую правку – фактически придуманный текст – евангельской главой сверкнули, несомненно, её собственные слова. Это каким же духовным зрением и какой памятью (Матрона запоминала на слух Слово Божие, произнесённое посетителями) надо было обладать, чтобы сказать о вступлении в колхоз буквально, как о шаге ноги, и одновременно ответить так же, как отвечали Синедриону родители исцелённого Иисусом слепого! «А как теперь видит, не знаем… Сам в совершенных летах, самого спросите; пусть сам о себе скажет». Так отвечали родители его, потому что боялись Иудеев…» – повествует Евангелие от Иоанна. А ведь притча – текст по своей форме простой. Действительно, как говорила Матрона, чтобы сделать шаг, надо видеть, куда ступаешь. Ни того ни другого она не могла – физически. Но кто же из них был на самом деле слеп – подследственная или её следователи? И на этот вопрос есть ответ в той же 9-й главе Евангелия от Иоанна: «И сказал Иисус: на суд пришёл Я в мир сей, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы. Услышав это, некоторые из фарисеев, бывших с Ним, сказали Ему: неужели и мы слепы? Иисус сказал им: если бы вы были слепы, то не имели бы на себе греха; но как вы говорите, что видите, то грех остаётся на вас».

Очевидцы «изъятия» Матроны говорили, что, например, смерть председателя колхоза, выносившего её из избы, была долгой и мучительной, а дети его ростом были если и выше подвижницы, то заметно ниже среднерослого человека. Доподлинно не известно, каким было окончание жизненного пути чекиста Калинина. Но даже воинствующее безбожие не спасло его от Большой чистки. Не помогла и болезнь, по которой он был уволен в запас в феврале 1938-го. В августе того же года его арестовали, а 29 октября 1939 года Военным трибуналом войск НКВД Московского округа Калинин Василий Степанович был осуждён к пяти годам лишения свободы. Вспомнил ли в тот момент сказавшийся больным бывший следователь свою больную подследственную – кто знает? И понял ли тогда, в 1935-м, чекист Калинин, кто перед ним? Вряд ли. Но строки его обвинения косвенно свидетельствуют о том, что чувствовал, что столкнулся с неким удивительным явлением, смысл которого он постичь не может. Человеком он был, несомненно, крещёным. Господь, бывало, и за одно слово грехи отпускал. А тут – целое житие от оперуполномоченного: «Пользуясь среди верующих авторитетом блаженной прозорливицы, принимала громадное количество своих почитателей…» Про антисоветскую и антиколхозную агитацию опустим, ибо деяния сии преступными давно не считаются. И, видимо, не просто так Калинин незакавычил словосочетание «блаженной прозорливицы»…

Фото из архива автора