«Стингер» для Горбачёва

В 1986 году самолёт советского лидера спас доклад младшего офицера ГРУ – военного переводчика с языка урду

 Когда-нибудь войну объединённой афганской оппозиции против контингента советских войск в Афганистане (знаменитой 40-й армии) в 1979–1989 годах будут изучать как первую войну XXI века, прелюдию к войнам в Ираке, Ливии, Сирии, Чечне, да и к пресловутой «войне с террором» в целом. Тогда, в Афганистане,  американская сторона впервые решилась передать «третьей силе» один из самых страшных видов вооружения – переносные ракеты «земля–воздух». «Третьей силой» оказались исламские фундаменталисты, чью самостоятельность и техническое мастерство явно недооценили и в Кремле, и в Белом доме. С этого момента «третья сила» вышла на авансцену истории, а шансы в борьбе суверенных государств с партизанскими формированиями оказались во многом уравненными: в новых условиях «один в поле воин», при наличии определённых технических навыков стало возможно наносить противнику урон в десятки миллионов долларов и в сотни единиц живой силы, а часто – вовсе и не единиц, а крупных политических величин.

Мизансцена для покушения
Условия, позволяющие нанести такой удар, для афганских моджахедов сложились в ноябре 1986 года. «Литерный» советский самолёт ИЛ-62М с новым 55-летним генсеком Горбачёвым, лишь за полтора года до этого ставшим «дорогим Михаилом Сергеевичем» для всей страны, направлялся в индийский Дели. О визите в Индию было известно заранее. Лететь предстояло через «братский» Афганистан и почти «нейтральный», а на самом деле поддерживавший моджахедов Пакистан. А, собственно, как ещё? Не через Китай же, весьма холодно встретивший начало советской операции в этом регионе в 1979 году. Отметим часто забываемый сегодня факт: по советским законам в тот момент Горбачёв являлся Верховным главнокомандующим Вооружённых сил СССР. А латентный конфликт с военными, начавшийся у Горбачёва после полёта Матиаса Руста в 1987 году, был ещё впереди.
Стоит отметить, что репутация у Горбачёва-86 была совсем иной, чем у Горбачёва-91 или даже Горбачёва-89. В тот момент он рассматривался как «андроповский выдвиженец», от которого можно ждать жёстких и решительных действий на международной арене. В Афганистане незадолго до этого закончилась самая масштабная с советской стороны попытка силового выдавливания моджахедов. Политика «национального примирения», только-только объявленная товарищем Наджибом (впоследствии Наджибуллой), рассматривалась многими всего лишь как способ политическими средствами получить то, чего не удалось добиться оружием. И вот в этих условиях в район проходящей через Афганистан международной авиалинии с территории Пакистана перебрасывается партия ракет «Стингер»…
Переносной защитно-ракетный комплекс (ПЗРК) «Стингер» в тот момент был ещё новым, мало известным для советской стороны оружием. Первые реальные «Стингеры» группе спецназа ГРУ во главе с майором Евгением Сергеевым удастся захватить в районе Кандагара в январе 1987 года (об этой операции подробно рассказывал её участник – тогда старший лейтенант Владимир Ковтун). Впоследствии, впрочем, эти захваченные спецназовцами «Стингеры» оказались не первосортными: они были снабжены инфракрасной головкой самонаведения, но у них отсутствовал так называемый луч подсветки цели. У самых опасных радиоуправляемых «Стингеров» система наведения на основе луча подсветки цели является главным «поводырём» ракеты при приближении к уничтожаемому самолёту. Инфракрасная головка срабатывает уже в непосредственной близости от цели – вместе с ультрафиолетовым фильтром, позволяющим ракете «не обращать внимания» на тепловые «ловушки», которые советские самолёты активно выбрасывали в Афганистане, особенно при снижении и заходе на посадку.  

Фактор Смекалина
Кто же помешал моджахедам? Мой собеседник – ныне скромный житель города Москвы Владимир Иванович Смекалин. В 1986 году молодой Смекалин – сотрудник ГРУ, бортовой радиооператор-переводчик, налетавший в тот период 120 часов на самолётах радиоразведки – ИЛ-20 БРК РР (БРК РР – бортовой разведывательный комплекс-радиоразведчик) и АН-26 БРК РР. Чтобы было понятно: советские БРК РР были нашим ответом американским самолётам типа АВАКС, призванным быть «глазами и ушами» американского командования до, во время и после боевых действий.
Владимир Иванович – профессиональный переводчик, перед командировками в Афганистан изучал язык урду в Институте стран Азии и Африки МГУ. Язык этот, являющийся основным государственным языком для Пакистана, активно применялся афганскими моджахедами и их кураторами из пакистанских спецслужб в качестве главного «средства межнационального общения», понятного по обе стороны афгано-пакистанской границы. Полёты на ИЛ-20 и АН-26 позволяли Смекалину настроиться на частоту пакистанских военных радиопередатчиков, при особой удаче – на частоту операторов пакистанских радиолокационных станций (РЛС). В те июньские дни 1986 года Смекалин услышал особенно много интересных вещей…
«Я работал сразу на двух радиоприёмниках. Напряжение было колоссальное: в эфире шла подготовка операции по переброске «Стингеров» с пакистанской территории на афганскую. Удалось даже расслышать, как будут доставляться ракеты: они должны были идти в больших фабричных коробах с сигаретами. Метод известный: запах табака перебивает нюх у собак и те не могут при обыске ничего обнаружить. Одновременно велась переброска и тренировочного оборудования под эти комплексы под названием «Устад-11» (на урду слово «устад» означает «учитель»). Моджахеды на афганской территории, очевидно, не вполне искушённые в правилах секретности, проговорились о частоте «луча подсветки цели».

Как не словить «дезу»?
Смекалин рассказывает, что в этот момент в голове билась одна мысль: как бы не словить «дезу», не передать наверх заранее подготовленную противником дезинформацию. «Мой главный принцип – уважай противника, не считай его глупее себя, – отмечает Смекалин. – Пакистанские операторы РЛС, разведчики, пилоты – все эти люди были профессионалами высокого класса».
Но тут все фигурки калейдоскопа складывались уж очень точно: в диалоге с западными эмиссарами на пакистанской территории под псевдонимами «мистер Джардж» и «мистер Гардум» речь шла не только о частотах, но и о времени начала применения радиоуправляемого ПЗРК «Стингер» – осень 1986 года. Как раз время визита Горбачёва в Индию…
В пользу того, что речь не шла о дезинформации, говорил тот факт, что Смекалин расслышал разговоры по поводу «Стингеров» в диапазоне ультрокоротких волн (УКВ). Это была особенно ценная информация, добываемая только при опасно близком подлёте к противнику. УКВ, в отличие от коротких волн, не «словишь» на безопасном расстоянии. Между тем подавляющее большинство радиосообщений методом «морзянки» (несинхронных сигналов) осуществляется на коротких волнах. По ним и идёт обычно «деза». А тут всё было рядом – как могли моджахеды и их американо-пакистанские поставщики догадаться заранее о том, что к ним подлетит советский «АВАКС»? Правда, такой подлёт дорогого стоил: и в плане безопасности самолёта, и в плане риска для здоровья находящихся в самолёте-разведчике людей. Недаром на ИЛ-20 и АН-26 налёт по системе «год за два» составлял всего 70 часов даже в условиях мирного времени. Смекалин налетал на таких самолётах за 4 месяца 120 часов, и его опыт говорил ему: речь не идёт о «дезе». Информация была отправлена по инстанциям.  

Курс изменили вовремя?
На войне правды нет, а открытости – тем более. Никаких официальных сообщений об изменении маршрута литерного рейса и о грозившей ему опасности, естественно, не было. Визит Горбачёва в Индию прошёл нормально – вот и вся официальная версия. Зато известно, что 29 ноября 1986 года (то есть на следующий день после визита, продолжавшегося с 25 по 28 ноября 1986 года) в районе города Джелалабад «Стингеры» афганской оппозиции сбили другой советский самолёт – АН-12. Приблизительно в это же время переносными ПЗРК были сбиты ещё 5 наших вертолётов. Совпадение? Но Смекалин обращает внимание на ряд интересных деталей. В районе Джелалабада горы достигают 5 тысяч метров над уровнем моря. АН-12 «Стингеры» поразили в тот момент, когда он находился на высоте в 6,5 тысячи метров. Приблизительно на той же высоте должен был лететь и литерный рейс с Михаилом Горбачёвым, тогдашним министром иностранных дел СССР Эдуардом Шеварднадзе и Евгением Примаковым на борту. А ведь у операторов «Стингеров» могла быть и информация от операторов пакистанских РЛС, к тому же самолёт с высшими государственными чиновниками СССР на борту был скоростной, но не маневрирующей целью. Его пилоты думали не только о безопасности, но и о комфорте своих пассажиров – людей не первой молодости, часто раздражительных по натуре. Так что технически устранение первого лица СССР в небе над Джелалабадом было вполне реальной затеей. С точки зрения международно-правовой, место для атаки на борт №1 тоже было подобрано идеально: в районе Джелалабада самолёт как раз должен был перейти из афганского воздушного пространства в пакистанское. И кто тут был бы виноват, с кого спрашивать?..    
Смекалин уверен, что маршрут борта №1 всё-таки изменили. И это спасло его пассажиров. Да, были у советской авиации, конечно, и другие методы борьбы со «Стингерами». Советские инженеры нашли противоядие: на самолётах и вертолётах включалась широкополосная помеха, частота которой была кратна частоте луча подсветки «Стингера». В итоге «умные ракеты» слепли. Но если у литерного самолёта и была система активной защиты от радиоуправляемых «Стингеров», то включалась эта защита только при взлёте или посадке. На маршруте она, скорее всего, не работала. Тем не менее факт налицо: литерный самолёт благополучно пересёк опасную зону.  
В марте 1987 года, меньше чем через год после той истории, в военной части в Ташкенте, где он служил, к Смекалину подошли двое офицеров «девятки» (знаменитое 9-е Управление КГБ СССР, занимавшееся охраной высших должностных лиц) и сказали, что маршрут литерного самолёта в ноябре 1986 года был изменён на основе именно его информации. Потом, в девяностые, то же приходилось слышать Смекалину от отставника из охраны Шеварднадзе, вспоминавшего о недовольстве шефа сменой маршрута.
Остаётся один вопрос: почему «наверху» поверили младшему офицеру ГРУ? И, если его опасения оправдались, почему не получил он за свои заслуги никаких повышений и наград? (А Смекалин по итогам той достопамятной кампании получил по всем линиям круглый ноль поощрений – несмотря на работу в не то что боевых – почти в безнадёжных условиях, когда он сам по своему приёмнику улавливал команды пакистанских диспетчеров, наводивших на «советский АВАКС» истребители ВВС Пакистана.) Много в нашей истории загадок… На все мои вопросы, что же было «изюминкой» доклада, привлёкшей к нему начальственное внимание, Владимир Иванович только улыбнулся в свои пшеничные усы. И сказал следующее: «Любую войну выигрывает не маршал и не генерал, а рядовой пехоты. Я очень рад, что, несмотря на усилия противной стороны, ей с осени 1986 года так и не удалось нарушить снабжение 40-й армии по воздуху – а ведь это было 95 процентов всех боеприпасов, что шли из Союза в Афган».