Бессилие резидента

Автор: Роман НИКИТИН
02.07.2019

Заключительная часть «резидентской» трилогии, в названиях которой обыгрывается известная советская кинотетралогия, стала продолжением предыдущей «серии», посвященной таинственному другу разведчиков-невозвращенцев Феде – Альфреду Федину. Фигуре настолько малоизвестной и по достоинству не оцененной, что никто из исследователей истории спецслужб до сих пор не озаботился составлением хотя бы краткой биографической справки. Не без затруднений, порожденных самим героем, которому было не чуждо мифотворчество, но все же постараемся восполнить с лихвой этот пробел.

ФЕДИН АЛЬФРЕД ОСКАРОВИЧ, ОН ЖЕ АЛЬФРЕД ГЛЕЗНЕР, ОН ЖЕ АЛЬФРЕД КРАУСС, ОН ЖЕ ОСКАР ГИРС, ОН ЖЕ ДЖИНО, ОН ЖЕ БРОГ, ОН ЖЕ ФЕДЯ

Фотография не сохранилась. Имеется словесный портрет из анкеты арестованного от 22.02.1949 г.: «Рост низкий, фигура тонкая, плечи горизонтальные, шея длинная, волосы седые, глаза серые, лицо овальное, лоб высокий, брови прямые, нос большой тонкий, рот малый, губы тонкие, подбородок прямой, уши большие. Особые приметы: не видит на правый глаз».

Биографические сведения А.О. Федина, изложенные им следственным органам в разное время, имеют существенные противоречия. Альфред Федин родился 13 марта 1893 года в г. Тарнополе (с 1944 г. – Тернополь) в Галиции, входившей в состав Австро-Венгерской империи. По национальности еврей. В следственных материалах конца 30-х годов XX века значится как сын торговца (из мещан). В архивном уголовном деле 1949 г. указывает на свое пролетарское происхождение, утверждая, что «отец, Федин Оскар Вольфович, все время работал на лесопильном заводе столяром». У А.О. Федина были брат и сестра, но его связь с семьей прервалась в 1929 г.

В 1912 г. окончил 2-ю классическую гимназию в Тарнополе и поступил на медицинский факультет Венского университета. Во время учебы вступил в студенческий Союз социалистической молодежи. В 1913 г. арестован за участие в первомайской демонстрации в Вене. Увлекался русской литературой, занимался ее переводами на немецкий язык, встречался с Максимом Горьким. Летние каникулы Федин часто проводил в Галиции в г. Подволочиске на границе двух империй – Австро-Венгерской и Российской. Здесь стал старшим другом и наставником 5 будущих коммунистов-интернационалистов и советских разведчиков, самыми знаменитыми из которых являются невозвращенцы Игнац Рейсс (Натан Порецкий) и Вальтер Кривицкий. Имена еще трех друзей из «галицкой шестерки» – Вильгельм Шталь (Готфрид) и братья Гюнзберг, более известные как Бертольд Ильк и Михаил Уманский.

С началом Первой мировой войны Федина мобилизовали. Служил в медико-санитарных частях австро-венгерской армии до 1917 г. или 1918 г. в звании унтер-офицера. Был ранен, выздоровление осложнялось диабетом. Дезертирство Федина и его побег в большевистскую Россию, о которых упоминает в своих мемуарах супруга И. Рейсса (Порецкого) Елизавета, не подтверждаются материалами следственного дела. Альфред Оскарович указывает лишь на свой арест и привлечение к военно-полевому суду в 1916 г. После возвращения в Вену Федин продолжил учебу на медфаке, зарабатывая на жизнь репетиторством. В 1918 году становится коммунистом. По его собственным словам, на 1920–1922 гг. приходится его «работа при ЦК КПА: политрук Красной гвардии, член Венского совета рабочих депутатов». В 1919 и 1920 гг. арестовывался австрийскими властями. В начале 20-х годов прошлого века сотрудничал с венским отделением Российского телеграфного агентства (РОСТА), которое возглавлял будущий легендарный разведчик Шандор Радо. Через него также прошли такие известные впоследствии личности, как дипломат и разведчик Константин Уманский, философ Дьёрдь Лукач, видный немецкий коммунист Герхард Эйслер, будущий перебежчик Вальтер Кривицкий.

Другой земляк и товарищ Альфреда Федина, Вильгельм Шталь (Готфрид), будучи арестованным в 1937 г. в Москве по обвинению в шпионской деятельности, на одном из допросов заявил, что уже в 1919 г. тот сотрудничал с разведкой РККА, а в 1921 г. в Вене привлек к этой работе и его, направив во Львов, находившийся тогда на территории Польши. В 1923 году в Берлине Шталь вновь встретил Федина, который работал уже в Отделе международных связей (ОМС) Исполкома Коминтерна и занимался подготовкой коммунистического восстания в Германии. Характерно, что ОМС не упомянут Фединым ни на одном допросе, как и IV управление ГШ РККА (Разведупр), где он также работал. О своей деятельности за границей в середине 1920-х в 1938 году он говорит так: «1923-1926 гг. – парт. работа, Германия», а на допросах после повторного ареста 10 лет спустя вообще умалчивает. Между тем, Е. Порецкая вспоминает о том, что в 1923 г. Федя вместе с ее мужем Людвигом работали в военном аппарате немецкой компартии в оккупированном французскими войсками Руре со ставшим широко известным впоследствии разведчиком Рихардом Зорге.

Деморализованный тем, что «мировой пожар» так и не разгорелся, Альфред Оскарович вернулся в Москву, где вступил в ВКП(б). С мая 1926 г. по октябрь 1927 г. он числился секретарем агентства Наркомата иностранных дел в Одессе. Сам Федин в качестве места работы в этот период указывает РАТАО – Русско-австрийское торговое акционерное общество. На самом деле, в 1926 г. Федин успел побывать по линии IV управления в Италии. В июне 1927 г. в Одессе он вступил в брак с Раковиц (Раковец) Татьяной Георгиевной, которая была моложе его на 13 лет. Е. Порецкая утверждала, что жена Федина являлась дочерью царского адмирала. В следственном деле А.О. Федина никаких материалов на этот счет нет. Также из слов Порецкой известно, что приблизительно в этот период Федин исключался из ВКП(б) (возможно, в связи с расследованием его деятельности в НКИД), но затем с помощью ее мужа был восстановлен. Вероятно, используя РАТАО как прикрытие, Федин отправляется в свою последнюю загранкомандировку: «в 1928 г. Коминтерном послан на работу в Австрию, где проработал 1 год и снова возвратился в Москву». При этом жена Альфреда Оскаровича указывает на его работу не в ОМС, а, непосредственно в Разведупре, до марта 1930 г.: «В связи с тем, что мужа хотели направить работать в Китай, а он отказался, то его уволили с работы, и он в связи с болезнью около года нигде не работал». Прервав таким образом свое сотрудничество с одной советской спецслужбой, Федин обзавелся контактами в другой, к которой ранее не питал теплых чувств – в НКВД, секретную связь с которым сохранял до 1935 г. Официальной же его работой с 1931 г. до дня ареста стала издаваемая для немцев Поволжья «Немецкая центральная газета» (Deutsche Zentral-Zeitung), где он являлся не только заведующим отделом внутренней информации, но и секретарем парторганизации. Кроме того, позднее у Федина появилась возможность работать по совместительству политредактором Главлита (цензором).

Семья Федина из 5-ти человек занимала две небольшие комнаты по адресу: Токмаков переулок, д. 14, кв. 22 (этот московский дом, возможно, сохранился). Здесь А.О. Федин был арестован в ночь с 21 на 22 марта 1938 г. Содержался под стражей в Таганской тюрьме, где подвергался мерам физического и морального воздействия со стороны сотрудников УНКВД по МО. Постановлением ОСО при НКВД СССР от 26.05.1938 г. за контрреволюционную деятельность заключен в исправительно-трудовой лагерь сроком на 10 лет. Наказание отбывал на Колыме и в Иркутской области. Неоднократно, но безуспешно, добивался пересмотра своего дела. После освобождения в 1948 г. воссоединился с семьей, проживавшей в с. Гандрабуры Ананьевского р-на Одесской области. Работал в местной медамбулатории в качестве патронажной сестры по детской консультации вплоть до повторного ареста, последовавшего в феврале 1949 г. На допросах в феврале-марте 1949 г. А.О. Федин, видимо, наученный горьким опытом, излагал совершенно иную, «медицинскую», версию своей биографии, выдавая врачебную практику за основную работу на протяжении всей жизни. Так, он утверждал, что его медицинская карьера началась еще в Австрии сразу после окончания медфака Венского университета и с тех пор практически не прерывалась. И даже цензорские функции осуществлялись им якобы в «биологическом медицинском издательстве». Как места работы по прямому профилю им указывались амбулатория при московской гостинице «Люкс», где жили видные коммунисты-интернационалисты, санаторий Коминтерна в подмосковном Заречье, а также Тайшетлаг, где Федин отбывал заключительную часть своего срока. Последнее являлось абсолютной правдой, так как помогло ему выжить в суровых лагерных условиях.

Постановлением Особого совещания при МГБ СССР от 18.05.1949 г. А.О. Федин был сослан на поселение в Красноярский край. Точные дата и место его смерти в настоящее время не установлены. По заявлению жены Т.Г. Раковиц (Раковец) о посмертной реабилитации Федина оба дела в его отношении были пересмотрены. Определением Военного трибунала МВО от 17.03.1958 г. постановления по ним были отменены с прекращением производством за отсутствием состава преступления.

В 1938 г. А.О. Федин имел троих детей – Елену 10-ти лет, Марту 9-ти лет и Эгона (Григория) 7-ми лет. В 1949 г. старшая дочь проживала в Москве, двое других детей – в Одессе.

ЖЕРТВА «НАЦИОНАЛЬНОЙ ОПЕРАЦИИ»

Шансы быть арестованным у циника Феди были высокие, что признавал и он сам. Правда, в Таганской тюрьме ему оказалось не до иронии. Федин, хоть и вращался близко к высшим кругам СССР (якобы переводил беседу со Сталиным писателя Лиона Фейхтвангера), но не любил советских людей, защищал «врагов народа» и был остер на язык. Но арестовали его не за это, а просто потому, что он ранее имел австрийское гражданство. Об этом свидетельствует справка на арест, утвержденная замнаркома, комиссаром ГБ I ранга Л.М. Заковским: «В XI отделе УГБ УНКВД по МО имеется материал о том, что Федин Альфред Оскарович с 1915 по 1918 гг. служил офицером в австрийской армии. В 1926 г. Федин прибыл из Германии в СССР как полит эмигрант. Проживая в СССР, имел тесную связь с арестованными за шпионаж Анненковой и Мартин. Среди сотрудников «Немецкой центральной газеты» ведет фашистскую агитацию, восхваляя политику Гитлера».

На самом деле, Альфред Федин был объективен в своих суждениях, но именно это дало повод ошельмовать его с пропагандистских позиций. Из протокола допроса свидетеля М.А. Кашициной, заведующей секретной частью и будущего парторга газеты: «На занятии кружка текущей политики 14.03.38 при обсуждении вопроса о захвате Австрии Германией Федин в своем заключительном слове квалифицировал это как политический успех фашизма. В продолжение своей беседы он указал на успех Гитлера при выборах в 1933 г., сославшись на то, что Гитлер получил 13 млн голосов, а Тельман 4 млн голосов и его упрятали в тюрьму. В этот же день Федин на летучке… возражал против того, чтобы редакция принимала на работу советских людей, в том числе, членов партии, не в совершенстве владеющих немецким языком, а предлагал держать ставку на немцев. Этим предложением Федин, по сути дела, смазывал вопрос о необходимости подготовки и выращивании своих кадров».

ПАРТИЙНАЯ ОЦЕНКА КОЛЛЕГИ-РАЗВЕДЧИКА

В мае 1938 года состоялось заседание парторганизации газеты «Немецкая центральная газета». Из его протокола видно, что оно быстро переросло в склоку на почве того, кто и как ранее относился к «изъятым» из редакции «врагам народа» и «вредителям», которых, в общей сложности, набралось… несколько десятков. Был среди выступавших и человек с румынской фамилией Спиру, который после ареста Федина руководил его кружком текущей политики. Оба они являлись коллегами не только на журналистском поприще. Василий Спиру, как и Альфред Федин, ранее служил в разведке, только по линии ИНО НКВД. Известен как первый муж будущей «половины» легендарной четы разведчиков Зарубиных Елизаветы, носившей некоторое время его настоящую фамилию Гутшнекер. Спиру-Гутшнекеру в сравнении с Фединым повезло – он избежал репрессий. А возможно Василий Львович оказался просто хитрей и осторожней своего коллеги. Прикрывается им от старых обвинений в свой адрес Спиру, конечно, мастерски. Тем не менее, он оставил бесценное свидетельство о Федине. Какие имена, какие приемы! Чего только не скажешь о врагах (и бывших друзьях-товарищах), чтобы выжить самому: «Я считаю, что нужно прежде всего поставить вопрос о тех возможностях, которые были у парторганизации и у парторга разоблачать врагов народа. Я хочу это показать на одном примере с Фединым. Здесь были документы о чистке, о деле, которое подняли против меня. А если бы изучили эти документы, то ясно было бы, кто такой Федин. Вы бы узнали, что не было ни одного врага, которого он бы не защищал. По его предложению, например, было записано в заключении комиссии по чистке, что в редакции преследовали Демольского – теперь разоблачен как агент гестапо. Он вместе с Анненковой, которую он привел в редакцию, как он сам заявил, имел тайные конференции, на которых присутствовали Курт Хейнрих и Шмюкле (лучший друг Федина), заклятые враги народа. Федин хвастался своей дружбой с Пятницким, Поповым, Белой Куном и Кнориным. Он пришел сюда по рекомендации Белы Куна. Все это можно было вовремя установить. Федин угрожал разным людям арестом. Он постоянно говорил о своих связях с НКВД и все это никому не дало повода думать, что из себя представляет Федин».

ДИТРИХ ФОН ЗАУКЕН. ЕГО ОТНОШЕНИЯ С ФЕДИНЫМ 

В 1927 ГОДУ ТАК И ОСТАЮТСЯ ЗАГАДКОЙ 

ФОТО ИЗ АРХИВА АВТОРА

Как выяснилось в ходе дополнительного следствия по заявлению Федина, в 1938 году своими связями в НКВД он явно блефовал. Московские чекисты запросили у своих коллег из главка копию одного любопытного постановления. Завизировал его, кстати, тот самый Волынский, на которого Альфред Оскарович ссылался в письме наркому: «1935 г. июня 28 дня я, помощник начальника 9 отделения Особого отдела ГУГБ НКВД СССР Мандельштам, рассмотрев личное дело № 7967 на секретного осведомителя «Брог» и принимая во внимание, что «Брог» ранее использовался по линии резидентских функций и что в настоящее время в связи с его официальной работой он от работы в качестве резидента отстранен – постановил: «Брог» из состава агентурной сети исключить».

И вновь та самая «объективная сторона дела». Оказывается, свои связи с НКВД Федин использовал не только для обороны, но и для наступления. На кого, и как сложились судьбы тех, кому он якобы угрожал, увы, неизвестно. Вряд ли арестованный думал об этом на следствии, где оговаривал всех подряд немцев и австрийцев, даже рабочего типографии за антисоветский анекдот. Правда, затем нашел в себе силы отказаться от показаний. Но было уже поздно.

АЛЬФРЕД ФЕДИН И ТАЙНАЯ КОМНАТА

Посмертная реабилитация Федина проходила непросто. Даже в эпоху оттепели у КГБ возникли сомнения, а не работал ли он и в самом деле на иностранную разведку? Подтверждением тому служит справка следственного отдела УКГБ по Москве 1957 года: «В ноябре 1927 г. в ИНО ОГПУ поступило отношение агента НКИД (Народный комиссариат иностранных дел. – Прим. ред.) в Одессе т. Боркусевича… по поводу расшифровки Фединым секретной комнаты агентства НКИД СССР. На документе имеется резолюция о необходимости тщательно разобраться и арестовать. В связи с этим в отношении Федина была проведена проверка, в результате которой других данных по существу добыто не было». На нет при Хрущёве и суда нет. А потому решили – реабилитировать! Тем более, что и агента Боркусевича давно уже не было в живых. Он умер в 1930 г., не дожив до сорока, оставив после себя текст (сохранилась лишь копия), из которого так никому и не удалось понять, зачем Федин показал ту комнату… будущему известному немецкому генералу:

«Управляющему делами НКИД СССР И.С. Моргунову, копия ИНО ОГПУ.

Срочно. Сов. секретно. 1 ноября 1927 г. № 250сс

Уважаемый товарищ!

Посетивший меня вчера германский вице-консул фон Заукен, офицер германского Генерального штаба, показал германскому консулу в Киеве Стефани помещение нашей секретной комнаты, где хранятся секретные архивы. Я заметил и услыхал это неожиданно для них из соседней комнаты. Так как потайная дверь в секретную комнату из моего кабинета настолько искусно скрыта обшивкой стены, что знать ее местонахождение могут только специально посвященные в это дело люди, я начал допытываться, откуда недавно прибывший в Одессу фон Заукен мог это узнать и выяснил, что эти сведения он получил от бывшего секретаря агентства тов. Федина А.О.»
Орфография и пунктуация архивных документов сохранены.
Автор:  Роман НИКИТИН