Блокада

О Ленинградской блокаде написано уже немало, но кто сможет рассказать о ней честнее и пронзительнее тех, кто сам пережил этот ужас?

Из выступления писателя Даниила Гранина в бундестаге 27 января 2014 года:

«…Блокада наступила внезапно. Город был к ней не готов, не было запасов ни продовольствия, ни топлива. Сразу же ввели карточки, уже в сентябре давали хлеба рабочим полкило, 300 граммов служащим.

С 1 октября – 400 грамм, и 200 грамм служащим, 20-го ноября катастрофически снизили норму – 250 грамм рабочим, 125 грамм – служащим и детям. 125 грамм – тонкий ломтик хлеба пополам с целлюлозой и примесями.

Полностью прекратился подвоз, затем одно за другим: перестал работать водопровод, канализация, встал транспорт, трамваи, погас свет, отключилось отопление… Огромный город лишался всякого жизнеобеспечения… Немецкие войска, по сути, комфортно, без особых трудов ожидали, когда голод удушит население… Уже в октябре стала нарастать смертность от дистрофии. В октябре умерло 6 000, в ноябре – 10 000, за 25 дней декабря – 40 000. В феврале ежедневно умирало от голода около трех с половиной тысяч… По скромным подсчетам, за время блокады умерло больше 1 миллиона горожан.

Маршал Жуков приводит цифру – 1 миллион 200 тысяч голодных смертей. Смерть уничтожала тихо, безмолвно, день за днем, месяц за месяцем – все 900 дней. Как укроешься от голода? Он настигал в стенах своего дома, на работе, в своей квартире среди кастрюль, сковородок, буфетов. В еду запускали немыслимые вещи – соскабливали клей с обоев, варили кожаные ремни. Ученые-химики в институтах перегоняли олифу. Съедали кошек, собак. С какого-то момента началось людоедство.

Уже спустя 35 лет после войны мы с белорусским писателем Адамовичем решили написать книгу, где собрать рассказы уцелевших блокадников. Там были страшные примеры.

У матери умирает ребенок, ему три года. Она кладет труп между окон, каждый день отрезает по кусочку, чтобы накормить дочь… На улицах и в подъездах лежали трупы, завернутые в простыни, не было сил хоронить их, сносили вниз по лестнице или на саночках везли на кладбище, ну а там не хоронили, а просто оставляли трупы… Однажды в мае 1942 года нас послали помочь вывозить трупы во рвы, выкопанные на кладбищах. Возле кладбищ набралось груды снесенных туда за зиму покойников. Я помню, как мы их грузили в машины – мы их кидали, как дрова, такие они были легкие и высохшие… Мы грузили ими машину за машиной… Весной по Неве поплыли вереницы трупов красноармейцев. Но воду из Невы продолжали брать, оттолкнет труп и зачерпывает, а что делать…

(Российская газета, 2014, 28 января.)

Из «Блокадной книги» Даниила Гранина и Алеся Адамовича:

«…Маленький кусочек, плиточку жмыха можно было за тридцать рублей купить… Квадратный дециметр шкуры животного, с коровы или с лошади (из нее можно было сварить студень), плитки столярного клея – эти вещи на рынке покупались… Если студень сварить из маленького кусочка кожи, он не получится достаточно хороший, плотный, а если сюда добавить столярный клей, то сварится, получится хороший, крутой… Но в сорок втором году этого уже ничего нельзя было достать, ни жмыха, ни клея. Это все пропало…».

«…Все приходилось есть: и ремни я ела, и клей я ела, и олифу: жарила на ней хлеб. Потом нам сказали, что из горчицы очень вкусные блины. За горчицей какая была очередь! …Очень многие умерли. Все-таки это горчица; говорят, съела кишки…»

«…Когда разбомбили Бадаевские склады, мы бегали туда, или, вер- нее, добредали. И вот земля. У меня остался вкус земли, то есть до сих пор впечатление, что я ела жирный творог. Это черная земля… Впечатление, что земля эта была очень вкусной, такой жирной по-настоящему!

– Как готовили эту землю?

– Никак не готовили. Просто по маленькому кусочку заглатывали и кипятком запивали».

(Алесь Адамович, Даниил Гранин. Блокадная книга. Л., 1984.)

Из воспоминаний академика Дмитрия Лихачёва:

«…Немцы усиленно бомбили все продовольственные склады. Уже тогда они готовились к блокаде. А между тем из Ленинграда ускоренно вывозилось продовольствие и не делалось никаких попыток его рассредоточить, как это сделали англичане в Лондоне. Немцы готовились к блокаде города, а мы – к его сдаче немцам. Эвакуация продовольствия из Ленинграда прекратилась только тогда, когда немцы перерезали все железные дороги; это было в конце августа. Ленинград готовили к сдаче и по-другому: жгли архивы. По улицам летал пепел

…Голодали те, кто не мог получать карточек: бежавшие из пригородов и других городов. Они-то и умирали первыми… Этих беженцев без карточек было неисчислимое количество, но и людей с несколькими карточками было немало. Особенно много карточек оказывалось у дворников; дворники забирали карточки у умирающих, получали их на эвакуированных, подбирали вещи в опустевших квартирах и меняли их, пока еще можно было, на еду.

…Самое страшное было постепенное увольнение сотрудников… Каждую неделю вывешивались приказы об увольнении… Увольнение было страшно, оно было равносильно смертному приговору: увольняемый лишался карточек, поступить на работу было нельзя… На уволенных карточек не давали. Вымерли все этнографы. Сильно пострадали библиотекари, умерло много математиков – молодых и талантливых. Но зоологи сохранились: многие умели охотиться.

…По улицам лежали трупы. Их никто не подбирал… У валявшихся на улицах трупов обрезали мягкие части. Началось людоедство! Сперва трупы раздевали, потом обрезали до костей, мяса на них почти не было, обрезанные и голые трупы были страшны… Тот, кто обрезал труп, – редко ел это мясо сам. Он либо продавал это мясо, обманывая покупателя, либо кормил им своих близких, чтобы сохранить им жизнь… Когда умирает ребенок и знаешь, что его может спасти только мясо, – отрежешь у трупа… Но были и такие мерзавцы, которые убивали людей, чтобы добыть их мясо для продажи.

…Эту ледовую дорогу называли дорогой смерти (а вовсе не «дорогой жизни», как сусально назвали ее наши писатели впоследствии). Немцы ее обстреливали, дорогу заносило снегом, машины часто проваливались в полыньи (ведь ехали ночью)… Сколько людей умерло от истощения, было убито, провалилось под лед, замерзло или пропало без вести на этой дороге! Один Бог ведает! …Людей грабили, отнимали чемоданы у истощенных, а самих их спускали под лед.

…Правда о ленинградской блокаде никогда не будет напечатана. Из ленинградской блокады делают «сюсюк»… Виктор Карамзин в статье «Кто сочтет… (Ленинград. Блокада. Дети)» (ж. «Наш современник». 1986. № 8. С. 170) утверждает: «Умерло в блокаду 632 253 ленинградца». Какая чушь! Сосчитать до одного человека! На основании каких документов и кто считал?

…Кто сочтет провалившихся под лед, подобранных на улицах и сразу отвезенных в морги и траншеи кладбищ? Кто сочтет сбежавшихся в Ленинград жителей пригородов, деревень Ленинградской области? А сколько было искавших спасения из Псковской, Новгородской областей? А всех прочих – бежавших часто без документов и погибавших без карточек в неотапливаемых помещениях, которые им были выделены… Г. Жуков в первом издании своих «Воспоминаний» указывал около миллиона умерших от голода, а в последующих изданиях эту цифру исключили под влиянием бешеных требований бывшего начальника снабжения Ленинграда.

А в августе 1942 г. во время совещания в Горисполкоме, по словам профессора Н.Н. Петрова, присутствовавшего на нем, было сказано, что только по документам (принятым при регистрации) к августу 1942 погибло около 1 миллиона 200 тысяч…» (Лихачёв Д.С. Воспоминания. СПб., 1995.) Авторские орфография и пунктуация сохранены.

Подготовил Владимир ВОРОНОВ