Детектор лжи

Внедрение и развитие полиграфов было бы невозможным без фундаментальных исследований гениального российского психолога Александра Лурии

Бытует мнение, будто «детектор лжи», или, по-научному, полиграф, средство синхронной регистрации параметров дыхания, сердечно-сосудистой активности, электрического сопротивления кожи и так далее, даёт достоверный ответ на вопрос, лжёт испытуемый либо нет. На самом деле результаты испытания на детекторе лжи могут быть использованы лишь для дальнейших выводов: ведь подлинные мотивы – почему испытуемый так или иначе реагирует на разные вопросы – полиграф, к сожалению, вскрыть не может…

«Я вру, следовательно, существую!» – говорил один из героев Достоевского. Лживость, или, в более мягкой форме, способность говорить неправду, отличительная черта двуногих. Никогда не лгавший человек, говорящий правду и одну только правду – из разряда фантастики. Как и такой, кто никогда ничего не утаивает, считая своим долгом сообщить всем и каждому обо всём виденном, слышанном. Невозможность такого существа ещё и в том, что идеальный «правдолюб» должен быть полностью открыт и в своих мыслях, в том числе в тех, о наличии которых он стыдится признаться самому себе. Итак, ложь во всех её проявлениях и степенях – один из определяющих атрибутов человека. Однако, даже приняв этот постулат, трудно избавиться от желания отделить ложь от правды, выяснить, говорит ли некто правду или беззастенчиво лжёт. Особенно тогда, когда необходимо провести допрос подозреваемых в совершении преступлений.

Александр Лурия внёс огромный вклад в развитие методов «детекции лжи»

Фото: Profusion Stock/Vostock-photo

Рисовые зёрна правды

История сохранила немало «инструментальных» способов определения правды. Поразительно, но многие из них – за исключением предельно субъективного «Ты мне в глаза смотри!» – в наши дни находят научное обоснование. Так, те, кто проводил допрос подозреваемых в правонарушении в Древней Индии, просили их одновременно с ответом на задаваемые в размеренном ритме вопросы ударять в гонг. Было справедливо отмечено, что если значимый вопрос вызывал затруднение, подозреваемый ощущал внутреннее замешательство, что приводило к нарушению ритма ударов. В некоторых африканских племенах для определения виновного вождь или колдун тщательно обнюхивал подозреваемых. Виновным или окончательным подозреваемым объявлялся тот, чей запах пота был более интенсивным. Также в Африке испытывали подозреваемых, давая им хрупкие птичьи яйца и предлагая слегка сжать их в ладонях – считалось, что тремор, из-за которого скорлупа лопалась, одно из важнейших свидетельств виновности. В Китае заставляли жевать во время допроса рисовые зерна: в состоянии страха во рту пересыхает, и тот, у кого зерна останутся сухими, виновен. Знаменитый врач древности Авиценна выделял значимую информацию по частоте пульса и тем самым определял неверность жены и якобы даже мог установить имя любовника: приложив палец к артерии, он называл подозреваемой имена мужчин, теоретически могущих вступить с нею в интимную связь, и фиксировал реакцию на каждое из них. Также на Древнем Востоке был популярен «метод осла»: в полутёмном помещении привязывали осла, предварительно смазав ему хвост краской. Подозреваемому давалось задание: зайти в помещение и взять осла за хвост – если осел закричит – значит «испытуемый» виновен: создатели данного «детектора лжи» были убеждены, что человек, совершивший преступление побоится гладить осла – а вдруг он закричит?

Более жёсткий способ определения правды использовался в древней Спарте и потом, в более мягкой форме, применялся Юлием Цезарем. Спартанского юношу, прежде чем зачислить в отряд взрослых воинов, ставили над обрывом и спрашивали, боится ли он. Юноши всегда давали отрицательный ответ. Однако сказал юноша правду или ложь, определяли по цвету лица. Если юноша бледнел, считалось, он лжёт и не сможет быть в бою ловким и сообразительным, и его якобы сбрасывали со скалы. Цезарь же в ближний круг выбирал воинов, краснеющих при опасности, считая, что такие не подведут. Лишь в ХХ веке выяснили, что и спартанский, и римский способы верны. Тут дело в двух гормонах, адреналине и норадреналине. Норадреналин, «гормон агрессии», прибавляет сил и уверенности в критической ситуации, расширяет сосуды, заставляя краснеть; адреналин, «гормон тревоги и страха», напротив, сосуды сжимает, и человек бледнеет.

Несомненно, любые приёмы определения правдивости меркли перед изощрёнными пытками, которые применялись – кое-где вплоть до ХХ века, кое-где и поныне – веками. Научные же способы детекции лжи впервые были применены итальянским физиологом Анджело Моссо, который в 1877 году при помощи плетизмографа, то есть прибора для измерения кровенаполнения сосудов и изменений пульса, научно доказал, что предъявление исследуемому образов, внушающих страх, отражается на частоте сердцебиения. Огромный вклад внёс и знаменитый учёный Чезаре Ломброзо, когда в 1881 году при допросах подозреваемых в совершении преступлений использовал гидросфигмограф, прибор, с помощью которого фиксировались изменения кровяного давления

В 1895 году в книге «Преступный человек» Ломброзо описал опыт применения гидросфигмографа в ходе проверки фигуранта по уголовному делу об ограблении. Это дело представляет особенный интерес, так как в ответ на предъявление стимулов, связанных с расследуемым ограблением, значимых изменений артериального давления зафиксировано не было, но зато обнаружилось падение давления в ответ на вопросы по совершенно иному делу, связанному с хищением паспортов. Также Ломброзо использовал свой прибор в расследовании об изнасиловании и убийстве девочки. Анализируя данные, Ломброзо обнаружил изменения в пульсе допрашиваемого, когда тот совершал в уме математические вычисления, но если подозреваемому предъявлялись изображения израненных детей, регистрируемая запись пульса не фиксировала изменений, в том числе и на фотографию убитой девочки, что позволило сделать вывод (после анализа и других доказательств) о невиновности подозреваемого.

В дальнейшем были использованы данные о частоте дыхания. Так, в 1914 году были опубликованы результаты исследований Витторио Бенусси, который статистически достоверно показал, что частота и глубина дыхательных циклов и отношение продолжительности вдоха к продолжительности выдоха меняется, когда обследуемый лжёт.

Бетховен психологии

Аппаратные методы «детекции лжи» начали широко внедряться с 20-х годов ХХ века. К фиксируемым пульсу, частоте дыхания, кровяному давлению в 1926 году добавилась ещё одна переменная – показатель кожного сопротивления, использованный Леонардом Килером. Когда Килер продемонстрировал работу полиграфа, то результаты проведённых им исследований на полиграфе впервые послужили доказательством вины обвиняемого в суде. Создатель школы по подготовке специалистов-«полиграфологов», Килер много времени уделял разработке специальных контрольных вопросов (сходных по сути с вопросами так называемых шкал лжи в психологических опросниках), разработал стратегию «детекции лжи» с использованием пика напряжения в цикле задаваемых вопросов, и создал в 1933 году первый в мире серийный профессиональный чернильно-пишущий полиграф.

Однако следует отметить, что внедрение и развитие полиграфов было бы невозможным без фундаментальных исследований гениального российского психолога Александра Романовича Лурии, получившего от учеников и почитателей, в первую очередь зарубежных, «скромное» прозвище – Бетховен психологии. Он входит в советскую триаду гениев психологической науки «Лев Выготский – Александр Лурия – Алексей Леонтьев». Лурия родился в 1902 году в Казани, учился в Казанском университете, в 1922 году, окончив университет, основал Казанскую психоаналитическую ассоциацию. Будучи президентом ассоциации, юный Александр Лурия вступил в переписку с Зигмундом Фрейдом, написанные готическим шрифтом ответы «венского мудреца» с обращением «Дорогой господин президент» хранил до смертного часа и был человеком науки до мозга костей: словоблудов, пытавшихся защитить диссертации по психологии, используя идеологические приёмы, нещадно гнал прочь, говоря при этом: «Вы, голубчик, ошиблись дверью, вам на кафедру марксизма-ленинизма, психология, в отличие от оного, наука экспериментальная!»

Именно Лурия, после переезда в Москву, провёл серию лабораторных исследований, результатом которых стало создание оригинального аппаратного метода «детекции лжи». В его основе лежал широко применявшийся в психологии ассоциативный метод, в дополнение к которому психолог фиксировал быстроту двигательной реакции испытуемого на слова-раздражители. Его метод отличается от распространённого ныне метода испытания на полиграфе, однако более точен, надёжен и, главное, оправдан с точки зрения психологии как науки.

Сотрудничая с лабораторией психологии при Московской губернской прокуратуре, Александр Лурия исследовал подозреваемых в совершении тяжких преступлений в период между их арестом и судом, после суда, а также тех, кто составлял контрольные группы. Испытуемым зачитывалась фабула преступления, а затем давалось задание скрыть информацию о совершённом преступлении. Обследуемым предъявлялось 70 слов, из которых 10 являлись критическими, то есть непосредственно относились к делу. Во время процедуры испытуемый должен был отвечать любым словом, схожим по смыслу, и при этом нажимать на кнопку. Выяснилось, что испытуемые, не знавшие фабулы преступления, на нейтральные и на контрольные стимулы затрачивали примерно одно и тоже время, тогда как испытуемые, которым фабула была известна, на контрольные слова затрачивали значительно большее количество времени. Результаты оказались настолько успешными, что уже в 1927 году Лурия отмечал, что «экспериментально-психологический метод обнаружения причастности к преступлению следует в будущем рассматривать как одну из серьёзнейших возможностей применения объективных методов в криминалистике»

Работы по созданию отечественного полиграфа были свёрнуты в начале 1930-х годов, когда главным инструментом выяснения правды стали кулак и систематическое лишение сна. Но идеи Лурии вызвали интерес за пределами России. Хорсли Гант, переводчик книги Павлова об условных рефлексах, перевёл книгу Лурии, и она была издана в США под заглавием The Nature of Human Conflicts в 1932 году, став одним из классических трудов XX века по психологии. По труднообъяснимым причинам этот труд был опубликован в России только через 70 лет, но отрицать то, что идеи и технологии Лурии были «творчески» восприняты зарубежными «полиграфологами» без каких-либо ссылок на первопроходца, было бы, по меньшей мере, странно…

…После свёртывания в 1930-е годы всех работ по «детекции лжи» в СССР – полиграф был объявлен лженаучным, Александр Лурия занялся дефектологией, тем самым избежав репрессий, обрушившихся на советских психологов, – исследования возобновились лишь в конце 1970-х годов, в бытность председателем КГБ Юрия Андропова. Именно Андропов подписал приказ об организации профильного подразделения по проведению полиграфных проверок, но ни о какой огласке в научной и в научно-популярной печати, а также о широком и открытом применении полиграфа не могло идти и речи. Лишь в 1989 году в МВД была создана группа полиграфологов. Широкое внедрение полиграфов началось в 1990-е годы: в МВД, министерствах обороны, юстиции, в налоговой полиции, а в частных структурах – с 1994 года. Эффект от использования детекторов лжи оказался столь значим, что многие крупные предприятия стали внедрять полиграфные проверки, вполне обосновано считая, что безопасность и успешность работы во многом зависит от лояльности каждого сотрудника.

Детектор регистрирует лишь степень волнения испытуемого, но не может выявить истинную причину фиксируемых изменений

Фото: Profusion Stock/Vostock-photo

В значительной степени этому способствовало создание компактных и мобильных полиграфов и обучение специалистов. Современный полиграф представляет собой оснащённый специальными программами компьютер с подключенными датчиками: верхнего (грудного) и нижнего (диафрагмального) дыхания, артериального давления, пульса, кровенаполнения сосудов, электропроводности кожи, а также тремора. Годы использования полиграфов также позволили определить и типологию предъявляемых вопросов: проверочные и контрольные, нейтральные, вопросы проверки комплекса вины, на каждый из которых должен быть дан односложный ответ – «да» или «нет».

Но, как и тысячи лет тому назад, следует помнить: нет стопроцентной связи между физиологическими показателями и искренностью человека. Детектор регистрирует лишь степень волнения испытуемого, но не может выявить истинную причину фиксируемых изменений. И решающее слово в интерпретации результатов остаётся даже не за проводящим исследование полиграфологом, а за следователем.