«Ее надо было придумать…»

ФОТО: СЕРГЕЙ СМОЛЬСКИЙ/ТАСС

24 июля 2020 года в Санкт-Петербурге (впрочем, для нашей героини и ее соратников он так и остался Ленинградом) скончалась Нина Андреева. Реакция на эту новость находилась в диапазоне от «она еще жива была?» до «а кто это?» Однако 32 года назад – весной 1988 года – ее имя гремело. Выражение «Да Вы прямо как Нина Андреева!» стало крылатым. И не просто крылатым, а своего рода ярлыком, после наклеивания, которого человек переставал быть рукопожатным, становился врагом перестройки, а то и символом «самой черной реакции».

13марта 1988 года в воскресном выпуске газеты «Советская Россия» вышла статья преподавателя физической химии Ленинградского технологического института Нины Андреевой «Не могу поступиться принципами». Кстати, заголовок статьи был цитатой из речи Михаила Горбачёва на февральском Пленуме ЦК КПСС 1988 года. Тогда генсек изрек: «Мы должны и в духовной сфере, а может быть, именно здесь в первую очередь, действовать, руководствуясь нашими, марксистско-ленинскими принципами. Принципами, товарищи, мы не должны поступаться ни под какими предлогами».

Суть статьи сводилась к тому, что Нина Андреева видела в перестройке опасные тенденции. В частности, ей казались опасными критика культа личности Сталина и активизация в обществе двух тенденций: русского почвенничества (она его именовала «крестьянским социализмом») и антикоммунистического либерализма («леволиберальный социализм»). Отдельно Андреева останавливалась на начинающейся антисталинской кампании, которую она осуждала.

Забавно отметить, что одним из источников критики для Нины Андреевой стал опубликованный двумя частями в одной из ленинградских газет материал писателя Александра Проханова, который также утверждал, что либералы и почвенники атакуют советский строй. Однако будущий главный редактор главной государственно-консервативной газеты предлагал в качестве лекарственной меры ввести свободу дискуссии в советском обществе.

По нынешним временам статья Андреевой – это рыхлый плохо литературно выстроенный текст, жанр которого довольно трудно определить. Это, то ли эссе о ее педагогических буднях, то ли размышления на исторические темы, то ли политологический текст. Однако он вызвал огромный резонанс.

...И ГРЯНУЛ ГРОМ

Если просто анализировать мемуарные и другие источники о статье Андреевой, то возникает ощущение, что публикацию не просто готовили, но и тщательным образом планировалась реакция на нее. Существует «каноническая версия» того, как этот материал появился. Авторы этой версии – сторонники горбачевских перемен.

Итак, «согласно канону», автором истории с письмом-статьей Нины Андреевой был лидер консервативного крыла КПСС, член Политбюро, секретарь ЦК Егор Лигачёв. Он сначала взял под контроль написание и опубликование этой статьи, а затем на следующий день после ее опубликования – 14 марта – собрал у себя главных редакторов и секретарей партийных организаций центральных изданий. В ходе беседы Лигачёв всячески расхваливал творение Андреевой. Главное информационное агентство страны ТАСС спустило в провинциальные СМИ «разъяснение», в котором говорилось, что они могут перепечатывать материал Андреевой у себя.

На размышления наводило и время, на которое пришлась публикация письма. Статья вышла 13 марта, а 14–18 марта – Горбачёв находился с государственным визитом в Югославии. Его идеологическая правая рука Александр Яковлев был 14–19 марта в Монголии. Картина как бы ясна: лидер перестройки и ее главный идеолог уехали из страны, а антиперестроечные силы начали действовать.

Более того, подозрения в том, что имел место заговор консерваторов во главе с Лигачёвым, усиливались еще и при рассмотрении истории написания статьи. В конце 1987 – начале 1988 годов преподаватель Ленинградского технологического института Нина Андреева и ее муж – секретарь партийной организации того же вуза Владимир Клюшин начали готовить некий текст под воздействием вышеупомянутых статей Проханова и пьес Михаила Шатрова про Ленина. 29 января 1988 года они направили свое письмо-статью в одну из ленинградских газет, но его там не напечатали. Тогда они направили текст в «Правду», «Известия», «Комсомольскую правду» и «Советскую Россию». В итоге откликнулись только из «Советской России». Из редакции последней газеты Андреевой позвонили 23 февраля 1988 года и попросили сократить материал для публикации. Именно это Андреева и Клюшин сделали.

Якобы письмо Андреевой и Клюшина попалось в числе прочих откликов на пьесы Шатрова главному редактору «Советской России» Валентину Чикину. Тот собрал подборку и послал ее секретарю ЦК КПСС Егору Лигачёву. Лидер советских консерваторов посмотрел подборку и выделил в ней статью Андреевой. После чего позвонил Чикину и предложил ее напечатать.

Чикин же, в свою очередь, понял, что с текстом Андреевой надо поработать перед публикацией. И он послал 9 марта в Ленинград сотрудника «Советской России» Владимира Денисова. 9–10 марта Денисов работал с Андреевой и ее супругом над текстом. 11–12 марта – готовил текст к печати в Москве. Сдал его в печать 12 марта, а 13 марта статья Андреевой вышла.

Казалось бы, все признаки заговора консерваторов налицо. Однако есть детали, которые указывают на то, что все было сложнее. Так, если верить воспоминаниям Михаила Горбачёва, то он прочитал статью в самолете, в котором он следовал в Югославию. И что указал на эту статью ему его советник Георгий Шахназаров. А уж Шахназаров никак не был консерватором. Зачем он подложил статью Андреевой Горбачёву?

Две недели вокруг статьи Андреевой стояло молчание. Однако 23 марта в комнате президиума съезда колхозников Горбачёв инициировал разговор об этой статье. В результате в поддержку Андреевой и ее позиции высказались Егор Лигачёв, Виталий Воротников, Андрей Громыко, Михаил Соломенцев, Виктор Чебриков. Против – Горбачёв, Александр Яковлев, Георгий Разумовский.

24–25 марта – целых два дня! – статью Андреевой разбирали на Политбюро. Горбачёв в кооперации с Яковлевым берет верх над партийными консерваторами. Более того, Лигачёв и его сторонники вынуждены были если не каяться, то дистанцироваться от Андреевой. В выступлении Эдуарда Шеварднадзе прозвучала мысль о том, что статья Андреевой была инспирирована некоей группой в ЦК КПСС. А первый секретарь ЦК КП Украины Владимир Щербицкий даже призвал к расследованию обстоятельств появления материала.

Если имел место заговор консерваторов, то почему его участники так легко сдались? Более того, получается, что лидеры либерального крыла партии воспользовались их демаршем. Так что же стояло за историей с Андреевой?

ОЧЕНЬ СВОЕВРЕМЕННАЯ СТАТЬЯ

Статья Андреевой появилась в очень интересный момент. С одной стороны, в публичном пространстве еще не было такой уж ожесточенной критики советской системы. А с другой стороны, за кулисами советской политической сцены шла невидимая, но ожесточенная борьба.

Как уже было сказано выше, Андреева в своей статье апеллировала к февральскому принципу ЦК КПСС 1988 года. По иронии судьбы, именно на этом пленуме было принято решение перейти к политической реформе советской системы. Этот пленум прошел 17–18 февраля 1988 года. Формально он был посвящен реформе образования. Однако в реальности течение пленума пошло по другому сценарию. Для «затравки» были приняты кадровые решения: членами Политбюро стали Георгий Разумовский и Юрий Маслюков, а из кандидатов в члены оного выведен «смутьян» Борис Ельцин. Напомним, что он еще в ноябре 1987 года резко выступил против Егора Лигачёва и был снят с поста первого секретаря МГК КПСС.

Однако «хитом» пленума был доклад Горбачёва «Об идеологическом обеспечении перестройки». В печать этот доклад вышел под заглавием «Революционной перестройке – идеологию обновления». По установившейся традиции доклад Генерального секретаря на пленуме всегда первоначально обсуждался на Политбюро. Однако доклад на февральском пленуме 1988 года предварительно не обсуждался! Главным тезисом доклада стал тезис о том, что необходима перестройка всей политической системы. И тут же Горбачёв сформулировал суть этой политической реформы: «Коренной вопрос реформы политической системы касается разграничения функций партийных и государственных органов».

Как объяснял эту ситуацию бывший помощник Горбачёва, Шахназаров, «к концу 1987 года у Горбачёва и его ближнего окружения стало крепнуть убеждение, что одна экономическая реформа не пойдет, если не будет сопровождаться политической». Отметим, что еще за год до этого – на январском Пленуме ЦК КПСС 1987 года – прозвучала мысль о том, что экономическая реформа не может существовать отдельно от политической. Хотя успешный опыт реформирования социалистической системы Китая прямо свидетельствовал, что политическая и экономическая реформы несовместимы. Более того, успех политической реформы прямо зависит от того, насколько жесткой будет система политическая.

Кроме того, Горбачёв не мог не знать, что политическую реформу в советских условиях нельзя проводить еще и потому, что обсуждение экономической реформы превратилось в скандал. Разность взглядов в Политбюро дошла до того, что премьер-министр Николай Рыжков пригрозил своей отставкой.

Выдвигаемые Рыжковым идеи реформирования народного хозяйства оказались неприемлемы для одних членов Политбюро. Они считали их слишком умеренными. Для других – слишком радикальными.

Кроме того, летом-осенью 1987 года в Политбюро возник новый конфликт: между секретарем ЦК Егором Лигачёвым и его бывшим протеже первым секретарем МГК КПСС Борисом Ельциным. Сначала Ельцин в письме к Горбачёву потребовал отставки Лигачёва, Соломенцева и ряда других членов Политбюро. Затем, на октябрьском пленуме, устроил демарш с отставкой и последующей симуляцией самоубийства.

В общем, политическая реформа не могла не сопровождаться политическим же расколом в высших эшелонах власти. И в этой ситуации Горбачёв решил оформить этот раскол наиболее удобным для себя способом. Видимо, он начал подготовку к оформлению такого раскола еще летом 1987 года.

Тогда во время отпуска он сформулировал предложения по дальнейшему развитию перестройки. Осенью на Политбюро эти предложения были обсуждены. И Горбачёв поручил оформить рабочей группе во главе которой были поставлены Егор Лигачёв и Александр Яковлев. Итогом этой работы был скандал: Яковлев так отредактировал документ, что это вызвало возмущение Лигачёва. Тот направил возмущенное письмо Горбачёву.

Таким образом, в партии оформились два крыла – консервативное во главе с Лигачёвым и либеральное во главе с Яковлевым. Кроме того, появился конкурент Горбачёва и Яковлева в лице Ельцина, а также своего рода центрист Николай Рыжков. С этим надо было срочно что-то делать. И тут как «бог из машины» в древнегреческой трагедии появилась статья Нины Андреевой.

СУДЬБА СКАНДАЛИСТОВ

Видимо, мы до конца не узнаем всех подробностей истории с Ниной Андреевой и ее мужем Клюшиным. Однако известные нам подробности их биографии говорят о том, что оба они – выходцы из очень простых ленинградских семей. Клюшин, который был старше Андреевой, был еще и фронтовиком. Видимо, происхождение и некий жизненный опыт сформировали из них ортодоксальных сторонников советского строя. И не просто ортодоксов, а таких ортодоксов, для которых русские почвенники, которых партийные консерваторы считали союзниками, были неприемлемы.

За несколько лет до истории со статьей Андреева и Клюшин были участниками истории с обвинениями в адрес проректора Ленинградского технологического института. Якобы они были авторами некоей анонимки, за которую их даже пытались привлечь к ответственности КПК при ЦК КПСС и КГБ. Однако факты подтвердились и Андрееву с Клюшиным не стали привлекать к ответственности. Таким образом, супруги еще и получили репутацию специфических правдолюбцев.

Не исключено, что Андреева и Клюшин были не только искренни в своих убеждениях, но и в истории с проректором реально были возмущены его злоупотреблениями. Однако почти всегда такого рода ортодоксы и правдолюбцы оказываются жертвами политических манипуляций клановых игроков. Проблема в том, что сколь ни была Андреева искренняя сторонница советского режима, она абсолютно не понимала правил политической игры.

Диссидентский поэт Наум Коржавин как-то сформулировал максимум о том, что

Наивность!

Хватит умиленья!

Она совсем не благодать.

Поступок Андреевой и Клюшина был как раз и проявлением такой вот наивности, которая отнюдь не благодать. Текст статьи «Не могу поступиться принципами» был составлен карикатурно, топорно и производил отталкивающее впечатление. Все рациональное зерно, которое могло в нем содержаться, было выхолощено той формой подачи, которая была сделана. А уж отсылка к февральскому Пленуму ЦК КПСС, на котором провозглашались вещи, прямо противоположные тому, что декларировали Андреева и Клюшин.

И тут возникает версия, которую почему-то игнорируют многочисленные историки. А что если авторами этой истории были вовсе не консерваторы во главе с Лигачёвым, а их оппоненты? Ведь к середине февраля 1988 года статья Андреевой гуляла по редакциям нескольких газет. То есть о ней было известно достаточно широкому кругу лиц. Редакция газеты типа «Правды» или «Известий» – это не просто журналистский коллектив, а собрание людей со своими амбициями и связями в коридорах власти. Вплоть до ЦК. Поэтому знать об этой статье мог не только Лигачёв, но и окружение Яковлева.

А все остальное было уже делом техники. Как вбросить информацию об этой статье Лигачёву? Как сделать так, чтобы тот заинтересовался текстом? И дал соответствующие указания? И вообще Егор Лигачёв был человеком, который крайне чтил партийную дисциплину. По крайней мере, до определенного момента. Чтобы такой человек решился на самостоятельную игру? Вряд ли. Поэтому не исключено, что Лигачёв получил некие сигналы от первого лица, что, мол, статья Андреевой нужна. Более того, ему могли объяснить, что генсек считает эту статью нужной для оживления общественной дискуссии и т.д.

Как бы то ни было, статья Нины Андреевой сыграла огромную отрицательную роль в эпоху перестройки. Фактически она стала сигналом к запрету на любую критику горбачевского курса. То, что Андреева и ее супруг не понимали этого обстоятельства, не освобождает их от исторической ответственности.