Как это было в мае 1918-го

РАСКАТЫ ОБВИНЕНИЙ КРЫЛЕНКИ ПРОТИВ ДЫБЕНКИ
Из дневника москвича Никиты Окунева:

«3 мая. Начался суд над Дыбенкой. Обвинительный акт содержит в себе указание на трусливое и бесчестное бегство Дыбенко перед лицом неприятеля, на его пьянство, на незаконные расстрелы, производимые по его приказанию, и т. п. безобразия. Но, кажется, дело это снимут с очереди. По крайней мере дальше одного заседания не пошло – Дыбенко требует вызова в свидетели Ленина и Троцкого, и оно отложено и едва ли возобновится. Дыбенко на свободе.

Знаменитый герой советского воинства Муравьёв арестован. Тоже, видно, «фрукт»!

15 мая. Ленин пишет в «Правде»: «Мы больше национализировали, наконфисковали, набили и наломали, чем успели подсчитать».

19 мая. Больше недели гремели раскаты обвинений Крыленки против Дыбенки. (Да, да! Всё-таки суд состоялся, и притом такой длинный и «милостивый»). Дыбенку, несмотря на его оказавшуюся, несомненно, бездарность, невежество, самохвальство, дерзость и распущенность, оправдали вчистую. Но этот исход процесса так и зовёт на скамью подсудимых самого обвинителя, «генерал-прокурора» Крыленку.

В указаниях защиты так и значилось, что неумелое и растерянное командование Крыленкой остатками бывшей русской армии должно бы удлинить скамью подсудимых и этой зловещей для России фигурой. А паче всего – весь этот суд ещё раз заставил пожалеть, что нет теперь ни суда, ни судий для осуждения всей милой компании, т. е. и Крыленки, и Дыбенки, и судивших его, и обвинявших, и оправдывавших, и, даже любопытства ради, всех присутствовавших на этом суде, который будет со временем пресмешным материалом для опереток, фарсов и водевилей.

… В Москве, может быть, теперь спокойнее, чем где-нибудь, но ведь тут Мирбах, Ленин, Троцкий и миллионы разных комиссариатов, советов, комиссий, комитетов, центропупов и т. п. чертовщины. Здесь зато и грабят же, и расстреливают же!

28 мая. В воскресенье с 2 ч. дня и до самого вечера во всей Москве слышались не то выстрелы, не то взрывы оглушительной силы. … Почти совершенно сгорела товарная станция Казанской ж. д.

Как позднее выяснилось, пожар возник от поджога: там были вагоны с продовольствием, и охрана расхищала его, и затем понадобилось скрыть следы хищений, и в результате несколько десятков людей погибли и ранены от взрывов, падений горящих построек и вообще от пожарного бедствия. Сгорело несколько сот вагонов и платформ и до 200 – на путях.

… В сотнях вагонов была масса продовольственных и мануфактурных грузов.

31 мая. Москва объявлена на военном положении. Уличные митинги и собрания воспрещены, а также воспрещено частное легковое автомобильное движение.»

(Окунев  Н.П.  Дневник  москвича, 1917 – 1920. Кн. 1. – М., 1997.)

БЛАЖЕН ТОТ, КТО ПОПАЛ ПОБЛИЖЕ К ГЛАВНОЙ КАССЕ
Из дневника генерал-лейтенанта барона Алексея фон Будберга:

«2 мая. Семёновцы продвигаются вдоль линии железной дороги; многие реакционеры, забывшие, что до декабря они были самыми крикливыми мартовскими революционерами, захлёбываются от восторга; спекулянты ликуют, ожидая восстановления торговых отношений с Сибирью.

4 мая. Настроение самое невесёлое. Родилось какое-то новое сибирское правительство из совершенно незнакомых Дальнему Востоку персонажей очень мелкого калибра; раскрашивающие их аттестаты сводятся пока что к партийной работе, бытности на каторге, бытности членами одной из Дум или разогнанной Учредилки и т. п.

8 мая. … Одними из негласных приобретений революции явились рассасывание центров этики и порядочности и вылуженные совести, непроницаемые для чувства стыда. Бессовестность теперь не знает границ; блажен тот, кто схватил руль власти и попал поближе к главной кассе. … Создают главнокомандующего, у которого, если собрать всех принанятых в войске китайцев и корейцев, не наберётся воинов даже на полк мирного состава; рождаются новые штабы – приятные и выгодные убежища для разных героев тыла и прихлебателей высоких сфер.

9 мая. «Старый режим» распускается самым махровым цветом в самых гнусных своих проявлениях; то же, что было в нём высокого и хорошего, отшвырнуто за негодностью.

12 мая. Настроение такое, что, будь деньги, попробовал бы пробраться на Дон. Харбинская атмосфера, все эти главно- и простокомандующие с их многоэтажными штабами, общая подлость и чисто разбойничий эгоизм, прогрессирующие атаманские банды, – всё это способно заставить выть от горя.»

(Барон А. Будберг. Дневник. // Начало гражданской войны. Мемуары. М., Л., 1926.)

ХУДШИМ ВРАГОМ СОВЕТОВ ЯВЛЯЕТСЯ ГОЛОД
Из дневниковых записей сотрудника германского посольства в Москве барона Карла фон Ботмера: