«Хотели как лучше, а получилось как всегда»

23 года назад произошёл конфискационный обмен советских денег на российские

24июля 1993 года Центральный банк России специальной телеграммой уведомил все финансовые учреждения страны, что с 0.00 часов 26 июля по всей стране прекращают хождение советские купюры образца 1961 года (номиналом 1, 3, 5, 10, 25, 50 и 100 рублей), 1991 года («павловки» номиналом 1, 3, 5, 10, 25, 50, 100, 200, 500 и 1000 рублей), а также 1992 года – советского образца билеты Госбанка СССР (50, 200, 500 и 1000 рублёвые банкноты всё ещё с профилем Ленина) и выпущенные уже Банком России 5- и 10-тысячные купюры. Впоследствии это мероприятие скромно назовут «денежной реформой», проведённой якобы исключительно с целью укрощения галопирующей инфляции и упорядочения запутанного денежного обращения.

Реально это была реформа чисто конфискационная, основной целью которой было безвозмездное изъятие у граждан наиболее крупных купюр, в которых они обычно и хранили свои накопления. При этом менять предполагалось только в Сбербанке и в крайне ограниченные сроки – до 7 августа 1993 года. Разрешённая же к обмену сумма не должна была превышать 35 тысяч рублей, что при валютном курсе того времени – 1000 рублей за доллар – означало: рядовым гражданам снисходительно разрешили без проблем поменять аж целых 35 долларов! При том что килограмм мяса стоил уже свыше 2000 рублей, а средняя зарплата по стране (если, разумеется, её платили) составляла 53 тысячи рублей. Чтобы люди могли поменять купюры лишь один раз, обмен производился строго по прописке (и месту прописки!), только при предъявлении паспорта или воинского удостоверения, куда и ставился штамп о произведённом обмене. Суммы же, превышающие 35 тысяч рублей, подлежали зачислению на депозиты сроком на шесть месяцев, что при тогдашней инфляции означало значительное «усыхание», если вовсе не сгорание этого депозита. При этом телеграмма о начале обмена вышла в субботу, когда отделения Сбербанка не работали, да и люди были на дачах, а многие и вовсе в отпусках, лишаясь возможности произвести обмен, производившийся только по месту прописки.

В стране началась настоящая паника, работа огромного количества учреждений была просто парализована – и это в момент, когда политическая ситуация в стране была накалена до максимума: в самом разгаре было противостояние Верховного Совета во главе с Русланом Хасбулатовым с президентом Борисом Ельциным. Дабы снизить накал напряжённости, уже в понедельник 26 июля 1993 года президент Ельцин вынужден был издать указ № 1107, согласно которому срок обмена банкнот образца 1961–1992 годов продлён до конца августа 1993 года, лимит свободного одноразового обмена увеличен до 100 тысяч рублей, а 10-тысячные купюры Банка России образца 1992 года было предписано менять без ограничений. До конца августа было разрешено и свободное хождение советских купюр номиналом 1, 3, 5 и 10 рублей. Однако, несмотря на эти «поблажки», немало людей так и не сумели поменять свои «старые» купюры, которые попросту «сгорели».

Впрочем, реально это как раз и было одной из главных целей и задач «реформы», если и вовсе не главной: изъять или «обнулить» гигантский денежный массив, образовавшийся после того, как правительство и Центробанк на полную мощность включили печатный станок, попытавшись в 1992–1993 годах погасить пожар неплатежей валом ничем не обеспеченных бумажек. Что, разумеется, привело к единственному результату – галопирующей инфляции, неконтролируемому росту цен – лишь за 1992 год они выросли в 26 раз. Вот недавние советские финансисты и попытались решить проблему тем привычным и единственным способом, которым они только и владели: отъёмом «лишнего» у населения.

Правда, помимо задач чисто грабительских, одновременно решалась и как бы вполне благая: поставить заслон на пути потока купюр старого образца, которые хлынули из бывших советских республик, переходивших на свои национальные валюты. Но попутно это привело к тому, что Россия тем самым вышла из рублёвой зоны СНГ, утрачивала контроль над эмиссией рублёвой наличности старого образца, а рубль вообще прекращал своё существование как признаваемое всеми платёжное средство. «Старые» рубли тогда хлынули в те бывшие советские республики, где их ещё принимали, раскрутив маховик инфляции уже там.

Всего тогда было изъято свыше свыше 24 миллиардов купюр, но, как показала практика, ни к чему особо позитивному это так и не привело: денежная масса снизилась всего на 4,7 %. Да и то ненадолго – вскоре всё вернулось на круги своя, поскольку печатный станок вновь включили на полную катушку, продолжив заливать страну массой ничем не обеспеченных купюр, правда, уже новеньких, с российской символикой. Не получилось и выигрыша в финансовых отношениях с бывшими республиками СССР: в рамках своих обязательств Центробанку всё равно пришлось снабжать банки ряда государств вагонами новой рублёвой наличности в обмен на эшелоны старых купюр. В частности, пришлось полностью обменять «старые» рубли на новые банкам Белоруссии, Казахстана и Киргизии. А по некоторым данным, тайная договорённость о таком же обмене была достигнута и со странами Балтии. Так на деле вышел пшик с разменом одних фантиков на другие, гиперинфляция не была остановлена, а цены на всё к декабрю 1993 года выросли в 250 раз. Не случайно именно тогда, на пресс-конференции 6 августа 1993 года, премьер-министр Виктор Черномырдин, рассказывая, как готовилась эта денежная реформа, и родил своё сакраментальное: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».