Кровавая бойня в Русской миссии

Это страшное событие произошло 190 лет тому назад: 30 января (11 февраля по новому стилю) 1829 года в Тегеране был убит русский дипломат и автор знаменитой комедии «Горе от ума» Александр Сергеевич Грибоедов. Убит зверски, прямо на территории нашей миссии, убит в ходе кровавой бойни, устроенной исламскими фанатиками. По сути, это был беспрецедентный в истории международных отношений террористический акт, но он, как ни странно, остался практически без последствий.

В те далекие времена произошло следующее. Александр Сергеевич Грибоедов после окончания Московского университета в 1817 году был зачислен в Коллегию иностранных дел переводчиком. А в 1822 году в чине титулярного советника, что соответствовало армейскому чину капитана пехоты, он получил назначение на Кавказ – помощником командующего русскими войсками генерала А.П. Ермолова по дипломатической линии. С 1827 году ему поручили вести дела с Персией и Турцией. После успешного завершения Русско-персидской войны 1826–1828 годов. Грибоедов стал одним из авторов Туркманчайского мирного договора, подписанного 10 (22) февраля 1828 года генералом Иваном Фёдоровичем Паскевичем и Аббас-Мирзой – наследником шаха и правителем Азербайджана.

ГРИБОЕДОВ – ДИПЛОМАТ

Согласно этому мирному договору, на Персию налагалась контрибуция в размере 20 млн рублей серебром. Между Персией и Россией устанавливалась новая граница по реке Аракc. Плюс Персия отказывалась от притязаний на Грузию и Северный Азербайджан, а к России присоединялась Восточная Армения. Также договор предусматривал обмен посланниками и открытие консульств.

Подписанный текст Туркманчайского договора был доставлен Грибоедовым в Санкт-Петербург в марте 1828 года, а уже в апреле того же года он был назначен российским полномочным министром-резидентом (послом) в Персии.

Основная резиденция посольства находилась в пограничном с Россией городе Тавризе (ныне Тебриз), столице персидского Азербайджана. Там же находился и двор наследника шахского престола Аббас-Мирзы. Для встреч с Фетх Али-шахом из династии Каджаров русский посол выезжал в его столицу – город Тегеран. Главная задача Грибоедова состояла в том, чтобы добиться безусловного выполнения Персией статей Туркманчайского мирного договора.

Отметим, что за проигрыш в войне, как водится, была вынуждена расплачиваться вся страна, и это значительно усилило недовольство в персидском обществе. В октябре 1828 года Грибоедов писал министру иностранных дел России Карлу Васильевичу Нессельроде: «Страна до крайности обеднела и отягощена налогами; так что, когда подлежащий подати народ не мог уже ничего доставить сборщикам доходов, Аббас-Мирза отдал нам в заклад все свои драгоценности; его двор, его жены отдали даже бриллиантовые пуговицы со своих платьев. Словом, крайность выше всякого описания… Вот, ваше сиятельство, положение этого нескончаемого дела о деньгах… Для пополнения суммы Аббас-Мирза велел расплавить в слитки превосходные золотые канделябры и разные вещи из гарема, одна работа которых стоит столько же, сколько самый металл; это распоряжение явно доказывает безденежье шаха».

Плюс, начиная с января 1829 года, в резиденции русского посла находили убежище армяне, просившие Грибоедова о помощи с возвращением на родину, которая к тому времени стала частью Российской империи сначала в виде Армянской области, а потом – Эриваньской губернии. И вот однажды прибежали две армянки из гарема родственника шаха Аллаяр-хана, а затем Мирза-Якуб – евнух-армянин из шахского гарема. Это уже были не простые люди, однако, несмотря на возможность опасных последствий, Грибоедов принял их под свое покровительство. И это стало причиной для возбуждения недовольства исламских фанатиков, которые начали антирусскую пропаганду на базарах и в мечетях.

Один из очевидцев потом писал: «Рано утром я узнал, что у главной мечети, где снова собрались муллы, образовалось целое скопище народа. Муллы велели закрыть на базаре все лавки и приказали правоверным отправиться в русский квартал и добиться, добром или силой, выдачи двух женщин и Мирзы-Якуба».

В дальнейшем, чтобы загладить свою вину, персы стали оговаривать сотрудников русской дипломатической миссии и лично Грибоедова, что они якобы систематически нарушали этикет шахского двора, действуя порой самым вызывающим образом. Ненависть к послу в придворных сферах разжигали также и английские дипломаты, в условиях «большой игры» не желавшие усиления позиций России в Азии.

НАПАДЕНИЕ НА РУССКУЮ МИССИЮ

В результате 30 января (11 февраля) 1829 года толпа тегеранцев, возглавляемая людьми Аллаяр-хана, напала на русское посольство.

По показаниям персидских сановников, в тот день у посольства находилось около 100 тыс. человек, «предшествуемых толпой мальчишек и несколькими зачинщиками, с палками и обнаженными шпагами». Руководители заговора быстро потеряли контроль над этой толпой. Понимая, какой опасности он подвергается, Александр Грибоедов за день до нападения послал ноту шаху, заявляя, что он вынужден просить свое правительство об отзыве его миссии из Персии

Очевидец событий потом писал: «Уже каменья сыпались на двор, и неистовые крики толпы по временам сливались в один общий гул. Эти крики обдавали нас ужасом, и мы спрашивали друг друга, что из всего этого будет?»

Отмечалось также, что мятежники состояли не только из торговцев и черни, что между ними видны были и «вооруженные огнестрельными оружиями, и также солдаты разных военных отрядов». Конвой русской миссии, состоявший из 35 казаков, оказал сопротивление, но силы были явно неравны. Град камней все усиливался, и Грибоедов напрасно старался обращаться к народу: «никакой голос не мог бы быть внятным в такую страшную суматоху». Казаки, презирая опасность, дорогой ценой отдавали свои жизни, но весь конвой в конечном итоге погиб в схватке. Погиб и сам Грибоедов. Он был ранен в голову камнем, а потом поражен несколькими сабельными ударами в левую сторону груди. Тело дипломата, изуродованное до неузнаваемости, потом опознали по остаткам посольского мундира и искалеченной руке – ранению, полученному на дуэли с А.И. Якубовичем.

Один перс, очевидец тех событий, потом писал: «У ног Грибоедова еще испускал последние вздохи казацкий урядник, который с примерным самоотвержением до последней минуты заслонял его своим телом… Казалось, все фурии ада сорвались с цепи, чтобы увлечь за собой всю чернь Тегерана на неистовый бой – к изумлению всей вселенной. Изверги эти, недовольные тем, что погубили столько беззащитных жертв, что обагрили руки в крови невинных, предались еще самому неистовому грабежу. Они раздели мертвых догола и повлекли их на середину дворов, где, выставив тела на поругание и посмешище, громоздили из них отвратительные пирамиды, обагренные потоками крови. Перо мое отказывается описывать эти ужасы!.. Боже мой!»

Первым официальным подтверждением смерти Александра Грибоедова стало сообщение генерального консула в Тавризе Андрея Карловича Амбургера: «Сегодня утром прибыл сюда человек Мирза-Муса-хана, который привез более подробные известия из Тегерана о случившемся там ужасном происшествии. Кажется, что духовенство тегеранское было главною причиною возмущения, соделавшего нашего министра жертвою ожесточенной черни, ибо в главной мечети провозглашали сбор правоверных. Злополучный Александр Сергеевич сделался жертвою своей храбрости. Услышав шум, выбежал с обнаженною саблею в руке и в то самое мгновение был поражен брошенным камнем. Он пал от удара; ворвавшаяся толпа совершила его ужасную участь. Покой душе его!»

ПОКАЗАНИЯ ИВАНА СЕРГЕЕВИЧА МАЛЬЦОВА

Из всего русского посольства спасся лишь первый секретарь миссии Иван Сергеевич Мальцов, сумевший спрятаться во время резни. Со слов самого Мальцова, ему помог в этом слуга миссии, который завернул его в ковер и поставил в угол комнаты, где стояли другие свернутые ковры.

В дальнейшем этот человек был награжден орденом Святого Владимира 2-й степени. С июня 1829 года по март 1830 года он служил в Тавризе в должности генерального консула и 10 ноября 1830 года был награжден орденом Святой Анны 2-й степени. А умер он в 1880 году в Ницце.

По информации Ивана Мальцова, в результате нападения погибли 37 находившихся в русский миссии людей и 19 нападавших.

В архиве бывшего командира Персидской казачьей бригады в Иране Владимира Андреевича Косоговского сохранился интереснейший материал о событиях 1829 года, в результате которых был убит Александр Грибоедов. Материал этот, датированный 30 июля 1897 года, озаглавлен так: «Сведения об убийстве в Тегеране российского императорского чрезвычайного посланника и полномочного министра при дворе персидском Грибоедова, доставленные сартипом (бригадным генералом. – Прим. ред.) князем Сулейман-ханом Меликовым, которого родной дядя князь Сулейман-хан Меликов был убит в тот же день… вместе с покойным Грибоедовым и прочими членами русской миссии». Так вот, по данным Владимира Косоговского, один только Грибоедов, отстреливаясь от нападавших, убил 18 человек.

Кстати, считается, что шах был предупрежден о готовящемся нападении толпы, но должных мер для охраны российского посланника предпринято не было.

Тело Грибоедова было перевезено в Российскую империю и предано земле его женой Нино Чавчавадзе в Тифлисе, на горе Мтацминда. Вдова Александра Сергеевича потом жила в глубоком горе и не снимала траурной одежды в память о муже до конца своей жизни

Останки 35 казаков, защищавших миссию, были сброшены в крепостной ров, но потом под покровом темноты захоронены в братской могиле во дворе строившейся тогда первой в Тегеране армянской церкви Святого Татевоса.

Естественно, бойня в тегеранской миссии вызвала дипломатический скандал. При иных обстоятельствах правительство Николая I в ответ на подобное объявило бы Персии войну. Однако в то время Россия воевала с Турцией, и царское правительство не хотело начинать новую войну. Генерал И.Ф. Паскевич, командовавший русскими войсками на Кавказе, так и писал К.В. Нессельроде: «При теперешней войне с турками предпринять оную (войну с шахом. – Прим. ред.) с надеждою успеха нет никакой возможности».

И в Санкт-Петербурге решили найти иную формулу для разрешения конфликта – путем дипломатических переговоров.

Для этого соответствующие показания дал Иван Мальцов, и они имели огромное значение для российского правительства, которое, будучи озабочено сохранением своего престижа, приняло за основу заведомо неверные сведения об убийстве Грибоедова. То есть, по сути, правительство сделало вид, что верит в непричастность к этому шахского правительства. При этом К.В. Нессельроде в своем письме И.Ф. Паскевичу о Мальцове указал на «благоразумное его поведение в столь трудных обстоятельствах».

К середине марта 1829 года была выработана позиция правительства, сообщенная И.Ф. Паскевичу в следующем послании К.В. Нессельроде: «При сем горестном событии Его Величеству отрадна была бы уверенность, что шах персидский и наследник престола чужды гнусному и бесчеловечному умыслу, и что сие происшествие должно приписать опрометчивым порывам усердия покойного Грибоедова, не соображавшего поведение свое с грубыми обычаями и понятиями черни тегеранской, а с другой стороны, известному фанатизму и необузданности сей самой черни, которая одна вынудила шаха и в 1826 году начать с нами войну».

Вторят этой «официальной версии» и иные публикации. Например, председатель Кавказской археографической комиссии Адольф Петрович Берже сообщал в «Русской старине» в 1872 году, что «Грибоедов «зашел слишком далеко» в своих требованиях – и в этом заключается главная ошибка его». А Аркадий Павлович Мальшинский в статье «Подлинное дело о смерти Грибоедова», опубликованной в «Русском вестнике» в июне 1890 года, написал: «Александр Сергеевич сам признавал себя недостаточно подготовленным к исполнению возложенных на него трудных обязанностей». 

ПОСЛЕДСТВИЯ «ТЕГЕРАНСКОГО ПРОИСШЕСТВИЯ»

Шах лицемерно заявил Николаю I, что готов «исчерпать инцидент» мирным путем. В письме императору, которое было вручено внуком шаха Хозрев-Мирзой (сыном Аббас-Мирзы), шах поспешил сообщить «правду об этом внезапном событии и неосведомленности о нем правителей государства». Шах сетовал на «неумолимость судьбы» и на внезапность мятежа. В этом же письме сообщалось, что всех замеченных в погроме шах приказал казнить, а наместника Тегерана за непринятие должных мер «удалить вовсе со службы».

Принц Хозрев-Мирза лично прибыл в Санкт-Петербург, и в числе богатых даров, преподнесенных им российскому императору Николаю I, был и знаменитый алмаз «Шах» – безукоризненно чистый драгоценный камень массой 88,7 карат. Однако это был вовсе не дар за голову русского посла. У этого подношения была гораздо более прозаическая цель: Хозрев-Мирза просил об облегчении бремени контрибуции. Кроме алмаза «Шах», также были привезены: жемчужное ожерелье, два кашмирских ковра, два десятка старинных манускриптов, сабли в дорогой отделке и прочие «восточные штучки».

Император Николай I, приняв все это, сказал Хозрев-Мирзе: «Я предаю вечному забвению злополучное тегеранское происшествие». То есть никаких серьезных осложнений в отношениях между Россией и Персией не последовало, а выплата долга по контрибуции была отложена на 5 лет. И еще один важный момент. По одной из версий, это кровопролитие было устроено англичанами, спровоцировавшими бунт через своего агента в самой русской миссии в Тегеране. И этим агентом якобы являлся Иван Мальцов – поскольку только он и уцелел.

И.Ф. Паскевич по этому поводу писал министру иностранных дел графу К.В. Нессельроде: «При неизвестности настоящих обстоятельств, выводя разные заключения, можно предполагать, что англичане не вовсе были чужды участия в возмущении, вспыхнувшем в Тегеране, хотя может быть они не предвидели пагубных последствий оного».

Для чего же им было это нужно? Да, как выразился сам генерал Паскевич, чтобы, «остановить и даже уничтожить успехи наши, в прошлую кампанию приобретенные».

С другой стороны, противники этой версии утверждают, что англичан в то время в Тегеране не было вовсе. Якобы здание английского посольства стояло в Тегеране, но пустое, а само посольство еще с 1828 года сидело в Тавризе, в 600 километрах от Тегерана. Якобы при этом у англичан в Тегеране не было даже своих осведомителей об этом деле.

Фото предоставлены автором