Летающие танки для товарища Сталина

Восемь десятилетий назад советские военные прекрасно понимали, что Красная Армия не готова к войне. Но зато готова к революции! И вместе с изобретателями планировали создание вооружений из сферы фантастики. Даже не научной…

«На протяжении многовековой истории войн разные маги предлагали применять в бою вампиров (для ночной разведки боем), василисков (для поражения противника ужасом до полной окаменелости), ковры-самолеты (для сбрасывания нечистот на неприятельские города), мечи-кладенцы различных достоинств (для компенсации малочисленности) и многое другое».
Аркадий и Борис Стругацкие. «Понедельник начинается в субботу»

Красных стратегов конца 1920-х – начала 1930-х одна лишь мысль о возможности сколь-нибудь длительной позиционной войны доводила до тихого ужаса, ненавидели они ее всеми фибрами своей пролетарской души – у кого она была таковой. Дело было даже не в том, что вояки, прошедшие мясорубку Первой мировой, помнили, сколь тщетны в своем большинстве оказались попытки проломить линию долговременной обороны, обустроенную по-настоящему качественно. – Это все вторично. Главное, что вплоть до середины 1930-х годов советские военачальники лучше, чем кто бы то ни было, понимали: ни к какой сколь-нибудь длительной войне Красная Армия просто не готова. Не было «у непобедимой и легендарной» ничего, чтобы держать удар «от тайги до британских морей»: ни достаточного резерва обученных и подготовленных кадров, ни запасов вооружения и боеприпасов, ни конской тяги с техникой.
Стратеги же политические знали еще более сокровенную тайну: затяжной войны Советский Союз образца, скажем, 1930 года, просто не потянет. И не только экономически: в самом разгаре была коллективизация, социальная ситуация в стране грозила страшным взрывом, становившимся неизбежным при сколь-нибудь длительном военном конфликте. Что уж там говорить, если даже среди краснофлотцев Краснознаменного Балтийского флота в начале 1932 года в ходу были такие разговорчики (цитирую сводку ОГПУ): «…возьмемся за оружие, выкатим пулеметы и поднимем восстание». А красноармейцы не менее героической Отдельной Краснознаменной Дальневосточной армии в мае 1933 года почти открыто «высказывают нежелание служить и защищать СССР в случае вой-ны»: «В случае войны никто не пойдет защищать соввласти, а пойдут все против нее»; «если что заварится, война весной с японцами, я знаю, что буду делать. Мой легкий способ – оторву петлицу и звездочку, возьму белый платок в руки и к японцам уйду, все равно погибать»; «Пусть хоть к стенке ставят – служить не буду». Но уж войны на два фронта, с врагом внешним и «внутренним», Красная Армия точно не вынесла бы, скорее всего, попросту развалившись. Это уже не говоря о тяжелейшем кризисе внутри «нерушимой» ВКП(б)…
Проще говоря, любые мало-мальски затяжные военные действия на своей территории практически стопроцентно означали бы тотальный крах режима или, в лучшем случае, военный переворот. Отсюда и простая, понятная еще с середины 1920-х годов всем красным стратегам мысль: воевать надо не просто быстро и шустро, но стремительно – сразу же перенося боевые действия на вражескую территорию. Вот так и появилась теория глубоких операций, отцом которой считают Владимира Триандафиллова, заместителя начальника Штаба РККА – семинариста по образованию, скороспелого выпускника школы прапорщиков, но к революции дослужившегося аж до целого штабс-капитана.
Вкратце его концепция выглядела так: взломать линию фронта противника, нанеся одновременный удар по всей глубине его обороны – авиацией, артиллерией, танками и воздушными десантами. В прорывы тут же запускать механизированные, то бишь танковые, корпуса. Особенно заманчивыми казались воздушные десанты: закинул по воздуху красноармейцев в тыл врага – и никакой тебе позиционной канители, ударят летучие красные бойцы классовому врагу в спину, захватят стратегические объекты, погромят штабы – р-раз! – и в дамках. Только вот вооружение у парашютистов легковато, но если им по воздуху еще и танки подбросить, тогда уж с молниеносной войной точно будет полный порядок.

«Джузеппе Бальзамо создал первый в истории самолетный эскадрон на помелах, хорошо показавший себя на полях сражений Столетней войны. Но эскадрон довольно быстро распался: часть ведьм повыходила замуж, а остальные увязались за рейтарскими полками в качестве маркитанток».
Аркадий и Борис Стругацкие. «Понедельник начинается в субботу».

«Нам разум дал стальные руки-крылья…»

Так в головах красных стратегов, отягощенных познаниями, как правило, на уровне пары классов церковно-приходской школы, и возникла навязчивая идея: научить танк летать – пусть он сам летит в тыл врага, на своих… крыльях! Впрочем, будем справедливы к товарищам из Наркомата обороны: эту идею они не сами зачали, выносили и родили, а, как обычно, украли – у американского инженера Джона Кристи. Советское военное ведомство купило в 1930 году у Кристи два образца его танка, которые вывезли из США под видом сельхозтехники. Именно танк Кристи и стал родоначальником серии советских танков БТ, которая, в свою очередь, породила и знаменитый танк Т-34. А в 1932 году тот же мистер Кристи выдвинул идею возможности использования своего танка в десантных целях, вовсю растиражировав ее в американских газетах. «На земле и в воздухе, – рапортовали начальству советские осведомители, – танк передвигается самостоятельно за счет передачи крутящего момента от двигателя к пропеллеру. У танка свои крылья, которые после посадки отсоединяются, а пропеллер – отключается». Крылья Кристи планировал приделать бипланные, с крестовидным хвостовым оперением. Первые метров 100 танк разгонялся до взлетной скорости, затем включался винт, установленный на крыльях. После полета танк приземлялся на гусеницы, которые гасили посадочную скорость, крылья сбрасывались и – вперед, в бой. «Это настоящая летающая крепость вооружена 75-мм орудием, – восторженно заливались американские газеты. – Благодаря идеям мистера Кристи машина получилась удивительно легкой, ее масса не превышает 4 т. Танк готов к защите Америки от любых нападений».
Когда руководству Наркомата обороны положили на стол эти переводы, доложив, что за океаном уже придумали, как буквально с неба низвергать на врага огнедышащие бронетанковые лавины, красные военачальники просто впали в экстаз. Их воображение уже рисовало чудесную картину, как над Европой барражируют крылатые танки с красными звездами, планируют на улицы Варшавы, Лондона и Парижа, сметая все на своем пути. «Когда на земле будут сражаться телеуправляемые танки и химические броневики, – грезил тогдашний начальник вооружений РККА и будущий маршал Тухачевский, – а геликоптеры и автожиры будут корректировать огонь дальней артиллерии, по воздуху в тыл вражьих войск будут летать наши летающие танки, которые после приземления будут наводить разгром во вражеских боевых порядках»

На фото: Джон Уолтер Кристи. Его танк стал родоначальником советских танков серии БТ (ru.wikipedia.org)

«Суть проекта состояла в сбрасывании на города противника бутылок с джиннами, выдержанными в заточении не менее трех тысяч лет. Хорошо известно, что джинны в свободном состоянии способны только либо разрушать города, либо строить дворцы. Основательно выдержанный джинн (рассуждал Питирим Шварц), освободившись из бутылки, не станет строить дворцов, и противнику придется туго. Некоторым препятствием к осуществлению этого замысла являлось недостаточное количество бутылок с джиннами, но Шварц рассчитывал пополнить запасы глубоким тралением Красного
и Средиземного морей».
Аркадий и Борис Стругацкие. «Понедельник начинается в субботу».

Правда, мистер Кристи почему-то не спешил продавать советским товарищам секреты своего самолетающего танка. Посему Наркомат обороны СССР решил не ждать милостей от капиталистического гада, а напрячь своих, рабоче-крестьянских конструкторов. Уже к сентябрю 1932 года ведомство Клима Ворошилова разработало техтребования на летающий танк:
«1. Боевой вес танка со всеми приспособлениями для летания в пределах 5–6 тонн.
2. Максимальная скорость на колесах 70–80 км/ч, гусеницах 50–60 км/ч, в воздухе 150 км, потолок 1–3 км.
3. Тип движителя – колесно-гусеничный.
4. Принцип подъемного аппарата для взлета – нормальные крылья или автожиры.
5. Тип летательных приспособлений – съемные автоматически выключающиеся при посадке танка без выхода команды и одевающиеся при взлете с выходом команды.
6. Продолжительность выключения летательного приспособления – 5 минут, продолжительность одевания летательного приспособления – 15 минут.
7. Потребная аэродромная площадь для посадки и взлета:
а) при наличии автожира – 100–200 м;
б) при наличии нормальных крыльев самолета – до 500 м.
8. Тип и мощность мотора – авиационный, марки М-34. Допускается использовать для охлаждения мотора этиленгликоль.
9. Бронирование танка – 8–6–4 мм.
10. Вооружение – одна 45 мм пушка с круговым обстрелом, спаренная с пулеметом. Один лобовой пулемет.
11. Боеприпасы: артиллерийский комплект – 50 снарядов; пулеметный комплект – 3000 патронов.
12. Команда – 2 человека.
13. Запас горючего:
а) при движении по дорогам – 150 км;
б) при движении в воздухе – 250 км…»
Одним из первых на призыв ведомства Ворошилова сконструировать «самолетающий танк» откликнулся Николай Камов (впоследствии – известный авиаконструктор, создатель вертолетов «Ка»), представивший проект танка-автожира. Свой прожект танка, уже с крыльями, предложили инженеры ЦАГИ П.Д. Самсонов и А.Л. Добровольский. Но военных поначалу больше всего привлекла разработка летающего танка конструктора Арама Рафаэлянца, тоже трудившегося в ЦАГИ. По замыслу Рафаэлянца, летающим следовало сделать танк БТ-2: его подвешивали под специальный планер-моноплан, с шасси которого он должен был взлетать и садился, а в кормовой части устанавливался воздушный винт. После посадки планера танк отсоединялся от него. «Выпав» из планера (с высоты 1,5 метра и с экипажем на борту), танк мог сразу устремиться в бой. Но это в теории и на чертежах, на практике же, когда все просчитали, то прослезились: стало ясно, что собственно для полета мощности двигателя, увы, никак не хватит. Но больше всего военных озаботило то, что танковые экипажи надо было составлять одновременно из танкистов и летчиков, а наготовить сразу столько танколетчиков было просто нереально. В общем, прожект так и не двинулся дальше чертежей

«Но разведка доложила точно…»

Пока советские инженеры в поте лица тщетно пытались приделать крылья танку Кристи, командированный в США товарищ из Управления моторизации и механизации РККА разобрался, что все это чистой воды блеф. О чем в декабре 1932 года и рапортовал начальнику своего управления Иннокентию Халепскому: «Авиационная часть летающего танка еще совершенно не разработана, люди, окружающие Кристи, – несведущие в авиации, и мы возьмем на себя очень тяжелую ответственность, если закажем ему такого рода работу, не обратившись за соответствующим содействием к компетентной авиационной фирме. […] Все, что мы сможем добыть от Кристи, – это в лучшем случае будет модель 1933 года без какой-либо авиачасти».
24 января 1933 года в Наркомате обороны прошло спецсовещание по летающим танкам, на котором Ян Берзин, начальник 4-го управления штаба РККА (Разведупра) доложил: никакого летающего танка у Кристи нет и в помине. Ввиду чего высокое совещание вынуждено было печально констатировать: «1. По полученным 4-м управлением штаба РККА материалам можно совершенно точно установить, что у Кристи имеется только идея летающего танка, невыполненная даже в чертежах, а представленные материалы ни в технической, ни в расчетной части не обоснованы, совершенно не разработана летная часть конструкции танка и не обоснована мощность мотора, что показали ориентировочные подсчеты НИИ ВВС и опыт проектирования и разработки чертежей летающего танка, выполненный нашим конструктором т. Рафаэлянцем». И вообще, как раздраженно заметили красные стратеги, «напечатанные в мировой прессе сообщения о летающем танке Кристи являются не более и не менее чем рекламой, и в настоящее время Кристи имеет улучшенный образец танка 1932 года, который не прыгает и не летает…». На сем и порешили: дело о крылышках для танка прикрыть – рожденный ползать на гусеницах летать не может.

«Цирк Гроховского»

На фото: Павел Игнатьевич Гроховский (ru.wikipedia.org)

Однако идея, неосмотрительно запущенная в широкие рабоче-крестьянские конструкторские массы, это страшная сила – она уже зажила своей самостоятельной жизнью. Вчерашние рабфаковцы дружно кинулись по своему почину приделывать крылья ко всему ездящему, стреляющему и плавающему.
Особо отличился на этом поприще Павел Игнатьевич Гроховский, неутомимый изобретатель-самоучка, начальник и главный конструктор Особого конструкторского бюро ВВС РККА – «Осконбюро». Павел Игнатьевич Гроховский родился в 1899 году в Вязьме в семье железнодорожника. Какое он получил образование, загадка. Поклонники самоучки утверждали, что образование он получил более чем основательное – начальная школа и целых четыре года реального училища. Однако по иной, несколько более достоверной версии, за плечами Гроховского якобы целых три или даже четыре класса церковно-приходской школы. Еще известно, что то ли в 1923-м, то ли в 1925 году он окончил Качинскую военную авиашколу, но там его учили лишь «водить» самолеты, не более того. Долгое время служил рядовым летчиком в авиационной эскадрилье.
Если верить официозной биографии Гроховского, которая пестрит массой нестыковок, неувязок и просто темных пятен, в промежутках между школами – начальной (или церковно-приходской) и авиационной – у него была служба матросом на Балтике во время Первой мировой войны, «уход» в революцию и даже участие в штурме Зимнего дворца, Гражданская война. Однако в правдивости первой части этой биографии справедливо можно усомниться: в Первой мировой войне наш герой-изобретатель никак не мог участвовать. До войны призывной возраст новобранцев был 21 год, лишь в 1915–1916 году призывной возраст снизили сначала до 20, затем до 19 лет. Когда началась Первая мировая война, Гроховскому едва исполнилось 15 лет – ни о каком призыве речи и быть не могло. Равно как не мог он по возрасту стать и «охотником» – то есть добровольцем, да еще и флотским. Так что призыв грозил ему никак не ранее 1918 года. Можно, конечно, было сбежать на фронт с воинским эшелоном, уговорив солдат, – как это сделал, например, будущий маршал Малиновский. Но на фронт Гроховский не бегал, поскольку патриотическим порывом не пылал, скорее наоборот, во флот же попасть можно было исключительно по призыву. Так что тут в его биографии пятно явно темное, с небрежно присочиненным героическим прошлым, военным и революционным. Хотя, конечно, в «штурме Зимнего» подросток Гроховский теоретически участвовать мог, прибившись, например, к какому-нибудь отряду революционных моряков.
Как писал в журнале «Авиамастер» Владимир Котельников, Гроховскому «явно не хватало научных знаний», серьезной проблемой для него «являлась элементарная школьная физика, не говоря уж о таких вещах, как сопромат. Вдобавок он не имел никакого представления о реальных возможностях отечественной промышленности». Посему недостаток знаний Павел Игнатьевич и восполнял искрометным темпераментом, буйством фантазии и неутомимым администрированием.
Бывший военный летчик, Гроховский больше известен на ниве изобретательства различных систем десантирования – с парашютом и… без оного. Одна из самых известных его идей-разработок – подвесные люльки-контейнеры для десантников, подвешиваемые под крылья самолета. В заданном районе летчик тянул за рычаг, люльки переворачивались, десантники вываливались из них, а парашюты раскрывались автоматически. Еще придумал авиабус – кабину на колесах, сбрасываемую с самолета без парашюта с высоты два-три метра. Самолично и испытал. Этот авиабус даже продемонстрировали Сталину! Но на вооружение, разумеется, не приняли: снижаться до высоты два-три метра для выброски десанта – чистое самоубийство, особенно когда по самолету ведется зенитный огонь.
Вообще-то, неутомимый Гроховский пытался изобрести абсолютно все, что двигалось и могло стрелять. Или хотя бы таранить. Например, спроектировал стреловидный бесхвостый самолет Г-39 «Кукарача», предназначенный лишь для того, чтобы сбивать самолеты противника таранным ударом. Стоит ли удивляться, что к занимавшемуся абсолютно всем «Осконбюро», руководство которого непрестанно обещало наркому обороны вот-вот выдать на-гора чудо-оружие, быстро прилепилось неофициальное прозвище «цирк Гроховского».
Как нетрудно догадаться, тов. Гроховский отдал дань и летающему танку. Для начала решив потренироваться на… машинах. Так, в 1935 году от Гроховского поступило заманчивое предложение компетентным органам: он обещал сделать для них летающий… автомобиль.
«Летающий автомобиль, – обосновывал Гроховский свой замысел, – может быть использован для перебрасывания агентуры на территорию противника. Любой резидент сможет свободно передвигаться на автомобиле. Курьеры и связисты обеспечат быструю переброску корреспонденции, установку связи и сбор разведывательных данных.
В гражданском воздушном флоте летающий автомобиль будет иметь неоспоримо широкое применение. Эту работу нужно считать экспериментальной. После проверки данной конструкции и получения предварительных положительных результатов, откроется возможность применения к существующим типам или вновь выстроенным танкам» (цит. по публикации в журнале «Крылья Родины», № 4/1998).
Летающее авто планировалось сделать на базе «Форда» модели 1934 года: закрепить на его крыше крыло с двумя моторами и дополнительным бензобаком. В полете «Форд» должен был управляться штурвалом со второго сиденья, а после посадки на автостраду крылья снимались. Дальше «резидент» мог бы двигаться по своим шпионским делам уже по автостраде. Вот только компетентные органы отчего-то проявили интерес не к столь экзотическому способу телепортации резидентов, а к… автору идеи. Правда, это будет чуть позже, и даже в 1937 году неутомимый изобретатель еще успел предложить свой очередной прожект – уже летающего танка. Точнее, танка на воздушной подушке: в носу и на корме летающего бронечуда должны были размещаться авиационные двигатели, приводившие в движение вентиляторные установки, которые и создавали бы воздушную подушку. Помимо этого, танк имел бы колесный движитель и мог перемещаться также на колесах. Дальше чертежей, как водится, дело не пошло.
А вот инженер Михаил Смалько в 1937 году сумел сделать хотя бы полноразмерный деревянный макет летающего танка, получившего маркировку МАС-1 (ЛТ). Изделие-трансформер один в один выглядело как автомобиль из знаменитого фильма про Фантомаса: обтекаемые формы, на время полета крылья и пропеллер выдвигались из-под защитных бронелистов, на время же боя крылья складывались, а двухлопастная винтовая установка убиралась под бронещитки. Хвост тоже должен был убираться внутрь броневого корпуса. Подвеску запланировали от танка БТ-7, так что в теории танк должен был передвигаться еще и колесным ходом, помимо гусеничного и воздушного. Крейсерская скорость полета должна была составлять 200 км/ч, высотный потолок – 2000 метров, дальность полета – 800 км. Вооружение – два 12,7-мм пулемета в башне и один 7,62-мм авиационный пулемет ШКАС, который стрелял бы через винт с использованием авиасинхронизатора. Но, увы, идея-макет не выдержала проверки настоящими расчетами, показавшими: с инженерно-технической точки зрения это безграмотный бред недоучки

На фото: Проект летающего танка конструкции А.Рафаэлянца

Несколько больший успех имели конструкции иного типа, предусматривавшие подвеску и транспортировку легкой бронетехники под брюхом тяжелых самолетов. На этом поле вновь отличился Гроховский со своим «Осконбюро», сконструировав парашютную систему (ПД-Т). Но если проблему выгрузки техники на поле после посадки самолета еще удалось решить, то с воздушным десантированием вышли проблемы. При сбросе на землю танки и бронемашины, разумеется, разбивались. Тогда решили сбрасывать на воду малый плавающий танк Т-37А. Испытания по сбросу Т-37А на воду с бомбардировщиков ТБ-3 провели в 1936 году на подмосковных Медвежьих озерах под руководством военинженера 3-го ранга Жозефа Котина. Сброс производился с высоты пять-шесть метров, после чего машина еще метров 20–30 скакала по поверхности озера, как запущенный по волнам камешек. Несмотря на все усилия, практических испытаний идея не выдержала: при первом же забросе у танка-амфибии смяло днище, вырвало часть заклепок и через 20 минут она затонула. Следующие сбросы были еще более провальными – танки тонули сразу же.
И все же танк с крыльями полетел – когда за проектирование взялся настоящий авиаконструктор, Олег Константинович Антонов. Свой проект летающего танка – для десантов в тыл врага и снабжения партизанских отрядов – Антонов предложил осенью 1941 года. В качестве боевой основы взял легкий танк Т-60, снабженный крыльями для планирования. Буксировать этот танкопланер должен был самолет. За 20–25 километров от цели танк отцеплялся и бесшумно планировал. После посадки сбрасывал крылья и вступал в бой. Проект «Крылья танка» обозначался сначала индексом «КТ», затем, видимо для запутывания вражеской разведки, получил еще целую кучу дополнительных индексов: А-Т, АТ-1, А-40.
Свой проект Антонов около года реализовывал в Тюмени, куда и было эвакуировано КБ – первоначально Антонов трудился в КБ Яковлева. К апрелю 1942 года летающий танк наконец обрел крылья: бипланная крыльевая коробка размахом 18 метров, двухбалочное хвостовое оперение, длина всей конструкции, навешиваемой на корпус Т-60, – 12,06 метра.
Вот только слетал крылатый танк лишь однажды – 2 сентября 1942 года в подмосковном Жуковском. Пилотировал изделие известный летчик-испытатель Сергей Анохин, он же выступил и в амплуа механика-водителя танка. Вылетели из Монино, танк-планер тянул за собой самолет ТБ-3. Увы, но из-за большого аэродинамического сопротивления конструкции тандему так и не удалось подняться выше 40 метров. Пролетели недолго – уже возле Раменского аэродрома двигатели буксировщика стали так сильно греться, что танкопланер от греха подальше пришлось в аварийном порядке отцепить. К счастью, приземлился Анохин удачно. О том, что было дальше, гласят сразу две легенды. Согласно первой, после посадки Анохин, не сбрасывая крыльев, завел двигатель танка и медленно двинулся к КП аэродрома, вызвав там панику. Подумав, что это немецкий десант, по боевой тревоге подняли зенитные расчеты, но Анохин успел вовремя остановиться и «сдался» зенитчикам. По другой версии, Т-60 просто сбросил крылья и без затей своим ходом добрался до Монино. По версии более реалистичной, все завершилось лишь посадкой и никуда дальше танк с крыльями так и не поехал. Тем не менее эксперимент удался – впервые в мире танк полетал на своих крыльях, хотя и как планер. Но военные уже потеряли интерес к этому проекту: сопряженные с чрезвычайным риском единичные заброски подобного слабовооруженного агрегата в тыл к немцам не решали бы совершенно ничего. О массированных же десантах и думать было нечего – и не только по причине высокого совершенства немецкой ПВО: оказалось, что буксировать эти танкопланеры просто нечем. Единственным самолетом, подходившим на роль танкобуксировщика, на тот момент был стратегический бомбардировщик ТБ-7(Пе-8). Но количество боеспособных Пе-8 в дальней авиации Красной Армии тогда едва ли превышало 15 единиц, боевые задания им давала непосредственно Ставка Верховного главнокомандования, которой явно было не до идеи буксирования по воздуху в тыл врага нескольких легких танков. Так что мечты тов. Тухачевского и его преемников о танковой турпрогулке по Европе пришлось реализовывать более традиционными методами.