ЛОКДАУН ПО-ЕКАТЕРИНИНСКИ

ФОТО: WIKIPEDIA.ORG

С каждым днем эпидемия набирает обороты. Городские стационары переполнены. Счет умершим от опасной инфекции идет на сотни. В городе введены жесткие карантинные меры: закрыты торговые центры, предприятия общественного питания, запрещены массовые мероприятия. Огромный город оказался на грани полного локдауна…

Если бы 250 лет назад употребляли такие термины, события осени 1771 года в Москве были бы описаны именно так. Дело в том, что в 1771 году в Белокаменной, да и в других регионах Российской империи, зафиксировали мощную вспышку чумы, или моровой язвы, как ее именовали в то время.

ЭХО ТУРЕЦКОЙ ВОЙНЫ

Опасную инфекцию в Москву занесли солдаты, участвовавшие в Русско-турецкой войне 1768–1774 годов. В ходе военных действий, как известно, русская армия оказалась на территории Молдавии, где тогда свирепствовала чума. Несмотря на меры предосторожности, избежать заражения не удалось. А поскольку военно-полевая жизнь сопряжена с антисанитарией и скученностью, зараза начала быстро распространяться и среди солдат, и среди населения тех областей, по которым передвигались колонны русских войск. Осенью 1770 года чумой была охвачена территория Украины и Брянщины. А к концу года эпидемия докатилась до Москвы.

Первый случай летального исхода от чумы в столице был зарегистрирован в декабре 1770-го, когда в одном из московских госпиталей скончался больной солдат, а вслед за ним и его лекарь. Затем в течение нескольких дней умерли еще двадцать человек.

Следующая вспышка чумы произошла в конце февраля – начале марта 1771 года. В течение нескольких дней в Замоскворечье на Большом суконном дворе скончалось 130 человек. Очевидно, зараза проникла туда через товары или сырье для прядильных мануфактур.

Власти отреагировали проведением в столице противоэпидемиологических мероприятий. Все заболевшие подлежали принудительной изоляции, их вещи немедленно сжигались. По приказу московского генерал-губернатора Петра Салтыкова специально обученные люди окуривали помещения можжевеловым дымом и обрабатывали уксусом деньги и предметы обихода. Считалось, что эти меры дезинфекции могут остановить распространение опасной болезни. Кроме того, власти запретили любые мероприятия с большим скоплением людей и рекомендовали покинуть город всем, у кого была такая возможность. Богатые москвичи так и сделали, быстренько перебравшись в свои поместья подальше от Белокаменной. Летом 1771 года древняя столица заметно опустела, на воротах многих домов в центре города висели амбарные замки.

Но чума не отступала. И тогда в сентябре 1771 года власти пошли на беспрецедентные меры: в городе, по сути, был введен режим самоизоляции, за нарушение которого следовали штрафы и телесные наказания. В целях безопасности архиепископ Амвросий даже запретил молебен у Боголюбской иконы Божией Матери, находившейся на территории Чудова монастыря в Кремле. Ящик для пожертвований, стоявший возле иконы, сначала опечатали, а затем решили направить эти деньги на борьбу с инфекцией.

БЕССМЫСЛЕННЫЙ И БЕСПОЩАДНЫЙ

Однако многие москвичи восприняли эти меры как сознательное нежелание властей помогать горожанам в тяжелые времена. Особую ярость у простого народа вызвал запрет на молебен у Боголюбской иконы Божией Матери, которую в городе почитали как чудотворную. 15 сентября 1771 года разъяренная толпа ворвалась в Чудов монастырь и разграбила его. Затем такая же участь постигла и Донской монастырь, где находилась резиденция Амвросия. Архиепископ был забит насмерть кольями. А дальше начался обычный русский бунт, бессмысленный и беспощадный. Толпы москвичей врывались в пустовавшие дома, грабили их и поджигали. Эти события вошли в историю как «Чумной бунт».

Пришлось вводить в Москву воинские части и использовать против толпы артиллерию. В течение трех дней бунт был подавлен. Во время подавления беспорядков погибли более ста человек.

На скамье подсудимых оказались 250 наиболее активных бунтовщиков. После непродолжительного разбирательства четверых приговорили к повешению, еще шестьдесят человек были биты кнутом и отправлены на каторжные работы. Остальных отпустили за недоказанностью вины. Кстати, столь суровый приговор зачинщикам мятежа стал экстраординарным для того времени событием. Напомним, что в России в те годы существовал негласный мораторий на смертную казнь, введенный еще Елизаветой Петровной. И вступившая на престол Екатерина в начале своего царствования старалась следовать этому правилу. Но трагические события сентября 1771 года и зверская расправа над архиепископом Амвросием вынудили верховную власть отказаться от моратория и применить высшую меру в отношении особо отличившихся бунтовщиков.

ГРАФ СРАЖАЕТСЯ С ЧУМОЙ

Параллельно с подавлением бунта власти предпринимали энергичные меры по борьбе с эпидемией. На окраинах и за чертой города были основаны специальные карантинные больницы. При выписке пациентам этих больниц по распоряжению Екатерины II выдавалась денежная премия и новая одежда. Докторам, сестрам и санитарам положили двойные оклады. Всех, кто укрывал больных, пообещали сослать на вечную каторгу. Наоборот, горожанам, которые сообщали о местонахождении зараженных, выдавалось денежное пособие.

Были закрыты все торговые ряды, фабрики, кабаки и трактиры, опечатаны 75 столичных храмов. На борьбу с опасной инфекцией из казны было выделено 400 тысяч рублей – колоссальная по тем временам сумма. В результате уже к ноябрю 1771 года вспышку чумы удалось локализовать.

Большую роль в победе над чумой сыграл граф Григорий Орлов, бывший фаворит императрицы. Незадолго до эпидемии Орлов угодил в опалу – Екатерина, как известно, была женщина влюбчивая и меняла фаворитов, как перчатки. Но когда ситуация в Москве в сентябре 1771 года вышла из-под контроля, Екатерина вспомнила о Григории Орлове и поручила ему навести порядок в городе, наделив неограниченными полномочиями. Нужно отдать должное Орлову: с поручением государыни он справился великолепно. Именно его солдаты и офицеры денно и нощно патрулировали городские улицы, разгоняли стихийные скопления горожан, пресекали случаи мародерства и грабежа. А специальные санитарные отряды быстро эвакуировали больных и хоронили умерших в специально отведенных местах за городской чертой.

Так, благодаря энергичным действиям властей удалось остановить распространение чумы. Эпидемия 1771 года стала последней масштабной вспышкой этой опасной болезни в России.

ИЗОБРЕТАТЕЛЬНЫЙ КАПИТАН-ПОРУЧИК

Любопытно, что Чумному бунту великий и могучий русский язык обязан новым словом: «архаровцы». Дело в том, что одним из тех, кто сыграл ключевую роль в наведении порядка в Москве, был капитан-поручик Николай Архаров. В сентябре 1771 года он командовал отрядом Великолуцкого полка, введенного в столицу для подавления бунта. Благодаря его умелым действиям, удалось быстро утихомирить толпу. Помимо грамотного руководства войсками, Архаров нашел оригинальный способ борьбы с эпидемией. Дабы максимально обезопасить добропорядочных горожан, Архаров договорился с московскими арестантами, и те выполняли всю грязную и опасную работу, связанную с изоляцией больных и захоронением трупов. В обмен на помощь в деле борьбы с эпидемией Архаров пообещал заключенным освобождение от уголовного наказания. И сдержал свое слово!

Старания Архарова не остались незамеченными. Когда граф Орлов составлял для Екатерины II отчет о действиях московских властей в период борьбы с чумой и народными волнениями, он особо отметил изобретательного капитан-поручика. С этого момента и начался стремительный взлет Архарова на государственной службе. Уже в следующем, 1772 году, Екатерина II назначила Архарова обер-полицмейстером Москвы. На этой должности Архаров прослужил много лет и вошел в историю московской полиции как самый эффективный сыщик, раскрывавший любые преступления. Его подчиненных москвичи уважительно называли архаровцами. Это слово в дальнейшем укоренилось в русском языке, хотя и несколько поменяло свое изначальное значение.