Месяц / История
Совместно с:
04.11.2012
1 ноября 1950 – советские ВВС вступили в Корейскую войну: лётчики 64-го истребительного авиакорпуса совершили свой первый боевой вылет в небе Кореи.
2 ноября (23 октября по ст. ст.) 1582 – отряд Ермака Тимофеевича разбил войска сибирского хана Кучума на Чувашском мысу (р. Иртыш), а затем взял столицу ханства.
3 ноября 1957 – Советский Союз запустил свой второй спутник с собакой Лайкой на борту. Лайка погибла после того, как на спутнике кончился кислород.
4 ноября 1997 – указом президента Бориса Ельцина Борис Березовский снят с должности заместителя секретаря Совета безопасности РФ «в связи с переходом на другую работу».
5 ноября 1925 – чекистами расстрелян знаменитый британский агент Сидней Рейли.
6 ноября 1997 – Президент России Борис Ельцин подписал указ «О возведении памятника россиянам, погибшим в годы Гражданской войны». Памятник так и не был возведён.
7 ноября 1963 – массовые беспорядки в Сумгаите: в ходе демонстрации толпа закидала камнями портрет Хрущёва, попутно был разгромлен горотдел милиции.
8 ноября 1932 – выстрелом в сердце из пистолета покончила с собой жена Сталина Надежда Аллилуева.
9 ноября 1950 – советская авиация понесла первые потери в Корейской войне: был сбит МиГ-15, пилотируемый капитаном Михаилом Грачёвым.
10 ноября 1993 – указом президента Бориса Ельцина Эдуард Россель снят с должности главы администрации Свердловской области за «действия, направленные на неисполнение указов Президента Российской Федерации». Главным прегрешением Росселя сочли попытку создания Уральской Республики.
11 ноября (30 октября по ст. ст.) 1837 –
в России открылась первая железная дорога общего пользования, соединившая Петербург и Царское Село.
12 ноября 1952 – первый полёт совершил советский стратегический бомбардировщик Ту-95. Пилотировал самолёт лётчик-испытатель майор Алексей Перелёт. 11 мая 1953 года майор Перелёт и три члена его экипажа погибли, выполняя полёт на этом же Ту-95.
13 ноября 1918 – постановлением ВЦИК РСФСР аннулирован позорный Брестский мирный договор с Германией.
14 ноября 1991 – главы семи республик СССР подписали в Ново-Огарёве договор о создании Союза суверенных государств. Но ССГ так и остался мёртворождённым образованием.
15 (4 по ст. ст.) ноября 1774 – в Москву в железной клетке доставлен бунтовщик и самозванец Емельян Пугачёв.
16 ноября 1933 – установлены дипломатические отношения между СССР и США: после большевистского переворота 1917 года Соединённые Штаты не признавали советское правительство 16 лет.
17 ноября 1998 – группа сотрудников ФСБ, в их числе Александр Литвиненко, на пресс-конференции в агентстве «Интерфакс» рассказали, как руководство ФСБ поручало им похищения и убийства людей.
18 (6 по ст. ст.) ноября 1877 – русские войска штурмом взяли турецкую крепость Карс. Карс вошёл в состав Российской империи, но в 1918 году большевики отдали Карс туркам.
19 ноября 1942 – начало контрнаступления советских войск под Сталинградом.
20 ноября 1815 – в Париже подписан мирный договор между Францией и разгромившими её державами, в том числе Российской империей. Франция обязалась выплатить контрибуцию в 700 миллионов франков и содержать на своей территории оккупационные войска.
21 ноября 1927 – ЦИК СССР принял постановление, согласно которому советские граждане, отказавшиеся вернуться в СССР, рассматриваются как перебежчики «в лагерь врагов рабочего класса и крестьянства», объявляются вне закона и подлежат расстрелу в течение 24 часов после «удостоверения их личности».
22 ноября 1922 – утверждена первая в нашей стране «Инструкция постовому милиционеру о порядке пользования жезлом».
23 ноября 2006 – от отравления, предположительно полонием, в Лондоне скончался бывший офицер ФСБ Александр Литвиненко.
24 ноября 1986 – выступая в Ташкенте, Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачёв призвал вести решительную борьбу с проявлениями религиозности.
25 ноября 1930 – в Колонном зале Дома союзов в Москве начался процесс по сфабрикованному «делу Промпартии».
26 ноября 1920 – нарушив ранее заключённые соглашения, части Красной Армии вероломно приступили к повсеместной ликвидации всех формирований Нестора Махно: в Гуляйполе был атакован его штаб, в Харькове захвачена и расстреляна его дипломатическая миссия, в Крыму уничтожен кавалерийский корпус, сыгравший огромную роль в штурме Перекопа, командный состав корпуса расстрелян сразу после пленения.
27 ноября 2009 – потерпел крушение скоростной поезд «Невский экспресс», следовавший из Москвы в Санкт-Петербург. Погибло 27 человек. Официально считается, что это был теракт, но существует версия, что имела место техногенная катастрофа.
28 ноября 1940 – согласно инструкции НКВД эсперантисты и филателисты причислены к антисоветским элементам.
29 ноября 1982 – в Анголе возле города Лубанго разбился Ан-26, пилотируемый советским экипажем. В катастрофе погибли 15 человек, в том числе несколько советских военных советников.
30 (18 по ст. ст.) ноября 1853 – русская эскадра под командованием вице-адмирала Нахимова наголову разгромила турецкий флот в Синопской бухте, уничтожив 11 из 12 турецких боевых кораблей, не потеряв при этом ни одного своего корабля. Однако уничтожение части города Синоп огнём русских орудий стало поводом для вступления Англии и Франции в войну против России.
 |
|
Тегеран-43: были и небыли
Миф о покушении на «Большую тройку»
28 ноября 1943 года началась Тегеранская конференция, на которой Сталин, Рузвельт и Черчилль приняли решения, во многом предопределившие исход Второй мировой войны и судьбы мира на многие десятилетия вперёд. Известно, что именно тогда наметили открыть Второй фронт в мае 1944 года. Реже упоминается, что решили «проклятый польский вопрос», согласившись провести границы Польши соответственно пожеланиям СССР. Ещё реже вспоминают, что в Тегеране похоронили идею Черчилля оккупировать Турцию, обеспечивая базу британского вторжения на Балканы. А вот о чём широко знают, причём достовернейшим образом, все, кто смотрел фильм «Тегеран-43», – так это о том, что на руководителей трёх держав в Тегеране покушались гитлеровские диверсанты. Но были схвачены за руку советской разведкой.
На чьей стороне Бог
Один из примечательных эпизодов непростых переговоров в Тегеране довольно ясно характеризует участников. На заключительной встрече Черчилль заявил: «Я полагаю, что Бог на нашей стороне. Во всяком случае, я сделал всё для того, чтобы он стал нашим верным союзником». – «Ну, тогда наша победа обеспечена, – парировал Сталин. – Ведь дьявол, разумеется, на моей стороне. Каждый знает, что дьявол – коммунист…» Надо думать, во время этой пикировки Рузвельт понимающе улыбался. Ему не хуже, чем Сталину, была ведома реплика Черчилля образца июня 1941 года: «Если Гитлер вторгнется в Ад, я заключу союз с дьяволом».
Ни один из «Большой тройки» не испытывал иллюзий в отношении других участников встречи. Сталин знал, что официальная позиция США в отношении германо-советской войны во многом определяется соображениями лидеров сената: «Победа коммунизма будет более опасной для США, чем победа нацизма» (сенатор-республиканец Р. Тафт); «Пусть они убивают другу друга как можно больше» (сенатор-демократ Г. Трумэн). Знал он также, что для Черчилля ненавистна сама мысль о возможности существования России сильной и тем паче коммунистической. Рузвельт знал, что старый лис Черчилль прикрывает своими цветистыми славословиями неизменное британское стремление загребать военный жар чужими руками, причём – какая наглость! – и американскими. И так далее, и тому подобное. И каждый из них, так сказать, знал, что остальные знают, что он о них знает… Так что встретились они в Тегеране отнюдь не по взаимной симпатии, а, можно сказать, по большой нужде: к 1943 году со всей очевидностью определилось, что ни в одиночку, ни вдвоём вытянуть победу в войне на суше и на море против стран «оси» не сумеют ни СССР, ни Англия с Америкой.
Не опоздать в Европу
К концу 1943 года, несмотря на колоссальные потери, Советскому Союзу удалось почти немыслимое: не только устоять в тяжелейших сражениях, но и нанести гитлеровцам сокрушительные удары. Становились всё более реальными перспективы форсирования Вислы, Одера и Рейна, а может быть, даже и Сены! В этих условиях бросок через Ла-Манш, с которым тянули англичане и американцы, мог оказаться запоздавшим. Это наконец осознали все участники коалиции. Правда, Черчилль по-прежнему настаивал на балканском варианте, но Рузвельт склонялся к целесообразности (в интересах США) удовлетворить настояния Сталина. Ведь речь шла прежде всего о необходимости застолбить за собой Западную Европу и заручиться весомой поддержкой этих самых Советов в битвах за Тихий океан. Сталин понял, что настал момент использовать элементы и противоречий, и взаимопонимания между союзниками. Ему предстояло убедить Рузвельта: СССР не просто надёжный союзник в войне, но и партнёр «на после победы». Партнёр, между прочим, полезный и в качестве противовеса британским глобальным амбициям. Так что центральной фигурой в Тегеране выпало стать Рузвельту – в роли то ли богатого дядюшки, то ли невесты на выданье. «Дядюшку» («невесту») требовалось обаять, очаровать и т.д. Сугубая сложность заключалась в том, что это осознавал Черчилль, понимал и сам Рузвельт – отнюдь не ребёнок в политике. Здесь не было ничего опереточного, никакой «тётки Чарлея»: всё смертельно серьёзно, на кону миллионы жизней и судьбы государств. Тем паче каждому хотелось, чтобы Европа досталась именно ему.
Прыжок на месте
Прелюдию конференции – определение её времени и места разыграл как по нотам Сталин. Время выбрал как раз после очередных впечатляющих побед Красной Армии. Место – город, куда он без опасений мог приехать прямо из Москвы в собственном салон-вагоне. Правда, коварный Черчилль навязывал Северную Африку. На что Сталин ответил… Рузвельту: сославшись на то, что ему запрещают (!) надолго оставлять руководство военными действиями, ультимативно потребовал встречи именно в Тегеране. Прозрачно намекнув, что иначе не поедет вообще. Расчёт оказался точен: ни один из партнёров не рискнул в тогдашней ситуации создать вероятность «отдельной» встречи другого со Сталиным. Дело было, конечно, не в том, что вождь боялся летать на самолётах (хотя и не без того). Принципиально важнее, что все советские позиции в оккупированном Красной Армией и британскими войсками Иране надёжно обеспечивались по линии советской госбезопасности.
Но парадокс: не успел Рузвельт очутиться в Тегеране, куда так настойчиво зазывал его Сталин, как выяснилось, что именно там и свили гнездо гитлеровские диверсанты. И, по достоверным сведениям, неизбежны теракты против лидеров трёх держав. Причём наилучший для Рузвельта способ воспрепятствовать злодейским замыслам – добровольно поселиться в советском посольстве, что избавит от смертельно опасных автомобильных переездов по узким улочкам иранской столицы. Как известно, Рузвельт согласился и всё прошло благополучно. Этим исчерпывается вся достоверная информация об угрозах «Большой тройке» в Тегеране. А вот всё, что послужило основой сюжета фильма «Тегеран-43», ярко повествующего о коварных происках врага и т.д., несравненно менее достоверно.
Собственно, версий две. Первая широко известна у нас: см. всё тот же «Тегеран-43». Упоминается и название якобы готовившейся гитлеровцами операции – «Длинный прыжок», и даже имя её руководителя – ну конечно же, знаменитый Отто Скорцени, диверсант фюрера. Всё предельно романтично, драматично и загадочно. А потому интересно.
Вторая версия: ничего такого не было. – Конечно, скучно. А потому – без подробностей. Но, во-первых, ведь не поехал бы товарищ Сталин в лапы к диверсантам – не такой он был товарищ. И не остался бы в живых товарищ Берия (потому что не оправдал бы доверия), не ликвидировав диверсантов до приезда Хозяина. Во-вторых, английская контрразведка не отличалась непрофессионализмом, ретивее советских коллег зачищая Иран с 1941-го. В результате их согласованных, а равно и несогласованных действий никакой реальной агентурной сети рейха в Иране не было уже к началу 1943-го. Ну и третье: молодая, но весьма эффективная организация УСС – предшественник ЦРУ, обеспечивавшая в данном случае интересы Рузвельта, не только не допустила бы пребывания Президента в зоне смертельной угрозы, но и, безусловно, проинформировала его о детальной оценке ситуации. Отсюда следует, что Рузвельт, как и Черчилль, прекрасно понимал: версия Сталина, мягко говоря, малодостоверна. И Сталин опять-таки понимал, что они это понимают. Но в том-то и заключалась суть его игры: Сталин знал, что Рузвельт заранее отказался разместиться в британском посольстве и что это своего рода сигнал о его позиции на предстоящих переговорах. Оставалось лишь подыграть, предоставив Рузвельту благовидный предлог для реализации этой позиции: некоторого отмежевания от Черчилля и, следовательно, сближения со Сталиным. Что и было сделано. Никакого «Длинного прыжка» не готовилось, зато изрядный прыжок был сделан – в новое качество отношений СССР – США. Прежде всего, изменилась расстановка сил в антигитлеровской коалиции: Сталин и Рузвельт фактически вдвоём предрешили результаты переговоров «Большой тройки». Разъярённый Черчилль поначалу пытался взбрыкивать, но понял своё место. Позднее он признался, что именно тогда осознал, «какая маленькая страна Британия». Он вспоминал: «С одной стороны от меня, скрестив лапы, сидел огромный русский медведь, с другой – огромный американский бизон. А между ними – бедный английский ослик…»
Как сказка складывалась
Когда вернувшийся из Тегерана Рузвельт на пресс-конференции сказал о причине своего странного решения разместиться в чужом посольстве, версия Дяди Джо (как американцы именовали Сталина) вызвала дружный хохот журналистов. Как бы то ни было, в США миф о гитлеровском заговоре в Тегеране не прижился. В Британии, судя по мемуарам Черчилля, версию Сталина вежливо замолчали. В СССР рядовых граждан натурально держали в неведении. Пока в 1948 году 100-тысячным тиражом не издали книгу полковника госбезопасности Д.Н. Медведева «Это было под Ровно». В которой как бы между прочим – хотя в действительности это был чуть не ключевой эпизод – сообщалось: именно под Ровно (Украина) советский разведчик Н. Кузнецов выявил подготовку гитлеровцами диверсии против Сталина в Тегеране (Иран). По обстоятельствам времени о Черчилле и Рузвельте не упоминалось. Зато воссияла фигура третьего члена «Большой тройки»: в самом деле, оказывается, бесстрашный Сталин, даже будучи предупреждён о смертельной угрозе, самоотверженно выполнил свой долг вождя – без малого под огнём вражеских диверсантов. Заодно выплывала из незаслуженной тени фигура ещё одного участника Тегеранской конференции – верного ученика тов. Сталина, заместителя Председателя Совета министров СССР, Маршала Советского Союза, Почётного чекиста Л.П. Берии: ведь это его аппарат своевременно вскрыл и решительно пресёк замыслы врага! Причём выяснилось всё это – совершенно случайно – аккурат в канун 70-летнего юбилея вождя и 10-летия назначения Лаврентия Павловича главой советской госбезопасности.
После 1953-го обо всём этом надолго забыли. Пока к 25-летию Конференции не выступил со своими воспоминаниями Валентин Бережков, бывший переводчик Сталина. Ссылаясь на Медведева, он озвучил прежнюю страшилку, а впоследствии, переиздавая мемуары, многократно добавлял всё новые «подробности». Уже ближе к нашим дням затронул тему Павел Судоплатов – небезызвестный «Терминатор Сталина». Впрочем, ничего существенного к сказанному Медведевым он не добавил. Хорошо ещё не ссылался на Бережкова.
Но вскоре стали появляться источники, со всей ясностью показавшие: операция «Длинный прыжок» существовала лишь в воображении авторов-разработчиков совершенно иной и гораздо более масштабной операции. Той, что наконец обеспечила ранее немыслимые доверительные контакты лидеров двух великих держав.
Крест на авианосцах
Почему у нас нет авианосцев
16 ноября 1955 года состоялось, казалось, обычное заседание Президиума ЦК КПСС. Судя по черновым протокольным записям, вопросы обсуждали ординарные, хозяйственные. Ещё решили переименовать Московский метрополитен имени Л.М. Кагановича в метрополитен имени Ленина. Но всё это было лишь маскировкой обсуждения вопросов куда более судьбоносных.
«Опасный человек»
Так, товарищи из Президиума ЦК решили предоставить оружие Египту. Ещё более судьбоносное значение имело решение по докладу правительственной комиссии о гибели линкора «Новороссийск», на десятилетия определившее направление развития уже отечественного военно-морского флота.
Крупнейший корабль советского ВМФ линкор «Новороссийск» (бывший итальянский линкор Giulio Cesare) взорвался и затонул на севастопольском рейде в ночь на 29 октября 1955 года. Погибло не менее 660 моряков. Для расследования обстоятельств гибели корабля незамедлительно создали правительственную комиссию во главе с заместителем Председателя Совета министров СССР Вячеславом Малышевым. Комиссия разобралась во всём стремительно: к 4 ноября 1955-го! И уже 16 ноября доклад был обсуждён на Президиуме ЦК – на заседании, правда, присутствовало лишь пять человек из 13 входивших туда полноценных членов и кандидатов.
Правительственная комиссия решила, что линкор погубила немецкая магнитная мина, оставшаяся со времён войны. Но вот в гибели огромного количества моряков явно была виновата не только мина, а прежде всего командование Черноморского флота и Севастопольской базы, не сумевшие организовать спасение людей с корабля, тонувшего натурально возле причальной стенки – на глазах всей эскадры. Линкор тонул почти три часа, и всё это время командование не давало морякам «Новороссийска» приказа покинуть корабль.
Но об этом в протокольной записи – ни слова: на своём заседании первые лица страны решали лишь судьбу Главкома ВМФ – Адмирала Флота Советского Союза Николая Кузнецова. Обсуждение было столь кратким, что позволю себе полностью привести цитату из документа:
«Тяжёлый случай. Провал не к чести т. Горшкова. Кузнецов, Горшков несут ответственность. Слабость ММФ (имелось в виду Военно-морское министерство, существовавшее в 1950–1953 годах – В.В.) – расхлябанность, не лучше и на других флотах.
Кузнецов – очень видно опасный человек, никудышный как главком.
Обленились, ничего не делают. Не надо наказывать, как предлагает комиссия – не судить.
Т. Горшкову.
Сформулировать в виде решения ЦК.
И Жуков, и др. маршалы не всё делали. Почему Кузнецова не критиковали?
Панибратство.
Т. Ворошилов: Кузнецова подтянуть (в публикации зачёркнуто «снять»). Освободить.
Министерству обороны внести предложение в партийном и административном порядке наказать. Мероприятия разработать – извлечь и уроки».
В эти несколько строк вместилась судьба не только Кузнецова, но и всего того направления, за которое ратовало флотское руководство. В совместном постановлении ЦК КПСС и Совета министров СССР от 29 ноября 1955 года говорилось: «…Адмирал Флота Советского Союза Н.Г.Кузнецов неудовлетворительно руководил флотом, неправильно оценивал роль флота в будущей войне, допустил ошибки во взглядах и в разработке направлений строительства и развития флота». С занимаемой должности Кузнецова сняли 8 декабря 1955 года, а 17 февраля 1956 года его лишили звания Адмирала Флота Советского Союза, понизив до вице-адмирала.
Хотя в трагедии «Новороссийска» Кузнецов если и был виноват, то уж точно меньше всех. К тому времени он был главкомом лишь номинально: в апреле 1955 года Кузнецов перенёс инфаркт миокарда, несколько месяцев провёл в госпитале, а в сентябре–октябре 1955 года проходил курс лечения в санатории. Главнокомандующим ВМФ СССР после снятия Кузнецова стал Горшков, хотя по справедливости именно его голова и должна была полететь первой: именно он исполнял обязанности главкома, когда Кузнецов был не у дел по болезни, он же до июля 1955 года командовал и Черноморским флотом. По-хорошему, ответить должны были многие: Горшков, сменивший его на посту командующего ЧФ вице-адмирал Пархоменко, начальник штаба флота, член Военного совета ЧФ, начальник особого отдела флота, командующий эскадрой, командир Главной военно-морской базы ЧФ, командир 24-й дивизии охраны водного района, командование морских пограничных сил. В общем, все те, кто должен был всё протралить, наглухо закрыть район базы от вражеской агентуры и диверсантов (если это всё же была диверсия), организовать спасение людей…
Мало того, советский флот тогда потерял не просто крупнейший и самый мощный по вооружению корабль. Именно «Новороссийск», как имевший самые дальнобойные и крупнокалиберные орудия в советском ВМФ, был выбран в качестве надводного носителя ядерного оружия. Габариты и вес штатных снарядов его 320-мм орудий главного калибра, как считают специалисты, оптимально подходили для размещения в них тактических ядерных зарядов. На следующем же этапе модернизации предполагалось кормовые батареи главного калибра заменить пусковыми установками крылатых ракет с ядерными боеголовками.
И мало кто поверил в версию взрыва уцелевшей с войны немецкой мины – именно в тот час, именно под «Новороссийском», именно в самом уязвимом для него месте. «…Слишком невероятное стечение обстоятельств. Что же тогда могло произойти? – размышлял Кузнецов в мемуарах, не изданных при его жизни. – Диверсия? Да, диверсия». И вывод: «Конечно, взрыв на линкоре «Новороссийск» явился только поводом для расправы со мной. А в чём заключаются истинные причины?»
Океанский замах
А они заключались в самом Кузнецове, точнее, в его концепции строительства флота. В сентябре 1945 года у Сталина состоялось совещание по будущей кораблестроительной программе. Выступивший с основным докладом Кузнецов заявил: до 1956 года необходимо построить 9 линкоров, 12 (по другим данным – 15) авианосцев, 94 крейсера, 358 эсминцев и 495 подводных лодок! Раздражённый запросами моряков Сталин тогда бросил: «Так как идти в Америку незачем, то мы не будем перенапрягать нашу промышленность…»
Адмирал Кузнецов вряд ли мог знать, что именно тогда, когда он со свойственной ему бескомпромиссной настойчивостью доставал Сталина своей фантастической программой, практически все ресурсы советской экономики были задействованы под проект создания атомного оружия. Не мог же тов. Сталин, помешанный на секретности, прямо сказать своему флотоводцу: «Когда сделаем бомбу, тогда о корабликах и поговорим». Вождь рассчитывал на безусловное подчинение исполнителя и понимание непроизнесённого, но тот не понял.
А тут ещё возбудились «киты» сталинского ВПК – наркомы вооружения, боеприпасов, авиапрома и химической промышленности: они тоже доставали Хозяина настырными просьбами не сокращать военное производство, дабы сохранить «уникальные» предприятия.
«Бунтовщикам» надо было дать острастку. В начале 1946 года вождь учинил «дело авиаторов», летом того же года «поставил на место» маршала Жукова, затем пришёл черёд и моряков: в январе 1947 года Кузнецова сняли с поста Главкома, а в 1948-м, когда возникло «дело адмиралов», и вовсе разжаловали в контр-адмиралы. В 1951-м, сочтя, что урок пошёл впрок, Сталин вернул Кузнецова из опалы, назначив Военно-морским министром СССР.
Боливар не вынесет двоих
В октябре 1957 года Хрущёв заявил на Пленуме ЦК: «Два года тому назад Кузнецов внёс проект строительства флота на 10 лет. Мы его отклонили, а он устроил шум…» Сам Кузнецов в своих мемуарах написал так: «31 марта 1954 года я представил доклад о плане судостроения. Не отрицаю его погрешностей: планировалось большее, чем следует, количество кораблей, а кроме того, недостаточно решительно выдвигалось требование о создании самых новых кораблей и новой техники…»
Да уж куда там, «недостаточно решительно»! В проекте доклада о десятилетнем плане судостроения, представленном в апреле 1955 года в ЦК КПСС, помимо непомерного количества надводных кораблей, Кузнецов требовал от Хрущёва постройки – ни много ни мало – 800 подводных лодок!
Так что сшибка Хрущёва с Кузнецовым не была столкновением амбиций и характеров людей, на дух не переносящих друг друга. Или, как это представляют в литературе, проявлением чуть ли не животной ненависти тупого партийного чинуши к высочайшему профессионалу, осмелившемуся своё суждение иметь.
Кузнецов оказался опасен Хрущёву тем, что в самый напряжённый момент – схватки товарищей по стае за власть – продолжил активно продвигать идеи, расходящиеся с хрущёвскими. Он стал опасен именно как мощный рычаг воздействия на политику. И, ударив по Кузнецову, Хрущёв впервые по-настоящему рыкнул на военных, заткнув рот сразу и всем.
Колоссальные средства пожирали программы: ядерная – прежде всего, доводки водородной бомбы и создания ракетных носителей ядерного оружия. А тут ещё и адмиральская гигантомания! Хрущёв прекрасно понимал, что, если он продолжит курс на тотальную милитаризацию, неизбежно придёт к экономике и политике по-сталински – массовым репрессиям и новому загону населения в лагеря. И это был бы не просто полный провал внутренней политики Хрущёва – крах его власти. Боливар не вынесет двоих – надо было выбирать.
Но со снятием Кузнецова его дело не умерло, а лишь сменило вектор: Горшков, возглавлявший ВМФ 30 лет, оказался таким же гигантоманом, как и его предшественник. И хотя 16 ноября 1955 года на авианосцах был поставлен жирный крест, и адмиралы, и ВПК взяли своё – уже за счёт субмарин. Эксперты подсчитали, что строительство каждой лодки было равнозначно построению 50-тысячного города с полной инфраструктурой. На пике своего могущества ВМФ СССР имел, по одним данным, 376 субмарин разного класса, по другим – 450. Значит, на воздух (точнее, на воду) было пущено четыре с половиной сотни 50-тысячных городов – городов, где могли комфортно жить, трудиться и отдыхать 22,5 миллиона человек! Может, это и стало той самой соломинкой, сломавшей хребет Советского Союза?
Автор: Владимир ВОРОНОВ
Совместно с:
Комментарии