Мы совсем не знаем Сталина

Сегодня исполняется ровно 60 лет с того момента, как 5 марта 1953 года в 21 час 50 минут на мягком диване своей дачи в Волынском умер Иосиф Сталин, человек, три десятилетия управлявший нашей страной. О нем написаны сотни, если не тысячи книг, снято множество документальных и художественных фильмов, но на самом деле он остается одним из самых “закрытых” руководителей нашей страны.

Изучение его фигуры историками – задача весьма сложная. Трудно поверить, но мы до сих пор не можем определить, чем он занимался в тот или иной день своей жизни. В свое время мне приходилось изучать биографическую хронику Ленина, где довольно подробно расписаны его дни, особенно в период нахождения у руля Советского государства. Про Сталина же мы знаем очень мало. Приходится ориентироваться, к примеру, по журналам, в которых отмечалось, кого он принимал в своем кремлевском кабинете. Но бывал он там, особенно в последние годы жизни, отнюдь не ежедневно. Даже специалисты по биографии “вождя народов” отмечают, что иногда из нее “исчезали” целые недели, а то и месяцы. А это были идни и месяцы, когда принимались решения, вляившие на жизнь десятков миллионов людей…

На второй день после смерти Сталина Лаврентий Берия распорядился приготовить все вещи на Ближней даче к вывозу. Вывозили все: архивы, книги, рабочие бумаги, мебель, одежду, даже пластинки. Старшего прикрепленного Сталина Хрусталева уволили из органов госохраны только за то, что он пропустил на дачу сына генералиссимуса Василия (тот забрал велосипед, патефон и какие-то личные мелочи). Конечно, Берии было чего бояться, — в сталинских бумагах можно обнаружить что угодно. И архивы вождя регулярно “чистились”. Сначала Берией, после его ареста — Хрущевым. Недавно мне приходилось знакомиться со сталинскими историями болезни (см. в “Совершенно секретно” № 2 за этот год материал “Кокаин для товарища Сталина”). Отмечу одну интересную вещь. Изучавшееся мной дело было скомплектовано в апреле 1990 года, а рассекречено уже в нынешнем веке. И в нем невооруженным глазом просматривается столько изъятий…

В эти дни мы часто вспоминаем трагические события на Трубной площади, происходившие  в то время, когда тело Сталина лежало в Колонном зале, а десятки тысяч москвичей молча шли прощаться с человеком, имя которого знал любой советский гражданин сознательного возраста. Там в давке погибли люди. Много. Встречаются воспоминания очевидцев, какие-то детали всплывают в документах. Но материалы официального расследования (а оно, несомненно, было) до сих пор недоступны. Сколько людей погибло? Сто, триста, тысяча, две? Точные цифры по каким-то причинам не называются. Что, большая сложность поднять сводки МВД (5 марта МГБ вошло в состав МВД и объединенную структуру возглавил Берия)? Документы обязательно должны быть. Но их нет. Уничтожили? Вряд ли. Такие вещи хранятся вечно…

Сталинская история настолько дозирована, что это иногда просто удивляет. Что мы знаем о его личной жизни после смерти жены? Про горничную Валю Истомину, ту самую, о которой Молотов говорил: “А если и была женой, кому какое дело”? Даже про нее известно не так много, не говоря уж о том, что ее взаимоотношения с вождем – тайна за семью печатями. А ведь были и рапорты сотрудников охраны, и сообщения агентуры. Кое-что во времена Берии и Хрущева было уничтожено, следы “чисток” можно найти. Некоторые документы, но отнюдь не все, утрачены безвозвратно. И многие авторы, в том числе и историки, пытаются описывать частную жизнь Сталина по распространявшимся в разные времена слухам и домыслам…

Передо мной лежит документ – выписка из протокола №117 заседания Президиума УК КПСС от 28 апреля 1955 года, направленная Хрущеву, Булганину, Кагановичу, Маленкову, Молотову, Поспелову, Суслову. Называется документ “Об архиве И.В.Сталина”. Содержание простое: “Утвердить вновь комиссию для рассмотрения документов из архива И.В.Сталина в составе…” И следуют те же фамилии с пометкой после Хрущева “председатель”. Первые лица СССР не доверяли сталинские документы никому!

С другой стороны, современные историки, особенно молодые,  в большинстве своем не очень любопытны. Многие из них не имеют даже представления о том, сколько и каких документов находится в открытом доступе в архивах, как много можно почерпнуть из воспоминаний (не “отфильтрованных” в хрущевско-брежневские времена, а вышедших позднее). Если в советскую эпоху документы и мемуары были часто недоступны, то сегодняшние выпускники многих вузов просто не знают о них. У них нет навыка работы с историческими источниками, они не понимают системы формирования документальных фондов и не умеют, что называется “читать между строк”, отыскивая по крупицам информацию, из которой можно потом сложить относительно целостную картину того или иного исторического эпизода.

 Рассекречивать новые сталинские материалы, конечно, нужно. Но возникает один законный вопрос: для чего это делать, если и имеющиеся документы лежат зачастую мертвым грузом, лишь изредка привлекая к себе внимание публики, а изучаются к какой-либо дате, либо в связи со “вновь открывшимися обстоятельствами”.