Налет на кордон

03.07.2019

В ночь на 15 июня 1940 года спецгруппы пограничных войск НКВД СССР совершили целую серию нападений на несколько латышских пограничных постов в округе Абрене. Наибольшую известность получило советское нападение на 2-й кордон 1-й роты 3-го Абренского батальона в Масленках. «В ночь на 15 июня с.г. совершено нападение на 2-й и 3-й охранные посты III Абренского батальона, – говорилось в документах латвийского официального расследования, – на 2-м посту в Масленках возникла перестрелка между нападавшими и пограничниками, в ход пошли также ручные гранаты. В схватке убиты 4 человека. […] Перерезаны телефонные провода от 2-го поста в тыл. …Напавшие увели пограничников, находившихся на 2-м посту, и других пограничников, пришедших им на помощь, а также гражданских лиц – членов семей пограничников и жителей окрестных домов. […] Всего со 2-го поста и его окрестностей были уведены 5 пограничников и 11 гражданских лиц. […] Выяснилось, что с 3-го поста и его окрестностей уведены 5 пограничников и 16 гражданских лиц. Всего со 2-го и 3-го поста и их окрестностей уведены 10 пограничников и 27 гражданских лиц».

В ту ночь на 2-м кордоне – он располагался в 10 метрах от пограничной реки Лудза – находились шесть латвийских пограничников и семьи двоих из них. В 2.30 ночи патрульный Янис Мацитис засек нарушителей границы, окликнул их и получил в ответ автоматную очередь. К тому времени нападавшие уже окружили здания и стали забрасывать их гранатами. Четверо латвийских пограничников попытались отстреливаться из винтовок, но количественный и огневой перевес был на стороне нападавших. Спустя считанные минуты три латышских пограничника были убиты, погибла также жена начальника кордона Хермине Пуриня, а ее 14-летний сын Волдемарс был смертельно ранен – 16 июня он скончался в больнице. Ранены были также трое детей и жена другого пограничника. По той же схеме другое спецподразделение советских пограничников атаковало уже 3-й кордон 1-ой роты 3-го батальона Абрене в Шмайли, но здесь хотя бы обошлось без жертв.

Как гласят уже советские документы, которые в своем исследовании приводит доктор исторических наук, Михаил Мельтюхов, «14 июня начальником 10-го пограничного отряда тов. Инечкиным был получен приказ командира 28[-го] стрелкового корпуса, в оперативном подчинении которого с 12 июня с.г. находится данный пограничный отряд, – о занятии к 3 часам 15 июня исходного положения частями корпуса и пограничным отрядом. На основании этого приказа начальник пограничного отряда тов. Инечкин приказал вывести истребительные группы пограничников на заданное направление вблизи границы, одновременно указав о том, чтобы все командиры ожидали особого приказа о начале действий. В 3 часа 30 минут 15 июня начальник истребительной группы от 14 заставы 10[-го] погранотряда лейтенант Комиссаров самовольно перешел советско-латвийскую границу, разгромил и сжег латвийский кордон Масленки и, захватив пять погранстражников, 6 мужчин, 5 женщин и одного ребенка, вернулся на нашу территорию. На участке этой же заставы начальник 2-й истребительной группы политрук Бейко, услышав стрельбу и взрывы гранат, [решил, что действия начались, но он опоздал] также перешел границу в Латвию и произвел нападение на латвийский кордон Бланты и, захватив [без применения оружия] одного сержанта, четырех погранстражников[ 5 мужчин, 8 женщин, 4] детей, вернулся на нашу территорию. [Младший лейтенант Бусленко с помощником нач[альни]ка заставы № 11 так же перешли самовольно границу, но, не слыша действий соседей, возвратились незамеченными. Предварительным расследованием установлено, что все они знали, что без особого приказа госграницу переходить нельзя.] Лейтенант Комиссаров и политрук Бейко с границы сняты и конвоируются, по распоряжению начальника штаба войск округа т. Ракутина, – в штаб погранотряда. Расследование ведет начальник штаба войск округа тов. Ракутин. Захваченные на латвийских кордонах находятся на нашей территории». В июле 1940 года захваченных латвийских пограничников и мирных граждан вернули, но не всех: хозяин хутора Дмитрий Маслов, которого той ночью вместе с семьей тоже увели в СССР, остался в заключении, в 1942 году его расстреляли.

Схожие инциденты той же ночью произошли и на советско-литовской границе, только в этом случае нападения на погранзаставы – уже литовские – совершили не пограничники, а красноармейцы стрелковой дивизии. Как пишет Михаил Мельтюхов, «командир 5-й роты 657-го стрелкового полка 185-й стрелковой дивизии Арзамасов, не дождавшись сигнала о переходе границы, самовольно перешел с ротой границу и взял в плен 2 литовских пограничников, которые были сданы начальнику погранотряда. Вероятно, в ходе этого рейда в 3.40 утра 15 июня была захвачена литовская застава около деревни Ута и убит ее начальник старший полицейский А. Бараускас». Начальник отдела разведки штаба 185-й стрелковой дивизии старший лейтенант Кондаков «направил 40 человек разведчиков на погранзаставу, не предупредив их о сигналах. В результате команда разведчиков во главе с лейтенантом Козловым также самовольно перешла границу и взяла в плен одного литовского солдата». Как полагает исследователь, в данном случае речь скорее всего идет о событиях, произошедших около 4 часов утра в районе Эйшишкес у деревни Милвидай: там красноармейцы, вторгнувшись на литовскую территорию, арестовали и увели с собой литовского полицейского Й. Алекнавичуса.

Если пограничники и понесли наказания за свои действия, то явно символические. По крайней мере, судьба одного из них известна: политрук 10-го погранотряда войск НКВД Пётр Олиферович (по другим документам – Олефирович) Бейко в ноябре 1945 года – старший лейтенант, агитатор 74-го полка 34-й дивизии войск НКВД по охране железных дорог, служит в Казани, куда переведен после ранения, тогда же представлен к ордену Отечественной войны 2-й степени (а в 1985 году награжден еще одним орденом – тоже Отечественной войны 2-й степени). Так ведь и случившееся трудно списать на самодеятельность или эксцесс исполнителя. В июне 1940 года с точки зрения советского руководства сложилась ситуация, крайне благоприятная для установления полного контроля над Литвой, Латвией и Эстонией. И вот, в ночь на 15 июня 1940 года, огромная советская группировка – свыше 541 тыс. человек – завершила развертывание и вышла на исходные рубежи, изготовившись к вторжению. Еще раньше погранвойска НКВД получили приказ обеспечить переход границы частями Красной Армии, для чего предусматривалось создание ударных и истребительных групп, в задачу которых, пишет Мельтюхов, «входило ведение разведки и рекогносцировки, выбор места перехода границы, подготовка переправ и плавсредств, а после начала боевых действий – уничтожение штабов и подразделений пограничной службы противника». Перед общим переходом госграницы, как гласил приказ, в частности, командующего войсками ЛВО, погранчастям НКВД следовало совместно с подразделениями Красной Армии «внезапным и смелым налетом захватить и уничтожить эстонские и латвийские погранкордоны…». Правда, в ту же ночь на 15 июня «концепция поменялась»: правительства трех Прибалтийских стран приняли советский ультиматум и развернутые у их границ советские войска не получили приказ на проведение наступательной операции. Но, как водится, не до всех исполнителей довели отмену приказа о «внезапном и смелом налете»…