Новое назначение

ФОТО: АЛЕКСАНДР ЧУМИЧЁВ, ЮРИЙ ЛИЗУНОВ/ТАСС

2 июля 1985 года министром иностранных дел СССР стал Эдуард Шеварднадзе. Днем ранее – 1 июля – он был введен в состав Политбюро ЦК КПСС (кандидатом в члены Политбюро он был с 27 ноября 1978 года). Четыре дня – с 2 по 6 июля – Шеварднадзе совмещал пост главы МИДа и первого секретаря ЦК КП Грузии, пока ее пленум не освободил его от этих обязанностей.

Бывший глава советского МИД Андрей Громыко перешел на постоянную работу в Верховный Совет СССР спикером советского парламента. Это перемещение было следствием договоренностей между Громыко и Горбачёвым, достигнутым еще в марте 1985 года.

Пять лет, которые Шеварднадзе провел во главе МИДа, были временем коренного поворота в советской внешней политике. Эдуард Шеварднадзе и Михаил Горбачёв пошли на широчайшие односторонние уступки Западу, которые были истолкованы как советское поражение. Их последствия мир ощущает до сих пор. Именно эти односторонние уступки, за которые СССР и его наследница постсоветская Россия не получили ничего, привели сейчас к новому витку конфронтации между Москвой и Западом.

Так что же стояло за назначением Шеварднадзе? И почему именно он оказался во главе советской внешней политики?

НА ЗАРЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЮНОСТИ

О нашем герое, как его сторонниками, так и противниками сложено множество легенд и откровенных мифов. Согласно одному из них, Шеварднадзе – это ставленник Юрия Андропова. Однако простой анализ биографии Эдуарда Амвросиевича говорит о том, что его путь был намного интересней и сложней.

Начнем с того, что уроженец гурийского села Мамати Эдуард Шеварднадзе получил свой первый заметный пост второго секретаря Кутаисского обкома ЛКСМ Грузии в 1952 году. А в 1953 году он стал уже первым секретарем этого обкома. Отметим, что Кутаисская область (а значит, и ее партийный и комсомольский обкомы) была создана 5 ноября 1951 года как результат эксперимента. До этого на территории Грузии не было областей (если не считать автономной Юго-Осетинской), а были только районы. Теперь же решили создать две области – Тбилисскую и Кутаисскую. В конце 1953 года эксперимент признают неудачным и возвращаются к привычному для того времени районному делению. Однако этот эксперимент сыграл свою роль в карьере Шеварднадзе.

Первым секретарем Кутаисского обкома партии после ее создания стал Акакий Мгеладзе, бывший руководитель Абхазии. Уроженец Гурии Мгеладзе в раннем детстве уехал с родителями в Гудауту, где сделал карьеру. Именно там он познакомился с Иосифом Сталиным, что привело к резкому росту амбициозности Мгеладзе и даже к его конфликту с Лаврентием Берией. Говорят, что Мгеладзе подталкивал к этому Василий Эгнаташвили, занимавший весьма скромную должность секретаря Верховного Совета Грузии. Однако Эгнаташвили был влиятелен, так как приходился доверенным лицом и родственником Сталина. Недолго просидев в Кутаисском обкоме, Мгеладзе стал первым секретарем всей Грузии, на этом посту инициировав антибериевское «Мингрельское дело».

Именно Мгеладзе и приметил в Кутаиси Шеварднадзе, выдвинув его на комсомольскую работу. И Шеварднадзе этого не забыл. Не отличавшийся сентиментальностью и крепкими человеческими привязанностями наш герой, став в 1972 году руководителем Грузии, вернул Мгеладзе из политического небытия, назначив сначала руководителем треста «Грузплодовощ», а затем заместителем министра сельского хозяйства Грузинской ССР. Мгеладзе был единственным покровителем Шеварднадзе, к которому последний относился с теплотой на протяжении всей жизни.

Еще одним парадоксом жизни Шеварднадзе являлось его отношение к Сталину. Будучи одним из лидеров перестройки, он не замечен в антисталинизме. Более того, перед смертью, Шеварднадзе называл Берию преступником и убийцей вождя, а Сталина – великим человеком. И этот его «крипто-сталинизм» проявится на следующем этапе.

В 1956 году Шеварднадзе стал вторым секретарем ЦК ЛКСМ Грузии. Этому предшествовали мартовские события того же года, когда после ХХ съезда грузинская молодежь устроила беспорядки, протестуя против антисталинских разоблачений. В нынешней Грузии эти события – пример национально-освободительной борьбы. Для нынешних российских сталинистов – это преступление «проклятого Хрущёва против честных патриотов».

И никто не говорит о том, что в этих выступлениях смешались сталинизм и грузинский национализм. Кроме того, поговаривали, что за этими событиями могли стоять и некоторые бывшие руководители грузинского ЦК (в том числе – Мгеладзе), которые боялись, что антисталинские разоблачения отразятся и на их судьбе.

И вот в ходе этих событий Шеварднадзе неожиданно заступился за протестующих. Более того, легенда гласит, что он спас от расправы многих участников этих событий. К тому моменту Шеварднадзе, как считают некоторые эксперты, находился в плотном контакте с восходящими политическими звездами – первым секретарем ЦК ВЛКСМ Александром Шелепиным и секретарем ЦК ВЛКСМ Владимиром Семичастным.

Что не могло не отразиться на карьере Шеварднадзе. В 1956 году он становится вторым секретарем ЦК ЛКСМ Грузии, а год спустя – в 1957 году – и первым секретарем. Главным комсомольцем Грузии Шеварднадзе пробудет до 1961 года. Кстати, в 1958 году он познакомился на съезде ВЛКСМ с молодым функционером из Ставрополя по имени Михаил Горбачёв.

ЗИГЗАГИ КАРЬЕРЫ

В 1961 году Эдуард Шеварднадзе переходит на партийную работу и становится первым секретарем Мцхетского райкома КП Грузии. А в 1964 году становится первым секретарем Первомайского райкома партии г. Тбилиси. Этот взлет совпадает с переходом в партийный аппарат самого Шелепина. В 1961 году Шелепин оставляет пост председателя КГБ при СМ СССР, оставляя этот пост своему соратнику Владимиру Семичастному. Он становится секретарем ЦК КПСС, а год спустя – в 1962 году – возглавил специально созданный под него Комитет партийно-государственного контроля при ЦК КПСС и СМ СССР. Добавим к этому пост заместителя председателя Совета Министров СССР.

Таким образом, Шелепин сосредотачивал в своих руках огромную власть. Причем как в партийном, так и в государственном аппарате, что было беспрецедентно для той эпохи. Особое внимание он уделил взятию под контроль силовых структур – КГБ и МВД.

В 1960 году было упразднено МВД СССР, а его функции были переданы МВД союзных республик. В 1962 году МВД преобразуются в Министерства охраны общественного порядка (МООП). Руководителем МВД, а затем МООП РСФСР становится шелепинский соратник Вадим Тикунов (ранее комсомольский функционер и заместитель Шелепина по КГБ).

В 1964 году Шеварднадзе становится первым заместителем министра МООП Грузии, а в 1965 году – и министром. Совершенно очевидно, что это назначение не могло пройти мимо Шелепина. И все это время наш герой идет в шелепинском фарватере.

Однако в 1965 году между Леонидом Брежневым и шелепинской группировкой намечаются первые противоречия. А в 1966 году интересы этих двух групп сталкиваются открыто. Принимается решение о воссоздании общесоюзного МООП (в 1968 году вновь переименовано в МВД). Шелепин и К хотят видеть во главе министерства Вадима Тикунова. Однако Брежнев продавливает на этот пост своего кандидата – Николая Щёлокова.

В мае 1967 года по шелепинской группе наносится удар: вместо Владимира Семичастного главой КГБ становится Юрий Андропов. Таким образом, Шелепин лишился своей поддержки в силовых структурах. В июне 1967 года Шелепин на Пленуме ЦК потерпел поражение. Его кадры начали убирать с руководящих постов, а сам он был переведен на пост главы советских профсоюзов.

А что же Шеварднадзе?

Он остался на посту шефа республиканского МВД, а в 1972 году стал первым секретарем Тбилисского горкома партии. Там он пробыл всего несколько месяцев, и в сентябре он был избран первым секретарем ЦК КП Грузии. Такой карьерный кульбит – особенно на фоне заката Шелепина – свидетельствует о том, что наш герой не только не растерялся, но и сумел найти новых покровителей. В популярной литературе много говорится о покровительстве Андропова Шеварднадзе. Однако знатоки ситуации воспринимают эту версию со смехом. Настоящим покровителем Шеварднадзе к тому моменту стал Николай Щёлоков. Именно с опорой на Щёлокова Шеварднадзе сверг первого секретаря ЦК КП Грузии Василия Мжаванадзе.

ОТ «СОВЕТСКОГО ХУНВЕЙБИНА» К «МОНАНИЕБА»

На посту первого секретаря ЦК КП Грузии Шеварднадзе пробыл 13 лет – до 1985 года. Если верить разного рода мемуарным свидетельствам, то примерно с середины 70-х годов прошлого века он сближается с Михаилом Горбачёвым, и они начинают обсуждать необходимость реформ советской системы. Якобы в 1980 году после ввода советских войск в Афганистан Горбачёв и Шеварднадзе в ходе одного из разговоров на госдаче в Пицунде твердо решили, что советская система доживает последние годы, и надо менять ситуацию.

И вот тут начинается самый главный парадокс: все три отца советской перестройки – Горбачёв, Шеварднадзе и Яковлев – в разное время входили в плотные отношения с группой Александра Шелепина. А это была очень консервативная группа. Причем, как считают некоторые источники, она была ориентирована на маоистский Китай. Важный факт: именно Шелепин как председатель КГБ отказался отзывать своих советников из КНР. То есть фактически проявил особую позицию в советско-китайских отношениях и сохранил связи между спецслужбами двух стран.

Такие фигуры, как Горбачёв, Шеварднадзе и Яковлев, видимо, должны были стать своего рода «советскими хунвейбинами», руками которых Шелепин и его соратники должны были проводить «чистки». Однако Шелепин потерпел политический крах, а вот его креатуры...

Люди, которые должны были стать тараном, остались в политике. Остались не без проблем. Кто-то как… Горбачёв отделался «легким испугом». Яковлев вынужден был отправиться в опалу послом. Шеварднадзе начал маневрировать, искать других покровителей и остался на плаву.

Однако в какой-то момент люди, составлявшие «шелепинский таран», вновь сошлись вместе и поставили перед собой цель уже, видимо, не просто изменение, а радикальную трансформацию системы. А некоторые из них (Яковлев) так вообще считали необходимым ее уничтожение.

Сюжет о том, как бывшие шелепинцы трансформировались из радикал-консерваторов в радикал-реформаторов, и даже могильщиков системы еще ждет своего историка. Однако здесь укажем, что, видимо, для Шеварднадзе этот процесс проходил тяжелее всего. В этой связи укажем на знаменитый фильм Тенгиза Абуладзе «Покаяние» («Монаниеба»). История создания этого фильма – настоящий детектив, заслуживающий отдельного описания. Здесь лишь укажем на то, что Шеварднадзе был не только политическим патроном проекта, но и почти соавтором Абуладзе. По крайней мере, об этом много говорили в перестроечные годы.

В этом фильме есть одна странность. Формально «Покаяние» было манифестом антисталинских сил. Однако почему-то в самом фильме фигуры Сталина нет или почти нет, если, конечно, считать Сталиным некоего карлика, которого зовут патроном и который появляется в сцене похорон Варлама Аравидзе. А вот сам этот Варлам Аравидзе имеет яркие внешние сходства с Лаврентием Берией. Как тут не вспомнить политического учителя Шеварднадзе Акакия Мгеладзе и личный крипто-сталинизм Эдуарда Амвросиевича.

Отметим, что одним из прототипов художника Сандро Барателия в «Покаянии» был родственник Шеварднадзе – его двоюродный дед Дмитрий Шеварднадзе. Отметим, что причиной гибели Дмитрия Шеварднадзе стал его конфликт с Берией. Он выступил против сноса церкви Успения в Метехи. Берия предложил ему в обмен за отказ от протестов против сноса церкви стать директором музея на месте церкви. Но Дмитрий Шеварднадзе отказался и был арестован. Эта история стала одной из сюжетных линий «Покаяния».

Кстати, в «Покаянии» есть и еще один тонкий момент. Кто в итоге выбрасывает тело Варлама Аравидзе из могилы? Это делает его сын Авель Аравидзе! Который одновременно является высокопоставленным функционером. Сюжет, мягко говоря, многозначительный, интерпретирующийся по-разному. В том числе – и как намек на то, что советская система будет ликвидирована не диссидентами и другими ее открытыми врагами, а теми группами внутри номенклатуры, которые она перестала устраивать.

Таким образом, к 1985 году Шеварднадзе был готовым членом команды, которая хотела произвести радикальную трансформацию и даже ломку советской системы. Однако почему его решили назначить именно на решение внешнеполитических задач?

Следует отметить, что в советской элите существовал устойчивый стереотип: после смерти Иосифа Сталина большинство советского населения (особенно этнические русские) категорически не хотят видеть кавказцев в высших эшелонах власти. И уж тем более, не хотят кавказца в качестве первого лица. По крайней мере, так гласил стереотип. Никто, конечно, не проводил социологических исследований, но стереотип такой был.

МИНИСТР ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР Э.А. ШЕВАРДНАДЗЕ И

ПРЕЗИДЕНТ США Р. РЕЙГАН. ФОТО: ЭДУАРД ПЕСОВ/ТАСС

Новый советский внешнеполитический курс мог не понравиться определенным кругам советского общества. И назначение на пост главного проводника такого курса выходца из Грузии могло служить своего рода громоотводом.

Еще один тонкий момент: МИД – это крайне консервативная структура, проникнутая кастовостью. Появление в ней чужака типа Шеварднадзе – это очень серьезное испытание и для этого чужака, и для МИДа. Более того, радикальная смена советского внешнеполитического курса могла вызвать сопротивление в дипломатическом корпусе. А значит, рано или поздно ситуация могла потребовать и кадровых «чисток», и организационных решений, непопулярных в мидовской среде. Эдуард Шеварднадзе в силу своей чуждости МИДу был хорошим исполнителем для таких решений. Таким образом, на пост главы МИД назначался человек, который был уязвим сразу с нескольких точек зрения.

В том же 1985 году в узких литературных кругах много судачили о том, что в редакции журнала «Знамя» лежит рукопись романа скончавшегося полтора десятилетия назад Александра Бека. В свое время его запретили печатать. Сюжет романа сводился к ситуации перемещения крупного чиновника одного из союзных промышленных министерств на дипломатическую работу. Герой не просто переживает это перемещение, но и вспоминает всю свою предыдущую жизнь. Год спустя – в 1986 году – роман был опубликован. Как известно, он назывался «Новое назначение».

Однако никто и не догадывался, что в коридорах Старой площади и Смоленке происходит вполне себе лихо закрученная драма с новым назначением высокопоставленного партийного работника на пост главы советской внешней политики.