От цареубийства до репрессированной переписи

Имя Валентина Хотимского мало известно широкой публике. Между тем его биография заслуживает того, чтобы привлечь к ней внимание

Хотимский был одним из тех, кто решил судьбу царской семьи. Для узкого круга специалистов – это ученый-статистик, на учебниках которого выросло целое поколение советских экономистов. При этом он же – засекреченный сотрудник советской военной разведки. И наконец,  именно Хотимский руководил подсчетом итогов разоблачительной переписи 1937 года, результаты которой были на полвека скрыты после приказа Сталина. В возрасте 47 лет он стал одной из жертв учения, в которое слепо верил.

Левее, еще левее

Валентин Хотимский в 1910 году окончил с золотой медалью московское Александровское коммерческое училище. А уже через год стал членом партии социалистов-революционеров. В 1913-м поступил в Санкт-Петербургский политехнический институт, где на экономическом отделении математического факультета проучился до 1916 года. Именно там Хотимский увлекся статистикой.

Однако на первом же курсе был арестован за антиправительственную пропаганду и исключен из института. Впрочем, благодаря заступничеству профессуры все же получил возможность продолжить высшее образование.

В мае 1917-го Хотимский стал членом Екатеринбургского Совета рабочих и солдатских депутатов, затем был избран председателем исполкома Уральского областного Совета крестьянских депутатов. При расколе партии социалистов-революционеров он примыкает к ее левой части.

В октябре 1917 года Хотимский приветствовал новую революцию и стал членом исполкома Уральского облcовета и областным комиссаром земледелия.
Хотимский принял активное участие в одном из самых трагических событий российской истории. Председатель Уралоблсовета А.Г. Белобородов, рассказывая о расстреле царской семьи, вспоминал:

– Мне и Хотимскому (тов. Хотимский тогда был левым с.-р., членом Президиума Облсовета) [перед прибытием царской семьи в город] пришлось ездить и осматривать целый ряд зданий. …В конце концов наш выбор остановился на особняке Ипатьева.

[gallery]

По свидетельствам других очевидцев, при обсуждении судьбы царя Хотимский занимал решительную позицию, настаивая на ликвидации Романовых. Однако, утверждается в некоторых источниках, он якобы выступал за сохранение жизни детям царя. Насколько настойчиво Хотимский отстаивал свою позицию, мы уже вряд ли узнаем. Зато известно, что расстрел царской семьи только укрепил сотрудничество Хотимского с большевиками. Более того, очень скоро он к ним присоединился, став членом РКП(б).

Вчерашний эсер быстро продвигался по большевистской карьерной лестнице, занимая руководящие посты в партийных комитетах провинциального уровня.
Понятно, что активное участие Хотимского в событиях этого периода было часто сопряжено с прямым риском для жизни. Так, после трагической гибели канонического большевистского героя Гражданской войны Сергея Лазо именно Хотимскому было поручено возглавить Дальбюро ЦК РКП(б), но до места нового партийного назначения добраться было совсем не просто. Хотимский пробирался на новое место борьбы в форме казачьего офицера, кружным путем. Погибни он тогда – и, может, стал бы одним из героев большевистского пантеона.

Такой характер, как у Хотимского, годился для большевистского руководителя периода Гражданской войны, но удержаться в составе правящей номенклатуры ему, конечно, было не суждено. Только в течение краткого периода, с осени 1921 года по март 1922-го, Хотимский заведовал подотделом пропаганды ЦК РКП(б). Некоторое время, в 1922–1923 годах, он – проректор Коммунистического университета трудящихся Востока, одной из основных задач которого была подготовка революционных кадров для стран Азии. На этом окончательно завершается «революционный» период его жизни. Победившая партия большевиков больше не нуждалась в таких, как Хотимский, в качестве ответственных функционеров.

Теоретик статистики

Выпав из состава большевистской номенклатуры, Хотимский до конца 1920-х годов целиком посвящает себя науке и работе в сфере образования. В 1924–1927 годах он преподает математику в Институте народного хозяйства имени Г.В. Плеханова. В этот период им публикуются несколько работ, создавших основу его высокой научной репутации.

В 1927 году Хотимский переходит на работу в Коммунистическую академию, цитадель большевистской ортодоксии. Там он возглавляет секцию математики. В 1930–1931 годах под его и Б.С. Ястремского совместной редакцией выходят два издания учебника «Теория математической статистики». Как известно, каждый из четырех авторов этой книги – А.Я. Боярский, В.Н. Старовский, В.И. Хотимский и Б.С. Ястремский – оставил очень заметный след в истории советской статистики, а Старовский после «успешного» проведения переписи 1939 года даже на 35 лет возглавил всю советскую статистику.

Это было время «великого перелома», и даже между самими большевистскими кадрами в науке шла ожесточенная борьба, которая часто сопровождалась наклеиванием ярлыков и написанием доносов. Впоследствии Арношт (Эрнест) Кольман, который тогда в Коммунистической академии возглавлял Ассоциацию институтов естествознания – для него наш герой был самым близким другом, – вспоминал об одной из попыток скомпрометировать возглавляемый Хотимским коллектив авторов учебника

– Еще в 1931 году шарлатаны от статистики, которых мы критиковали, в анонимном доносе «разоблачали» Хотимского и всю группу статистиков-марксистов, возглавляемую им (в нее входили Ястремский, Боярский, Старовский), как «белополяков». Доносчики аргументировали это тем, что фамилии этих товарищей наподобие польских имеют окончание «ский»!

В 1932 году бригада под руководством Хотимского (Коммунистическая академия перешла тогда на бригадную организацию работы) в составе все тех же четырех авторов, к которым присоединились некоторые другие специалисты, выпустила учебник «Статистика». За ним следуют все новые и новые издания учебника.

Конечно, не Хотимскому и его соавторам принадлежало решение об «органическом» слиянии органов статистики с Госпланом в самом начале 1930-х годов, уничтожении самой возможности самостоятельности и объективности статистического наблюдения. Вот и писали тогда Хотимский и его соавторы, как «верные солдаты партии», об «отмирании статистики при социализме», раз ее намертво привязали к Госплану. Следуя «партийным установкам», они приняли активное участие в кампании «разоблачения» уже арестованных ученых с мировым именами – Н.Д. Кондратьева, А.В. Чаянова и других. 

12 ноября 1930 года на заседании общества марксистов-статистиков Коммунистической академии Хотимский, Ястремский, Старовский и Боярский выступили против «разоблаченных вредителей». Выступление Хотимского было озаглавлено «Вредительство в статистической методологии». Впрочем, назвав по именам и осудив «вредителей», он заканчивает свою речь страстным призывом к повышению уровня математического образования среди советских экономистов и обществоведов:

– Нельзя больше терпеть невероятную неграмотность наших экономистов и обществоведов в области математики. У многих экономистов и философов отсутствует твердое знание арифметики… Социалистическая реконструкция хозяйства и культурная революция с особой остротой выдвигают требования быстрейшей ликвидации этого прорыва.

Соавторы Хотимского впоследствии не включали эти выступления в списки своих публикаций, они даже отсутствуют в, казалось бы, наиболее полных перечнях их работ, напечатанных посмертно. Ведь неслучайно мемуары раскаявшегося к концу жизни редактора сборника, где они были опубликованы, Кольмана, озаглавлены «Мы не должны были так жить».

И борьбой с тогдашними «вредителями в статистике», якобы «орудовавшими в планировании», не ограничилось участие Хотимского в объявленном партией походе за большевизацию советской науки. В самом начале 1930-х годов он принимает активное участие в захвате большевистскими кадрами Московского математического общества. Именно тогда Кольман становится его президентом, а Хотимский членом правления этого общества.

Но большевистские кадры, к числу которых принадлежал Хотимский, не были тупыми фанатиками, а их увлеченность наукой являлась глубокой и всеохватывающей. Уже неоднократно упоминавшийся Кольман, ближайший друг и соратник Хотимского в борьбе за большевизацию советской науки, через много лет, порвав с прошлым, напишет мемуары, в которых речь идет, в частности, и о его друге:

«Вспоминаются наши нечастые, из-за вечной занятости, встречи дома, у меня или у него. Начинался вечер. Шли споры не только по волнующим всех проблемам политической жизни, но и по прочитанной книге, увиденному спектаклю. Внезапно хозяин отходил к письменному столу и незаметным кивком подзывал меня. Мгновенье – и на листке бумаги зарождалась очередная математическая задача, какой-нибудь интересный парадокс, который потом будет мучить нас обоих, пока не зазвучит в тиши ночной телефонный звонок с радостным сообщением одного из нас: «Эврика, нашел наконец решение! И все так просто!» Но ведь до этого простого надо было так долго добираться! И без глубочайшей любви к этим поискам ничего бы не вышло».

В разведке

Казалось бы, бывший пламенный революционер окончательно нашел свое место в служении советской науке. Но, видимо, характер не выдержал. В 1932 году Хотимский покидает Коммунистическую академию. В вышедшем в 1934 году очередном томе Большой советской энциклопедии была напечатана краткая биография Хотимского, которая имела следующее интригующее окончание: «В 1933 назначен нач. политотдела Зивитинской МТС (ДВК)». Что это? Неужели опала и/или ссылка? Но проштрафившиеся кадры по заведенному тогда порядку не становились персонажами БСЭ так, чтобы это не сопровождалось руганью. В этой же статье ничего подобного нет, да и должность приведена пусть и совсем маленькая, но политическая, что предполагало все-таки доверие партии. Впрочем, объяснение, кажется, содержится в статье о Валентине Хотимском, появившейся в период горбачевской гласности

«В начале 30-х годов свободно владевшего тремя иностранными языками ученого привлекли к работе в Разведывательном управлении РККА. Но времена уже изменились. В условиях складывающегося культа личности Сталина под подозрение были взяты все, кто состоял раньше в других партиях, в том числе и В.И. Хотимский. В годы гражданской войны, когда надо было идти на смерть, ему доверяли. Теперь же он стал «классово чуждым». В июле 1933 года В.И. Хотимского отстранили от работы в разведке».

И это все, что нам пока известно о работе Хотимского в Разведывательном управлении РККА. Его имя мне не удалось найти ни в одном самом подробном справочнике, посвященном советской военной разведке. В 1934–1935 годах он – начальник сектора контроля Госплана РСФСР, а затем в 1935–1937 годах возглавляет отдел статистики населения и здравоохранения ЦУНХУ (Центральное управление народно-хозяйственного учета. – Ред.) Госплана СССР.

Неизбежная жертва

Начало страшного 1937 года совпало с проведением в СССР переписи населения, которая долго откладывалась. Она насчитала только 162 млн человек вместо 170 млн, о которых широко трубили перед ней. Вместо подтверждения «огромных достижений социалистического строительства» эта перепись констатировала огромную убыль населения в результате ужасного голода 1932–1933 годов. Причастные к переписи ответственные сотрудники аппарата ЦУНХУ – О.А. Квиткин, Л.С. Брангендлер (Бранд) и М.В. Курман были арестованы в марте 1937 года.

Подсчет итогов этой переписи возглавил Хотимский, назначенный после ареста Квиткина исполняющим обязанности начальника Бюро переписи населения ЦУНХУ. Но 8 сентября 1937 года Хотимскому было приказано «вернуться к исполнению своих прямых обязанностей начальника Отдела населения и здравоохранения». В письме на имя начальника ЦУНХУ И.Д. Верменичева, датированном следующим днем, возмущенный этим распоряжением Хотимский смог указать «на большую работу, проделанную бюро при моем участии».

Действительно, сохранившиеся и опубликованные итоги разработки данных переписи достаточно обширны. Впрочем, для отдельных территорий подробные итоги переписи 1937 года имеются только по этническому составу. Если сопоставить это с такой теперь известной составной частью Большого Террора, как «национальные операции» (репрессии против поляков, немцев, латышей, эстонцев и некоторых других этнических групп), то создается впечатление, что именно эта единственная проведенная подробная территориальная разработка результатов переписи предназначалась для НКВД.

Из найденного документа, подготовленного в августе 1937 года Хотимским и двумя его подчиненными, известно, что первоначально предлагалось, идя на поводу у «критиков» переписи, раздуть общую цифру населения страны с 162 до 168,5 млн, с тем чтобы скрыть столь опасные ее реальные результаты. Значит, итоги разработки реальных данных рассматривались только как промежуточные. Однако было принято еще более радикальное решение. На итоги переписи 1937 года наложили запрет. В 1939 году вместо нее провели новую перепись. Сфальсифицированные результаты этой переписи – все опубликованные цифры официальных итогов которой были искажены – удовлетворили Сталина.

Хотимский не пострадал из-за запрета переписи, и в 1937 году он избежал ареста. Но у человека с такой феерической биографией не было шансов выжить в мясорубке Большого Террора. В феврале 1938 года настала очередь ареста для многих еще уцелевших бывших эсеров.

В базе данных «Жертвы политического террора в СССР» «Мемориала» о нашем герое имеются следующие сведения:

«Хотимский Валентин Иванович. Арестован 20 февраля 1938 г.
Приговорен: Военным Трибуналом МВО 31 марта 1939 г., обв.: участие в эсеровской террористической организации.
Расстрелян 3 июля 1939 г. Место захоронения – Москва, Донское кладбище. Реабилитирован 2 февраля 1957 г. ВК ВС СССР».

При аресте у Хотимского был изъят именной браунинг, хранившийся как память о Гражданской войне, который и стал основной «уликой». Содержался арестованный во внутренней тюрьме НКВД. Еще находясь под следствием, он был публично объявлен «врагом народа». Перед самой переписью 1939 года, чтобы окончательно сделать послушными ответственных за нее статистиков, в главном партийном журнале «Большевик» была напечатана специальная статья, в которой говорилось:

«В статистической науке долгое время подвизались враги народа: Осинский, Краваль (расстрелянные руководители советской статистики. – Ред.),
Хотимский, Бранд и другие. Начиная с 1932 года, «бригадой» с участием Хотимского, Бранда и редакторов последнего издания «Курса теории статистики» – Боярского, Ястремского и др. – издавался несколько раз учебник «Статистика». Учебник был пронизан вредительскими установками…»

ОБ АВТОРЕ

Марк Тольц, профессиональный демограф. Окончил с отличием экономический факультет Пермского университета, а затем более десяти лет работал в Статистическом управлении Пермской области. Участник советских переписей 1970 и 1979 годов. Защитил кандидатскую диссертацию в НИИ ЦСУ СССР. В Москве работал в институтах Госплана России и АН СССР. Многие его работы посвящены истории демографии в СССР и судьбам репрессированных статистиков. Активно выступал за реабилитацию переписи 1937 года, результаты которой были отвергнуты Сталиным. Был первым профессионалом, поставившим под сомнение итоги следующей сфальсифицированной переписи 1939 года. Описал практику засекречивания и способы искажения советских демографических данных.

С 1992 года продолжает исследования в Иерусалимском университете.