"Первый консул Франции продал Испанию..."

216 лет назад, в мае 1803 года, Наполеон продал Соединенным Штатам Луизиану, и эта «странная» сделка до сих пор продолжает удивлять историков. Что это было? Великая удача для американцев? Тонко продуманный ход, одним росчерком пера, создавший для ненавистной Наполеону «владычицы морей» Великобритании нового серьезного соперника? Или, может быть, нечто, имеющее прямое отношение к термину «коррупция»?

Как известно, Джордж Вашингтон перестал быть президентом 4 марта 1797 года, и его сменил адвокат из Бостона Джон Адамс – бывший первый вице-президент. Адамс был президентом до 4 марта 1801 года. Соответственно, его сменил виргинец Томас Джефферсон, человек демократического образа мыслей, не поддерживавший рабства, и главнейшим эпизодом президентства Джефферсона стала покупка Луизианы в 1803 году.

Эта сделка позволила Соединенным Штатам практически удвоить свою территорию, и главное в ней было даже не это, а то, что США получили контроль над рекой Миссисипи, важнейшей транспортной артерией, которая ранее была пограничной рекой.

БЫВШАЯ КОЛОНИЯ ИСПАНИИ

Чтобы было понятно, в 1762 году Луизиана стала колонией Испании. Новый Орлеан (сейчас это крупнейший город в штате), находившийся на территории Луизианы, обладал очень выгодным географическим положением. Получалось так, что страна, владеющая этим городом, могла контролировать всю реку Миссисипи.

По сути, американцами были куплены французские владения в Северной Америке, и размер приобретенной территории составил примерно 2,1 млн кв. км, что в четыре раза превосходило по размеру саму Францию.

Цена сделки, по тем временам, составила $15 млн или 80 млн французских франков. Исходя из этого, цена одного квадратного километра составила всего $7.

На отошедших в пользу США землях в настоящее время располагаются штаты Арканзас, Миссури, Айова, Оклахома, Канзас, Небраска, южная часть штата Миннесота, большая часть штата Северная Дакота, практически весь штат Южная Дакота, северо-восточная часть штата Нью-Мексико, большая часть штата Монтана, часть штата Вайоминг, северная часть Техаса, восточная половина Колорадо и часть штата Луизиана, включая город Новый Орлеан.

«Луизианская покупка», как уже говорилось, стала делом 3-го Президента США Томаса Джефферсона, и он был весьма озабочен законностью проведения сделки, ибо Конституция США не содержала статей по поводу приобретения территорий у иностранных государств. Тем не менее он решился на сделку, и причиной того было то, что Франция и Испания мешали американской торговле через порт Нового Орлеана. А Новый Орлеан, как уже говорилось, полностью контролировал реку Миссисипи – одну из главных водных артерий Северной Америки. Американцы, согласно договору, имели право экспортной торговли через порт Нового Орлеана. Однако уже в 1798 году испанцы в одностороннем порядке отменили действие этого договора, чем сильно озадачили руководство Соединенных Штатов.

Затем, в 1800 году, Испания передала контроль над Луизианой наполеоновской Франции. Причем окончательная передача контроля над Луизианой от Испании к Франции состоялась лишь 30 ноября 1803 года.

ПЕРЕГОВОРЫ В ПАРИЖЕ

После этого Томас Джефферсон направил в Париж Джеймса Монро и Роберта Ливингстона для проведения предварительных переговоров. Удивительно, но сначала в качестве объекта приобретения планировались только Новый Орлеан и его окрестности. Никто и предположить не мог, что французская сторона выдвинет совершенно другое предложение.

Дело в том, что в 1802 году в Париж был отправлен Пьер-Самюэль Дюпон де Немур, родившийся в Париже и бежавший после революции в США. В Америке Дюпон стал близким другом Томаса Джефферсона, но при этом он имел массу полезных связей во французских правящих и деловых кругах. И по тайным дипломатическим каналам Дюпон вступил в переговоры с Наполеоном от имени Президента США.

Наполеон прекрасно осознавал, что Великобритания может легко захватить Луизиану. Он понимал, что новая война с британцами неизбежна, и, трезво оценивая положение, пришел к выводу, что его планы колониальной экспансии в Западном полушарии обречены на неудачу. Не располагая конкурентоспособным флотом, Франция не смогла бы удержать Луизиану, и та стала бы легкой добычей британцев. При этом Наполеону нужны были деньги, и он решил одним выстрелом «убить сразу трех зайцев»: получить средства, столь необходимые для предстоящей войны, насолить британцам и заручиться благожелательным нейтралитетом набирающей силу заокеанской республики. И Наполеон, будучи человеком резким и быстрым на решения, приказал своему министру финансов Франсуа де Барбе-Марбуа уведомить американскую сторону о своем желании продать всю территорию Луизианы, а не только Новый Орлеан.

При этом первый консул заявил: «Я отказываюсь от Луизианы. Я уступаю не только Новый Орлеан, но и всю колонию». 11 апреля 1803 года Талейран официально признал это решение Наполеона. Однако, как оказалось, американская сторона была готова заплатить только за территорию Нового Орлеана сумму в $10 млн, поэтому американцы были буквально шокированы, когда всю огромную территорию Луизианы им предложили купить всего за $15 млн. Но Наполеону нужны были деньги, как можно больше денег. И он запросил $22,5 млн. Американцы отказались. После этого Наполеон подкинул своим дипломатам намек на то, что вообще может передумать. А потом он замолчал на несколько дней. 27 апреля Барбе-Марбуа явился в американское посольство и объявил, что Наполеон снизил цену до $16 млн. Американцы, как при торговле на рынке, предложили $12 млн. Сошлись на пятнадцати.

Договор о покупке был подписан 30 апреля 1803 года, и согласно этому договору Французская Республика уступила Соединенным Штатам территорию Луизианы «на вечное пользование вместе со всеми суверенными правами».

ПОСЛЕДСТВИЯ ПРОДАЖИ ЛУИЗИАНЫ

Территория Луизианы, как уже говорилось, была огромной - от Мексиканского залива на юге до Земли Руперта на севере, и от реки Миссисипи на востоке до Скалистых Гор на западе. Общая площадь проданной Наполеоном территории в два раза превосходила размеры самих Соединенных Штатов на тот момент.

Современные историки иронично называют покупку Луизианы самой крупной сделкой с недвижимостью в истории. Президент Джефферсон объявил американским гражданам о подписании договора 4 июля 1803 года и тут же ввел на новых территориях временное военное правительство.

Невероятная по величине территория была продана всего за $15 млн, из них $11250000 были выплачены авансом (30 апреля 1803 года), а остальная сумма ($3750000) ушла в счет погашения долга Франции перед гражданами США: возмещение «за коммерческие убытки, понесенные американцами в результате абсурдных декретов Конвента», за действия французских корсаров, за потери кораблей и грузов во время военных действий 1798-1800 гг. Выгода для Соединенных Штатов, с какой стороны ни посмотри, была колоссальной.

Удивительно, но при этом французское правительство, грубо нарушив обещание, данное испанскому правительству, никогда и никому не передавать колонию, даже не подумало уведомить о сделке мадридский двор. Испанский посол в Париже Хосе-Николас де Асара узнал об этом лишь в середине мая, а 19 мая он сообщил своему министру иностранных дел: «Правительство только что продало Луизиану американцам, договор уже подписан и отправлен в Америку на ратификацию». Однако Мадрид в то время был бессилен предпринять какие-либо ответные действенные меры, а ноты протеста испанского правительства Наполеон просто проигнорировал. Аналогичные ноты были отправлены и в США. Осенью 1803 года испанский посланник в Вашингтоне выразил протест американскому правительству, заявив, что Франция не имела права передавать кому-либо колонию. Но испанскому дипломату было указано, что Соединенные Штаты не имеют отношения к «частным вопросам, касающимся Франции и Испании, которые они должны улаживать между собой сами».

Испанцы, планировавшие прикрыть как щитом французской Луизианой свои континентальные владения, были взбешены подобным поворотом. Они оказались в крайне невыгодной стратегической ситуации и позже вынуждены были уступить американцам и Флориду.

Мануэль Годой, первый министр королевства, фактически управлявший Испанией с 1792 по 1808 годы, назвал договор о продаже Луизианы «сигналом к гибели испанской колониальной империи». В своих «Мемуарах» он потом написал: «Существовала статья договора о том, что Луизиана не будет передана какой-либо другой державе и будет возвращена Испании по праву в случае, если Франция захочет от нее избавиться. Сама Франция лишилась, благодаря этой продаже, всех преимуществ, которые давало владение столь обширной и богатой колонией. Обменивать, продавать за деньги один народ, какой бы он ни был, другому правителю, не посоветовавшись с волей этого народа (этот состоял в основном из французов и детей французов), без какого-либо уважения пусть даже по форме, как если бы это было стадо скота, это был со стороны первого консула акт варварства, достойный Средневековья, но даже и там мы не найдем много подобных примеров».

Мануэль Годой возмущался: «За несколько миллионов первый консул продал Испанию, своего союзника, плюс он пожертвовал интересами самой Франции. Он предал веру, обещанную договором, подписанным с нами».

Возмущаться можно было бесконечно, но это ничего не меняло. В результате 4 июля 1803 года американское правительство оповестило о подписании договора по Луизиане испанского губернатора этой провинции Хуана-Мануэля де Сальседо и Себастьяна Кальво де ла Пуэрта, маркиза де Каса-Кальво, назначенного для передачи колонии французскому представителю. Удивительное дело, но получилось так, что Наполеон продал американцам Луизиану до того, как Франция вступила во владение ею. Поэтому формально требовалось, чтобы испанские уполномоченные сначала передали Луизиану французским властям. И вот 30 ноября 1803 года французский префект Пьер-Клеман де Лосса вступил во владение Луизианой. При этом требования губернатора Сальседо установить границы, уступленной Испанией территории, были отвергнуты французским префектом, заявившим, что он не уполномочен заниматься «демаркацией границ». Наконец, 20 декабря на имевшей место в Новом Орлеане церемонии де Лосса, «управлявший» колонией всего три недели (генерал Виктор, назначенный в Луизиану военным комендантом, даже не успел туда прибыть), передал Луизиану американскому губернатору Уильяму Клейборну и командующему американской армией на Западе Джеймсу Уилкинсону.

После этого де Лосса покинул Луизиану, чтобы занять новый пост префекта Мартиники, а договор, в соответствии с которым Франция отдала Луизиану США, так и остался без четких указаний по поводу границах этой территории.

Что же касается США, то там договор о покупке Луизианы вызвал больше опасений, чем радости. Опасения заключались в следующем: во-первых, Конституция не содержала положений о расширении страны за счет покупки новой территории; во-вторых, многие боялись, что беспорядочное продвижение на Запад может изрядно рассеять 6 млн населения, которое и так было редким для территории, в несколько раз превышающей любую европейскую страну. В любом случае, дебаты в Конгрессе по этому поводу были очень жаркими.

Соответственно, Франция, продав Луизиану, лишилась всех владений в Северной Америке и лишь в 1816 году к ней вернулись Сен-Пьер и Микелон, крошечные острова у побережья Ньюфаундленда.

А ЧТО ЖЕ С ДЕНЬГАМИ?

Что же касается денег, которые были так необходимы Наполеону, то американцы расплатились облигациями. Но Наполеону не нужны были американские облигации, однако Джеймс Монро и Роберт Ливингстон порекомендовали для проведения сделки использовать банкирский дом братьев Баринг в Лондоне и банк Хоупа в Амстердаме. Французские представители приняли это предложение, и, понимая нетерпение Наполеона, быстро обменяли облигации на наличные деньги. Понятное дело, с приличной скидкой.

Известный историк Е.В. Тарле, говоря о Талейране, написал потом об этом так: «По существу дела далеко не всегда можно определить цифру его взяток. Например, когда Наполеон приказал продать Луизиану Соединенным Штатам, то переговоры о сумме вел Талейран, и американцы вместо восьмидесяти миллионов, о которых шла речь вначале, уплатили Франции всего пятьдесят четыре миллиона: точная цена аргументов, которыми американцы вызвали такую широкую уступчивость со стороны министра иностранных дел, осталась невыясненной и доселе».