Письма резидента

Обычно уже первое «знакомство» с архивным документом не обходится без выписки из него наиболее интересных цитат. Но с этим следственным делом, хранящимся в Государственном архиве РФ (ГАРФ), все оказалось иначе. Дело по обвинению Федина Альфреда Оскаровича в контрреволюционной деятельности было прочитано в первый же день от корки до корки как увлекательная книга. Не хотелось даже прикасаться к бумаге и ручке – настолько захватило чтение. Все дело в личности подследственного и его удивительной судьбе.

То, что Федину, в отличие от своих земляков и друзей-нелегалов Вальтера Кривицкого, Натана Порецкого и Теодора Малли, вообще удалось выжить в «Большой чистке», можно считать его личным «кукишем» в кармане и для Ежова, и для Берии, и для Сталина. Возможно даже, Альфреду Оскаровичу удалось пережить их всех, правда, ненадолго. Причем, что еще удивительнее, Федин никогда не скрывал своей былой принадлежности к советской внешней разведке, где, по собственным словам, он «был не последним работником». Напротив, считал, что это ему поможет. Не помогло, но и под расстрел не подвело – 10-летний срок по тем временам считался «вегетарианским». И это при том, что агент ИНО ГУГБ НКВД СССР в марте 1938 года доносил из-за кордона, что некий Федя, будучи в Париже, вел троцкистские разговоры с будущими перебежчиками и желал смерти самому Вождю! Федина арестовали 22 марта, но в материалах архивного уголовного дела это донесение никак не отражено – прохлопали Федю. А вот его друга Теодора Малли расстреляли в сентябре того же 1938 года.

Парадокс заключается в том, что о Федине известно и много, и мало. Например, если спрессовать все, что написано о Феде в мемуарах вдовы Порецкого-Рейсса Елизаветы, получается более 10 страниц текста! Однако этот чрезвычайно ценный источник, пусть и в русском переводе, все-таки иностранного происхождения. В работах же российских исследователей Альфреду Федину уделено до обидного мало внимания – всего несколько строк. Его жизнь – это потрясающая история того, как, какой ценой выживали независимые по характеру и убеждениям люди в эпоху тотальной зависимости и контроля. Первая часть этой истории – письма на листах из школьных тетрадей в клетку и линейку Альфреда Федина и его жены Татьяны Раковиц (Раковец), разделенных колючей проволокой. Но не друг к другу, хотя право переписки заключенный Федин имел. Адресат почти всех писем, подшитых в дело, один – всесильный нарком Лаврентий Берия. Некоторая редакторская правка этих текстов была неизбежной. В частности, орфография и пунктуация приведены к нормам современного русского языка, также раскрыты некоторые сокращения и сокращенные слова. Стилистика писем и подчеркивания сохранены. Незначительные фрагменты письма 1944 года неразборчивы. Возможно, именно это послание наркому было написано терявшим зрение Фединым собственноручно. Почерки других его писем различаются.

ПИСЬМО ПЕРВОЕ, 1939 ГОД

Пересылаю заявление мужа моего Альфреда Федина с просьбой пересмотреть его дело, так как верю в справедливость советского правосудия.

На протяжении 11 лет, которые я с ним прожила, знаю его как безгранично преданного партии, готового всегда жертвовать всем для дела коммунизма.

Свое вынужденное «сознание» он написал под безобразнейшим насилием, на что обратите особое внимание при пересмотре дела, и что не должно иметь места в советском правосудии.

Осталась одна с тремя маленькими, болезненными детьми.

Прошу скоро ответить.

Раковиц

Одесса, Преображенская ул., кв. 20

ПИСЬМО ВТОРОЕ, СО ШТАМПОМ 2-ГО ОТДЕЛЕНИЯ СЕКРЕТАРИАТА НКВД СССР, ДАТИРОВАННЫМ 20.08.1939 Г.

Н.К.В.Д.

Наркому тов. Берия

Копия: начальнику 3-го отдела ГУГБ

от бывшего члена ВКП(б) с 1923 г.,

до ареста – политредактора Главлита¹,

Федина Альфреда Оскаровича,

1893 года рождения,

КРД² – 10 лет

ДВК³, Магадан, 23/6

Инвалидный городок

Заявление

Пишет Ваш бывший работник 3-го отдела ГУГБ, резидент 1-го отделения⁴.

Я был арестован 21/22 марта 1938 г. управлением НКВД Московской области. Следователь сержант Еремьев⁵ и три его товарища (два сержанта и один без знаков различия) допрашивали меня. Сейчас же после предъявления обвинения – шпионаж в пользу неизвестного государства – мне стало ясно, что я попал в массу арестованных в эти дни «иностранцев» (я уроженец Австрии, женат на русской, имею с ней 3-х детей и проживаю в России с 1922 г.). Я старался доказать мою невиновность, требовал передачи меня в Центр ГУГБ⁶, но напрасно. Невероятнейшими издевательствами надо мной, больным человеком (диабет и порок сердца), Еремьев и его товарищи вынудили меня написать «сознание», что я шпион в пользу Австрии. Но через несколько дней после оформления обвинения и заявления об окончании следствия Еремьев и один его товарищ, тоже сержант, заявили, что я наврал, что я не шпион, только переброшен из-за границы сюда для работы против австрийской компартии. Зная, что имею дело с садистами, не останавливающимися ни перед чем, тем паче, что их требование и теперь сопровождалось соответствующими издевательствами – я написал новое «сознание» в этом смысле. 10 июня 1938 г. я получил приговор ОСО⁷ (от 26 мая 1938 г.) за КРД – 10 лет и выслан на Колыму

Кто хоть немного знаком с работой разведки вообще и австрийскими делами в особенности, прочитав мои «сознания», сейчас же убедится в нелепости обвинений против меня и поймет, что эти «сознания» – сплошная выдумка. Работникам 1-го отделения 3-го отдела ГУГБ это легче, чем кому бы то ни было.

Никто из работавших со мной или знающих меня ближе (в 1-м отделении 3-го отдела ГУГБ меня знают капитан Волынский, лейтенант Геллерман⁸, в Коминтерне – Д.З. Мануильский, в Главлите – Самохвалов⁹ и др.) не поверят, что я предатель. Против этого говорит вся моя жизнь, хорошо известная органам НКВД.

Я прошу помочь мне добиться пересмотра моего дела. Если окажется, что я честный коммунист, я могу быть полезным советской разведке, в которой я был не последним работником. Если я предатель, необходимо разобраться в работе двойника.

Я уверен, что пересмотр моего дела даст мне полную реабилитацию.

 _______________________ ________________________ ________________________ ______

1 Официальное сокращение Управления Уполномоченного Совета народных комиссаров СССР по охране военных и государственных тайн в печати (полное название на 1938 г.), осуществлявшего цензуру печатной продукции.

2 Контрреволюционная деятельность.

3 Дальневосточный край.

4 1-е отделение 3-го, контрразведывательного, отдела ГУГБ НКВД СССР занималось Германией и бывшей Австро-Венгрией. Таким образом, Федин являлся резидентом контрразведки.

5 Специальное звание сержант государственной безопасности (ГБ) условно соответствовало армейскому лейтенанту. Его настоящая фамилия, подзабытая Фединым, была Ерёмин.

6 Центром было принято именовать центральный аппарат советских органов безопасности, т.е., собственно, ГУГБ НКВД СССР.

7 Особое совещание – административный орган при НКВД СССР с внесудебными полномочиями.

8 Сотрудники Центра: Волынский (Файнштейн) С.Г., в 1935 г. капитан, в 1937 г. майор ГБ, служил в 3-м отделе. Расстрелян в 1939 г. Гелерман Л.М., в 1937 г. старший лейтенант ГБ, служил в 3-м отделе. Умер в 1939 году.

9 Д.З. Мануильский занимал высокие посты в Коммунистическом интернационале на протяжении почти всего периода существования этой международной организации. А.С. Самохвалов временно возглавлял Главлит после чистки его аппарата в 1937 году, которую удалось пережить и его подчиненному А.О. Федину.

ПИСЬМО ТРЕТЬЕ, СО ШТАМПОМ 2-ГО ОТДЕЛЕНИЯ СЕКРЕТАРИАТА НКВД СССР, ДАТИРОВАННЫМ 31.10.1939 Г.

Тов. Берия, смею Вас еще раз потревожить моей просьбой, так как крайне удивлена неполучением от Вас так долго ответа. Послала Вам письмо 18 августа, а сейчас октябрь месяц, и, зная постановление правительства об обязательном ответе на все письма в двухнедельный срок¹, думаю, что Вы моего письма не получили, хотя я и послала его заказным.

Муж мой был арестован 22 марта во время разгара арестов иностранцев, был дважды подвергнут пыткам², пока его не вынудили к признанию. Судили его заочно только на основании под пытками вынужденного признания. На продолжении 12-ти лет совместной жизни с ним знаю его как добросовестного коммуниста, искренне любящего свою новую родину и готового отдать за нее свою кровь, капля по капле. Его, как коммуниста, хорошо знает т. Мануильский Захар Дмитриевич. Его знает также т. Димитров³ по нелегальной работе в Вене.

Прошу Вас пересмотреть его дело, т.к., кроме всего этого, он отец троих маленьких детей, которые в данное время (без отца) терпят большую нужду.

Раковиц Т.Г., Одесса, Преображенская д. 7, кв. 20.

Жена А.О. Федина, арестованного в ночь с 21 на 22 марта 1938 г. и осужденного ОСО по статье КРД на 10 лет. Магадан, 23/6, Инвалидный городок.

P.S. Пересылаю также его заявление (старое).

_______________________ ________________________ ________________________ ______

1 Вероятно, Т.Г. Раковиц имеет в виду п. 3 Постановления ЦИК СССР от 14.12.1935 г. «О положении дел с разбором жалоб трудящихся».

2 Упоминание о пытках само по себе не оказало, да и не могло оказать никакого влияния на результат пересмотра дела А.О. Федина после того, как НКВД возглавил Л.П. Берия. Из содержания шифрограммы И.В. Сталина руководителям партии и органов госбезопасности от 10.01.1939 г. известно, что он фактически оправдывал применение физического воздействия и в период «ежовщины»

Л.М. ЗАКОВСКИЙ

3 Г.М. Димитров в 1939 г. занимал пост генерального секретаря исполкома Коминтерна. Знакомство с ним, так же как и с Д.З. Мануильским, никак не помогло А.О. Федину добиться пересмотра дела.

ПИСЬМО ЧЕТВЕРТОЕ, СО ШТАМПОМ 2-ГО ОТДЕЛЕНИЯ СЕКРЕТАРИАТА НКВД СССР, ДАТИРОВАННЫМ 27.07.1944 Г.

Народному комиссару внутренних дел СССР гражданину Берия Л.П. от з/к Федина Альфреда Оскаровича, 1893 г.р., КРД, срок 10 лет. Осужден ОСО НКВД 26 мая 1938 г. Содержится: Тайшетлаг НКВД Иркутской обл.

Заявление

Я был арестован 22 марта 1938 г. Управлением НКВД по Московской области в городе Москве. После приговора я был направлен в лагеря на Колыму. Там я заболел (сахарным диабетом и цингой) и в апреле 1939 г. был актирован как инвалид-хроник. Здесь болезнь дальше прогрессировала усиленно: катаракты на глазах, я стал слепнуть и 18 августа 1943 г. я был актирован как инвалид, страдающий тяжелым недугом, неизлечимым в условиях лагеря. Диагноз акта: «сахарное мочеизнурение (диабет), порок сердца, катаракты обоих глаз, авитаминоз»…

Я уроженец г. Тарнополя¹ Западной Украины (бывшей австрийской Галиции, оккупированной с 1918 года Польшей). В 1922 г. прибыл в СССР. Как коммунист и еврей я подвергался преследованию в Австрии. С 1928 г. я жил безвыездно до ареста в Москве, женат я на русской. У меня трое детей, родившихся в Москве. Арестован я был за то, что будто бы насквернословничал на зам. наркома Заковского² и следствие велось в этом направлении первые дни со всеми возможными незаконными методами. Я был вынужден признаваться во всяких чудовищных преступлениях против гражданина Заковского и всей советской власти. После допроса я лежал в Таганской больнице³ 11 дней, не получая инсулинового питания. После перерыва следствия меня обвинили в работе против компартии Австрии, с которой с 1921 г. я никакой связи не имел. Наконец, дали мне 10 лет по статье КРД. В 1941 году я получил извещение, что дело мое будет рассматриваться, но война началась и я ничего больше не получал.

ЛАВРЕНТИЙ ПАВЛОВИЧ БЕРИЯ

Теперь, после 6-ти лет заключения, я полный инвалид… В других климатических условиях вовне лагеря я бы мог до некоторой степени улучшить свое здоровье и еще быть полезным стране и детям моим… (Далее Федин просит о досрочном освобождении, целиком фрагмент неразборчив. – Прим. ред.)

15 мая 1944 г. Федин

 _______________________ ________________________ ________________________ ______

1 В августе того же, 1944, года Указом Президиума Верховного Совета СССР было введено нынешнее название города – Тернополь.

2 С именем Л.М. Заковского связан пик Большого террора в Москве в 1938 году. Оставил должность начальника УНКВД по МО через несколько дней после ареста А.О. Федина, 28 марта.

3 Во время следствия Федин содержался под стражей в Таганской тюрьме.

ПИСЬМО ПЯТОЕ, СО ШТАМПОМ 2-ГО ОТДЕЛЕНИЯ СЕКРЕТАРИАТА НКВД СССР, ДАТИРОВАННЫМ 10.08.1945 Г.

Нар. комиссару внутр. дел Сов. Союза Л.П. Берия от з/к Федина Альфреда Оскаровича, гор. Тайшет Иркутской области. Тайшетлаг, п/я 215, Центральная б-ца.

Заявление

Обращаюсь к вам, как к председателю ОСО НКВД. 22 марта 1938 года я был арестован в Москве Московским обл. НКВД и 26 мая 1938 года был ОСО НКВД приговорен к 10 годам ИТЛ¹, действительным поводом для моего ареста был донос тогдашнему нач. Московского обл. НКВД гр. Заковскому о том, что я на него сквернословничал. В ходе следствия это обвинение потом отпало и меня обвинили, что я работал против ком. партии Австрии, в которой я состоял членом с 1918 по 1922 г. Без проверенных фактов, без свидетелей, не окончив следствия, меня осудили². Я абсолютно невиновен и никогда против партии и Сов. России ничего не делал и ничего не говорил, кроме этого несчастного случая в феврале 1938 г., когда я плохо отозвался о зам. наркома НКВД гр. Заковском.

Я австрийский еврей, с 1911 г. по 1918 г. состоял членом социалистического союза студентов Венского университета и с 1918 г. по 1922 г. был активным членом компартии Австрии. В 1923 году приехал в Советскую Россию и вступил в члены ВКП(б). В Австрии неоднократно подвергался репрессиям за свою революционную деятельность. В ВКП(б) состоял до ареста, не имел никогда никаких партийных взысканий. Теперь имеется возможность в архивах компартии Австрии и полицай-президиума в Вене проверить всю мою сознательную жизнь в Австрии. В России вся моя жизнь протекала на глазах партийных и советских органов

Я до сих пор остался таким же преданным партии и Советской России, каким был до ареста. И теперь, когда наши войска занимают Вену, имеется возможность проверить мою жизнь и пересмотреть мое дело.

23.8.1945 г. Федин

_______________________ ________________________ ________________________ ______

1 Исправительно-трудовой лагерь.

2 В деле имеется подписанное Фединым постановление об окончании следствия.

ПИСЬМО ШЕСТОЕ, СО ШТАМПОМ СЕКРЕТАРИАТА УМВД ПО МО, ДАТИРОВАННЫМ 30.11.1948 Г.

В Московское управление Министерства внутренних дел¹ Союза Сов. Соц. Республик от Федина Альфреда Оскаровича, с. Гандрабуры Ананьевского р-на Одесской области.

22 марта 1938 г. я был арестован в Москве и приговорен ОСО НКВД (26 мая 1938 г.) к 10 годам ИТЛ, после отбытия которых я теперь проживаю и работаю вместе с моей семьей здесь, где моя жена и дети очутились вследствие войны.

При аресте у меня были отобраны документы, свидетельствующие о моем образовании, которые мне теперь крайне нужны, в том числе:

1. Индекс медфака Венского университета.

2. Копия аттестата зрелости 2-й классической гимназии в Тарнополе.

3. Удостоверение о работе политредактором Главлита.

4. Справка издательства «Инорабочий»² в Москве о моей работе переводчиком и редактором.

Я прошу эти документы мне вернуть или направить мою просьбу в соответствующее учреждение, которое мне может сообщить, где эти документы находятся.

Адрес: Ананьев Одесской области, до востребования.

Федину Альфреду Оскаровичу.

_______________________ ________________________ ________________________ ______

1 Преобразовано из НКВД СССР после войны.

2 Впоследствии издательство «Прогресс».

Письма Альфреда Оскаровича и его жены оказались в итоге лишь переводом бумаги. Его дело было пересмотрено накануне войны, но с прежним результатом. Свой десятилетний срок он отбыл «от звонка до звонка». Такова для Федина была пресловутая бериевская «справедливость». Освободившись в 1948 году, пробыл на воле около года – до повторного ареста.

Авторские орфография и пунктуация сохранены.

Об этом и о многом другом – в одном из следующих номеров.