«Поблёскивая стёклами очков»

Придворные могли носить лорнет только с личного разрешения Николая I. Император проверял зрение у тех, кто хотел обзавестись очками

«Аннулировал ты коня, четырёхглазый, – сказал взводный». В этих ёмких словах из рассказа Исаака Бабеля «Аргамак» содержится глубинное отношение к очкарикам. Даже если отбросить «национальную составляющую» и предположить, что на месте Лютова, альтер-эго Бабеля, мог быть человек исконно русский, даже казак, наличие очков переводило бы его тем не менее если не во враждебный, то уж точно в чуждый всем прочим лагерь. В очках – значит, интеллигент, существо по большому счёту бесполезное.

Подобное отношение к очкам и их обладателям было характерным не только для первой половины ХХ века. Во-первых, оно сохранилось и позже. Этот аксессуар придавал особый оттенок литературным персонажам, «поблёскивающим стёклами очков». Впрочем, данный описательный приём использовался и используется по большей части литераторами «второго ряда», стремящимися приписать «поблёскивающим» также и некую ехидную зловредность. Однако среди очкариков были и персонажи симпатичные, ставшие практически культовыми, как, например, Шурик из фильмов Леонида Гайдая. Во-вторых, существовала историческая традиция, в которой очки свидетельствовали о вольнодумстве, неуважении к устоям, любопытстве и прочем, что не одобрялось властями предержащими. Недаром любимец императора Павла I, московский главнокомандующий Иван Гудович ввёл практически запрет на очки – по свидетельству князя Петра Вяземского. Гудович не принимал посетителей в очках, приходя к кому-нибудь в гости и увидев очкарика, заставлял очки снять, а проезжая по улицам Первопрестольной и увидев идущего человека в очках, требовал остановить карету, спрыгивал на землю и очки – с криком «Нечего меня разглядывать!» – срывал с носа несчастных.

Вам привет из Каира

Начиналось всё вполне невинно и объяснимо. Самые первые очки не были очками в общепринятом ныне смысле. Жители Севера закрывали глаза костяными пластинами с узкими прорезями, чтобы не ослепнуть от света солнца, отражённого снегом. Южноамериканские индейцы прикрывали глаза специальными масками с дырочками в них, чтобы не получить на охоте по глазам гибкой веткой. Первыми же очками можно считать то приспособление, что использовал фараон Тутанхамон при обычном для Египта ярком солнце – он надевал очки с коричневыми стёклами, которые были потом найдены в его гробнице. А первым лорнетом пользовался печально известный римский император Нерон, который любил поглядывать на своих приближённых – что означало скорую опалу, казнь и конфискацию имущества – сквозь огромный смарагд, то есть изумруд, специальным образом отшлифованный и отполированный.

Древнегреческий же комедиограф Аристофан ещё в V веке до н. э. свидетельствовал, что афинские врачи советовали тем, у кого зрение ослабло, читать с помощью специально подобранных стёкол. Прошло почти пять столетий, и уже Плиний Старший отмечал, что стекло для чтения должно быть выпуклым. Иными словами, оптика зарождалась, как и многие другие имеющие большое прикладное значение науки, опытным путём. Отцом же оптики стал в Х веке Абу Али ибн аль-Хайсам, переехавший из Басры в Каир учёный. Аль-Хайсам внёс вклад во многие науки и оптикой мог бы заниматься плотнее и плодотворнее, но он навлёк на себя гнев страдавшего временными помутнениями рассудка халифа Аль-Хакима и, чтобы сохранить жизнь, сам симулировал сумасшествие, чем вернул расположение славного фатимида, но был вынужден проводить время в бестолковых диспутах с халифом. Тем не менее появившиеся на каирских базарах специальные лупы, с помощью которых менялы распознавали фальшивые монеты, вполне обоснованно считались линзами Аль-Хайсама.

Царь в очках

Соединить два выпуклых стекла догадались в Италии, примерно в XIII веке. Хотя есть и точная дата – 23 февраля 1305 года, когда доминиканец Джордано да Ривалто в проповеди сказал следующее: «Не прошло и 20 лет с тех пор, как было открыто искусство изготовления очков, призванных улучшить зрение. Это одно из самых лучших и необходимых искусств в мире. Я сам видел человека, первым создавшего очки, и я беседовал с ним». Этим человеком был, скорее всего, Алессандро Спина, монах и учёный из Пизы. Именно Спина не только сделал то, что наверняка делали и до него, но и, так сказать, запатентовал своё изобретение и поставил его на поток – он вставил в оправу два выпуклых стекла, оправу же сделал таким образом, что её можно было водрузить на переносицу. Иными словами, получается, что очки как таковые были впервые сделаны примерно в 1285–1290 годах.

С подобной датировкой не согласны китайские историки, утверждающие приоритет китайской мысли и здесь и приводящие данные, будто очки были изобретены в Китае примерно в 1240 году, о чём имеется свидетельство в энциклопедическом труде философа XIII века Чао Цзи Ку «Разъяснение загадочных вещей». Скорее всего, фрагмент об очках – поздняя вставка, а первые очки появились в Китае через Малакку, куда в эпоху династии Мин приплывали арабские и персидские купцы, в свою очередь торговавшие с Европой. Во всяком случае, те десять очков, которые король Малакки отправил китайскому императору Юнлэ в счёт годовой дани, были европейского производства. Очки ценились очень и очень высоко. Вот чем Китай может гордиться, так это дымчатыми очками, но их носили начиная с XII века судебные чиновники, чтобы скрыть выражение своих глаз во время допроса, а вовсе не те, кто «чувствует головокружение, когда их зрение портится, и надевает на глаза аи-таи (так в «Разъяснении загадочных вещей» назывались очки) и с их помощью способен сосредоточиться, так как очертания иероглифов приобретают чёткость»

Высокая цена на очки вела к тому, что ими могли пользоваться только очень обеспеченные люди, например Папа Римский, а также к тому, что повсеместно распространились подделки. Продажа поддельных очков в Китае каралась смертью, в Венеции изготовитей фальшивой оптики ссылали на галеры. В то же время никак не могли решить проблему крепления очков: их привязывали к голове или к ушам лентой; очки стали атрибутом учёных, богословов, юристов.

Церковь же неожиданно объявила стремление улучшить зрение гордыней, грехом, а художники, изображая чертей, частенько пририсовывали им очки. Это не мешало многим религиозным деятелям очки заказывать и покупать. Так, патриарх Никон имел несколько пар очков, а царь Алексей Михайлович, сам испытывавший проблемы со зрением, распорядился открыть в Москве специальную лавку, где торговали очками от немецких мастеров. Крупные вельможи считали ниже своего достоинства являться в лавку самолично. В лавке получали записку с указанием расстояния, на котором заказчик уже испытывает затруднения, и подбор очков осуществлялся методом проб и ошибок.

Очки из собрания Британского музея оптики

Фото: ru.wikipedia.org

Разрешение на очки

Дужки появились лишь в XVIII веке, но к ним по-прежнему крепились ленточки, которые завязывались на затылке. Лишь когда голландские мастера начали загибать дужки так, что их можно было зацепить за уши, очки приобрели почти современный вид. Очки же с прямыми дужками были удобны более для женщин – они могли крепить их с помощью шпилек к причёске, как делала «матушка Екатерина». Во второй половине XVIII века, когда учёность и просвещение вошли в моду, в продаже во множестве появились очки с простыми стёклами. Они не были подделками, и никого за их продажу не ссылали на галеры – многие начали носить очки, чтобы показать свою принадлежность к людям умным и образованным.

Но вот что удивительно – в середине XVIII века очки не только приобрели практически современный вид – материалы и дизайн, как ни крути, вторичны, – но основные «очковые» открытия были сделаны тогда же. Такие, как предложенные Бенджаменом Франклином бифокальные очки.

Очки пошли – нет, не в народ, это случилось лишь в ХХ веке, – в аристократическую среду. Прежде выказывавшие презрение всяким учёным и прочим всезнайкам аристократы перестали стесняться очков. Уже не только в тиши кабинетов, но и в салонах очки стали вполне привычным атрибутом. С очками на носу знатные особы теперь позировали художникам, что прекрасно было продемонстрировано на выставке «А ещё в очках!» в Музее Пушкина. Однако в России, отличавшейся и отличающейся по сей день от остального мира по неким глубинным, иногда с трудом поддающимся непротиворечивому описанию основаниям, очки оставались предметом опасным, свидетельствующим о вольнодумстве и своеволии. Ведь на той же выставке посетитель видит в основном портреты представителей аристократии творческой, свободолюбивой, которой власть никогда не доверяла.

Другое дело лорнет, причём лорнет с одним стеклом, введённый в России в моду Александром I, плохо видевшим левым глазом. Собственно лорнет был теми же очками, только без дужек, и складывался в изящный футляр. Некоторые лорнеты были настоящими произведениями искусства, как, например, выпущенные фирмой Фаберже в конце XIX – начале ХХ века. Смотреть на кого-то сквозь очки считалось почти вызовом, лорнировать кого-то было сродни обольщению. Немудрено, что лорнеты особенно полюбились дамам. Лорнеты были разрешены к ношению чиновничеству и военным, всем прочим находившимся на государственной службе требовалось получить разрешение на очки, а придворным и высшим сановникам разрешение выдавал лично император – Николай Палкин самолично проверял зрение тех, кто хотел обзавестись очками

Более того, очки были запрещены в таких привилегированных учебных заведениях, как Царскосельский лицей, от чего пострадал и соученик и друг Пушкина Дельвиг, позже вспоминавший: «В лицее мне запрещали носить очки, зато все женщины казались мне прекрасны; как я разочаровался после выпуска!»

Сожми нос!

Девятнадцатый век ввёл в оборот пенсне, очки без дужек, крепящиеся к носу при помощи зажима (французское pince-nez переводится как «сожми нос»). Пенсне посредством прочного ремешка крепилось к пуговице на одежде, чтобы оно случайно не разбилось. Очки дешевели, пенсне были дороже, в золотой оправе носились аристократией. Пенсне придавало лицу некую проникновенность, недаром стало пользоваться популярностью у творческих людей. Писатель Антон Чехов, нобелевский лауреат химик Фриц Габер – создатель искусственных азотных удобрений и газа «Циклон Б» и многие другие носили пенсне, и их облик прочно связан с этим предметом. Видимо, последним знаменитым пенсненосцем в России стал Лаврентий Берия, после которого пенсне потеряло былую популярность.

Наряду с пенсне довольно долго модным был моноколь, то есть «одноглазый», – оптический прибор, изобретённый в Германии ещё в Средние века. Моноколь, из-за того что требовалось специфическим образом напрягать мышцы и удерживать стекло в глазнице, придавал лицу высокомерно-презрительное выражение. Монокли носили по большей части аристократы и военные. Карикатуры, изображающие господина в смокинге, цилиндре и с моноклем или вылощенного офицера со стеком, передавали царившее в обществе отношение к моноклям. Тот же Габер в пенсне сразу выделялся в среде офицеров с моноклями, когда давал им инструкции по применению отравляющих веществ во время Первой мировой войны. Но монокль вышел из моды, оказавшись непрактичным на поле боя, а в России последним, кто позировал с моноклем, скорее всего, был Михаил Булгаков: тогдашний сотрудник газеты «Гудок» имел неосторожность сфотографироваться с моноклем в глазу. Эту фотографию вывесили на доске объявлений, и Булгаков стал объектом для насмешек.

Что занимает историков, так это то, чем пользовался Иосиф Сталин – носил ли он очки, нацеплял на нос пенсне или вставлял в глазницу монокль? Ведь предположить – даже если принять его, Сталина, непогрешимость и физическую безупречность, – что в его годы он сохранил хорошее зрение, было бы слишком даже для правоверного сталиниста…

Век очкариков

Прошедший век задал очкам вектор развития – лёгкие материалы, прочные стёкла, новые технологии. Контактные линзы, в конце концов не только избавившие нуждающихся от самих очков, но и позволяющие «изменить» цвет глаз. Кстати, впервые идею таких линз изложил Леонардо да Винчи. Всё это не мешало – и не мешает – очкам создавать особый имидж их носителям. Причём зачастую сугубо прагматический. Например, очки, которые носят «профессиональные слепые», такие, как Паниковский из «Золотого телёнка»: «Вот этими очками… я кормился много лет. Я выходил в очках и с палочкой на Крещатик и просил какого-нибудь господина почище помочь бедному слепому перейти улицу. Господин брал меня под руку и вёл. На другом тротуаре у него уже не хватало часов или бумажника».

Технический прогресс сделал ненужными бифокальные очки Франклина – появились очки, «подстраивающиеся» под взгляд. Особо стоит отметить и очки корпорации Google – Google Glass. Благодаря встроенному в это устройство мини-компьютеру или подключению к смартфону их счастливый обладатель видит также и «монитор», может слушать музыку, снимать фото и видео, пользоваться GPS-навигатором.

Как бы то ни было, за последние годы число очкариков сократилось более чем на треть из-за хирургических операций и тех же контактных линз. Правда, линзы «не безгрешны» – трение пластика о глазное яблоко может вызвать конъюнктивит, линзы мешают также и притоку к глазам кислорода. Но какие бы новшества ни пришли на смену очкам, они заслужили памятник наподобие того, что установлен в токийском парке Уэно. Старые очки жители японской столицы не выбрасывают, а приносят к этому памятнику – считается, что они вбирают в себя энергию носившего их человека. Возможно, так и есть на самом деле.