Последний поход Русского Марса

ПАМЯТНИК АЛЕКСАНДРУ СУВОРОВУ В АЛЬПАХ

Легко быть героем в кино, особенно, если на твоей стороне режиссер и сценарист, можно принимать эффектные позы и «играть лицом» – а если в герои тебя судьба явно не готовила, каково это стать выше природы и выше судьбы?

Александр Васильевич Суворов меньше всего походил на героя – здоровьем слаб, ни ростом, ни статью не вышел. Отец его, Василий Иванович Суворов, служакой был известным. Пётр Великий – его крестный отец, состоявшему при нем юнцу спуска не давал, но отличал за ум, преданность, деловитость и знание языков.

К СЛУЖБЕ НЕ ГОДЕН

Род Суворовых по родовой легенде происходил от шведского офицера, выехавшего в войско к царю Михаилу Фёдоровичу. Честная и доблестная служба была замечена государем и принесла Суворовым достаток и положение. Военной службой жили и дед будущего полководца Иван Григорьевич – генеральный войсковой писарь (начальник штаба) и отец – генерал–аншеф (высший генеральский чин в Русской императорской армии), а вот сын хлипким родился, куда ему мечтать о ратной славе?!

Но для юного Александра Суворова телесная немощь была первым жизненным вызовом, первым испытанием в пути к намеченной цели. Читая жизнеописания доблестного князя Александра Невского и победоносного Александра Македонского, сын генерала Василия Суворова и себя видел защитником Отечества, победителем неисчислимых вражеских полчищ, и ни о каком ином жизненном пути не помышлял. А стало быть, в любую пору и непогоду обливание колодезной водой, упражнения с оружием, каждодневные скачки без оглядки, без дорог на ошалевшем от галопа коне и скрупулезное постижение военных наук – день за днем, месяц за месяцем.

ВЫСОКАЯ ПРОТЕКЦИЯ

Если искать в судьбе Александра Суворова удачи, то наипервейшей можно считать приезд в гости к Василию Ивановичу старого друга и соратника, знаменитого Абрама Петровича Ганнибала – арапа Петра Великого. Приехав в имение, прославленный русский военный инженер обнаружил двенадцатилетнего Сашеньку за «милой детской забавой» – разбором боевых действий австрийского генералиссимуса Раймондо Монтекукколи в войне против шведов. Склонившись над картой, подросток вдумчиво наносил передвижения сторон и так увлекся процессом, что не заметил гостя. Восхищенный увиденным, Абрам Петрович настоял на определении дворянского недоросля Александра Васильева, сына Суворова, на военную службу с отсрочкой для домашнего обучения.

Сын генерала Суворова был зачислен в лейбгвардии в Семёновский полк рядовым.

Однажды гуляя по Петергофскому парку, у дворца Монплезир, императрица Елизавета Петровна заметила совсем юного щуплого часового. Но тот столь ловко отсалютовал государыне увесистым ружьем, что дщерь Петра Великого искренне восхитилась и спросила: как зовут молодца? Когда же услышала, что перед ней сын прекрасно известного ей генерала Суворова, решила наградить гвардейца и протянула ему серебряный рубль. Однако, к ее удивлению, Александр Суворов даже не шелохнулся, лишь заявил, что по Караульному уставу, не смеет на посту брать деньги от какого-либо лица, пусть даже и из рук императрицы. Восхищенная Елизавета положила монету к ногам часового и сказала: «Молодец. Знаешь службу. Как сменишься, возьми. Заслужил». Суворов рубль забрал. Тот до конца дней был у него талисманом. А утром Александр Васильевич получил свое первое повышение – стал капралом.

ОПАЛЬНЫЙ МАРС

Но те деяния Русского Марса, как почтительно называли его современники, о которых далее пойдет речь, начались, когда генерал-фельдмаршалу Суворову было уже без малого семьдесят лет, он звался графом Суворовым–Рымникским, имел все российские ордена и ряд зарубежных, словом в то самое время, когда он пел дьячком в церкви в своем имении – селе Кончанском.

Обычно говорится, что император Павел I Суворова терпеть не мог и потому отослал прочь из столицы. Это не совсем так. Суворова император уважал и считал без сомнения лучшим полководцем России. Но тот вовсе не был намерен соответствовать чаяньям государя. Ему, бравшему на штык Берлин, любимая Павлом прусская шагистика виделась не более чем нелепым «журавлиным шагом», а победы Фридриха Великого лишь объектом пристального изучения. Но император желал быть полновластным государем в стране и армии – фельдмаршал, откровенно игнорирующий его военные реформы, Павлу был как чирей на августейшей заднице. Когда же возмущенный монарх попробовал устроить Суворову выволочку, тот ответил со свойственной ему афористичностью: «Букли не пушки, пудра не порох, коса не тесак, а я, Ваше Императорское Величество, не немец, а истинный русак!». Как же после такого холодного душа фельдмаршала при дворе, да и при войске держать?!

Дальше – больше. Заметив раздор между государем и полководцем, сановные недоброжелатели, стали нашептывать Павлу, что в своем Кобрине Суворов де смущает разговорами офицеров и готовит бунт. Император хорошо помнил восшествие на престол матушки Екатерины и решил лишний раз не рисковать. Вскоре Александр Васильевич очутился под полицейским надзором в своем поместье, а офицеры его штаба под арестом. Правда, дознание не выявило и намека на замысел бунта, арестованных отпустили по домам, но снять опалу с генерал-фельдмаршала государь не счел нужным.

БОНАПАРТ У ВОРОТ

Однако вольно ссылать полководцев, если враг далеко. А тут он возьми да и объявись. И не абы какой, а Наполеон. Пока что не овеянный славой, выбивающей крепостные ворота на день пути вокруг, но уже во весь голос заявивший, что на полях сражений появился новый властелин. Его Итальянская кампания была стремительна и виртуозна – ничего подобного в Европе давно уже не видели – после нескольких сокрушительных поражений итальянская армия просто растаяла. И самое ужасное – за Наполеоном следовала плеяда генералов, равных которым у европейских государей не было и в помине. В Вене, столице Священной Римской империи, в которую в ту пору входили и итальянские земли, царила паника. Император Франц II осознавал, что посылать в бой войска под руководством собственных увешанных звездами генералов – гнать их на убой. Дешевле расстрелять, не выводя полки в поле. С большой неохотой, по настоянию англичан, проплачивающих войну с Францией, он отправил депешу в Санкт-Петербург, умоляя прислать ему на помощь Суворова.

Павел I не был готов к такому повороту, но союзнический долг был превыше личной обиды. Сидя в имении, Суворов с большим интересом следил за европейскими войнами и, конечно же, фигура Наполеона не укрылась от его внимания. «Широко шагает мальчик, – читая сообщения о новых победах неистового корсиканца говаривал генерал-фельдмаршал. – Пора бы унять!». Скрепя сердце, Павел отправил в глухое село фельдъегеря с посланием: «Граф Александр Васильевич! Теперь нам не время рассчитываться. Виноватого Бог простит. Римский император требует вас в начальники своей армии и вручает вам судьбу Австрии и Италии. Мое дело на сие согласиться, а ваше спасти их. Поспешайте приездом сюда, и не отнимайте у славы вашей времени, а у меня удовольствия вас видеть». Облобызав монаршее письмо, Суворов немедля занял у старосты 250 рублей и помчался навстречу новым ратным подвигам.

В БОЙ!

Вскоре стремительный полководец был уже в Вене, 31 марта 1799 года император Франц II произвел его в фельдмаршалы Священной Римской империи и назначил командовать союзными войсками. И Суворов тут же устремился в Северную Италию громить супостата. «Помогать» Русскому Марсу император поставил свой гофкригсрат (военный совет), но наставления и поучения этого совета Александру Васильевичу нужны были, как отставной козе барабанщик. Такого отношения паркетные генералы ему не простили и затаили лютую злобу.

Между тем, не заботясь о придворных выгодах, почти 70-летний Суворов с воистину юношеской энергией взялся за дело. Правда, в Италии его ждало разочарование – Наполеон, встречи с которым он так жаждал, отправился воевать в Египет. Но остававшиеся в Италии генералы тоже были вполне хороши и прославлены, чтобы попытать силы в борьбе с великим полководцем.

Первым, кто угодил под ураган по имени Суворов, был генерал Моро (будущий маршал Франции, позднее перешедший на сторону России). В ту пору сами французы затруднялись ответить, кто из военачальников Бонапарт или Моро лучше. Однако в сражении при реке Адде стремительный русско-австрийский фельдмаршал разгромил его войска, взял около 5 тыс. пленных и овладел Миланом. Желая исправить ситуацию, Моро призвал на подмогу войска еще одного будущего маршала – Макдональда и попытался окружить и разгромить Суворова. Задумка была недурна, но совершенно не реалистична. Совершив почти без остановок 80 км марш за 36 часов, Русский Марс обрушился на Макдональда и в сражении при Треббии в Северной Италии нанес ему сокрушительное поражение. Имея под рукой 24 тыс. уставших от знаменитого суворовского перехода бойцов, он разбил и обратил в бегство 36-тысячную французскую армию. Только пленных в этот раз было взято 12200 человек! Моро на помощь Макдональду не пошел, разумно предпочитая бесславное, но безопасное отступление новой битве.

Разделавшись с главными силами французской армии в Северной Италии, Суворов планировал вторгнуться во Францию. Предугадывая замысел русского полководца, Моро намеревался перекрыть Апеннинские горные перевалы и не допустить вторжение. Но тут в дела военные, как обычно, не вовремя, вмешались политики. Император Франц II вместе с гофкригсратом вместо решительных действий, требовал уничтожения отдельных французских гарнизонов в итальянских городах. Задача, с которой вполне мог бы справиться и толковый австрийский генерал.

В свою очередь в Париже от Моро наоборот ждали наступательных действий. Когда тот попытался объяснить представителям Директории, что это не реально, его сместили и послали командующим в Италию вместо него генерала Жубера. Тридцатилетний дивизионный генерал Жубер считался одним из лучших военачальников. Сам Наполеон о нем отзывался: «Жубер по храбрости был настоящий гренадер, а по знанию дела и военным способностям – отличный генерал».

Но встреча с Суворовым у городка Нови стала для Жубера роковой. В самом начале боя он был убит шальной пулей. Командование принял Моро, и разгорелось пятнадцатичасовое сражение – самое кровопролитное полевое сражение за всю военную карьеру Суворова (Всего он выиграл их более 60 и не проиграл ни одного). Но результат его был столь же трагичен для Франции, как и в первых двух битвах.

УДАР В СПИНУ

Северная Италия был отвоевана, и Суворов жаждал продолжать наступление. Но тут произошел мерзкий политический казус, в результате едва не стоивший жизни самому главнокомандующему и существования русским войскам. Речь шла о королевстве Сардиния и Пьемонт. Столицу его, Турин, Суворов взял еще в конце мая 1799 года. Ныне часть земель королевства вошли во Францию, часть в Италию, но тогда это была вполне заметная европейская держава со своим древним правящим домом. После разгрома французов император Франц II желал присоединить земли королевства к империи. Однако Суворов его хотелками пренебрег и вернул корону законному наследнику. (После чего стал еще и сардинским фельдмаршалом, а заодно и главнокомандующим местными войсками).

Такого оскорбления австрийский император не мог снести и отдал долгожданную команду «фас!». Гофкригсрат уже давно жаждал случая удалить своенравного победителя из освобожденных земель. Да и англичане опасались, что Суворов может совершить марш на Геную и захватить для русской эскадры адмирала Фёдора Ушакова один из лучших портов Средиземноморья. Что совершенно не входило в их планы.

В результате трижды фельдмаршал получил согласованный австрийским, британским и русским дворами приказ: 1) соединить в Швейцарии, под главным начальством Суворова, русские войска, действовавшие в Италии и Швейцарии, и корпус эмигрантов принца Конде, и действовать оными по направлению через Франшконте.

Австрийская армия между тем оставалась в Италии. У самых гор выяснилось, что гофкригсрат не прислал в обусловленную точку маршрута заранее оговоренных мулов. Без этих привычных к горным тропам животных армия оказалась лишенной обоза и артиллерии. Суворову удалось сохранить лишь несколько горных орудий. Все, что можно было, разбирали и грузили на спины выносливых казацких лошадок.

Вдобавок выяснилось, что австрийские союзники «позабыли» выслать Суворову карты местности. Если бы не помощь нескольких офицеров спасенных от разгрома местных австрийских частей, армии пришлось бы блуждать по кручам, горным тропам и ущельям, не ведая пути. А в Швейцарии Суворова ждал новый, чрезвычайно опасный противник – генерал (будущий маршал Франции) Андре Массена.

Русское воинство ожидал чрезвычайно опасный противник. В войсках начался ропот. Усталость, бездорожье, ежечасные тяготы похода, отсутствие нормального питания и непривычные для русских горы делали свое дело. Узнав об этом, Суворов обратился к солдатам и приказал им выбирать: беспрекословно повиноваться ему или предать земле у подошвы горы Сен-Готарда. Закончив краткую речь, он приказал вырыть для себя могилу. «Здесь похороните меня! Вы более не дети мои, я более не отец ваш! Мне ничего не остается, кроме смерти!»

Опешившие солдаты, ни на миг не сомневаясь, что Суворов не шутит, со слезами на глазах они бросились к командующему и подняли его на руки: «Веди, веди нас!»

Между тем предприимчивый Массена не терял времени даром. Оставив мастеров горной войны Лекурба и Молитора заслоном против суворовских войск, он с основными силами устремился к Цюриху, навстречу русскому корпусу генерала Римского-Корсакова, шедшему на соединение с Суворовым. В упорном двухдневном бою он уничтожил русские войска. Со времен нарвской катастрофы при Петре Великом это было самое крупное поражение русских.

Не имея об этом никакой информации, Суворов продолжал совершать невероятные чудеса. Против всех правил своими измотанными полками он захватил утопающий в тучах перевал Сен-Готард, сбив оттуда хорошо укрепившихся французов. Затем почти без передышки овладел неприступным Чёртовым мостом. Те, кто ездит там сегодня, имеют слабое представление о нем. В ту пору был совсем другой мост и подход к нему шел через узкую пещеру, которую легко было «заткнуть» картечными залпами.

Лишь после этой небывалой победы вскрылась ужасающая обстановка против 60 тысяч у генерала Массена у Суворова было 16 тысяч и 2 тысячи пришедших им на помощь австрийцев. Артиллерии не было, провианта не было, боеприпасы были на исходе. Солдаты и офицеры еле держались на ногах. Закрепиться было негде. Подмоги ждать неоткуда. Чтобы сделал в такой ситуации иной европейский полководец? После стольких невероятных побед, даже капитуляция могла бы считаться вполне почетным исходом – полководец сделал все, что мог и несколько больше.

Массена был уверен, что сможет пленить Суворова. Но он его слишком плохо знал, едва живые, но не сломленные русские полки, сцепив зубы и примкнув штыки, по горным кручам отправились пробивать себе выход. Прорвавшись через французские позиции в долине Кленталь суворовские чудо-богатыри, двигались вперед под дождем, снегом и ветром, сквозь ружейный и артиллерийский огонь. Понимая, что Суворов уходит, Массена бросился в погоню и в Муттенской долине наткнулся на русский арьергард. Да так наткнулись, что, потеряв несколько знамен, пушек и множество пленных, вынуждены были поспешно отступить.

Сам Массена едва при этом не угодил в плен, чудом бежал, оставив свой эполет в руке гренадера, стаскивавшего его с коня. Суворов неуклонно шел вперед. Вена, наблюдая отчаянный поход, интриговала и медлила, не желая помогать «своему» фельдмаршалу, а вместе с ним и собственным офицерам и солдатам, остававшимся при главнокомандующем.

ГОРЬКАЯ СЛАДОСТЬ ПОБЕДЫ

Разъяренный этим неприкрытым предательством император Павел I, вышел из антифранцузской коалиции. Война была закончена, остатки русской армии спасены. 8 октября 1799 года главнокомандующий в первый раз за последние месяцы смог вздохнуть спокойно. На едва живого Суворова обрушился ливень наград. Он стал генералиссимусом и Светлейшим князем Италийским, получил титул принца и гранда Сардинского королевства с именованием «кузен короля и королевское высочество». Император Священной Римской империи пожаловал ему высшую степень ордена Марии-Терезии и сохранил полное жалование фельдмаршала пожизненно… Но все это было лишь тщетой.

Ожидавшаяся в Санкт-Петербурге торжественная встреча снова обернулась опалой. Тяжело больному 70-летнему полководцу вменялись в вину неуставные «екатериненские» мундиры, содержание при себе дежурного генерала… – все то, что помогало ему победить врага. Но почувствовать на себе монарший гнев Александру Васильевичу было не суждено, прибывшему к нему за отчетом адъютанту Павла I он прошептал: «Я готовлюсь отдать отчет Богу, а о государе я теперь и думать не хочу…»

Русский Марс умер 18 мая 1800 года и был похоронен в Александро-Невской лавре. На надгробной плите короткая, но емкая надпись: «Здесь лежит Суворов». Память о походе великого русского полководца бережно сохраняется в Швейцарии. Живущий в Цюрихе подвижник «суворовского десанта», подполковник ВДВ в отставке Сергей Ворошилов уже много лет бьется, чтобы и Россия оказала естественную дань уважения своему прославленному полководцу. Но пока – увы! В сентябрьские дни этого года небольшая группа реконструкторов из Санкт-Петербурга прошла маршрутом полков русской армии. Но это только их личный порыв.

А Андре Массена, когда в Париже его собрались было объявить победителем Суворова, нервно ответил: «Я бы все свои победы без колебания отдал за такое поражение».

Фото автора