Автор: Алексей БОГОМОЛОВ Совместно с:
30.10.2015
БУДУЩИЙ «ОТЕЦ ДЖЕЙМСА БОНДА» БЫЛ СЛАБ ДО РУССКОЙ ИКРЫ И ВОДКИ
В начале октября на планете отмечался Всемирный день Джеймса Бонда, который стал регулярным событием ещё три года назад, в 2012-м, когда исполнилось 50 лет со дня премьеры самого первого фильма об агенте 007 «Доктор Но», снятого по мотивам книг Яна Флеминга – удивительного человека, журналиста, разведчика, писателя, игрока в карты и биржевого маклера, знатока хорошего табака и алкогольных напитков и настоящего авантюриста.
Я же познакомился с Джеймсом Бондом в 1963 году в возрасте 7 лет, когда мой отец, профессор философии МГУ, желая активизировать мои занятия английским языком, перевёл мне первую страницу привезённой из командировки книги Live and Let Die. «А остальное ты сможешь прочитать сам, когда научишься», – сказал он.
В общем, через пять лет я прочитал все книги Яна Флеминга о Бонде и даже кое-какую литературу о самом писателе. А потом, во время обучения на историческом факультете, использовал своё «служебное положение», читая «неположенные» книги в отделах спецхранения «Ленинки» и Библиотеки иностранной литературы. В общем, ещё до легализации Джеймса Бонда в СССР, случившейся в годы перестройки, я уже знал, что имя Джеймса Бонда Флеминг позаимствовал с обложки книги о птицах, номер 007 появился по аналогии с почтовым индексом района Джорджтаун, где жили многие сотрудники ЦРУ, а также то, что писатель в своё время дважды бывал в командировках в СССР.
Меня всегда интересовали детали визитов Яна Флеминга в нашу страну, и сегодня, когда отмечается очередной «день Бонда» и готовится выход нового фильма об агенте 007 Specter (мировая премьера в конце октября, российская – 6 ноября), мне хочется познакомить читателей с некоторыми подробностями пребывания Яна Флеминга в СССР в апреле 1933 года…
10 ДНЕЙ, КОТОРЫЕ ПОТРЯСЛИ ЖЕЛУДОК
Весной 1933 года в Москве разворачивались события, которые служили своего рода репетицией Большого террора. Советская система отрабатывала формы и методы судопроизводства в отношении иностранных «специалистов-шпионов» и отечественных «пособников-вредителей». Показательный процесс над английскими инженерами компании «Метрополитен-Виккерс» (сокращённо «Метро-Виккерс» или «Метровик»), которая поставляла в СССР электротехническое оборудование для многих советских электростанций и первой линии Московского метрополитена, был задуман как показательный. Он даже проводился не в обычном суде, а в зале Дома Союзов. Англичан обвиняли во вредительстве, а также попытках подкупа советских госслужащих.
8 апреля 1933 года в гостинице «Националь», в двух шагах от Дома Союзов, поселился молодой англичанин интеллигентной наружности, который имел аккредитацию корреспондента Reuters. Это был 24-летний Ян Флеминг – тот самый человек, который двадцать лет спустя стал «отцом» одного из самых известных шпионов современности Джеймса Бонда – агента 007.
Освещение процесса журналист сочетал с осмотром достопримечательностей и знакомством с московской кухней. Биографы Флеминга отмечали, что он буквально накинулся на чёрную икру, которая в Англии во все времена была непозволительно дорогим деликатесом. Из-за переедания он по возвращении проболел несколько дней, но сохранил самое трепетное отношение и к икре, и к водке, и к русской кухне. Во всяком случае, его герой-шпион с удовольствием поглощал этот продукт и в книгах, и в фильмах, а также потчевал икрой своих подружек.
Поскольку Ян Флеминг с молодости был человеком, как говорят сейчас, креативным, он, с учётом советских реалий, разработал новый способ ускоренной передачи информации о процессе. Дело в том, что иностранных корреспондентов выпускали из здания Дома Союзов только по окончании заседания и после того, как зал покидала публика (сам Флеминг считал, что зрителями были 400 тщательно подобранных статистов).
Корреспондент Reuters к концу заседания уже подготавливал своё информационное сообщение, а затем выходил в туалет, открывал окно и выбрасывал аккуратно свёрнутую бумагу специально профинансированному мальчишке, который стрелой нёсся на телеграф (своего офиса у Reuters в Москве не было до 1954 года).
Десять дней, проведённых в Москве, дали Флемингу массу интересных впечатлений, некоторые из них потом нашли отражение в его книгах. Правда, он, как истинный профессионал, ставил себе сверхзадачу – взять интервью у Сталина или хотя бы у наркома по иностранным делам Литвинова. Вместе с корреспондентом газеты «Обсервер» он отправил личное письмо «вождю народов» с просьбой об интервью и получил лаконичный ответ: «Уважаемые господа Ричардсон и Флеминг! Я очень занят в данный момент текущими делами и, к сожалению, не имею возможности удовлетворить вашу просьбу. Иосиф Сталин. 25 апреля 1933 г.».
САНКЦИИ ПОМЕШАЛИ ВСТРЕЧЕ СО СТАЛИНЫМ
25 апреля Флеминг был уже в Лондоне и был крайне расстроен тем, что Сталин на интервью не согласился. Но в действительности причиной отрицательного ответа генсека было не какое-то особо негативное отношение к Флемингу. В то время он, вполне возможно, и побеседовал бы с англичанами, но этому помешала «война санкций», которая развернулась как раз в последней декаде апреля 1933 года.
Когда вечером 18 апреля Ян Флеминг отправил свой последний репортаж из Москвы о результатах процесса (один англичанин был оправдан, трёх выслали из СССР, а двое оставшихся получили соответственно два и три года лишения свободы), он не представлял, какой будет реакция британского правительства. А она была более чем резкой. Утром 19 апреля в Виндзоре, на заседании Тайного совета, было решено ввести торговое эмбарго на 80 % товаров, импортирующихся из СССР. 22 апреля с контрсанкциями выступил СССР. Понятное дело, что Сталину в обстановке войны санкций беседовать с британскими журналистами не хотелось.
Правда, в отличие от нынешних времён, все эти санкционные проблемы продолжались недолго. 2 июля «Правда» напечатала сообщение ТАСС: «1 июля днём британское правительство отменило эмбарго на ввоз советских товаров, наложенное в апреле с. г., а Народный комиссариат внешней торговли отменил принятые им в ответ на эмбарго контрмеры.
В этот же день на вечернем заседании Президиум ЦИК СССР в порядке амнистии заменил осуждённым Верховным Судом СССР Макдональду и Торнтону заключение высылкой из СССР. В соответствии с постановлением Президиума ЦИК Торнтон и Макдональд вечером 1 июля освобождены из-под стражи с обязательством выехать за границу. По предложению британского правительства 3 июля возобновляются прерванные в марте переговоры о заключении торгового соглашения между СССР и Великобританией».
Впрочем, Флемингу советско-британские отношения в то время были малоинтересны. Он носился с идеей взять интервью у рейхсканцлера Германии Адольфа Гитлера. И тоже написал ему письмо. Гитлер, как и Сталин, отверг просьбу молодого журналиста, что несколько разочаровало будущего писателя. Забросив малоприбыльное занятие, он увлёкся игрой на бирже и вернулся в журналистику уже довольно состоятельным человеком, причём это возвращение (в The Times в 1939 году) состоялось уже, похоже, под крылом английской разведки.
Во всяком случае, отчёты Флеминга, освещавшего поездку британской торговой миссии в столицу СССР, о советской экономике, политических концепциях, русском менталитете, состоянии Красной Армии считались в английском МИДе очень полезными. В результате сразу после возвращения из СССР Ян Флеминг «легализовался», став личным помощником адмирала Годфри – шефа морской разведки. В СССР он больше не бывал, но по роду своей работы время от времени сталкивался с «этими русскими». А до появления на свет Джеймса Бонда, точнее первой книги о нём, оставалось целых 14 лет…
Автор:
Алексей БОГОМОЛОВ
Совместно с:
Комментарии