Припрятал на всякий случай

По приказу Хрущёва председатель КГБ Иван Серов уничтожил личную бериевскую коллекцию компромата на членов Президиума ЦК КПСС. Но не всю

8 декабря 1958 года генерал армии Иван Серов был снят с должности председателя КГБ при Совете Министров СССР. Для самого Серова это стало шоком, но, как свидетельствуют документы, приведённые исследователем Никитой Петровым, о предстоящем смещении Серова всё же уведомили загодя. Ещё 17 ноября 1958 года в своём кремлёвском кабинете на эту тему с ним провёл почти часовую беседу сам Никита Сергеевич Хрущёв, попутно поинтересовавшись и его мнением на предмет, кого он видит своим преемником.

С Лубянки Серова удалили, но уже 10 декабря 1958 года он получил новое назначение: начальником Главного разведывательного управления – заместителя начальника Генерального штаба Вооружённых сил СССР. В решении Президиума ЦК КПСС говорилось, что направление Серова в военную разведку связано с необходимостью «укрепления руководства ГРУ», тем же решением Серову были сохранены спецльготы и материальное содержание, получаемые им по прежнему месту работы. Но всё равно это было явным номенклатурным понижением, а фактически и завершением карьеры, невзирая на смягчающие «прокладки» в виде пайковых бонусов.

Лояльность Серова Хрущёву сомнению не подвергалась, однако в 1958 году генерал-чекист вдруг перестал быть нужным последнему на посту руководителя ключевого карательного инструмента государства. Личное знакомство с Хрущёвым Иван Серов вёл с осени 1939 года, когда получил назначение наркомом внутренних дел УССР. Впрочем, до той поры самого Серова никак нельзя было считать профессиональным чекистом. Кадрового майора-артиллериста, только что окончившего Военную академию им. Фрунзе, перевели из РККА «на укрепление» НКВД в 1939 году, когда центральный аппарат Лубянки вовсю чистили от сотрудников Николая Ежова. В совершенно новую для него систему недавний артиллерист вписался на удивление быстро и очень хорошо, сразу отличившись при проведении массовых репрессий на Украине. Он же оказался и среди наиболее рьяных и усердных исполнителей решения сталинского Политбюро о бессудном расстреле польских военнопленных – отвечал за уничтожение тех из них, кто содержался в лагерях и тюрьмах на территории Украинской ССР. За что и был в апреле 1940 года удостоен своей первой награды – ордена Ленина.

Далее кровавых дел на его «боевом счету» лишь прибавлялось: предвоенная командировка в Прибалтику для проведения очередной волны массовых репрессий, выселение немцев Поволжья, участие в операции по выселению чеченцев и ингушей, принёсшее Серову орден Суворова I степени, выселение крымских татар, советизация Польши, организация вывоза ценностей из побеждённой Германии…

В июне 1953 года Серов без колебаний перешёл на сторону участников заговора против Берии, а возможность дальнейшей карьеры обеспечил тем, что сразу и безоговорочно стал ориентироваться на Хрущёва. Да и последнего тот вполне устраивал в качестве надёжного, послушного и лояльного руководителя органов госбезопасности, выделенных в марте 1954 года в самостоятельное ведомство – Комитет госбезопасности. Серов поддержал Хрущёва при подготовке и проведении ХХ съезда КПСС, в схватке против группы Молотова–Маленкова–Кагановича во время июньского пленума ЦК КПСС 1957 года. Но главное – именно Серову было доверено провести масштабную чистку аппарата госбезопасности от наиболее одиозных бериевских кадров. С марта 1954 года по февраль 1956-го из КГБ уволили 16 тысяч сотрудников – «как не внушающих политического доверия, злостных нарушителей социалистической законности, карьеристов, морально неустойчивых, а также малограмотных и отсталых работников». К июню 1957 года число уволенных «бериевцев» достигло уже 18 тысяч, в том числе около двух тысяч было вычищено только из одного центрального аппарата, из них 48 человек в должности от начальника отдела и выше.

Другой важной задачей Серова стала порученная ему Хрущёвым «расчистка» архивов с целью уничтожения самых опасных документов из так называемой личной бериевской коллекции – компромата на членов Президиума ЦК КПСС. «Именно Серов, – пишет в своём исследовании Никита Петров, – по указанию Хрущёва в июле 1954 года уничтожил почти весь личный архив Берии и материалы, накопленные при Сталине в общем отделе ЦК. Огню были преданы бесценные подборки документов…» По состоянию на ноябрь 1953 года в Центральном архиве госбезопасности хранилось свыше шести миллионов дел, в том числе следственных и агентурных, а на оперативном учёте состояло 26 миллионов человек. Уже в 1956 году Серов рапортует о ликвидации документов «на более чем 6 миллионов советских граждан», практически полностью были уничтожены архивные материалы органов госбезопасности районного и городского уровня.

По состоянию на март 1954 года только в Центральном оперативном архиве госбезопасности насчитывалось 5 миллионов 713 тысяч единиц хранения. И вот в 1991 году выяснилось, что в составе Центрального архива КГБ осталось лишь 654 300 дел. В первую очередь, разумеется, уничтожались документы о личной причастности к репрессиям тогдашних высших руководителей КПСС. Но далеко не все: часть найденного компромата на некоторых высокопоставленных товарищей Серов запасливо приберёг «на всякий случай», что сыграло свою роль в его же падении. Уже после смещения Серова с поста председателя КГБ ему вменили в вину, что он не до конца выполнил указание свыше о «расчистке архивов», не уничтожив агентурных разработок на членов Президиума ЦК КПСС, и, в частности, «хранил у себя агентурное дело на Булганина, в котором разрабатывался также т. Хрущёв Никита Сергеевич…».

Но в итоге вовсе не это стало основной причиной того, что карьера Серова покатилась под уклон. Хрущёв, полагая своё положение уже достаточно прочным, теперь нуждался не просто в лояльном и исполнительном руководителе карательных органов, но в более гибком и продвинутом, способном действовать не только в традиционных рамках «чего изволите» или «чего прикажете», но и более широко понимать свои задачи. Также Хрущёву был нужен и новый облик, новый имидж КГБ, который позволил бы этой службе как бы дистанцироваться от карателей-костоломов недавнего прошлого. Для решения новых задач и создания нового чекистского имиджа Серов совершенно не годился, поскольку, как писал Анастас Микоян, «с годами разоблачение репрессий делало Серова ещё более одиозной фигурой, невозможно было уже его держать».