Провокатор Его Величества

24 апреля 1918 года в берлинской клинике от болезни почек скончался человек, живший в Германии под именем купца Александра Неймайера. Жил, заметим, по русскому паспорту – одному из тех, которые некогда предоставил усопшему Департамент полиции Министерства внутренних дел Российской империи, тоже к тому времени уже усопшей. 26 апреля умершего похоронили на кладбище в Вильмерсдорфе, и на его могиле даже годы спустя красовалась лишь дощечка с кладбищенским номером 446. Под которой и нашел свое упокоение Евно Азеф – так по-настоящему звали покойного, 100-летний юбилей смерти которого в прошлом году прошел незамеченным, хотя при жизни он был, наверное, самым блистательным полицейским агентом. Или самым успешным и выдающимся террористом начала ХХ века – это уж как посмотреть. А посмотреть можно по-разному, ибо и до сего дня не распутать, кому больше услужил Азеф – той высокой государственной инстанции, агентом которой он был, или революции…

В этом году исполнится 150 лет со дня рождения великого провокатора. А может, уже и стукнуло: известен лишь его год рождения, но не точная дата. Про Азефа написано несметное множество романов, исследований, очерков, статей и заметок, защищены диссертации. Достоверно известно, что в дела полицейско-провокаторские он влез сам и по своей доброй воле, а не влип по неосторожности или от безвыходности. Не кипел и его «разум возмущенный» настолько, чтобы податься в революционеры, дабы затем оказаться перевербованным царскими жандармами, взявшими его своими твердыми руками за мягкие революционные места. Сын бедного портного из местечка Лысково Гродненской губернии сумел вырваться сначала из проклятой «черты оседлости» – в Ростов-на-Дону, а затем и вовсе из России, отправившись в Германию. Где и поступил учиться на электротехника. Специальность по тем временам крайне престижная, очень востребованная и хорошо оплачиваемая. Потому и поныне не слишком ясно, с чего бы это в апреле 1893 года будущий инженер-электротехник вдруг отправил из Германии в Петербург, в Департамент полиции, письмо, предложив свои услуги в качестве осведомителя, за что поначалу испрашивал ежемесячное вознаграждение аж в 50 рублей…

Трудно сказать, когда и как оказалась перейдена та грань, за которой «просто» информатор государевых служб трансформировался сначала в ценного агента, внедренного в революционную подпольную террористическую организацию, а затем – в ее… руководителя. И, главное, в организатора самых дерзких и знаковых терактов против высших сановников Российской империи. К убийству которых, получается, свою руку приложила и тайная полиция этой самой империи? Ведь именно она и ввела в революционную группу своего агента. Который, если и не создал Боевую организацию партии социалистов-революционеров совсем уж с нуля, то, приняв ее в свои руки после ареста Григория Гершуни, кардинально реорганизовал, превратив в почти безотказную боевую машину смерти.

Именно Азеф руководил Боевой организацией эсеров в самый кровавый и удачный для террористов период, с 1903 по 1908 годы. Именно под его руководством были организованы и самые громкие террористические акты: убийство министра внутренних дел Вячеслава фон Плеве в июле 1904 года (кстати, предшественник Плеве, Дмитрий Сипягин, убит в апреле 1902 года – тоже членом Боевой организации эсеров, руководил которой тогда Гершуни, ближайшим соратником которого был, опять же, Азеф); убийство великого князя Сергея Александровича в феврале 1905 года; два покушения на московского генерал-губернатора адмирала Фёдора Дубасова; убийство петербургского градоначальника Владимира фон дер Лауница; убийство адмирала Григория Чухнина… Азеф также принимал участие в разработке и всех без исключения планов вооруженных восстаний той поры – Московского, Свеаборгского, Кронштадтского. Именно Азеф внедрил в революционный терроризм самые передовые технические новшества того времени, наладив поставку современной взрывчатки из-за границы и поставив на поток производство мощных бомб современного же образца на месте. Более того, он даже планировал использовать аэроплан-бомбардировщик для организации покушения на императора, спонсировав разработку и постройку аппарата. Правда, до бомбардировки Николая II с воздуха так и не дошло, но разработку продали немецкому военному ведомству. И даже как-то не удивляет, что именно агент тайной полиции Азеф стал самым блистательным кадровиком революционеров-террористов: он поставил дело отбора кадров для терактов (и их подготовки) на столь высочайший уровень, что ни один из тех, кого Азеф лично отобрал для работы в терроре, никогда никого не предал, не раскололся на допросе и не выдал товарищей, даже поднимаясь на эшафот. Впрочем, по словам писателя Марка Алданова, списку террористических «подвигов» Азефа «соответствует другой, более длинный, – список революционеров, выданных им департаменту. Их исчисляют десятками, если не сотнями».

Трудно понять, как кураторы упустили момент, когда осведомитель стал играть сам по себе и, главное, для себя, – на полную катушку используя технические, организационные и финансовые возможности: полицейских служб империи – против революционеров, революционеров – против высокопоставленных сановников империи и ее самой. По словам жандармского генерала Павла Заварзина, Азеф «нагло обманывал и партию, и заведывавшего розыском», а покушение на великого князя Сергея Александровича и вовсе организовал, дабы снять с себя подозрения товарищей по партии «и отомстить Департаменту полиции за лишение его крупного содержания (500 рублей в месяц)»! «Он все время играл двойную роль, – писал в своих мемуарах последний директор Департамента полиции Алексей Васильев, – и, получая регулярное содержание от Департамента, одновременно принимал участие в подготовке террористических актов, не сообщая об этом полиции». За все время работы Азефа на полицию, сокрушался Васильев, так и «не были приняты меры предосторожности, чтобы убедиться, что человек, получающий жалованье от государства, не помогает организовывать террористические акты против министров и Великих князей». Но так ведь и его кураторы – они тоже играли, и тоже на себя и для себя, руками своего провокатора добывая чины, ордена, должности, премии, проводя огромные неподотчетные суммы по графе «специальные оперативные расходы». Порой и вовсе решали вопросы, как сказали бы ныне, «чисто конкретно», – руками террористического подполья устраняя тех, кто стоял на их карьерном пути. Так вот заигрались и доигрались – до упразднения империи.

Доигрался и Азеф. Уйдя после своего разоблачения в 1908 году на покой, он осел в Германии, благо средства имелись. Зажил было в свое удовольствие, но все сгубила начавшаяся война: состояние, вложенное в русские ценные бумаги, обратилось в пыль. Первый год он еще продержался, открыв вместе с супругой корсетную мастерскую в Берлине, но летом 1915 года его арестовали, следующие 2,5 года он провел в Моабитской тюрьме. После большевистского переворота Азефа выпустили и, что удивительно, взяли на службу в… германский МИД, внештатно, конечно. Видимо, решили применить его таланты на мутном поле тайных игр вокруг России, но не успели – не выдержало здоровье, подорванное в Моабите…