Разбитое сердце Пруссии

«Марс российских воинств», как называли современники Александра Васильевича Суворова, говаривал: «Смелость города берет!» И весь его боевой опыт доказал, что слова великого полководца не расходились с его делами.

Однако и ему пришлось бы нелегко, когда бы возникла необходимость выполнить задачу, которую удалось решить Красной Армии в апреле 1945 года в Кёнигсберге.

НА КЁНИГСБЕРГ!

Захват самой мощной крепости Третьего рейха, которую военные эксперты всего мира считали неприступной, казался делом совершенно нереальным – в особенности потому, что численность гарнизона была практически равна силам наступающих советских войск. Соотношение числа обороняющихся и атакующих при штурме долговременных укреплений оценивается один к пяти, но в случае столь глобального укрепленного района пропорция считается не менее чем один к десяти. Удержать Кёнигсберг для Гитлера было делом значимым не только с военной точки зрения – этот город-крепость был столицей Восточной Пруссии, и если Берлин могли называть «мозгом» Германии, то Кёнигсберг, несомненно, считался ее сердцем.

Война шла к концу, и только мертвые в «тысячелетнем рейхе» не чувствовали, что конец его близок. Советские войска еще в августе 1944 года вышли к границам Восточной Пруссии, но были остановлены. Немцы дрались яростно, поддержки населения у наших частей теперь не было, к тому же армии нуждались в отдыхе и пополнении – предыдущие бои требовали высочайшего напряжения сил, и потери в подразделениях были велики. А впереди Красную Армию ждали сражения, невиданные по напряженности.

Восточная Пруссия – густонаселенный край, покрытый сетью городков, ферм и старинных замков. Каждый, даже самый крохотный населенный пункт был превращен в крепость, и каждую из них враг был готов яростно отстаивать. При каждом штурме Красная Армия теряла бойцов и командиров, каждый раз приходилось тратить множество боеприпасов, отвлекать боевую технику от направления главного удара.

С нашей стороны в этой операции принимали участие 1 млн 670 тыс. человек: 15 общевойсковых и одна танковая армия, 5 танковых и механизированных корпусов, 2 воздушные армии. Кроме того, сухопутные войска поддерживались кораблями и авиацией Балтийского флота.

Восточная Пруссия, ставшая, по сути, одной громадной крепостью, должна была не просто сломаться под неодолимым натиском русского оружия, она должна была капитулировать. Этот факт сам по себе мог заставить многих немцев, готовых сражаться в землях фатерланда, задуматься о бессмысленности дальнейшего кровопролития и сложить оружие.

Кёнигсберг, столица Восточной Пруссии с момента своего основания, был неприступной крепостью. Его перестраивали и укрепляли век за веком. Здесь вполне можно изучать историю фортификации за последние семь столетий. С тех пор как вся эта прибалтийская область находилась под властью Тевтонского рыцарского ордена, воинственность здесь культивировалась и послужила основой того, что впоследствии стало называться «прусским духом».

Начиная с 13 января 1945 года, с боем проходя каждую ферму, каждый поселок и замок, войска 2-го и 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов очищали от врага территорию Восточной Пруссии. В Берлине, уже находившемся под непосредственной угрозой скорого штурма, напряженно следили за ходом боев, понимая, что если битва в Пруссии будет проиграна, то воля немецкой армии к сопротивлению растает, как мартовский снег.

КАМЕННОЕ СЕРДЦЕ ПРУССИИ

В начале апреля 1945 года Красная Армия с боями подошла к Кёнигсбергу. Геббельс в эти дни заявлял, что если слабая крепость Севастополь в начале войны смогла продержаться 250 дней против немецких войск, то уж такая мощная цитадель, как эта, сумеет выстоять не менее того. Для подобных надежд у руководства Третьего рейха были веские основания. Укрепления Кёнигсберга представляли собой четыре глубоко эшелонированные линии, занятые гарнизоном в 130 тыс. человек, усиленных подразделениями фольксштурма.

Конечно, этих наскоро собранных юнцов и стариков можно было бы не считать по-настоящему серьезным противником в полевом сражении, но в городском бою сформированные из местных жителей отряды прусских ополченцев могли доставить советским войскам немало неприятностей. Фольксштурмовцы должны были защищать свой город, родные улицы и дома. В таких условиях винтовка солдата Первой мировой или «фаустпатрон» в руках его младшего сына могли стать не менее смертоносными, чем оружие солдат вермахта.

Оружие и боеприпасы в Кёнигсберге имелись в избытке, снаряжения и продовольствия тоже хватало. Войска, поддержанные городским ополчением, могли держаться в осаде месяцы, если не годы. Да, на советской стороне было значительное превосходство в танках и самолетах. Да и Балтийский флот уже контролировал морские подходы к крепости. Но Ленинград в подобных условиях держался больше двух лет

Первая линия обороны (преполье) шла по населенным пунктам: Гутенфельд – Людвигсвальде – Бергау – Хайде – Вальдбург. На севере: Пальмбург – Кляйнхайде – Трутенау – Модиттен. Каждый из них был превращен в небольшую крепость со своим гарнизоном. Вторую линию, собственно, передний край обороны, составляли мощные форты Кёнигсберга. Если кто-то представил себе убогие деревянные форты из фильмов про индейцев, то ничего похожего здесь и близко не было.

Кольцо фортов, защищавших город, состояло из 15 мощных самостоятельных крепостей. Каждая из них строилась с учетом возможности огневой поддержки соседей, почти все они контролировали дороги, узкие места и удобные подходы к городу. Гарнизон любого форта насчитывал до батальона пехоты (от 200 до 500 человек) с собственной как крепостной, так и зенитной артиллерией. При этом каждый из них был подготовлен как к «групповой», так и к автономной работе. Форты имели собственное энергоснабжение, источники воды и канализацию.

Система перекрываемых коридоров, заранее подготовленных к ближнему огневому контакту, скрытых переходов и потайных укрытий позволяла вести бои внутри форта даже в случае его частичного захвата. Все здесь было сделано с чисто германской пунктуальностью и тщательностью. Между фортами существовала продуманная и старательно обустроенная система полевых укреплений с долговременными огневыми точками, защищенными позициями артиллерийских батарей и вкопанными танками. Толщина стен фортов была такова, что полевым орудиям при штурме было нелегко нанести им существенный ущерб. Даже тяжелая артиллерия, специально доставленная сюда из резерва ставки Верховного главнокомандующего, с великим трудом справлялась с задачей разрушения немецких укреплений.

Так, скажем, из 172 прямых попаданий в стены форта Канитц (№ 10) из орудий калибра 305 мм лишь два привели к сквозному пробитию. Конечно, на стороне Красной Армии было подавляющее превосходство в авиации, но бомбить сравнительно небольшие форты на полной скорости малоэффективно. К тому же затянутое серыми облаками небо заставляло снижаться прямо под огонь зенитных орудий и пулеметов. Да и своды в крепости были выстроены так, что легко выдерживали попадание даже тонных бомб! Ближние подступы к фортам преграждали рвы глубиной в 6 и шириной в 10 метров, часто заполненные водой (лед в те дни только-только сошел, и перспектива купания в студеной воде сама по себе служила препятствием переправе).

Там, где воды не было, во рву ставились проволочные сети и железные стены с остриями, так что подобраться быстро и незаметно к фортификационным сооружениям, столь основательно подготовленным к активной обороне, казалось, не было ни малейшей возможности. Единственные ворота, расположенные со стороны, обращенной к городу, подобно старинным замкам, имели подъемный мост – оборонительное устройство незамысловатое, но вполне эффективное.

Третья линия была устроена на городских окраинах. Это были укрепления, построенные еще в конце XIX века, но достаточно прочные и хорошо продуманные. Они не были рассчитаны на противостояние тяжелым орудиям калибра от 203 мм и выше, но их к этим крепостным укреплениям еще нужно было доставить, а немцы хорошо поработали над тем, чтобы сделать это было крайне трудно, так что старая крепость представляла собой нешуточную преграду для штурмующих войск.

Вот лишь некоторые из участков, в начале апреля 1945 года ставшие местом серьезных боев: равелины (укрепления треугольной формы, размещаемые перед крепостным рвом между бастионами) «Хаберберг» и «Фридланд»; Фридландские ворота; бастион (пятиугольное долговременное фортификационное сооружение, обычно в углах крепостных стен) «Прегель», бастион «Литва», валы между «Прегелем» и «Обертайхом», Закхаймские и Королевские ворота, бастион «Грольман» с оборонительной казармой «Кронпринц», Россгартенские ворота, башня «Дона», башня «Врангель», передовое укрепление «Бетгерсхефхен», бастион «Штернварте». Вместе с передовыми фортами и полевыми укреплениями они составляли почти неприступный рубеж.

Но если наступающим все же удавалось ворваться в город, здесь их ждал настоящий ад – четвертая линия обороны. Городской бой обоснованно признан самой тяжелой формой общевойскового боя. Здесь же пришлось столкнуться со всеми видами противостояния в превосходной степени.

Когда наши войска под сосредоточенным огнем стрелкового оружия, артиллерии и минометов прорывались через минные поля, проволочные заграждения, каменные надолбы и противотанковые рвы, когда пробивались сквозь линии фортов – их встречал ощетинившийся тысячами огневых точек город. Улочки с множеством проходов и подворотен, старинные дома с толстенными стенами, запертые дворы с массивными воротами – все они веками служили для отражения противника. За каждым окном мог прятаться снайпер или пулемет, с каждой крыши – ударить фаустпатрон, каждый этаж, чердак или подвал мог скрывать отряд солдат и фольксштурмистов

Подвалы домов были соединены тайными ходами. Поперек улиц выстраивались баррикады – причем не груды мусора и нагромождения обломков мебели, а вполне профессионально возведенные инженерные заграждения. На подступах к ним штурмующих поджидали мины и фугасы. Подходы надежно прикрывались установленными на прямую наводку пушками и скрытыми под арками подворотен танками. Использовались и подземные коммуникации. С их помощью можно было скрытно перебрасывать боевые группы или производить взрывы. Бой одновременно велся со всех сторон, а порой опасность грозила еще и сверху, и снизу.

СОКРУШИТЬ НЕСОКРУШИМОЕ

Командовал обороной города боевой немецкий генерал Отто Ляш, уроженец Силезии, большую часть своей жизни служивший в Восточной Пруссии, умевший воевать и отлично знавший город. Он был переведен в Кёнигсберг с фронта в январе 1945 года, до этого командовал войсками 1-го Военного (восточно-прусского) округа вермахта. За годы службы Ляш проявил себя генералом смелым, знающим, и главное – стойким. Именно на это качество генерала немецкое командование возлагало особые надежды.

Операцией по ликвидации «Кёнигсбергского узла» руководил маршал Василевский, до 1945 года возглавлявший советский Генеральный штаб – один из главных кузнецов побед Красной Армии начиная с 1942 года. Ставка Верховного главнокомандующего не раз в годы войны посылала Василевского на самые кризисные участки – вытаскивать остатки 2-й ударной армии после измены генерала Власова, ликвидировать группировку Паулюса в Сталинградском котле, отражать попытку прорыва войск генерала Манштейна… Воронежский фронт, Брянский фронт, Степной фронт, освобождение Донбасса, Одессы, бои на Западной Украине – везде генерал, а затем маршал Василевский оказывался «палочкой-выручалочкой». Так было и на этот раз. После гибели командующего 3-м Белорусским фронтом генерала армии Черняховского он лично отправился решать невыполнимую задачу.

Для штурма неприступной крепости маршал сосредоточил на подступах к городу группировку численностью более 106 тыс. человек, 5200 орудий и минометов, 538 танков и самоходных артиллерийских установок, 2174 самолетов. Эти силы были вполне сопоставимы с теми, что обороняли город. Отто Ляш был готов к бою, и у него не было причин слишком опасаться штурма. Он бы, вероятно, еще более воспрял духом, когда бы знал, что для непосредственного «взлома» его обороны назначены лишь 24 473 бойца и командира.

По распоряжению Василевского в каждой дивизии, в каждом полку отбирались наиболее опытные, хорошо обученные, храбрые и инициативные солдаты и офицеры, прошедшие школу не только огневого боя на расстоянии, но и успешно сдавшие жесткие экзамены рукопашных схваток. Им надлежало стать закаленными наконечниками тех самых красных стрел, которыми на карте обозначались направления ударов.

Всего в конце марта – начале апреля было сформировано 26 штурмовых отрядов и 104 штурмовые группы. Каждая из них состояла из группы саперов (им специально выдали стальные нагрудные кирасы, чтобы сберечь во время прорыва как можно больше этих исключительно ценных в городском бою специалистов), от взвода до трех стрелков-автоматчиков, нескольких пулеметчиков и огнеметчиков. Также в группы входили связисты и артиллерийские корректировщики.

КАРТА КЁНИГСБЕРГА С ОБОЗНАЧЕНИЕМ ФОРТОВ. ФОТО: AMIGO-TOURS.RU

НЕБЫВАЕМОЕ БЫВАЕТ!

Советская артиллерия начала обстреливать вражеские укрепления еще 2 апреля, но, главным образом, для того, чтобы вскрыть систему немецкой обороны и пристреляться по ней. А уже 6 апреля на головы обороняющихся обрушился настоящий огненный смерч. Тяжелая артиллерия, самоходные орудия, штурмовая и бомбардировочная авиация утюжили форты, не давая фашистам поднять головы. Не дожидаясь переноса огневого вала дальше в глубину вражеской обороны, штурмовые группы начали атаку на заранее определенные уязвимые места в обороне противника.

Верные суворовскому завету: «Быстрота. Глазомер. Натиск» (кстати, в свое время отец великого полководца, генерал Василий Суворов, был комендантом Кёнигсберга), наши бойцы на утлых лодчонках, а порою и вплавь в ледяной воде с ящиками тротила на буксируемых плотиках скрытно переплывали рвы, стремительно пробивались к бойницам фортов и проделывали импровизированными зарядами в стенах проломы, вполне достаточные для проникновения штурмовых групп внутрь фортов. Когда же закаленные в рукопашных боях красноармейцы врывались в казематы, они с такой яростью крушили опешившие, подавленные огнем и взрывами немецкие гарнизоны, что те начали сдаваться один за другим. Метод этот вошел в военную историю под названием «метод лейтенанта Сидорова» по имени офицера-минера, впервые применившего его при взятии форта Шарлоттенбург

За успешные действия при занятии этого укрепления лейтенант был удостоен звания Героя Советского Союза. При штурме фортов отличился и 19-летний старший лейтенант Александр Космодемьянский – младший брат Зои Космодемьянской. Его самоходное 152-мм орудие метким огнем пробило брешь в стене одного из фортов, после чего штурмовой отряд ворвался внутрь и гарнизон в 330 человек с 9 танками сложил оружие. В качестве трофеев здесь были захвачены десятки орудий и минометов, а также две сотни автомашин и склады с боеприпасами и горючим. Александр Космодемьянский был также представлен к званию Героя Советского Союза. Но получить звездочку не успел. Он погиб через неделю – 13 апреля.

На следующий день немцы пробовали контратаковать всеми имевшимися резервами. Но исправить положение им не удалось. К концу 7 апреля в руках советских войск было уже 130 городских кварталов, были захвачены вокзал, ряд заводов и арсеналов. Но главное – группировка обороняющихся была рассечена и потеряла четкое руководство.

8 апреля маршал Василевский прислал генералу Ляшу парламентеров с предложением капитулировать. Тот отверг его требование, и бои продолжились. Однако пресловутый боевой дух потомков тевтонских рыцарей был сломлен. Все больше немцев, желая сохранить себе жизнь, сдавались на милость победителей. В ночь с 8 на 9 апреля Отто Ляш предпринял безнадежную попытку вырваться из уже почти захваченного Кёнигсберга, но был вынужден вернуться в свой бункер. В его руках оставался центр города и часть восточных кварталов, однако надежды на успех обороны уже не оставалось.

Весь день 9 апреля штурмовые группы занимали дом за домом, улицу за улицей. Мирные жители в отчаянии умоляли солдат и фольксштурмистов сдаваться, а иногда и сами разоружали их. В 21:30 маршал Василевский повторил свое предложение о капитуляции. На этот раз потерявший всякую надежду Отто Ляш скрепя сердце отдал приказ сложить оружие. Дольше всех держалась башня «Дона». Однако 10 апреля и она выкинула белый флаг.

Самая мощная крепость Германии, одна из наиболее укрепленных крепостей Европы, готовившаяся обороняться месяцами, была взята за 4 дня!

У нас нередко слышатся голоса о том, что Красная Армия завалила трупами «доблестный вермахт». Специально для них – цифры из итогового донесения 3-го Белорусского фронта о потерях за первую декаду апреля 1945 года:

С 1 по 10 апреля: убито было 3506 человек, пропало без вести 215, ранено 13 177. Причем сюда вошли и те, кто погиб и был ранен до начала штурма Кёнигсберга, и после него.

Разъяренный фюрер приговорил генерала Ляша к расстрелу, арестовал его семью и зятя, командовавшего батальоном на Восточном фронте, но исправить уже ничего не мог – сердце Германии перестало биться.