Внезапность без внезапности

В ночь на 9 февраля (27 января по ст. ст.) 1904 года японские миноносцы произвели торпедную атаку на корабли русской Порт-Артурской эскадры, стоявшие на внешнем рейде. Не предуведомив заранее, японское правительство отдало приказ «внезапно атаковать нашу эскадру», говорилось в изданном в тот день Высочайшем манифесте. Газеты запестрели сводками про «внезапную атаку» и военные действия, начатые «вероломно». Но столь уж неожиданным и внезапным – для императора, его адмиралов и генералов – было то японское нападение? Обратимся к источникам.

В субботу 6 февраля (24 января по ст. ст.) 1904 года японский чрезвычайный посланник и полномочный министр в Петербурге барон Синъитиро Курино вручил российскому министру иностранных дел графу Владимиру Ламздорфу две ноты. В первой сообщалось о прекращении японским правительством переговоров ввиду того, что Россия уклоняется от ответа на предложения Японии, вторая уведомляла о разрыве Японской империей дипломатических отношений с Российской империей. Аналогичного содержания документы были вручены и русскому послу в Токио барону Роману Розену. При этом и Курино, и министр иностранных дел Японии Дзютаро (Ютаро) Комура заверили, что это не означает объявления войны. В тот день император Николай II кратко записал в своем дневнике: «Вечером получил известие о прекращении переговоров с Япониею и о предстоящем отъезде ее посланника отсюда». На другой день в своем дневнике сделал запись уже и военный министр России, генерал от инфантерии и генерал-адъютант Алексей Куропаткин: «Вчера государь выразил первый раз тревогу по поводу возможной войны с Япониею. Вместо обычной уверенности, что войны не будет, с некоторым раздражением сказал мне: «Надо скорее выяснить вопрос о войне, воевать так воевать; мир так мир, а эта неизвестность становится томительною». 7 февраля (25 января по ст. ст.) 1904 года военный министр получил письмо от Ламздорфа, в котором тот уверял, что «отозвание посольств не означает еще, что война неизбежна». Главную же опасность министр полагал в том, «чтобы… наши герои на Дальном Востоке не увлеклись внезапно каким-нибудь инцидентом и не вызвали войну». Министр имел в виду наместника Его Императорского Величества на Дальнем Востоке адмирала Евгения Алексеева, который давно ратовал за нанесение по японцам упреждающего удара. А вот товарищ (по нынешней терминологии, заместитель) министра иностранных дел князь Валериан Оболенский, по словам Куропаткина, смотрит на дело мрачнее, полагая, «что война может начаться без торжественного объявления ее».

Следующую заметку на «японскую тему» Николай II сделал в понедельник 26 января (8 февраля) 1904 года: «Утром у меня состоялось совещание по японскому вопросу; решено не начинать самим». Итак, у императора уже нет сомнений, что война вот-вот разразится, но первыми ее начинать не стоит – дабы в глазах мира не выглядеть агрессорами. Подробную запись о том совещании в своем дневнике оставил генерал Куропаткин. «Государь, – пишет Куропаткин, – открыл заседание краткою речью, в которой высказал, что он желает знать наше вполне откровенное мнение, какого образа действий надо нам держаться. Воспретить ли нам силою высадку японцев в Корею и, если воспретить, то в каком районе? …Не следует ли решиться атаковать севернее Чемульпо?» Упомянув депешу адмирала Алексеева, в которой тот вновь просил разрешения «оказать противодействие открытою силою высадке в Чемульпо, Цинампо или в устье Ялу», Куропаткин высказался, «что теоретически эти действия очень необходимы, ибо в противном случае японцы слишком быстро дойдут до Ялу и могут вторгнуться в Маньчжурию до нашей готовности их встретить». Но добавил: по его данным «японцы ранее высадки на нашем берегу должны атаковать наш флот». Граф Ламздорф высказался, что войны надо избежать, хотя «вероятно, на этих днях они выкинут что-либо очень необычайное. Но все же надо принять все меры, чтобы избежать войны, чтобы войну начали сами японцы». В итоге решил: «Если японцы сами не начнут военных действий флотом или десантом, Алексеев не должен допускать высадки японцев на западном берегу Кореи севернее 38 параллели. Высадку в южной Корее и в Чемульпо допускать. На восточном берегу допускать. Если войска японские будут продвигаться в северную Корею, то это не считать за начало военных действий и их туда допускать». «Желательно, чтобы японцы, а не мы открыли военные действия, – гласила шифровка. – Поэтому, если они начнут действия против нас, то вы не должны препятствовать их высадке в Южную Корею или на Восточный берег до Гензана включительно».

Тем же днем датирован и доклад за подписью Куропаткина, в котором говорилось: «Кампания начнется атакою нашего флота, дабы получить господство на море. Разбив наш флот, японцы производят высадку в Цинампо и даже в устье Ялу. Быстро собрав 7–8 дивизий, японцы вторгаются с ними в Южную Маньчжурию, оттесняют наши войска к северу… В это же время 3–4 дивизии производят высадку на Квантуне, оттесняют наши войска в Порт-Артур и, при помощи ускоренной осады, овладевают им». Тут можно вспомнить еще и проведенную Морской академией в 1902–1903 гг. стратегическую игру на тему «Война России с Японией в 1905 году»: в ее основу как раз и была положена идея «внезапного начала военных действий со стороны Японии без объявления войны». Как сообщает полуофициальная история военной разведки («Военная разведка России от Рюрика до Николая II»), на основании этой игры были сделаны выводы о возможном внезапном нападении Японии на Россию

Впрочем, как уже сказано, наместник Алексеев всегда предлагал первыми нанести удар по японцам. По свидетельству дипломатического чиновника при наместнике Георгия Плансона, в начале января 1904 года адмирал сказал ему: «Вы – дипломат. Все ваши писания ничего не стоят. Я бы просто объявил японцам войну за их нахальство. Их необходимо проучить. Все равно войны мы не избежим». Более того, как пишет историк Игорь Лукоянов, адмирал Алексеев «решился на отчаянный и безрассудный поступок – ускорить начало войны, в развязывании которой наместник был уверен»: по его приказу за несколько дней до нападения японцев русская эскадра в полном составе вышла из Порт-Артура в море «и примерно сутки занималась различными маневрами». Если точнее, 3 февраля (21 января по ст. ст.) 1904 года наместник приказал совершить демонстративный поход всей эскадрой к Шангунгу. Японцы, имея от своей разведки информацию о намерениях адмирала Алексеева нанести им упреждающий удар, узнав о выходе эскадры в неизвестном направлении, на чрезвычайном совещании правительства под председательством императора 4 февраля (22 января по ст. ст.) решили безотлагательно начать войну, поскольку, ссылается на документ «Военная разведка России от Рюрика до Николая II», «русская эскадра, свободная в своих действиях, могла расстроить все планы и расчеты японского правительства».

Когда рано утром 7 февраля (25 января по ст. ст.) 1904 года наместнику пришла шифровка о разрыве отношений, адмирал был даже рад: «Ну, поздравляю вас с войной, – сказал он Плансону. – Вот результат вашей дипломатии, замазывания. Ну, слава богу (он перекрестился)! Дай бог поколотить им хорошенько морду. Это все-таки лучше, чем вести бесконечную канитель». Какая уж тут внезапность? Скорее полное неумение тогдашней высшей политической и военной элиты империи умело распорядиться имеющейся информацией, организовав противодействие этой самой «неожиданности» реально, а не только путем проведения множества совещаний.

Подготовил Владимир ВОРОНОВ