Забытый ультиматум

ФОТО: ДМИТРИЙ СОКОЛОВ, АЛЕКСАНДР ЧУМИЧЕВ/ТАСС

12 июля 2021 года на главном официальном сайте страны «Кремлин.Ру» вышла статья главы российского государства Владимира Путина «Об историческом единстве русских и украинцев», которая вышла одновременно на двух языках – русском и украинском. Одним из главных тезисов данной статьи стал тезис о том, что границы Украины являются результатом политики КПСС. Статью Президента РФ многие российские либеральные и зарубежные комментаторы восприняли, как попытку предъявить Украине территориальные претензии.

Однако мало кто помнит, что вопрос о границах Украины поднимался еще в момент распада СССР. Тот случай, о котором мы расскажем, наделал много шума, но сейчас уже фактически забыт. Но многочисленным комментаторам статьи Владимира Путина стоило бы вспомнить эту историю.

ЭФФЕКТ РАЗОРВАВШЕЙСЯ БОМБЫ

27 августа 1991 года все центральные советские СМИ опубликовали один текст. Текст этот был очень небольшой, всего лишь один абзац. Но тот скандал, который возник после его опубликования, трудно было описать.

Что же такого говорилось в тексте?

«В последние дни в ряде союзных республик провозглашена государственная независимость, заявлено о выходе из Союза ССР. Возможны и другие решения, существенно меняющие баланс отношений в рамках единой Федерации. В связи с этим уполномочен Президентом РСФСР сделать следующее заявление. Российская Федерация не ставит под сомнение конституционное право каждого государства и народа на самоопределение. Однако существует проблема границ, неурегулированность которой возможна и допустима только при наличии закрепленных соответствующим договором союзнических отношений. В случае их прекращения РСФСР оставляет за собой право поставить вопрос о пересмотре границ. Сказанное относится ко всем сопредельным республикам, за исключением трех прибалтийских (Латвийской, Литовской, Эстонской), государственная независимость которых уже признана Россией, чем подтверждена решенность территориальной проблемы в двусторонних отношениях».

Автором этого заявления был не кто-нибудь, а пресс-секретарь Бориса Ельцина Павел Вощанов. Отметим, что Павел Игоревич был не просто пресс-секретарем, но фигурой весьма влиятельной в тогдашнем ельцинском окружении.

Заметим, что изначально в тексте заявления ничего не говорится о конкретных республиках, к которым могут быть предъявлены территориальные претензии. Как известно, РСФСР граничила с Белоруссией, Украиной, Казахстаном, Грузией и Азербайджаном. С Баку у Москвы особых проблем не было, а к теме аварского и лезгинского национальных меньшинств ельцинская Москва была равнодушна. Что касается Грузии, то теоретически Москва могла бы поставить вопрос о статусе Абхазии и Южной Осетии. С Белоруссией прямых территориальных проблем не было. Наиболее проблемными для российского руководства тогда были Казахстан и Украина.

В Крыму, на Донбассе и Северном Казахстане жили близкое и понятное большинству жителей славянское население. Более того, в каком-то смысле территориальные претензии к Украине и Казахстану могли быть легитимированы тем, что в отличие, например, от Грузинской ССР, где у противостоящих друг другу Грузии и Абхазии имелись многовековые традиции государственности, таких традиций не было. Казахстан и Украина с их государственностью были результатом распада Российской империи.

Вечером того же дня – 28 августа – Вощанов собрал в своем кабинете пресс-конференцию. Атмосфера была накаленной. В течение часа Вощанов вынужден был отбиваться от вопросов типа «собирается ли Россия воевать с кем-либо из соседей за земли?» Более того, он назвал те республики, к которым могут быть предъявлены территориальные претензии, обозначенные в его заявлении, – это Украина и Казахстан.

Дословно Вощанов сказал следующее: «Если эти республики [Украина и Казахстан] войдут в состав союза с Россией, то проблемы нет. Но если они выходят, мы должны побеспокоиться о населении, которое живет там, и не забывать, что эти земли были освоены россиянами. Россия вряд ли согласится отдать их так легко».

На следующий день – 28 августа – в Алма-Ате прошел многотысячный митинг протеста против заявления Вощанова. Совершенно очевидно, что такой митинг не мог быть собран без участия властей. Неожиданно на этом митинге появился вице-президент РСФСР Александр Руцкой, который не только осудил заявления Вощанова, но и заявил, что Борис Николаевич обязательно накажет своего пресс-атташе.

Еще через день – 29 августа – аналогичный митинг был проведен и в Киеве. Уровень «народного гнева» в украинской столице зашкаливал. Одним из главных событий стало сожжение чучела Вощанова. Во время аналогичного мероприятия в Алма-Ате дело ограничилось лишь карикатурами на него. И вновь неожиданно на трибуне появился Руцкой, который столь же гневно, как и в Алма-Ате раскритиковал и пообещал наказать пресс-секретаря своего шефа.

Не менее была возбуждена и столичная либеральная интеллигенция. 29 августа вдова академика Сахарова Елена Боннэр и правозащитник Юрий Самодуров написали открытое письмо, в котором заявили, что пора определиться, какую именно страну собирается построить новая российская власть: «державную, милитаризованную, легко управляемую Россию или свободное демократическое содружество государств».

3 сентября группа либеральных интеллигентов (Юрий Афанасьев, Леонид Баткин, Владимир Библер и ряд других) во главе с все той же Боннэр опубликовали в «Независимой газете» еще одно открытое письмо, в котором приветствовали возможный распад СССР и требовали положить конец возможным территориальным и имущественным претензиям России к другим союзным республикам.

По законам жанра должно было последовать немедленное увольнение Вощанова. Однако Вощанов ушел из ельцинской команды лишь в феврале 1992 года, и ушел по причинам, которые не были связаны с его ультиматумом. Пикантность ситуации заключалась еще и в том, что Борис Ельцин ничего публично не сказал о словах своего пресс-секретаря. «Главным миротворцем» был, как уже было показано выше, вице-президент Руцкой. Так что же стояло за демаршем Вощанова?

ИГРЫ ПРЕЗИДЕНТА

Если верить мемуарам самого Павла Вощанова, то его демарш был целиком и полностью инспирирован Борисом Ельциным. По его словам, все началось 24 августа. Как известно, в тот день в Москве хоронили трех погибших в ночь с 20 на 21 августа защитников Белого дома.

Вернувшись с панихиды на Манежной площади, Ельцин принял у себя глав двух из трех Прибалтийских республик – латвийского руководителя Анатолия Горбунова и его эстонского коллегу Арнольда Рюйтеля. И чуть позже в тот же день Ельцин подписывает указ о признании независимости трех Прибалтийских республик. Однако через пару часов приходит известие, что Верховный Совет Украины принял Акт провозглашения независимости республики. Окружение Ельцина спрашивает у своего шефа: как на это реагировать? Тот отвечает, что ничего. В ночь с 24 на 25 августа Ельцин отбывает на отдых в Юрмалу.

Если верить намекам того же Павла Вощанова, признание Россией независимости Прибалтийских государств было результатом договоренностей самого Ельцина с руководителями этих республик, которые были достигнуты летом 1991 года во все той же Юрмале. Как бы то ни было, но одностороннее признание Россией Прибалтики было грубейшим нарушением советских законов и международного права, а также вызовом Горбачёву и союзному Центру. Получается, что теперь Ельцин де-факто позиционировал себя новым Центром, который может вершить судьбу страны. Но провозглашение независимости Украины явно не входило в его планы.

Утром 25 августа Павел Вощанов получает от Ельцина указание сделать «заявление пресс-секретаря президента, но как бы от имени президента». И точно поставил задачу: намекнуть руководителям тех республик, которые захотят отделиться, что Россия может выдвинуть им территориальные претензии. Важная деталь: Борис Ельцин говорил с Вощановым по телефону, и распорядился передать текст на согласование через своего первого помощника Виктора Илюшина. Когда ближе к одиннадцати утра Вощанов принес написанный вариант заявления Илюшину, то с удивлением узнал, что Ельцин отбыл в Юрмалу.

На следующий день – 26 августа – никакого ответа Ельцин не дал. И лишь во второй половине дня 27 августа российский президент дал отмашку публиковать вощановский текст. После этого начался настоящий информационный взрыв. Вощанов через Илюшина обращается к Ельцину с просьбой выступить с официальным комментарием. Ответа из Юрмалы не последовало. И тогда Вощанов на свой страх и риск дает пресс-брифинг. Конечно, можно списать такое поведение Ельцина его известным пристрастием. Однако почему-то данное пристрастие не помешало ему сначала поставить задачу Вощанову, а затем дать раскрутиться скандалу.

Более того, 28–29 августа последовала миссия Руцкого в Алма-Ату и Киев. Забавно, что в кабинетах российского Белого дома вице-президент вел себя, скажем так, несколько иначе, чем на митинговой трибуне в казахстанской и украинской столицах. После обоих своих визитов Руцкой имел беседы с Вощановым, в которых он просил его не беспокоиться за ту критику, которую он публично высказывает. Мол, все это делается в воспитательных целях.

А утром 29 августа Вощанов имел телефонный разговор с находящимся в Юрмале Ельциным. Тот сказал, что в заявлении все было сказано правильно, а вот он, Ельцин, имеет претензию к Вощанову за то, что тот стал комментировать.

В тот же день Вощанов спросил у Илюшина, надо ли ему написать заявление об отставке. На что первый помощник сказал, что торопиться не надо. Вернувшийся из Юрмалы Ельцин неделю не принимал Вощанова, а потом вызвал и поручил ему готовить поездку в некий северный регион. О сделанном Вощановым заявлении он даже не вспомнил. А в ходе самой поездки даже выпил за свою команду, отдельно выделив в ней роль своего пресс-секретаря.

Такое поведение Ельцина явно указывает на спланированный им спектакль, в котором он тщательно расписал роли. Причем это касалось не только Вощанова, но и Руцкого. Зачем посылать в Алма-Ату и Киев «успокаивать народ» именно вице-президента? В глазах большинства наблюдателей Руцкой представлял собой потенциального лидера консервативного крыла. Более того, именно Руцкой привлек в ряды ельцинских избирателей значительную часть некоммунистического консервативного электората.

После августовских событий, в ходе которых вице-президент сыграл значительную роль, и выглядел в глазах общества «главным защитником Белого дома». И его роль, как в аппаратном сообществе, так и в глазах общества резко повысилась. Из декоративного вице-президента, которого взяли для привлечения части электората, он реально превращался во второе лицо республики. Другое дело, насколько эффективно мог Руцкой воспользоваться этими новыми возможностями. И его назначения «главным разруливателем» с Алма-Атой и Киевом – это был удар по его имиджу лидера консерваторов.

Однако кто был главным зрителем этого ельцинского спектакля?

ЗРИТЕЛИ ДЛЯ БОРИСА НИКОЛАЕВИЧА

Совершенно очевидно, что мотивация Ельцина была связана с его планами вокруг будущего России и союзных республик. Судя по всему, Ельцин планировал заменить Советский Союз каким-то новым конфедеративным государственным образованием под российским руководством. Еще в декабре 1990 года, как утверждают некоторые мемуаристы, Ельцин обсуждал с главами Украины и Белоруссии Леонидом Кравчуком и Николаем Дементеем о возможности, не дожидаясь подписания нового Союзного договора, заключения договора между Россией, Украиной и Белоруссии о союзе. По некоторым сведениям, к такому союзу он хотел привлечь и Казахстан.

Легко расставаясь с Прибалтикой, готовясь признать независимость Грузии и всего Закавказья, Ельцин вряд ли хотел бы одностороннего провозглашения независимости Украины и Казахстана. Провозгласивший 24 августа украинскую независимость Кравчук, по всему, нарушил какие-то планы Ельцина. Видимо, Ельцин так же испугался того, что аналогичный акт примет и Казахстан. Отметим, что официальная Алма-Ата провозгласила государственную независимость своей республики лишь 16 декабря.

Таким образом, с помощью Вощанова и его меморандума Ельцин шантажировал Кравчука и Назарбаева. Однако у всей этой истории были и другие адресаты. Провозглашение украинской независимости привело к активизации того, что можно назвать «третьей силой». Летом 1991 года мэры Москвы и Ленинграда Гавриил Попов и Анатолий Собчак объявили о создании Движения Демократических реформ (ДДР). К ним примкнули экс-глава МИД СССР Эдуард Шеварднадзе, крупный промышленник Аркадий Вольский и некоторые другие. И хотя открыто это не декларировалось, но совершенно очевидно, что они пытались стать альтернативой, как Горбачёву, так и Ельцину.

ПРЕСС-СЕКРЕТАРЬ БОРИСА ЕЛЬЦИНА

ПАВЕЛ ВОЩАНОВ. ФОТО: PEOPLES.RU

Так, вот 26 августа мэр Москвы Гавриил Попов призвал к существенному территориальному переделу не только Украины, но и Молдавии. Он заявил, что необходимо присоединение к России Крыма, Левобережной Украины, Одесской области и Приднестровья. То есть тот самый проект «Новороссия», который так много обсуждали в связи с событиями 2014 года, обсуждался уже в 1991 году. И автором его был вовсе не демонизируемый многими Владислав Сурков, а демократический профессор и мэр Гавриил Попов.

Односторонне объявление независимости Украины могло привести к тому, что Попов и Ко не просто бы активизировались, но и стали бы конкурентами Ельцина. И именно они стали вторыми адресатами послания Вощанова.

Таким образом, ельцинский спектакль с Вощановым и Руцким в главных ролях был адресован как Кравчуку и Назарбаеву, так и его потенциальным конкурентам в лице Попова и Ко. Проблема заключалась в том, что речь шла именно о спектакле. Если бы Борис Николаевич всерьез был бы озабочен уходом к Украине, Казахстану и другим союзным республикам определенных земель, то у него в руках был совершенно легальный и легитимный инструмент в виде союзного законодательства о порядке выхода союзной республики из состава Союза ССР.

Однако Ельцин хотел именно пошантажировать глав Украины и некоторых других республик, и получить свой формат нового постсоветского пространства.

А решение реальных территориальных проблем было для него предлогом для его политических игр. И когда сейчас анализируют статью Владимира Путина и обвиняют ее автора в создании территориальных претензий, то надо вспомнить и о том, что и как делал Ельцин для профанирования решения реальных проблем между республиками.