Жанна д’Арк XX века

Немцы чувствовали себя полноправными хозяевами в Бельгии. Никто не ждал, что местное Сопротивление способно нанести хоть какой-то вред. Но вдруг грянул гром. Некая женщина на центральной площади Брюсселя убила немецкого офицера. Оккупанты были в бешенстве. Они взяли в заложники несколько десятков человек и объявили, что казнят их, если убийца добровольно не сдастся.

Когда началась Вторая мировая война, Бельгия объявила о своем нейтралитете. Но долго оставаться в стороне от бушующего пламени у королевства не получилось. Войска Третьего рейха, нарушив законы, вторглись на территорию Бельгии 10 мая 1940 года. Поначалу правительство государства и его король Леопольд III, пытались оказать сопротивление противнику. Но силы, конечно, были абсолютно неравны. Борьба за независимость продолжалась всего лишь восемнадцать дней. На стороне бельгийцев воевали еще и французы, но толку от этого практически не было. Уже 27 мая Леопольд III и остатки его армии фактически были разбиты. Королю ничего не оставалось, кроме как начать переговоры с немцами о капитуляции. И вечером того же дня, соответствующий договор был подписан. А вступил он в силу в четыре утра 28 мая. На этом борьба Бельгии с оккупантами и завершилась. Известно, что в ходе сражений бельгийская армия потеряла около 6 тыс. человек погибшими, еще 200 тыс. оказались в плену. О том, какие потери понесла Германия точно неизвестно. Зато известно, что еще за десять дней до капитуляции Третий рейх присоединил к себе три бельгийских округа: Сен-Вит, Мальмеди и Эйпен. При этом вся прибрежная зона полностью перешла под контроль немецкой военной администрации. А еще Бельгия должна была выплатить Германии 73 млрд франков в виде контрибуции.

ПОД НЕМЕЦКИМ САПОГОМ

Самой Бельгией управляло оккупационное правительство во главе с генералом Александром фон Фалькенхаузеном. Вот что интересно: генерал-губернатор поддерживал связи с участниками антигитлеровского заговора – Карлом Гёрделером и Эрвином фон Вицлебеном. Но, как известно, попытка покончить с фюрером провалилась. И полетели головы. Естественно, сотрудники гестапо знали о связях Фалькенхаузена с участниками заговора. Поэтому его арестовали и отправили в концлагерь. И только в 1945 году Александра освободили американцы. Потом был суд. В 1951 году Фалькенхаузена приговорили к двенадцати годам тюремного заключения, но вскоре приговор был отменен. Выяснилось, что бывший генерал-губернатор принимал личное участие в спасении евреев.

Но вернемся в Бельгию. В самом начале оккупации сюда было направлено около 120 тыс. немцев. Одни являлись солдатами, другие – чиновниками. При этом все расходы на их содержание, естественно, легли на плечи бельгийской экономики.

Поначалу, как говорится, ничего не предвещало беды. Оккупанты заручились поддержкой местных коллаборационистов и чувствовали себя в Бельгии вполне комфортно. На стороне Третьего рейха выступили Фламандский национальный союз, Германо-фламандский трудовой союз, а также рексисты под началом Леона Дегреля.

Но чем дольше шла война, тем напряжение становились отношения оккупантов и бельгийцев. Начиная с весны 1942 года, Третий рейх ввел на территории Бельгии принудительные работы. А осенью того же года местных жителей стали отправлять в Германию на работы. Все это, конечно, вызвало подъем антиоккупационных настроений. Но при этом, сами немцы вели себя относительно корректно по отношению к местным жителям. Однако процесс подъема Сопротивления уже был запущен. Лидеры движения начали сотрудничать с британской разведкой, что называется, нарастили мышцы и начали огрызаться. Бельгийцы устраивали саботажи на производстве, атаковывали не только коллаборационистов, но и немецких солдат. При этом численность Сопротивления была довольно низкая. В общей сложности, за все время оккупации к движению примкнуло около 150 тыс. человек. Причем возраст людей колебался от шестнадцати до шестидесяти лет. Любопытно вот еще что: начиная все с того же 1942 года, в рядах бельгийского Сопротивления находились и граждане Советского Союза. Несколько тысяч человек были доставлены для работы на шахтах. Они быстро сдружились с бельгийцами и начали подпольную борьбу с немцами. А в 1943 году в провинции Лимбург появился даже советский партизанский отряд «За Родину!». Правда, численность его была невелика – всего лишь пара сотен человек.

Надо сказать, что к Сопротивлению примкнули не только военнопленные из Советского Союза. Против оккупантов выступили и некоторые русские эмигранты, покинувшие страну после кровавых событий 1917 года. Среди них – княгиня Щербатова. Известно, что в ее загородном доме был создан штаб Сопротивления. И периодически там собирались партизаны. А дверь, ведущая в тайную комнату, была расположена за шкафом в детской комнате. Сын княгини – Эрик Витук – вспоминал, что однажды мать везла на велосипеде оружие для партизан, полученное от англичан и наткнулась на немецкий патруль. И чтобы обмануть оккупантов, княгиня спокойно подошла к ним и попросила закурить. Видя спокойную и уверенную в себе женщину, солдаты даже и не подумали ее обыскать. Но особенно ярко проявила себя другая русская эмигрантка – Марина Шафрова-Марутаева.

СОПРОТИВЛЕНИЕ НАНОСИТ ОТВЕТНЫЙ УДАР

Марина принадлежала к старинному дворянскому роду, чьи корни уходят к Дмитрию Пожарскому. А ее отец Александр Шафров являлся потомственным офицером и служил на Балтийском флоте. Когда началась «маленькая победоносная война» с Японией, длившаяся с 1904 по 1905 годы, Александр Александрович принял участие в обороне Порт-Артура.

Во время Гражданской войны капитан первого ранга Шафров, конечно, примкнул к Белому движению. Он сражался с большевиками на Северо-Западном фронте. К тому времени Александр Александрович уже был отцом, в 1908 году в Ревеле (Эстляндская губерния) у него родилась дочь – Марина.

Когда стало понятно, что с красными справиться не получится, Александр Александрович вместе с семьей эмигрировал в Эстонскую республику, ставшей независимой в 1918 году. Но долго здесь дворянское семейство не задержалось. Близость СССР тяготила Александра Александровича и вскоре они перебрались в Бельгию. Здесь Марина и вышла замуж. При этом, что интересно, ее избранником стал вовсе не бельгиец, а такой же представитель русской эмиграции – Юрий Марутаев. После заключения брака Марина взяла двойную фамилию.

Любопытно, что затем семейство Марутаевых захотело вернуться на историческую родину. Когда уже началась Вторая мировая война Марина и Юрий подали заявление на получение советских паспортов. И им не отказали. Но вернуться им все же не удалось, Германия оккупировала Бельгию, и выезд стал невозможен. Началась новая страница жизни русских эмигрантов. Марина трудилась рядовым клерком в одном из офисов, а Юрий работал в автопарке оккупационной армии. И оба они, конечно, влились в Сопротивление. Сам Марутаев командовал небольшой диверсионной группой, базировавшейся в Морсенте. Но Марина понимала, что их борьба не оказывает нужного влияния на немцев. Она хотела более активных действий и более болезненных ударов. Ее сильно огорчал тот факт, что Сопротивление действовало слишком мягко, боязливо. Муж ее поддерживал, хотя предпочитал избегать лобовых столкновений с немцами. А Марина начала буквально грезить борьбой с оккупантами. В свободное время она при помощи радиоприемника (его нахождение в доме было очень опасным, поскольку немцы запретили устройства и за нарушение этого правила грозил расстрел) женщина слушала сводки Совинформбюро. А затем вместе с единомышленниками переводила услышанное на французский язык, набирала на пишущей машинке и расклеивала листовки в Брюсселе. Причем у всех был один и тот же заголовок – «Говорит Москва». Немцев это, конечно, раздражало, но не более того. В 1940–1941 годах они еще не сомневались в собственной победе, поэтому подобного рода «диверсии» не наносили какого-либо урона.

Прекрасно понимала это и Марина, но ей жизненно важно было вести борьбу, пусть даже таким способом. Но затем женщина стала связной командира корпуса партизан. Ее деятельность изменилась. Теперь она не только расклеивала листовки на стенах домов, но и принимала участие в диверсионных вылазках, как в самом Брюсселе, так и в провинции Брабант. Шафрова-Марутаева разбрасывала на дорогах гвозди, шипы и битое стекло, чтобы хотя бы частично вывести из строя автомобили противника. Кроме этого, она собирала оружие, оставленное солдатами. Но и этого ей было мало. Марина мечтала нанести оккупантам удар такой силы, чтобы они надолго его запомнили. У нее за плечами уже была операция по нападению на немецких мотоциклистов, но женщине не хватало размаха и резонанса.

Несколько раз Марина Александровна предлагала единомышленникам нанести более масштабный удар. Оккупанты чувствовали себя в Бельгии в полной безопасности, они даже и не думали о том, что Сопротивление может перейти к активным действиям. Из-за этого немцы безбоязненно ходили по городу и много времени проводили в увеселительных заведениях. В пример Шафрова-Марутаева приводила югославских партизан, которые терзали немецких оккупантов и днем, и ночью, не позволяя им расслабиться. Но отклика она так и не получила. И тогда Марина Александровна решила, что раз мужчины боятся, удар нанесет именно она.

ОДИН В ПОЛЕ НЕ ВОИН

План действий Марина Александровна разработал быстро. При этом, о готовящейся диверсии никто не знал, даже ее муж. В тайне от него и от лидеров Сопротивления, Шафрова-Марутаева сняла квартиру в Брюсселе, расположенную по улице Кан. Выбор был не случайным, дело в том, что рядом с этим домом находилось здание, переделанное оккупантами под военную комендатуру.

8 декабря 1941 года Марина Александровна вышла на охоту. Она понятия не имела, удастся ли ей задуманное или нет, но отступать не собиралась. Она подошла к зданию военной комендатуры. Центр города, площадь Порт де Намюр, полно оккупантов. Они совершенно ничего не боялись и чувствовали себя хозяевами. Марина Александровна вела себя совершенно спокойно. Она подошла к майору Крюге, являвшемуся заместителем военного коменданта, незаметно достала кухонный нож и нанесла удар. Немец погиб практически мгновенно. Центр Брюсселя охватила суматоха. Крики, ругань, топот ног, все слилось в единый звук правосудия. Воспользовавшись моментом, Марина Александровна запрыгнула в трамвай и скрылась с места преступления. Свидетелей убийства не было, поэтому диверсантка поверила, что замысел удался на все сто процентов. О совершенном убийстве женщина решила никому не рассказывать. Не исключением стал и муж.

Немцы были в ярости и бешенстве. Гибель Крюге произвела на оккупантов сильное впечатление. Началось расследование. Сначала немцы посчитали, что за убийством стоят английские диверсанты, но вскоре стало понятно – в ответе кто-то из Сопротивления. Но вычислить убийцу не получилось, поскольку не нашлось свидетелей. Это в огромном городе, прямо на центральной площади! И тогда немцы пошли на крайние меры. По приказу фон Фалькенхаузена оккупанты арестовали шесть десятков бельгийцев и объявили, что все пленники будут казнены, если убийца майора не сдастся добровольно. Конечно, вскоре об этом узнала Марина Александровна. И перед ней встал очень сложный моральный выбор: как правильно поступить? С одной стороны, своя жизнь, с другой – жизни ни в чем неповинных людей. Сложно представить, как трудно далось женщине решение, но она выбрала второй вариант. Затем она обо всем рассказала мужу и лидерам Сопротивления. Естественно, все пытались ее отговорить от этого поступка, но Мария Александровна была непреклонна. Она обняла мужа, попрощалась с двумя своими сыновьями и пошла сдаваться. Но не просто сдаваться, Шафрова-Марутаева решила, что перед этим она непременно должна совершить еще одно убийство. Поэтому из дома женщина ушла, прихватив с собой нож.

ПЛЕННЫЕ БЕЛЬГИЙСКИЕ ВОЕННОСЛУЖАЩИЕ ПОД НЕМЕЦКОЙ ОХРАНОЙ

(КУВЕН, МАЙ 1940 ГОДА)

Примерно в шесть часов вечера Марина Александровна добралась до авеню Маркине. Спокойно достала нож и ударила первого попавшегося немца. А затем без сопротивления сдалась подоспевшему патрулю. Вскоре она оказалась в комендатуре. Здесь Шафрова заявила, что это она убила Крюге, а затем потребовала освобождения заложников.

Благодаря газетам, Брюссель узнал об аресте Марины Александровны. Это событие произвело большой общественный резонанс. Горожане большими толпами шли к тюрьме Сен-Жиль, где находилась Шафрова-Марутаева и укладывали у стен цветы. Немцы же, чтобы не накалять обстановку, потребовали у женщины признаться в том, что убийства она совершила из-за бытовой неприязни. Но Марина Александровна отказалась, она заявила, что убивала врагов и если бы могла, то убила бы и еще.

После судебного разбирательства последовал приговор – расстрел. Иного и ожидать было нельзя. Вот только привели его в исполнение позже. Жители Бельгии вышли на защиту Марины Александровны и фон Фалькенхаузен боялся, что протесты могут перерасти в полноценное восстание. Кроме этого, сам генерал испытывал симпатии к Шафровой и пытался спасти ей жизнь. Есть версия, будто он даже заявил, что в случае оккупации Германии, любая немецкая женщина поступила бы точно так же. Встала на защиту Марины Александровны и королева Бельгии Елизавета.

Но попытки оказались тщетны. Дело Шафровой-Марутаевой было настолько громким и резонансным, что его взяли под личный контроль высшие чиновники Третьего рейха, которые обо всем докладывали непосредственно Гитлеру. Вскоре Шафрову перевезли в Кёльн. Там прошло еще одно судебное заседание. Новый вердикт гласил: смертная казнь через гильотирование. И в конце января 1942 года приговор привели в исполнение. Причем тело Марины Александровны не выдали родственникам, а похоронили в обычной могиле. И только уже после капитуляции Третьего рейха королева Елизавета распорядилась отыскать место захоронения Шафровой-Марутаевой. И ее перезахоронили на брюссельском кладбище Иксель, среди могил героев страны. Произошло это в 1947 году.

И хотя общего в биографиях Марины Александровны и француженки Жанны д’Арк практически нет, она получила прозвище «вторая Орлеанская дева». Посыл понятен, обе женщины сражались с врагами своих государств. Обе они погибли, но их смерти не были напрасными. Народ, вдохновленный подвигом, продолжил борьбу. Так было и во Франции, так было и в Бельгии.

Надо сказать вот еще о чем, после ареста Марины Александровны, немцы взялись и за ее мужа. У них не было доказательств его причастности к силам Сопротивления, но следствие не сомневалось, что супруги повязаны. Но на допросах Юрий вел себя спокойно и уверенно, поэтому его вскоре отпустили. Также оккупанты попытались отыскать других представителей Сопротивления, но и здесь потерпели неудачу. Бельгийские партизаны вовремя залегли на дно, перераспределили силы и продолжили борьбу.

После героической гибели, Марина Александровна была награждена бельгийскими Рыцарским и Боевым крестами. Не остался в стороне и Советский Союз. Когда в СССР узнали о подвиге Шафровой-Марутаевой, ее посмертно наградили орденом Отечественной войны I степени. Кстати, в 2006 году она получила еще и орден Великой Победы.

Фото из архива автора