Александр Казаков и фонд «СВОИМ»: «Мы подставляем плечо своему государству»

В феврале на Урале стартует новый большой тур Национальной премии «СВОИМ» по городам России.

Церемонии награждения пройдут более чем в 40 городах от Калининграда до Владивостока. Лауреатами народной премии становятся военнослужащие, врачи, волонтёры, военкоры, фронтовые артисты, литераторы… все, кто своим трудом помогает нашим ребятам на передовой успешно решать задачи специальной военной операции.  Наш корреспондент встретился и побеседовал с сопредседателем оргкомитета премии «СВОИМ», советником первого главы ДНР Александра Захарченко, советником руководителя фракции «Справедливая Россия – За Правду» в ГД РФ, политологом Александром Казаковым.

– Александр Юрьевич, как бы вы определили миссию национальной премии «Своим», насколько успешно она реализуется сейчас?

– Наше общество сейчас находится в состоянии быстрых изменений. Они начались 24 февраля 2022 года. Многие сразу себя нашли в новой реальности. Вот я, мои товарищи – мы, собственно, на войне с 2014 года, а не с 2022-го.

Но большинство нашего общества на какое-то время потерялось в этом состоянии перманентных изменений. Они ищут ориентиры для того, чтобы устроить свою жизнь, чтобы планировать завтра для детей, для внуков – это нормально для человека, мы же хотим жить по ориентирам, а не хаотично. И наша премия – это наш вклад в создание новой системы опознавательных знаков, ориентиров.

Мы находим людей. По большей части в тылу, не на линии фронта и даже не в прифронтовых регионах. Людей, которые сделали свой выбор, которые тратят время, тратят силы, забирая всё это у своих семей, а иногда и вместе со своими семьями помогают фронту, помогают нашей Победе.

Эти люди определились. Они понимают, что у нас закончилось время «теплохладности», время потребительства, снова началось время героев. Для нашего народа это привычное состояние, мы нашу историю знаем через героев, а не через события.

И через этих людей мы задаём определенную систему координат остальным людям. Мы сможем по всем регионам, да и не по одному разу проехать, найти этих героев, вручить им эти премии.

– А как организовано финансирование премии?

– У нас частная премия, негосударственная. Мы формируем премиальный фонд при помощи спонсоров. Это частный бизнес, тут нет ни копейки бюджетных денег, но, когда мы приезжаем в регион, региональные власти присутствуют всегда, то есть они усиливают наш сигнал. Мы не берём у них денег. Но на саму церемонию приезжает губернатор, если не может – присылает вице-губернатора с официальным адресом. Если это райцентр, то присутствует мэр. Получается, что инициатива гражданского общества подкреплена исполнительной и законодательной властью. Это существенно усиливает наш сигнал.

– Как Вы считаете, вот это патриотическое гражданское общество, которое сейчас на наших глазах складывается, оно способно как-то кардинально изменить Россию в ближайшее время? И какие это будут изменения, чего нам ожидать от этой нарождающейся новой элиты, от этих консолидированных людей, верящих в Победу, настроенных на неё?

– До февраля 2022 года гражданского общества у нас не было. Были так называемые правозащитники, грантоеды на западном финансировании. А тут совсем другое. Вы можете сколько угодно меня в идеализме обвинять, но патриотическое гражданское общество нельзя подкупить – особенно когда оно создаётся во время войны. Никакими грантами, никакими подачками, никакой приближённостью к властям. Всё это не работает, потому что у нас совершенно другая система мотивации. Это патриотическое гражданское общество является гарантом того, что мы не вернёмся в прошлое, у нас действительно будет новая страна, у нас будет новое гражданское общество. И у нас будет обновлённая власть, потому что это опять же требование неподкупного гражданского общества.

– Поговорим об организации премии – как это происходит? Кто выдвигает номинантов, кто определяет лауреатов, какие призы? И в каких городах будут вручения в начавшемся году?

– Летом прошлого года мы провели в Москве, в РИА «Новости» большую церемонию. При наличии одного спонсора мы вручали денежные сертификаты – деньги никому не выдаём, только сертификаты, мы законопослушные люди. Тем ребятам, которые подбили «Леопардов», мы выдали сертификат на полмиллиона рублей, восемь штук. Один из них, к сожалению, вручили маме, потому что за это время боец погиб.

А потом уже начали работать с регионами. Алгоритм простой – мы находим регион, находим спонсоров, которые готовы обеспечить премиальную часть финансирования. После этого мы входим в контакт с руководством региона, сообщаем, что хотим провести церемонию награждения. Я не знаю ни одного региона, где сказали бы, что не хотят этого. Хотят все – вопрос возможностей. После этого мы начинаем информационную работу, в этом принимают участие региональные власти, муниципальные власти и те, кто на фронте. Мы собираем предложения, причём номинантом может быть кто угодно – хоть организация, хоть орган власти, хоть частное лицо. Вот, скажем, неформальное объединение женщин, которые плетут маскировочные сети – это общественная организация. Выдвигать тоже может кто угодно. Достаточно зайти на сайт или социальные сети фонда «СВОИМ» и написать о своем кандидате.

То есть нам рассказывают историю, мы её проверяем, и если всё соответствует истине и нашим принципам, включаем в список для тайного голосования среди членов оргкомитета и попечительского совета – там практически все люди известные, список есть на нашем сайте.

Количество номинаций на премию у нас с каждым разом растёт. Во время последней церемонии вручения нас спросили, а почему нет номинации «Воин-интернационалист»? И... теперь она уже есть.

Потом мы входим в контакт с людьми, чтобы они в конкретный день приехали в город, где мы проводим церемонию. Местные власти, слава Богу, всегда помогают с этим. И в один из вечеров в большом зале мы проводим церемонию, привозим из Москвы большое количество известных людей – для регионов это важно, потому что вчера зрители видели экспертов в телевизоре, а сегодня они здесь и ещё премии землякам вручают. Привозим с собой музыкантов, актёров, которых вся страна знает. И получается такое большое представление, в котором и вручение премии, и концерт, и содержательные выступления от людей, которые умеют говорить.

Первый региональный тур у нас был в Бурятию, в Улан-Удэ. Хорошо сработали соцсети, в результате был просто ажиотаж. Очень правильно, что мы начали оттуда, потому что «боевые буряты Путина» – это не мы придумали, а украинцы, они думали, что это шутка, а оказалось правдой. Потрясающие воины, совершенно бесстрашные танкисты.

Наградили там одного православного священника и двух бурятских лам, которые почти постоянно находятся на фронте. Запомнилась номинация «Гражданская позиция» – замечательная женщина, работала директором школы в Северобайкальске, была депутатам хурала, но уехала простым школьным учителем в Донецк, а потом и в Запорожскую область, в школу недалеко от Работино. Конечно, она не смогла приехать, участвовала в церемонии через Skype. Чествовали молодого парня, Доржи Батомункуева, который горел на Донбассе в танке ещё в 2015 году – это к вопросу о боевых бурятах.

Одна из основных номинаций – это, конечно, волонтёр. Есть фронтовые – которые непосредственно там, а есть прифронтовые – это вплоть до Камчатки, потому что у нас вся страна прифронтовая. И на сцену в Братске вышло 6 или 7 женщин, все сильно за 50 – и тут мне показалось, что мне 20 лет, потому что они как из советских фильмов 1970-х годов – по манере поведения, по одежде – такими были наши мамы. И был потрясающий эпизод. Мы вручаем сертификаты, они держат их лицевой стороной к залу, то есть сами не видят. И вот одна украдкой заглядывает, видит сумму 200 000 и говорит: «Ну вот хорошо, значит тепловизор уже есть». То есть они пускают эти сертификаты туда же, на помощь фронту!

– Как Вы планируете развивать проект, какова география, ждём ли поддержки государства?

– Мы сейчас продолжаем региональный тур и по традиции закончим его либо в Москве, либо в Петербурге вручением большой федеральной премии. Хотя Москва будет ещё отдельно как региональная премия. Сейчас готовится поездка на Урал – Челябинск и Магнитогорск. В каждом районе нашей страны есть достойные люди – главное, чтобы как можно больше людей узнали об этих героях.

Помимо географической экспансии предполагается и смысловая – у нас есть целый ряд проектов, не буду пока перечислять, но они в разных отраслях – и в культуре, и в спорте, и так далее. Мы должны становиться стержнем в соляном растворе, вокруг которого собираются единомышленники, потому что у нас очень много проблем везде.

Но самое главное сейчас – это региональные премии. Постараться доехать в каждый регион.

– Кто спонсирует премию?

Это вопрос, на который, к глубокому сожалению, не всегда можно ответить прямо. Вот, скажем, очень крупная компания профинансировала премию за подбитые «Леопарды». Оказалось, что это для неё далеко не первый случай, что эта компания каждый месяц тратит очень большие средства на закупку всего необходимого для фронта, везут эшелонами. Но назвать её я не могу. Это вообще специфическая среда, некоторые бизнесы имеют международную составляющую, некоторые вообще котируются на западных биржах. У всех разные обстоятельства.

Но, конечно, приятно, когда спонсор выходит с открытым лицом. Это не просто социально ответственный бизнес, это смелый бизнес. Это бизнес, который готов рискнуть, понимая, где и ради чего он существует.

– Вы были советником первого главы ДНР Александра Захарченко и хорошо знаете то, о чём перестали писать – что на самом деле это всё началось в 2014 году. Что СВО, специальная военная операция – это ответ на АТО, на так называемую антитеррористическую операцию, которую проводили украинские каратели на Донбассе. В эту летопись уже вписаны имена и Гиви, и Моторолы, и многих других – и в этом же ряду Александр Захарченко. Как вы думаете, если бы они были живы, какое место они бы сейчас занимали в общественно-политической жизни нашей страны, какие роли могли бы сыграть?

– Очень по-разному. Это были непростые люди – и перечисленные вами, и многие другие. Сейчас воюют регулярные армии, а это же были партизаны. Вспомните партизанское движение времён Великой Отечественной войны – им было очень трудно находиться в рядах регулярной армии. Чем отличается партизан от кадрового военного? Кадровые военные получают план, который они должны реализовать по пунктам. Ты должен из пункта А дойти до пункта Б и его освободить таким-то образом. А партизаны говорят: надо освободить пункт Б, всё. И они идут сами, так, как считают нужным.

У нас был эпизод, о котором мало знают. Осенью 2014 года, когда батальоны ополченцев становились первым армейским корпусом, Александр Владимирович уже был главой государства, его только что избрали, и мы говорили с ополченцами, там были тысячи человек. И они сказали: «Нет, мы в регулярную армию не пойдём. Мы пойдём домой работать. Кто шахтёром, кто таксистом, кто продавцом. Но когда снова начнётся, мы все вернёмся». Это были взрослые сорокалетние мужики, они воевали за свои семьи, за своих детей и совершенно не собирались по плацу строем ходить.

Они ушли с оружием, но это был наш резерв, про который мы знали. Однажды, летом 2017 года, по моей инициативе мы провели так называемый мобилизационный сбор – уникальное мероприятие, которое дико напугало Киев. Люди просто прибыли на пункты сбора – на электричках, на автобусах, на грузовиках, на легковушках, кто-то вообще пешком пришёл. Мы к 12:00 собрали 30 тысяч человек. За один день. Без тренировок, без репетиций – просто был объявлен сбор.

– Вы знали, что будет война, и планомерно к ней готовились?

– Конечно. Александр Владимирович знал, что начнётся война, он не сомневался, что киевские войска пойдут в атаку на ДНР. Все к этому готовились. И по части людей проблем не было никогда ни в ДНР, ни в ЛНР, потому что мы всегда чувствовали плечо добровольцев со всей России. При этом в военно-техническом плане республики были законсервированы с 2014 года, у нас не могло появиться никакого оружия старше 2014 года, потому что тогда было бы понятно, что мы его взяли в России, а Москва строго придерживалась соглашений. Поэтому в Донецке появился собственный ВПК. Создали «Чебурашку», совершенно новую систему залпового огня. Приняли на вооружение ракету «Снежинка» – мы даже не знали её дальности, потому что территории республики не хватало для испытаний. А предмет особой гордости – это пистолет «Оплот». Да, у него есть прототип и не один, а несколько, но это самостоятельный пистолет. Очень мало стран в мире имеют собственные пистолеты.

Первый и второй армейские корпуса имели одну задачу – день простоять, ночь продержаться и дождаться подкрепления из России. На 23 февраля 2022 года по всей линии разграничения шла артподготовка, начинался тотальный обстрел городов ДНР, и на той стороне стояла 180-тысячная армия, подтянувшая к линии разграничения все тяжёлые вооружения. Если бы СВО не началась 24 февраля, они бы пошли в атаку 25 февраля и начали бы массовую резню в прямом эфире. Наших людей резали бы у нас на глазах. Как они это делают, мы знаем с 2014 года.

– Расскажите, пожалуйста, о самом фонде «СВОИМ».

– Наш фонд, как бы материнская структура для премии, чудесным образом был зарегистрирован 24 февраля 2022 года, в день начала СВО. Профиль этого фонда – стратегический. Мы не занимаемся напрямую помощью фронту, это много кто делает. А мы, во-первых,  помогаем тем, кто нуждается в реабилитации, а во-вторых, хорошо знаем, что СВО рано или поздно закончится, а травмы от неё будут жить с нами десятилетия.

Если пойдёт так, как сейчас, то через специальную военную операцию пройдёт до полутора миллиона человек. А одним из наших партнёров является Союз ветеранов Афганистана и специальных военных операций Франца Адамовича Клинцевича. Он говорит, что у нас уже 1,8 миллиона ветеранов боевых действий – без учёта СВО. Им тоже нельзя не помогать.

Союзу афганцев государство помогало всегда, но всегда недостаточно. Если кто-то посетил реабилитационные мероприятия, 2–3 недели, то в порядке очереди в следующий раз он придёт через 120 лет. Сейчас государство ведёт себя более адекватно: задания ставятся правильные, под них подводится серьёзные финансирование. Но когда дело касается жизни людей, жизни семей, государство никогда не может сделать всё. Не бывает идеального государства. Поэтому не обойтись без того, чтобы гражданское общество соучаствовало, помогало, подставляло плечо, иногда какие-то бреши собой закрывало.

Это мы и делаем. Вот, скажем, добровольцы. Они не подписывали контракты с Минобороны, они подписали контракты с теми, кто их набирал. Но они воевали. Они получали ранения, контузии, теряли конечности. Они так же, как остальные, воевали, а иногда даже и лучше. Но получилось, что Минобороны за них ответственность не несёт, с реабилитационными услугами большие проблемы. Не потому, что государство не хотело, а потому что где-то не додумали. И фонд «СВОИМ» постепенно стал брать этих ребят себе. Теперь уже постепенно эта ниша тоже государством перекрывается. Но всё равно всегда будут подобные ниши.

Это стратегический фонд. Он очень надолго. В госпитале парней вылечат. Но этого недостаточно. Требуется ещё много усилий, чтобы те герои, которые сейчас наше Отечество защищают, смогли снова вписаться в наше общество, где не как на фронте – чёрное и белое – а пятьдесят тысяч оттенков серого.

Более того. Мы ждём от них, что они станут флагманами. Что они двинут наше общество вперёд и вверх. Что они не будут мириться с воровством, с враньём, с лицемерием.