ВАЛЕРИЯ НИКАНОРОВА: «ГЕЛИЙ РЯБОВ БЫЛ ТОТАЛЬНО ЧЕСТНЫМ ЧЕЛОВЕКОМ»

В российском медиа-поле продолжается общественная дискуссия по поводу обстоятельств гибели семьи последнего российского Императора Николая Второго. Для экспертов и исследователей этого преступления века важны все, даже малозначимые, на первый взгляд, детали произошедших событий. В этом смысле представляет интерес и история обретения останков, которые Следственный комитет признаёт царскими. Как известно, впервые место захоронения венценосной семьи обнаружил и произвел раскопки энтузиаст-одиночка – известный кинодраматург, автор таких кино-шедевров, как «Государственная граница» и «Рожденная революцией», лауреат Государственной премии Гелий Рябов. Безусловно, он был неординарной и яркой личностью. О его творчестве, жизненном пути и роли в царском деле нашему изданию рассказала его дочь Валерия Никанорова.

- Валерия Гелиевна, как сложилась Ваша жизнь? Расскажите, пожалуйста, о себе, о Ваших корнях.

- Я родилась в 1955 году в Нижнем Тагиле, откуда была родом моя мама – Маргарита Васильевна. Мои родители возвращались из Алтайского края, где мама после Свердловского юридического института, а папа, Гелий Трофимович, после МГУ, отрабатывали, как молодые специалисты, положенные им несколько лет, в Москву. Всю жизнь прожила в Москве. Училась в МГУ, потом бросила, но в конце концов закончила Институт культуры. Сначала работала в библиотеке имени Крупской на Фрунзенской набережной, а потом в библиотеке имени Пушкина возле Елоховского собора. Ну, о себе вроде больше и нечего рассказывать.

Мой покойный муж Сергей Иванович Никаноров, с которым мы прожили почти полвека душа в душу, был замечательным человеком. Он был выходцем из семьи сотрудников КГБ, а по образованию физиком, но достиг больших успехов в научной и общественной сфере – долгое время возглавлял Всероссийский НИИ телевидения и радиовещания, был членом Международной академии телевидения и радио, работал заместителем генерального директора ТТЦ «Останкино».

Моя мама, Маргарита Васильевна, юрист. Долгое время проработала в прокуратуре, пока мой папа Гелий Трофимович не заставил ее уволиться с работы, так как он считал, что женщина должна быть дома.

Мой дед по отцовской линии Трофим Алексеевич был убежденным большевиком, во время гражданской войны был комиссаром. Одно время близко общался с Львом Троцким и другими видными партийными деятелями – Бухариным, Каменевым, Зиновьевым. Трофим Алексеевич получил квартиру в доме Генштаба на улице Горького (ныне, Тверская), дом 4. Там частым гостем был и маршал Тухачевский, приходил играть в карты.

В 1930-х – начале 1940-х годах Трофим Алексеевич работал преподавателем в академии бронетанковых войск в Москве. Он погиб в 1943 году при загадочных обстоятельствах – был раздавлен танком при испытаниях.

Моя бабушка, мать Гелия Трофимовича – Доба Аркадьевна была из еврейской семьи. Её отец до революции владел небольшим пивным заводом в Эстонии.

 - Каким Вы помните своего отца?

- Гелий Трофимович был очень образованным человеком. У его отца была уникальная библиотека. Всё, что издавалось в издательстве «Академия» в конце 20-х - начале 30-х годов прошлого века, в дедовской библиотеке стояло на полках. Очень любил читать историческую литературу. И прочел всю, которая была в личной библиотеке, включая энциклопедию Брокгауза и Ефрона.

Гелий Трофимович часто меня водил вместо школы по каким-то историческим местам, музеям, кладбищам. Рассказывал об истории и культуре России. Я все запоминала, старалась прочитать все, что он рекомендовал. Иногда Гелий Трофимович делился со мной творческими планами. И, конечно, я знала и о раскопках могилы императорской семьи.

- Как Гелий Трофимович пришел к поискам могилы царской семьи? Что вы об этом помните?

- Как я говорила выше, Гелий Трофимович любил историческую литературу, увлекался историей. В конце 50-х годов прошлого века, когда он делал фильм «Казнены на рассвете», он интересовался движением народников. Он собирал материал на эту тему, много читал, собирал книги по букинистическим магазинам. У нас в библиотеке были биографии всех народовольцев, первомартовцев. Он прекрасно знал эпоху декабристов. Гелий Трофимович был человеком думающим и анализирующим, поэтому интересовала его и другая сторона – царская династия. Он считал, что Николай пострадал только потому, что попустительствовал черносотенцам, которые позволяли себе открытые грабежи и убийства. Напомню, что тогда дневники Николая II ещё не были опубликованы, и вряд ли даже они были в архиве Октябрьской революции. Моё мнение, если бы он их прочитал, то по-другому взглянул бы на роль Николая в истории России. 

- Как он сам относился к своей находке в Поросенковом Логе?

- Я думаю, он считал находку царской могилы миссией своей жизни. Гелий Трофимович мне в детстве рассказал историю. Ребенком его отвезли в Саратовскую область к тёте по отцовской линии Марии Алексеевне. Там мальчика отвели к ясновидящей. Она погладила его по голове и сказала: «Этот мальчик сделает то, что не сделал никто». Гелий Трофимович это помнил всю жизнь, и всю жизнь об этом говорил: «А я тот мальчик, который сделает то, что не сделает никто. Никто не знает путей Господних».

И ещё один случай я помню. Гелий Трофимович однажды вечером меня позвал к себе в кабинет и говорит: «Валерия, послушай». И прочитал мне стихотворение Маяковского. Заканчивалось оно строками: «И там император зарыт». И Гелий Трофимович сказал: «Валерия, я найду это место, где император зарыт». Думаю, что на него, как на человека творческого и думающего, это произвело впечатление.

Он принимал во внимание и ритуальную версию убийства, изучал дело Бейлиса, но так и не пришел к окончательному выводу. А вообще Гелий Трофимович считал, что главное – похоронить по-человечески царскую семью, с соблюдением церковных обрядов. Но безоговорочным монархистом он не был. Ему просто это было очень интересно.

- Гелий Трофимович был членом партии?

- Нет, что вы. Членом партии была мама. Как говорят про таких людей, партия сказала – «Надо», комсомол ответил – «Есть». Такой была Маргарита Васильевна.

- Раскопки царской могилы были тайной для окружения Гелия Трофимовича? Знал ли о них министр внутренних дел СССР Николай Щелоков, советником которого был Ваш отец?

- Про раскопки знал узкий круг людей. Моя мама, Маргарита Васильевна, тоже участвовала в раскопках могилы семьи Романовых. Почему? Гелий Трофимович был самостоятельным человеком в своем творчестве, а вот в быту ему всегда нужна была какая-то поддержка, он терялся. Так с чиновниками по поводу фильмов, сценариев, книг общался друг семьи и соавтор Алексей Нагорный. А в бытовом плане была Маргарита Васильевна. Как говорится, он без неё шага не мог ступить.

О раскопках категорически запрещалось кому-либо говорить. Было несколько человек, которые в них участвовали: Владислав Анатольевич Песоцкий и Альберт Яковлевич Есенин. Вот и весь круг. Тогда за это могли исключить из партии. Вся эта история с раскопками царской семьи началась после поездки Гелия Трофимовича в Свердловск (ныне Екатеринбург – прим. ред.), где он представлял фильм «Рождённые революцией» о советской милиции. Там его отвезли в Ипатьевский дом, где была расстреляна семья Романовых. Гелия Трофимовича познакомили с геологом Александром Авдониным, который был лучшим краеведом области. Они подружились. Авдонин приезжал к нам в Москву. У него были свои соображения о месте погребения Романовых, но его версию надо было уточнять в архивах. Этим занялся Гелий Трофимович. Статус консультанта министра внутренних дел Щелокова позволял ему достать пропуск практически в любой архив. Но, как я говорила, делал это он всё-таки при помощи Алексея Нагорного. Я помню, как он приносил домой какие-то архивные документы (хотя их не выдавали на дом), перепечатывал и утром относил обратно в архив или библиотеку. Таким образом, думаю, ему стало известно место погребения.

Помню, как Гелий Трофимович, когда они нашли останки Романовых, привез в Москву два черепа с пулевыми отверстиями. На одном из черепов остался даже клок каштановых волос. Черепа из дома никогда не выносились. Гелий Трофимович хотел узнать, чьи это черепа: мужчины или женщины, царские или прислуги. Он ездил тогда по этому поводу к экспертам, но они ему отказали, когда узнали, о чем идет речь. Тогда ещё не существовало экспертизы ДНК. Гелий Трофимович решил обратиться к своему другу из КГБ, Юрию Модину (офицер советской разведки, полковник, куратор разведгруппы в высших эшелонах британской власти, известной как «Кембриджская пятёрка», кандидат исторических наук, доцент Высшей школы разведки – прим. ред.). Тот ему сказал: «Гелий забудь, это никому не нужно. И вообще это просто опасно». После этого Гелий Трофимович отвёз останки на место захоронения и закопал.

Что касается Николая Щелокова? Знал ли он? Гелий Трофимович считал Николая Анисимовича порядочным и хорошим человеком. Гелий Трофимович, конечно, с ним встречался и не раз. Возможно, скорее всего знал. Но мне об этом ничего не известно. 

- Ольга Рябова (вторая жена Гелия Рябова – прим. ред.) в своем недавнем интервью рассказала, что ваша мама писала письма-доносы, в том числе и про раскопки, на Гелия Трофимовича, и на неё было заведено уголовное дело о клевете. Это правда?

- Я тогда уже жила отдельно и не была участником этих событий. Я знаю только одно – Маргарита Васильевна начала писать письма. Я помню, как Гелий Трофимович с горечью мне сказал: «Твоя мама повела себя очень неправильно. Если бы она этого не делала, я никогда бы не ушёл из семьи». Одно письмо мне зачитывал Гелий Трофимович. Оно касалось того, что его обвинили в краже из архива Октябрьской революции. Гелий Трофимович был абсолютно честным человеком. Ничего он там украсть не мог.

А что касается уголовного дела о клевете, заведённого на маму – этого не было точно. И уж точно не было приговора об условном сроке. Я бы об этом знала. Вот то, что из-за этих писем маму исключили из партии – это действительно было.

Гелий Трофимович с Ольгой Александровной написали сами заявление на Маргариту Васильевну в прокуратуру, и даже меня вызывали к следователю дать показания. Маргарита Васильевна прошла принудительную психолого-психиатрическую экспертизу на вменяемость в психиатрической больнице. Целый месяц её там держали. При связях Гелия Трофимовича, которые ему обеспечивал Алексей Петрович (Нагорный – прим. ред.), это было вполне возможно организовать.

Экспертиза показала в итоге, что Маргарита Васильевна вполне адекватный человек. И её порочащие Гелия Трофимовича письма – это лишь эмоции обиженной женщины. А о суде по клевете я ничего не знаю, и по-моему его вообще не было.

- Гелий Трофимович был крещёным? Он верил в бога?

- Да, его крестили в Саратове, маленьким. По моим детским воспоминаниям, Гелий Трофимович ничего об этом не помнил и знал это только со слов своей тётки. Поэтому, он второй раз крестился в 1966 году. Мне тогда было 11 лет и, естественно, в это меня не посвящали.

А вот с духовенством он стал общаться, когда снимали фильм «Таинственный монах». Съёмки шли в монастыре. Гелий Трофимович после этого приехал воодушевлённый и вдохновлённый. И крестился каждые 10 минут. Он стал покупать соответствующую литературу в букинистических магазинах. Читал её. Никаких духовников у него никогда не было. Я думаю, что он первый раз он причастился и исповедовался в монастыре, где шли съемки «Таинственного монаха». Обратился ли больше к вере, когда занялся раскопками царской семьи, я не знаю. Знаю одно – когда раскопками занимался, стал читать больше церковной литературы. У нас появились книги отцов Церкви. Вот это я видела.

Полную версию интервью смотрите на YouTube-канале «Совершенно секретно».