Алексей Майоров: «Главный враг – серая экономика»

Руководитель Департамента региональной безопасности московского правительства – в интервью «Совершенно секретно»

– Угроза в сфере межнациональных отношений исходит от конкретных людей, преследующих определенные цели. Но не от тех или иных наций.

– Тем не менее проблема напряженности в межнациональных отношениях в Москве существует.

– И Россия, и Москва никогда не были монокультурными. Мы, конечно, изучаем опыт других стран, других мегаполисов, но опираться нужно в первую очередь на свою историю выстраивания межнациональных отношений, потому что она уникальна. Разумеется, когда речь идет о совместном проживании более двенадцати миллионов человек и ста шестидесяти национальностей, проблемы возникают, но Москва, на мой взгляд, всегда была образцом терпимости.

– Но вряд ли возможно в каждом вопросе учитывать мнение ста шестидесяти групп населения.

– Нас всех – тех, кто легально проживает в Москве, – объединяет одна цель. Мы все хотим, чтобы это было пространство комфортное и безопасное.

– Но, кроме москвичей, за последнее время в городе появилось много тех, кто не собирается здесь жить, а приехал с единственной целью – заработать.

– Рост числа нелегальных мигрантов в столице является существенным дестабилизирующим фактором, негативно влияющим на межнациональные отношения. Эти люди не собираются становиться частью культуры столицы, интеграция не входит в их планы. При этом речь идет прежде всего о людях низкой профессиональной квалификации. Они ставят перед собой единственную цель – зарабатывать средства для поддержки своих семей на родине.
Высококвалифицированные рабочие, занятые интеллектуальным трудом, не могут жить без определенной духовной среды, это противоречит их образу жизни.

– Речь идет о тех, кто находится в Москве на легальных основаниях?

– По большому счету это не имеет принципиального значения. И те, кто приехал легально, и другие не собираются, как правило, адаптироваться к городской среде, Москва для них – место работы и не более того. В этом коренятся трудности.

– И как-то приобщить их к местной культуре невозможно?

– Правительство Москвы проводит большую работу с различными национальными общественными объединениями. Главная цель – обеспечить влияние на процессы, происходящие в миграционной среде. В последнее время оказывается активная помощь религиозным объединениям в организованном и бесконфликтном проведении крупных праздников и мероприятий, например таких, как Ураза-байрам и Курбан-байрам. Другие мероприятия, носящие светский характер, не собирают большого количества людей. Нельзя заставить, если нет желания. Как показывает практика, большую часть приехавших на работу интересуют в основном конфессиональные праздники. Все остальные дни, значимые для москвичей, оставляют их равнодушными. При этом в свои нечастые выходные они могут пойти смотреть московские достопримечательности – но это будет интерес туриста.

– Они себя чувствуют инородным телом и другие их так же воспринимают?

– Я считаю, что ответственность за то, чтобы этого не происходило, двойная. С одной стороны, работодатель должен помогать этим людям понять ту среду, в которую они попали. С другой – базовая культурная и языковая подготовка – это ответственность тех стран, откуда прибывают эти люди. В конце концов, трудоустройство их граждан в России отвечает интересам этих государств. Ведь даже приезжая сюда исключительно ради заработков, люди не могут оставаться вне социума. И если они не могут приспособиться к социальной среде, они начнут замыкаться в своих национальных группах. И вокруг них обязательно появятся люди, которые предложат им другие способы самореализации – не всегда укладывающиеся в правовые нормы.

– Что было самым сложным при урегулировании ситуации в Бирюлеве?

– Анализ показывает, что Бирюлево не самый неблагополучный район Москвы, скорее средний. За последние два года там много сделано по благоустройству территории и наведению порядка в окружающих промышленных зонах.

Наряду с известной всем плодоовощной базой там было много пунктов приема металлолома и  утилизации отходов. Этот бизнес, не всегда законный, привлекал большое количество мигрантов. Образовалась специфическая среда обитания, в которой часть местных жителей занималась сдачей в аренду квартир, большая же часть была недовольна таким положением дел. К моменту совершения преступления многое для наведения порядка  было сделано. Но у людей за годы накопилось недовольство работой как органов власти, так и правоохранительных структур, и они вышли на улицу.

Их первоначальная реакция на преступление была абсолютно адекватной – они требовали срочного решения проблемы и высказывали сомнение в том, что местная власть ее сможет решить. Можно сказать, что шел жесткий и откровенный разговор

Трудности возникли после того, как в ситуацию в Бирюлеве вмешались националистические группы. Именно после этого раздались призывы к погромам торговых точек.

– Таким образом, причина заключается не в концентрации трудовых мигрантов в том или ином месте – это следствие. Корень проблемы – в серой экономике, которая привлекает к себе определенный контингент.

– Можно до бесконечности бегать по городу и ловить нелегальных мигрантов. Этих поймаем – новых привезут. И опять заставят работать в тех же условиях. Надо разбираться с теми экономическими обстоятельствами, которые воспроизводят эту ситуацию. Это общая задача – и мэрии, и Федеральной миграционной службы, полиции, Министерства экономического развития, Министерства труда, – и формулируется она так: те предприятия, которые привлекают иностранную рабочую силу, должны находиться в равных конкурентных условиях со всеми остальными. Прежде всего, возможность привлекать иностранцев должна реализовываться только после того, как исчерпан потенциал московского и российского рынка труда. Затем работодатель должен продемонстрировать, что те люди, которых он привлекает, будут обеспечены бытовыми условиями. В конце концов, это еще и вопрос безопасности: например, часть  трудовых мигрантов заняты в сфере транспорта. Что такое невыспавшийся, не отдохнувший водитель маршрутки или грузовика, объяснять, наверное, не надо.

– Иначе говоря, кому-то придется умерить аппетиты.

– Понятно, что прибыль всегда кажется недостаточной. Но когда речь заходит об общественных интересах, поступиться ею придется.

– Город намерен следить за тем, чтобы в первую очередь, когда исчерпаны возможности московского рынка труда, в столицу привлекались граждане России. Но это уже совсем другая программа обустройства в Москве?

– Когда речь идет о российских гражданах, усилия по их культурной адаптации в Москве совершенно необходимы. Иначе это породит негативное восприятие собственной столицы как места, где на приезжего человека смотрят только как на потенциальную рабочую силу.

– Какие еще московские районы можно отнести к зонам риска?

– Мы считаем, что дело не в районах, а в конкретных предприятиях, которые в силу своей экономической природы порождают проблемы. Например, рынки, торговые центры, работающие нецивилизованно, или игровые залы и  ночные клубы – такие предприятия, как правило, создают вокруг себя зону риска. За последние два года в столице проведена большая работа по ликвидации таких мест…

– Не у всех это вызвало одобрение.

– Это так. Но необходимо понимать, что есть и другие ценности, кроме низких цен и контрафактных товаров. Торговые точки, отвечающие всем требованиям Роспотребнадзора и налоговой службы, отвечают интересам прежде всего местных жителей. И это непростая задача. Для ее решения недостаточно выстроить современный торговый комплекс. Кто и как в нем будет работать – вот главный вопрос. Хороший пример – торговый центр «Москва». Еще несколько лет назад это было привлекательное для москвичей предприятие. Люди с удовольствием туда приезжали. И вдруг «Москва» стала переориентироваться на мелкооптовую торговлю. Изменился контингент и торгующих, и покупателей.

– В какой момент это случилось?

– Когда закрыли Черкизовский рынок. Его обитатели  начали искать себе применение в других районах города, вместе со своими специфическими приемами торговли. И такой, на первый взгляд, чисто экономический сбой повлек за собой множество проблем, в том числе и в сфере межнациональных отношений.
Как ни странно, меньше всего проблем с безопасностью возникает на спортивных соревнованиях, на больших концертах, на массовых митингах и маршах. Там почти все можно просчитать заранее – сколько людей придет, сколько потребуется сотрудников полиции и дружинников, когда мероприятие начнется, когда закончится. С торговыми центрами и рынками все намного сложнее. Какой будет поток людей, кто придет, с какой целью – все это прогнозируется с трудом. Постоянно держать при каждом торговом центре внушительный полицейский контингент? Слишком дорогое удовольствие. Разумнее и эффективнее добиться того, чтобы каждый конкретный торговый центр или рынок работал в правовом поле и тем самым не привлекал к себе людей, склонных к противоправному поведению.  А чем заняты в таких местах частные охранные предприятия? Их, на мой взгляд, создано избыточное количество. Но раз уж они существуют, может быть, имеет смысл строже спрашивать за выполнение должностных обязанностей с сотрудников этих структур. В их обязанностях есть пункт оказания содействия правоохранительным органам в охране общественного порядка. Возможно, стоит эту работу конкретизировать

– Возвращаясь к проблеме межнациональных отношений… Может ли Москва с ней справиться самостоятельно, если эта проблема тревожит всю страну?

– Проблема совместного проживания различных национальных групп на самом деле даже шире – она глобальная. В нашей реальности есть два самых распространенных подхода. Либо апеллировать к вышестоящему начальству – пусть оно разбирается. Либо отгородиться ото всех и попытаться обеспечить себе благополучие на изолированной территории. Идея на самом деле не новая. Еще Кампанелла для своего Города Солнца предусматривал несколько рвов, которые должны были отгораживать его от остального мира. Никогда это не получалось. Москве повезло в том, что рядом есть федеральные структуры – правоохранительные и регулирующие трудовые отношения, – во взаимодействии с которыми можно оперативно решать любые проблемы.

Фото: ИТАР-ТАСС

– Например, квоты для трудовых мигрантов…

– Что такое квота? Для Москвы она составляет чуть более четырехсот тысяч человек. Официально зарегистрированы миллион семьсот. По данным Федеральной миграционной службы, незарегистрированных на территории города – в два-три раза больше. Не квота нужна, а действенный механизм, который, с одной стороны, позволяет удовлетворять потребности экономики в рабочей силе, с другой – способствовать тому, чтобы рабочие места заполнялись в первую очередь жителями Москвы и гражданами России.

– Проблемы в области безопасности, с которыми сталкивается Москва, типичны для крупных российских городов?

– Масштабы разные, проблемы похожие. Но все стараются учиться друг у друга. У нас что-то получилось – нас просят поделиться опытом. Мы видим что-то полезное – едем туда, где в решении тех или иных проблем продвинулись дальше нас.

– Опытом проведения массовых протестных акций тоже делитесь?

– Это специфический случай. В небольшом городе не возникает проблем с местом проведения – куда бы вы ни пришли, весь город знает, где вас найти и в чем смысл мероприятия. И там провести акцию на стадионе престижно. В Москве дело обстоит ровно наоборот. Стадион вообще не обсуждается. И обязательно нужен центр города – иначе событие останется незамеченным. И начинается… Центр – это неизбежное перекрытие движения, из-за которого все проклинают друг друга: водители – митингующих, те – их и все вместе – мэрию за неспособность найти устраивающее всех место для  мероприятия. Мне кажется, что, если тебе есть что сказать, тебя услышат, независимо от того, где ты стоишь. Между прочим, когда люди отстаивают свои конкретные права в Медведкове, Новокосине, Бирюлеве, средства массовой информации безо всякого труда их находят и обеспечивают им доступ к информационному пространству.

– Вы считаете, что взаимодействие с гражданскими активистами удалось поставить на системную основу?

– Гражданских движений очень много. Наиболее полным перечнем располагает Комитет государственных услуг. В сфере безопасности я вижу организации и движения двух видов. Одни взаимодействуют с органами власти, даже получают на свою деятельность гранты от московского правительства. И есть те, кто категорически уклоняется от такого взаимодействия, они замкнуты только на себе. Наиболее известные – «Наркостоп» и «Синие ведерки». Они объясняют свою позицию так: мы никому не верим и не хотим брать на себя никаких обязательств, которые закон предписывает общественным организациям. И таких объединений, особенно в молодежной среде, становится больше. Правительство Москвы открыто для сотрудничества с любыми конструктивными силами и в любой форме.